Я говорила, что искусственный член последний раз использовала два года назад - и вот при каких обстоятельствах. Тогда как раз тоже была весна, а я ходила на психологические тренинги. Девочек в группе было гораздо больше, а мальчиков - всего два. Зато на них мы могли проигрывать все свои желания и проблемы. Один из них - красивый, на машине, но очень застенчивый.Ну как, мальчик. 30 лет ему было. И я задержалась как-то, а он меня ждет. Предложил подвезти. И вот мы с ним разговорились откровенно, и я поняла, зачем он на тренинги пришел и с чем борется. Он был девственник, правда. Родители его были очень строгие, и внебрачный секс строго осуждали. Говорили всегда - если ты сделаешь это с женщиной, будь готов жениться, воспитывать детей, обеспечить им жилье. Так он и дожил до 30 на порнофильмах и теории. Это смешно, но мне вдруг его так жалко стало, да и внешне он был ничего. И я ему говорю:
-Ты же понимаешь, что теория и тренинги эти тебе не могут. Тебе женщина нужна...
- Понимаю. - говорит. Но я никогда не предложу сам.

У меня в глазах загорелись чертики.
- Я предлагаю тебе сделку. Я буду твоей училкой. А ты будешь выполнять все мои разумные желания...
И мы ударили по рукам.
Месяц мы провстречались, я программу ему написала целую. В первый день - поцелуй, потом петтинг, потом секс классический, потом оральный, а потом и до фалоимитатора дошло.
Мне, собственно, ничего и не надо было от него, просто по-кайфу. Ну дарил конечно всякую чепухню позорную, типа игрушек или походов жрать суши и в кино. А так нет. А потом женился он, через полгода. Короче, все хорошо закончилось.
Хотя вот проверь его теперь, соврал он или нет про девственность...

morena_morana

Маленького серого щенка принёс вечером за пазухой отец.

- Овчаркой будет, - сказал он.

- Ой, ну ко, зачем хоть сучку-то, куда потом щенков-то девать будем, - всплеснула руками мать.

- Кто сказал, сучка? Ты погляди - кобель, форменный мужик, - отец поднял собачонка за загривок, тот недовольно замесил лапами и глухо заворчал.

- Гляди-ка, с норовом, - заметила мать.

Мы с братишкой бросились к пёсику. А серый комочек засеменил неуклюжими кривыми лапами к поставленной чашке и стал жадно лакать молоко. Мы визжали от радости, гладили его, дёргали и целовали в бархатный носик.

- Ну-ну, не балуйте, не игрушка, - строго сказал отец. - Как назовёте?

- Шарик, Шарик! - закричали мы. Кроме Шарика и Тузика других собачьих имён мы и не знали. Тузик у нас уже был, но его застрелили ловцы бродячих собак. Мы сильно горевали - и вот у нас появился новый друг.

Шарик тыкался влажным бархатным носиком в наши руки, смотрел чистыми голубыми глазёнками, недавно раскрывшимися, радостно дёргал из стороны в сторону малюсеньким хвостиком. Щенок радовался не меньше нас. Похоже, он тоже был счастлив встрече с нами...

Живой комочек много кушал, быстро рос и превращался в стройного и очень умного пса. Вскоре он уже действительно стал походить на немецкую овчарку.

Давным-давно, аж в прошлом веке, на заре моей тревожной юности, делали мы в школе постановку. Театрально-патриотическую. Не помню уже, как это всё называлось, и к чему было приурочено, но суть была в следующем. Сначала на сцене, за длинным столом сидят ученики и делают длинный такой доклад о комсомольцах-героях. Типа, вступление такое, идеологически выдержанное. Потом стол по быстренькому уносят, и на сцену выходят те же самые ученики, только уже не в школьной форме, а во всяких платюшках-костюмчиках и разыгрывается как бы выпускной бал 41-го года. Который, естественно, прерывается взрывами и сообщением Советского Информбюро о начале войны. Участники бала - кто падает, кто разбегается. И на фоне тех, кто упал и не успел убежать, романтичные парень с девушкой, обнимаются, говорят трогательные слова и клянутся в верности друг дружке и стране. Ну и последняя сцена - участники выпускного бала, уже в военно-партизанской одежде, с перевязанными головами и руками, сидят как бы на полу землянки и поют под аккордеон, естественно, "Землянку". Вот такой, в общем, серьёзный и проникновенный сценарий.

Долго готовились, репетировали. Ибо должны были приехать на просмотр делегации с других школ и комиссия какая-то из ГОРОНО. Подготовились на славу, старались. На репетициях у учителей даже слёзы на глаза наворачивались.

И вот долгожданное выступление.

...Наверное, в каждом классе была, есть и будет девочка, с которой постоянно что-нибудь случается. Была такая и у нас. Танька. Замечательная девочка, красивая и фигуристая. Но если есть на какой-нибудь скамейке гвоздь, то джинсы на заднице об этот гвоздь порвёт Танька. Если кто с утра в школу без платья, но в фартуке придёт, то это Танька. Если на ком-то на физкультуре на канате футболка выше головы задерётся, то тоже на Таньке. И если кто-то свой сокровенный личный девичий дневник каким-то чудом на столе у учительницы литературы забудет, то да, конечно же, Танька. Все это знали, все понимали, но в постановку её всё равно взяли. Ибо пела замечательно, танцевала хорошо, да и просто шустрая была и славная. Думали, пронесёт - репетировали же. Да фиг там.

Дети, знаете, они не всегда контролируют свои физиологические потребности. Мы их конечно прощаем, снисходительно, даже если это чужие дети.

Когда шкет был ещё совсем в стадии пусичьки, даже вроде и не говорил толком, только слушал, ехали мы куда-то в электричке. И он как обычно сидел у меня на колене, глядел в окно, считал собак, и болтал ножками. А не доезжая Мытищ взял и дунул. Хорошо так дунул. Неслышно, но едко. Как говорится день ещё не успел начаться, а воздух был уже капитально испорчен. Мне конечно стало неловко. Перед присутствующими. Потому что он хоть и маленький, но дунул так, вполне по взрослому. И я стал незаметно озираться на предмет негативной реакции пассажиров. Но все близлежащие сидели как ни в чем ни бывало, продолжая заниматься своими делами. И я решил, что наверное радиус поражения всё таки был не очень велик, и никого кроме меня ударной волной не зацепило.
И вот тут электричка неожиданно возьми, и остановись. С километр не доезжая платформы. Встала и стоит. Так бывает.

И вот стоим мы, стоим, и шкет спрашивает.

- Папа! Ну почему мы не едем?

Я уже открыл было рот, что б сказать что нибудь умное, и тут тётечка, сидевшая с книжкой напротив, глаза от книжки отняла, и сказала.

- Ждём, сынок, когда проветрится.

Собрались мы на прошлых выходных с другом пива попить где-нибудь в центре. Я захожу в его подъезд, а он как раз выходит из лифта. И говорит:
-Чувствуешь говном воняет???
Я принюхался и говорю:
-Дааа, действительно воняет.
Посмотрели в лифт, вроде не насрано, хммм... А воняет. Ну да ладно.
Заходим в метро, садимся.
И я чувствую что и тут воняет.
-Сань, тут тоже воняет или мне кажется?
-Да не, нихера тебе не кажется, воняет тоже. Пиздец, всё засрали.
-Даааааа.
Осмотрели обувь на наличие говна, нет ниче.
В общем пересели в противоположный конец вагона.
-Бля, тут тоже воняет.
-Ага...
Вагон постепенно заполнился и сидячие места кончились. В вагон заходит бабуля, я встаю, уступаю ей место. И через секунда 5 понимаю, что, бля, а тут то воняет меньше...Наклоняюсь к Сане и понимаю, что запах исходит скорее всего от него. Тут уже начало играть моё воображение. На ухо ему:
-Сань, ты че обосрался?
-Ты дебил?
Ну да, действительно, как человек, которому уже 24 года может обосраться.
-Пойдём выйдем, кажется воняет то от тебя- говорю я.
-Да ты гонишь...
-Пойдем, пойдем.
Выходим.
-Бля действительно...И тут воняет, - выдал свое умозаключение Саня.
-Ну вообще да, причем нихуево так!
Осматриваем себя ещё раз, нет нефига. У меня в руках ничего. У Сани сумка. Открываем сумку. Там тоже ничего нет.

Блондинка Марина с грустью сидела у окна, время от времени бросая полные ужаса взгляды на улицу. Там между гор мусора, остовов сгоревших машин и разломанных киосков бродили сотни зомби, вынюхивая ненароком уцелевших людей, дабы полакомиться свежатиной. Каждый раз девушка вздрагивала и пряталась в глубине комнаты, чтобы не видеть этого кошмара.

Она сама даже не подозревала, как ей повезло. Две недели назад, возвращаясь из ночного клуба, Марина умудрилась поцарапать свой Матиз о фонарный столб. Машину тут же пришлось отдать в сервис, а сама девушка на три дня ушла в депрессию и, не выходя из дома, сидела в многочисленных блогах и социальных сетях, рассылая грустные сообщения и собирая богатую жатву утешений. А через три дня, когда ей удалось прийти в себя, по миру уже вовсю бушевал зомби-апокалипсис.

Поначалу девушка только сидела и смотрела на творящиеся за окном безобразия. Там бегали толпы людей, спасающихся от зомби. Носились зомби, впиваясь своими зубами в плоть медлительных живых. Посреди всего этого хаоса сновали вездесущие мародеры, растаскивая все более-менее ценное.
Время от времени появлялись группы вооруженных людей в военной форме и начинали отстреливать зомби, мародеров, паникеров, а то и друг друга.

Марина на все это смотрела с грустью и тоской. Вскоре осознав, что она фактически заперта внутри своей квартиры, девушка попыталась обзвонить всех своих друзей, в надежде, что кто-то из них придет и спасет её. Увы, трубку подняли только один раз, да и то вместо бодрого голоса красавчика атлета Сергея, раздалось какое-то подозрительное чавканье.

- Серега, что творишь? - спросил я, в телефон, стараясь унять волнение в голосе.
- Да ничего такого. А что есть предложения?
- Давай бери бухло, и двигай ко мне. Закуска есть, - предвосхитил я закономерный вопрос.
- Димон у меня денег нет, - поскучнел Сергей.
- Да по херу на коньяк, бери водки, - немного подумав я добавил, - литр.
- Ааа, ну так бы сразу и говорил, потому как на литр водки, деньги я всегда найду, а на твой коньяк, у меня денег нет. А что случилось - то?
- Придешь, расскажу, и без водки тут не обойтись, потому что я на измене лютой.
- Жди, минут через десять буду, - очень серьезным, почти офицерским голосом, произнес Сергей и прервал связь.

- Девушка она очень эффектная, такая жгучая брюнетка, но насколько я понимаю крашеная. Зовут Лиза. Чем-то похожа, на Эльвиру - повелительницу тьмы. Познакомились мы с ней лет шесть назад, когда я на работу к нам в фирму устроился. Она там главным бухгалтером работала. Ну сначала конечно присматривались друг к другу, и тут праздник какой-то неожиданно произошел. То ли день рождения, то ли восьмое марта, впрочем неважно, ну и после того как все подпили изрядно, пошли мы покурить и завязалась у нас беседа, о всяких там параллельных мирах и чертовых дырах. Первый ее вопрос был о том, читал ли я Карлоса Кастаньеду. Ну, я и ляпнул, что читал, хотя на самом деле только слышал про этого гражданина. А чем он там знаменит даже представления не имел, да и не имею. С этого у нас и завязались отношения, но не физические, а чисто разговорно - мистические. Я-то люблю всякие непознанности и таинственности, а ее по видимому, никто кроме меня всерьез не воспринимал. В общем, из всех ее откровений я понял одно, что девушка явно не от мира сего. В смысле адекватности к окружающей действительности, она конечно в полном порядке, - ребенок есть и сама работает бухгалтером, но внутренний мир у нее более насыщенный и пропитан всякими тайными знаками и знамениями. Короче, многое она мне успела поведать, различных теорий, пока не уволилась и лет пять мы с ней не виделись. И вот месяца полтора звонит у меня домофон, а я по запаре даже не спросив кто, открыл дверь. Потом стук в квартиру, я к глазку и не пойму ни хрена, кто пришел, потому как в подъезде полумрак, но вижу по силуэту, что девушка и открыл, конечно. Оппаньки на пороге Лизавета собственной персоной, ну естественно пустил в дом. Она с вином пришла, поговорили о том, о сём, но вижу, гнетет ее что-то, но пока пол бутылки не уговорили, главный разговор не начинался. А потом как прорвало ее. Я говорит, только тебе все могу рассказать, что со мной творится в последнее время. Если с кем другим поделюсь, то меня минимум слушать не будут, а максимум закроют в комнате с мягкими стенами. А ты, сколько меня до этого слушал и ни разу не усомнился в моих словах.

1976 год.
Лето выдалось сухим и жарким. Толик Кулачков с трудом дождался окончания уроков и побежал к киоску, где продавалось мороженное. В кармане его школьного пиджака лежало два десюнчика, как раз хватит на хрустящий вафельный стаканчик за девятнадцать копеек. Тетя Валя - продавщица, обязательно спросит: "Тебе с какой розочкой?". А Толик важно ответит: " С розовой". От предвкушения холодной сладости рот мальчика наполнилась слюной. Какая же, все-таки, вкуснятина это мороженное.

К киоску выстроилась большая очередь, но это не смутило шестиклассника. "Подожду" решил Толик и пристроился за седенькой старушкой в красном платке в белый горошек. Чтобы скоротать время он принялся считать эти горошки и так увлекся, что не сразу услышал справа от себя чей-то хрипловатый голос:
- Извини. Не подскажешь, куда лучше пойти учиться?
На него смотрели серые насмешливые глаза незнакомого старшеклассника.
- Что? - опешил Толик.
Старшеклассник, на вид ему было не меньше семнадцати лет, деловито развернул газету "Куда пойти учиться" и ловко отгородил ею Толика от остальной очереди.
- Никак не могу выбрать. - посетовал странный парень. - Может, ты поможешь?

Кулачков растерянно захлопал глазами, не зная, что ответить и вдруг услышал свистящий шепот:
- Дай двадцать копеек.
Ужас происходящего стал доходить до школьника. Глаза округлились.
- Ты не понял, сука? - старшеклассник улыбался. - Может мне в педагогический поступить? - громко спросил он.
Старушка в платке обернулась, одобрительно кивнула головой.
- Дай двадцать копеек. - с нарастающей угрозой прошептал грабитель.

По пешеходному переходу, на зеленый сигнал светофора, неторопливо двигался дед.
Одет он был бедно, но опрятно, в руке у него была сумка-пакет с нехитрыми продуктами, которые могут позволить себе пенсионеры: молоко там, кефирчик, хлебушек...
Светофор был "долгий", до окончания "зеленого" времени достаточно, поэтому дедуля двигался не торопясь, уверенный, что успеет перейти дорогу до того времени, когда для пешеходов загорится запрещающий сигнал.
Машины стояли на стоп -линии перед переходом, ожидая, когда для них загорится зеленый.
Когда дед поравнялся с довольно свежей и ухоженной Тойотой, ее водила то ли решил дедулю "подбодрить", то ли стартануть на "бледно-розовый", двинул машину вперед, слегка зацепив при этом крылом деда.
Дед отшатнулся, хлопнул ладошкой по капоту машины, что-то пробурчал в адрес водителя и двинулся дальше.

Крайне возмущенный таким пренебрежительным отношением к ЕГО авто, и тем, что какой-то дед посмел, что- то вякнуть в его адрес, из машины вылез типичный представитель офисного планктона и, догнав деда, отвесил ему более демонстративного, чем сильного, пенделя.
Реакция деда была мгновенной и не характерной для его преклонного возраста - используя свои кулаки и сумку с продуктами, он, в мгновение ока, навешал качественных пиздюль водителю. В ходе "битвы" дед умудрился сумкой зацепить зеркало заднего вида автомобиля. Удар был хорош- кронштейн зеркала обломился и зеркало повисло на проводах сервоприводов. Планктон получил повреждения в виде: покрасневшей и уже начинавшей припухать скулы, разбитых пижонских очков и прочих мелких повреждений.
Адекватного урона деду он нанести не смог.
Дед, не получивший видимых повреждений, развернулся и потрусил к тротуару, а планктон, поджавши хвост (или что там у них поджимается) подобрал оправу от очков, быстренько сел в машину и рванул через перекресток.
Не буду разводить мораль, но дедок мне как-то понравился, что ли...

2002 год, один из московских вузов, айтишная кафедра, третий курс. Бабушка лет шестидесяти ведёт один из тех бесконечных предметов, который все студенты называют только по фамилии преподавателя, а названия и не знают - какие-то очередные "системы" или "технологии". Бабушка раньше, несомненно, была неплохим специалистом, а сейчас уже явно не в тонусе - её проще представить на даче с внуками, чем в университете. К преподам старшего поколения я отношусь с уважением: есть такие, кто в 80 лет замечательно учит студентов, тем более что смены им зачастую нет. К тому же они проработали в этой сфере далеко не один десяток лет. Для молодых преподавательская деятельность в лучшем случае хобби, а в худшем - лишь дополнительный заработок. Но всё-таки рано или поздно приходит момент, когда пора на покой. Тем более в сфере IT, где всё меняется стремительно.

Так вот, бабушка эта на лекциях тупо бубнила методичку. Ходили к ней лишь девочки, за весь срок обучения не сделавшие самостоятельно и 10% своих работ, и люди, желающие иметь по окончании красную корочку. Я всегда в подобных случаях искреннее полагал, что лучше иметь лишних два свободных часа в неделю и "хорошо" в зачётке, чем отрабатывать пятёрку попой.

Кроме лекций, были лабораторки. На них народ терпеливо сидел и ждал, пока один отличник сделает задание и выложит его во внутреннюю сеть. После этого остальные копировали его, изменяли данные, меняли цвет и прочую внешнюю лабуду - и благополучно сдавали. Бабушка проверяла только результат работы программы, и её всё устраивало.

История пятилетней давности. У другана др. Я была приглашена, но в последний момент осталась дома. Не помню, почему. Суть вот в чем. В 7 утра проснулась от настойчивого телефонного звонка. Звонил именинник. Полусонная я ответила на звонок и мгновенно проснулась от истошного вопля нашего именинника.
- Сестрююююнь, меня похоронили! А я живой! У меня кончается кислород! Я еще слишком молод, чтобы вот так просто взять и умереть!!!
Кое-как я прервала его истерику и попыталась выяснить, что произошло.
- Я ничего не знаю! Я жив, но я умираю! Ты последняя, кто слышит мой голос! Скажи родителям, что я их любил!!!
Звонок оборвался. 7 утра. Воскресенье. Заживо похороненный друг, который ВСЕГДА попадает в нелепые ситуации. И я в полнейших непонятках.

Через пару минут перезвонил наш общий знакомый и прояснил ситуацию.
Оказывается наш именинник напился в зюзю и уснул в проходе между комнатами. Ребятам он очень мешался, поэтому они его перекинули в здоровенный комод и закрыли на замок, чтобы неповадно было так напиваться. Продолжили отмечать день рождения и про именинника благополучно забыли.
К утру почти все разошлись по домам. Кто не разошелся, тот лег спать. И вот тут именинник проснулся... Его крики слышал весь дом....
Прошло 5 лет. Он не пьет вообще. Ни грамма. И с теми друзьями больше не общается.

"Бабуска, я плисол", - трехлетнее чудо в кроликовой шубке и круглой шапке неизвестного зверя вкатилось в ее квартиру на третий этаж. За ним поднимались родители, запушенные снегом и смеющиеся. До их развода было еще целых два года. Бабушка уже хлопотала на кухне, откуда неслись потрясающие запахи жареной картошки со сметаной и чего-то сладко-печеного, наверное, торта "Муравейник". Дед в комнате, как всегда впрочем, вязал сеть для летней рыбалки. Малыш важно прошагал в комнату, нашел свои игрушки и занялся своими неотложными детскими делами. Взрослые на кухне брякали посудой, звенели хрусталем, не один раз звали его есть. А он задумчиво расставлял своих солдатиков, лепил из пластилина крепость и мечтал о том, чтобы родители оставили его здесь ночевать, а он вечером слушал бы бабушкины сказки, ведь читать то он еще не умел.
***
"Бабушка, рассказывай", - ему семь лет, он давно уже умеет читать, но ведь то, что рассказывает бабушка в книжках не написано. Уже давно стемнело, но мягкий бабушкин голос обволакивает его, не убаюкивает, а наоборот, то доводит до хохота, то вдруг зазвенит слезинка, но по совершенно невеселому поводу. Много он не знал и о взаимоотношениях ее с дедом, и об отце с матерью. Он после их развода остался с мамой, та вообще хотела запретить им с отцом видеться, но все спасла та же бабушка, и теперь раз в две недели в выходные он ходил в гости. Нынешняя жена отца ему не нравилась, но это стоило терпеть хотя бы ради вылазок их в лес, с фотоаппаратом "Зенит", который ему, разумеется, в руки не давали, но фото с которого он проявлял вместе с отцом, с вкуснейшим чаем из вытопленного снега, да и просто ради того, чтобы побыть вместе.

...Я сижу в здании только что отстроенной из удивительных фиолетовых панелек четырёхэтажной новой детской поликлиники на Сущёвке.

В коридоре на третьем этаже.

Разгар лета, жара. Мне только что исполнилось семь лет.

1981 год. Ещё жив Брежнев, но Олимпиада уже в прошлом. Ещё все продукты продаются без карточек, пусть и с очередями, но неограниченно. В Москве ещё достать можно практически всё. Очень помогает широко распространённая тогда система заказов (распределение дефицитных продуктов через профкомы по месту работы). Два раза в месяц я помогаю маме приносить коробку с всякими вкусностями и не очень. Две здоровые сумки с продуктами с той же регулярностью притаскивает домой отец.

Жить в принципе можно.

Я приехал из Мытищ в поликлинику на Сущёвке, к которой приписан по ведомству, для того чтоб пройти медкомиссию перед школой, в первый раз в первый класс. Один, потому что бабушка умерла полтора года назад, родители на работе, а дедушка у нас - птица высокого полёта, его такими глупостями беспокоить нельзя.

Меня, конечно, контролировали, и в поликлинике этой я был сто раз с мамой, и врачиха знакомая немедленно ей позвонила и сообщила, что я нормально добрался, и так далее - но всё равно я чувствовал себя удивительно взрослым и очень самостоятельным: такой трип! Один!

Сейчас я сижу на третьем этаже, в окно коридора бьёт уставшее августовское солнце, в его лучах искрятся пылинки, и я, сидя на стуле достаточно далеко, дую на луч, чтоб увидеть, как через мгновение начинается хаотическое движение почти уже застывших пылинок в луче...

Врачи все пройдены, мне нужно дождаться какой-то последней справки, я здоров, жизнь только начинается, и ощущение тихого, но абсолютного счастья переполняет меня в эти мгновения...

Утренний кофе в киоске был вкуса асфальта. Черный, и больше ничего. Заполнить дефицит восприятия пришлось сигаретой. Выпуская дым из носа, я думал о прошедшем насморке. Спешить некуда, кофе много и сигареты есть. Стою, курю, смотрю по сторонам. Уличный монохром. Как у Цоя: белый снег, серый лед. Черно-белые березы стыдливо прятали свои тела длинными пальцами веток; отражение серого неба в черной луже; серый сигаретный дым; пар изо рта. И только проходящие мимо девушки вносили разнообразие своими цветовыми решениями. Ну, не своими а базарными, но с гордыми лейблами, c какими в метро не поедешь. А надо. Стоя на остановке в спальном районе, невольно узнаешь, что было модно в прошлом году. Ну, это если забыл.

Сигарету сменила вторая. Куда спешить? Водитель в пробке, и на съемочной площадке будем не скоро. Отгавкавшись от продюсера, пришлось купить еще кофе. Время - деньги.

Около киоска кипит жизнь. Кто пьет кофе, кто просто пьет. Очередь из людей, стаканчиков и окурков. Все в районе киоска. Сигаретный дым смешивается с экстравагантными парфюмами и матюками, создавая затейливую смесь.
Хочешь или нет, но невольно слышишь чужие разговоры:

- Я его с вечера еще просила денег мне отложить, а он, сука, забыл и уехал. -сказала типичная бухгалтер из ЖЕКа своей квадратно-гнездовой подруге.

Рядом стоящие представительницы элиты райцентров в столице, от нее не отставали:
- Как мне уже надоело ему, с утра, минет делать. А иначе злой и мрачный. Не, просто трахаться не хочет.

- Две "Ром-колы" и эспрессо. - сделал заказ водитель маршрутки, которого я знал.

Мужичок с пивом, лет сорока:

Боря - гвардии сержант Воздушно Десантных Войск, был самой заметной фигурой всего батальона. Сам коренастый, широкоплечий, руки как грабли, да и ногами бил, как конь копытом.
К тому же, Боря был хохлом, а следовательно - старшиной роты.
Справедливости ради нужно сказать, что и весь десантный полк состоял из отборного контингента, ведь служили они не где-нибудь, а почти в самом центре Европы, в Венгрии.
Дело происходило еще до перестройки, в самом начале 80-х.

Внутри части находилась рота обслуги десантного полка: музыканты, водители, связисты и прочие штабные крысы.
И вот, повадились как-то пятеро друзей связистов отгибать сетку в заборе и влезать в гости на территорию десантников, правда, далеко от дырки они боялись отходить, сидели тут же на лавочке в курилке, как мышки возле норки, но строгий Боря не гонял связистов, потому, что один из них оказался Бориным земляком из Львова. Старшина даже выделял салабона, сгонять в чайную купить гостям шоколадки.

А земляк - связист, в свою очередь подгонял Боре из штаба самые дефицитные значки.
В одно прекрасное утро старшина привел десяток бойцов с железками и уже к обеду, прямо посреди курилки стоял большой и красивый турник.
Хотя, турником, он только считался, на самом деле - это было жестокое орудие пыток проштрафившихся салабонов.
Вначале подтягивался сам старшина, а потом все остальные и в конце каждый боец получал столько душевных плюх, сколько он не дотянул до Бориного рекорда.
Недотягивали практически все, ведь Боря как-никак подтягивался 26 раз! Все честно.
Однажды вечером, когда пятеро гостей - связистов мирно отдыхали на лавочке под турником, их обступила угрюмая толпа десантников во главе со старшиной, который вытолкнул вперед себя перепуганного бойца и сказал:
- Ну, давай показывай, кто из них?
- Салабон стал нерешительно тыкать пальцами в гостей и лопотать при этом:
- Этот подтянулся 9 раз, этот, по-моему - 8, а вот он, я точно запомнил, целых 12 раз, почти 13...

Самое обычное утро, я еду на метро к себе в контору. Удобно устроился на диване, потягиваю только что принесенное официантом вино. VIP-поезд, разумеется. Едет неспешно, давая возможность насладиться вывешенными по бокам тоннеля картинами. Вот наконец станция метро Детородный музей, мне выходить.

Под потолком станции подвешен огромный монитор, показывают рекламу. Крупным планом показывают недавно построенный костёл. Затем костёл отодвигается на периферию, на экране появляется Римский Папа и машет рукой. Возникает надпись: "Только отличное качество. Только католичество".

Поднимаюсь на эскалаторе и выхожу на проспект. Неспешно шагаю в сторону конторы, подкованные сапоги оповещают представителей низших сословий, что пора бы убраться с дороги. Спешить некуда, за опоздания меня не штрафуют.

Миную дешевый кабак, в нем шумно уже поутру. Получившие редкий выходной рабы стремятся сполна насладиться каждой минутой свободного времени. Вот один из них хвастает перед другим своим новым рубищем. За соседним столиком двое набравшихся в стельку распевают песню "Ой, вериги, верижечки". Что ж, пусть расслабляются.

Контора находится недалеко от метро, так что при всей неспешности на дорогу у меня уходит от силы минут семь. Салютую дежурному на входе, тот салютует в ответ. Поднимаюсь к себе на третий этаж, входу в комнату, приветствую Николая.

Николай - мой коллега, он всегда приходит раньше. И только придя, садится за стол, достает из ящика антикварный дырокол и бумагу, приступает к любимому занятию. Он делает при помощи дырокола конфетти, это его хобби.

Давным-давно решили мы (в смысле фирма, в которой работал) осчастливить город качественным и дешёвым кабельным телевидением. Создать здоровую конкуренцию существующему поставщику услуг. Который на тот момент вообще охренел, брал с людей 195 рублей в месяц за 30 каналов, причём, качество вещания оставляло желать лучшего. А мы планировали выйти на рынок с 55-ю каналами всего лишь за 90 рублёв. И, конечно же, в связи с этим чувствовали себя, как минимум, Посланниками Небес.
Тарелки, станция, магистрали, договора на контент - всё сделалось и утряслось подозрительно быстро и беспроблемно. Дело за малым - получить формальное согласие жилтоварищей (ТСЖ, ЖСК, ДУ) на подключение домов. И тут начало твориться непредсказуемое.
Манагеры службы развития, отправляемые к жилтоварищам за согласованиями, возвращались натурально в слезах. Не согласовывают. А ещё и жуликами обзывают и грозятся милицию вызвать.
- Как так?

- Да вот так! Приходим, рассказываем, какое у нас крутое кабельное будет, проспекты показываем, кружки фирменные дарим, обращаем внимание, что каналов у нас в два раза больше, а цена в два раза ниже. Не забываем говорить, что подключение бесплатное и монтажники квалифицированные и аккуратные.
- Ну?
- Что ну! Глаза у них загораются. Спрашивают, - что для этого нужно? Отвечаем, - подпись и печать ваша. Начинают морды кривить, и нах посылать.
- Почему?
- Да вот там - сказали, что не хотят, чтоб мы крышу их эксплуатировали, там - что не верят ни в какое кабельное, там - что вообще не позволят на них наживаться...
В общем, - жопа. За три недели - всего два согласования. А время идёт. Оборудование уже простаивает, материалы на площадке валяются, квалифицированные монтажники ропщут "когда?"
Давай же мы ситуацию исправлять. манагерам униформу забацали, тренинги каждое утро (как презентовать, как улыбаться, как возражения правильно преодалевать). Ещё хуже. Дошло до того, что одного из манагеров, предложившего жилищному кооперативу скромное вознаграждение за возможность их подключить, просто выкинули за руки-за ноги с заседания оного кооператива. Изорвав униформу и отбив филей.

Мы с 4-х летним Лехиным ехали на троллейбусе, когда это транспортное средство, переезжая через перекресток, вдруг встало. Дело в том, что на перекрестках при пересечении троллейбусных и трамвайных проводов во избежание короткого замыкания существует специальный участок, на который не подается напряжение. Не знаю как сейчас, а раньше, если троллейбус останавливался в этой "мертвой зоне", то к нему необходимо было приложить стороннее усилие, чтобы он снова мог припасть к живительному источнику электроэнергии. В качестве безвозмездного вспомогательного движителя водитель обычно прибегал к помощи пассажиров.
Так и в этот раз раздался гендерный призыв:
- Мужчины, выйдите, пожалуйста, и подтолкните троллейбус.
Мужчины стали подниматься и продвигаться к выходу на общественно-полезные работы.
- Лехин! Это нас с тобой зовут. Пошли толкать.

Когда 4-х летняя кроха пристроилась у заднего бампера, мужчины не могли сдержать улыбок, но, надо отдать им должное, ему выделили место и никто малыша не шуганул.
- Раз-два, взяли!
Троллейбус с нашей помощью стронулся с места и вернулся в ряды общественного транспорта.
Всю оставшуюся до нашей остановки дорогу Лехин вертел головой, с гордостью и свысока поглядывая на ехавших в троллейбусе женщин.


© nikaboshy

От вокзала мы ехали в тесной, холодной "буханке" без печки и поэтому грелись только высокими подпрыгиваниями на кочках.
Впереди маячили не самые легкие дни командировки.
Как нас там примут? Будут ли откровенны перед камерой? Я конечно и раньше видел наркоманов, но чтобы девяносто человек в одном месте...
Правда, эти, вроде бы, наркоманы в отставке, но кто их знает, бывают ли вообще бывшие наркоманы?
Вот их-то, Богом забытый реабилитационный центр, спрятанный в сказочном зимнем лесу, нам и предстояло снимать.
Оператор Толик, ворчливый мужик лет пятидесяти, вдруг ни с того ни сего, принялся тщательно бинтовать правую руку.
Я удивился и спросил:
- Нахрена?
Толик подарил сочувствующий взгляд и ответил:
- Молодой ты еще. Всегда нужно думать на ход вперед. Ты в курсе, что у всех наркоманов поголовно, либо: СПИД, либо гепатит?

- И?
- И то, что ты, если хочешь, можешь с ними здороваться за руку, а я не буду. Видишь, "руку обжог", а левую никто ко мне тянуть не будет. Учись студент, пока я жив.

Я предложил нам всем перебинтовать правую руку, но Толик не понял юмора и на полном серьезе начал орать, что - это тупо и что он первый придумал этот способ: - "Больше одной забинтованной руки не проканает, крутитесь сами как хотите!"

Но нам со звукорежиссером переодеваться в женщин было уже некогда, да и не во что - "буханка" торжественно въехала в широкоразинутые ворота.

Все началось со скромного объявления:

"Уважаемые жильцы, убедительно просим вас не оставлять у подъезда автомобили в период с 9-и, до 18-и часов"

Тогда еще жители дома не знали, что это было объявление большой и кровопролитной войны.
Первый этаж дома захватила юридическая фирма со своими адвокатами, мордатыми охранниками и даже одним нотариусом.
Фирма теснила жильцов по всем фронтам, и дело даже не в объявлении. Ну, подумаешь, отвоевали у дома десяток парковочных мест, не баре, приткнуться в соседнем дворе, беда в том, что вечная очередь у входа в контору, с девяти утра до шести вечера, начисто перекрывала собой узкий перешеек и в "каменном мешке" оказывались все пятьдесят машин целого дома.
Утром люди пытались выехать на работу, но путь им всякий раз преграждала, какая-нибудь пара-тройка машин, с клевым музоном из открытых дверей, а перед машинами, на корточках сидели бойцы заград-отряда в ожидании своей очереди к нотариусу.

Спешить им было некуда, вот они и сидели целыми днями на пути. То ли организованно какали, то ли просто четки в руках крутили, непонятно...
Скандалить и драться с ними было бессмысленно и не потому, что духу не хватало, просто они, хоть и были все на одно лицо и даже с одинаковым музончиком, но все же, каждый день это были новые бойцы, ничего не знавшие об истории вчерашних сражений.
Туалет в юридической фирме имелся, но только для персонала, посетители же, активно пользовались вертикально передвигающимся биотуалетом.
Дошло до того, что даже мамочки с колясками предпочитали ходить по лестнице пешком, чтоб только не ездить в биотуалете.
А война все расширялась, набирала обороты, но на то враги и были юристами, что с бумажной стороны к ним никак нельзя было подкопаться. Аренда и деятельность законная, а конфликты с парковкой и туалет в лифте - это частные дела посетителей, за которые фирма ответственности нести не может. Ведь это юридическая контора - "Гарант", а не детский сад - "Родничок"