Когда в зале погас свет и громыхнула реклама с колой и утоляющими жажду футболистами, Кряжев был уже у двери, скрытой за тяжёлой портьерой. Дверь сохранилась ещё со времён перепланировки старого кинозала, она вела в узкий коридорчик, откуда можно было попасть наверх, в каморку киномеханика, или, через запасной выход, на улицу. Будку давно уже использовали как склад для всякой рухляди, вроде старых кресел, собранных по четыре штуки и прикрученных ржавыми болтами к рассохшимся деревянным рейкам, или для хранения штабелей с банками краски с давно истёкшим сроком годности. Вторую неделю тут сновали рабочие, - хозяева кинокомплекса перепрофилировали под свои нужды последнее выкупленное ими в здании помещение бывшего зала игровых автоматов, потому двери не закрывались, и на чужака никто бы не обратил внимания. На двери, из которой Кряжев вышел, была с обратной стороны задвижка, но он ещё на прошлой неделе на всякий случай проверил - болталась она на последнем шурупе и остановить не могла, даже если кому-то и вздумалось бы защёлкнуть её.

С билетёршей вышло всё так, как он и задумал: запнувшись о ковровое покрытие у входа в кинозал, Кряжев плеснул на протянутую за билетом руку немолодой женщины в фирменной курточке немного колы, начал суетно извиняться и оправдываться, потом долго искал билет и так натурально изображал природную придурковатость, что тут его наверняка запомнили.

Прокол случился только с сеансом - вместо двух документалок по сорок минут каждая поставили почему-то "Титаник" - тот самый, только с добавленными 3D-эффектами. Он так и не посмотрел эту слезодавилку ни тогда, ни сейчас. Жена во время прошлой премьеры была на седьмом месяце и уговаривала пойти вместе с ней, а он отнёкивался тем, что не любит голливудские поделки с придуманным хэппи-эндом - наверняка ведь все спасутся и под заунывную песню отправятся навстречу следующим приключениям, расправив крылья - кажется, именно эти кадры и крутили в рекламе "Титаника": герои стоят на носу, обнявшись и глядя вдаль, - вот уж удивили концовкой... Он так и не сходил, а потом, когда крутили по телевизору, даже не глянул, что же там за сюжет и чего придумали сценаристы, чтобы фильм-катастрофа стал таким популярным, - кажется, даже собрал "Оскаров", было бы за что... Одно было хорошо - эта киномуть занимала больше экранного времени, чем документалки про телескоп "Хаббл"и серфингистов Таити, потому он мог не торопиться.

Холодный зимний вечер 29 декабря 2012 года.За стеклом, покрытым молочно-белым узором, воет метель, но в освещенном настольной лампой папином кабинете тепло и уютно.Послезавтра отец берет меня с собой на рыбалку, и я в преддверии этого сижу на мягком шерстяном паласе и не спеша сортирую по отделениям рыболовного ящика папины крючки и грузила.В комнате тихо, только едва слышно сквозь стук часов с кукушкой, как на кухне мама готовится к новогоднему застолью.
Отец, как всегда в это время, уже вернувшись с работы и поужинав, уселся за свой компьютерный стол и нажал на блестящую кнопку Power в передней части системного блока.На кнопке подобно яркой гелиевой лампочке загорелся футуристично-синий светодиод, и тишина в комнате уступила место жужжанию набирающих обороты подшипников куллера.Я знаю, что в такие минуты отцу мешать ни в коем случае нельзя.Чаще всего он не позволяет нам с братом даже заходить в его кабинет. Сейчас же я, чувствуя превосходство перед младшим братом, практически на равных вот так непринужденно могу наблюдать за процессом Папиной Игры, для вида деловито перекладывая уже, в сущности, рассортированные рыболовные снасти.

У отца большой компьютерный стол и два больших плазменных монитора.Когда мама спрашивала отца, зачем ему нужен второй монитор, тот, сделав усталый вид, сказал:"Дорогая, ну ты же знаешь, что я - инженер-конструктор.Мне он просто необходим для работы в Автокаде".Я, конечно, еще не знаю, что же такое этот "Автокад", но горжусь находчивой экономностью отца, который сумел приспособить обе этих огромные плоские панели и для своей Игры.Когда отец водружает на голову наушники с гарнитурой, то он становится похожим на космонавта.Или, если уж не на космонавта, то на полярного летчика во всяком случае.Пока идет загрузка системы, отец достает из стола пластиковый чехол и бережно кладет его перед собой на колени.Из этого чехла, который строго-настрого запрещено трогать всем кроме папы, на свет появляется массивная черная клавиатура с обилием дополнительных, покрытых красной резиной клавиш и мышь, которая - я знаю - тяжелее той, что имеется на нашем с братом компьютере, раза в три.Это оттого, что мышь эта - геймерская, в ней есть специальный отдел для закладки металлических маленьких гирек для папиного удобства.Матери при покупке этой мыши отец сказал ,что такой мышью чертить чертежи на компьютере куда удобнее чем обычной.И отдал свою обычную мышь нам с братом.

- У тебя есть ящик?
- Конечно!
- Где, в Яндексе или на Майле?
- У сына в компьютере.

Уверен, что не мне одному доводилось слышать подобные ответы, демонстрирующие насколько далеко убежали новые технологии от их понимания.
Хотя, следует учесть, что, возможно, компьютеры и интернет ещё не к каждому пришли. Другое дело - мобильная связь. Она появились намного раньше, сейчас вероятней встретить человека без штанов, чем без мобилки и, казалось, что в этой области ничего занимательного произойти уже не может. Однако...
Коллеге по работе недавно подарили USB-модем. Перед обеденным перерывом она обращается ко мне с просьбой:
- Будешь мимо терминала проходить, кинь на него рублей триста.
И протягивает мне модем.
- А он-то мне зачем? - спрашиваю, - Ты мне только номер напиши на бумажке.

У коллеги удивление на лице.
- Какой номер?
- А как по твоему я на него деньги должен был положить?
Удивление на лице сменилось смятением.
Пришлось провести небольшой ликбез про то, что в модеме как и в сотовом телефоне есть симка, а у каждой симки... Одним словом, просветил. И ушел на обед.

Та пятница была откровенно паскудной. С раннего утра я был зол и печален. Печален и зол. Кресло заместителя мера, которое по праву должен был занять я, вдруг задрожало и растворилось словно туман на бледном горизонте. А из сизой дымки появился молодой и наглый конкурент - племянник прокурора. Имея хорошие связи наверху, он быстро расставил все по своим местам и теперь меня, как начальника отдела капитального строительства вызывали в городскую прокуратуру. Похоже, у нашего прокурора опять появились вопросы по тендеру. И это меня совершенно не удивило. Собрав все необходимые бумаги в папку, я уже ступил за порог своего кабинета, как зазвонил телефон.

-Валдис! - услышал я голос жены. Она еле сдерживала истерику. - Скорее приходи домой! Джульета соседскую кошку загрызла! Задушила и таскает по всему двору!
-Вот, дрянь! - выругался я в трубку. - Привяжи эту чертову собаку. Я сейчас приду.

Живу я, к слову, в небольшом провинциальном городке, похожем на средневековое поселение. Все друг друга знают настолько, что если я забываю зонт в такси, то вечером мне привозят его домой. За пиво я в магазине не плачу: жена потом рассчитывается за все продукты сразу. Если я пукну в сберкассе, то вечером весь город будет знать, что я ел на завтрак. Все находится рядом и до всего рукой подать. От исполкома, где я работаю, до дома мне шагать всего ничего - пару километров, поэтому на работу я хожу пешком. И сейчас, ступая по каменной мостовой, я в уме проклинал своего спаниеля. Сука Джульета, эта дьявольская тварь, не давала мне покоя от самого рождения. То она чуть не утопла в домашнем бассейне, то чуть не задохнулась в сетке для огурцов, то чуть не раздавилась моей машиной. Выросши и окрепнув, она проявила свои скрытые инстинкты и принялась охотиться на все, что движется, включая мои тапки. Сначала она, мерзавка, передушила соседских голубей. Потом сожрала всех виноградных улиток и дождевых червей. Потом убила двух случайных белок. И теперь, пожалуйста - кошка.

Время рушит гранитные замки
И заносит песком города,
Но для карт, что в руках у цыганки,
Не имеют значенья года. ©



Перестук колес, белые простынки полей за окном.
- Чаю не хотите? - В приоткрытую дверь купе заглянула симпатичная проводница.
- Да, да, будьте любезны. А я пойду пока покурю.
Вагон мягко пошатывало из стороны в сторону. В тамбуре было холодно и накурено.
Два мужика, попыхивая сигаретами, явно будучи "подшофе", обсуждали неизвестную мне Машку-сучку.
Я достал сигарету и, закурив, отвернулся к окну двери.
За окном было белым-бело, мелькали столбы и деревца. Диск солнца, тусклый из-за низких, тяжелых облаков, был отчетливо виден, скупо отпуская свет на грешную землю.
- Мужик, куда едешь? - Оставив в покое Машку, один из курящих обратился ко мне.
- Москва. - Мне не хотелось говорить и с кем.
- По работе? Или так, прошвырнуться? - Задал вновь вопрос мужчина.
- По работе. - Я бросил окурок в банку из-под баклажанной икры, заменявшей пепельницу и, отстранив плечом спрашивающего, пошел к себе в купе. - Извините.

Благородного, темно-коричневого, цвета чай, чуть подрагивал в стакане. Чайная ложечка, тоненько позвякивала о край.
Я с удовольствием отхлебнул глоточек и посмотрел за окно. Все те же поля, покрытые ослепительно белым снегом.
В купе вновь заглянула проводница:
- Через пять минут Ратищево. Стоянка пять минут.
- Спасибо. - Я улыбнулся ей и кивнул головой.
Набросив куртку и натянув ботинки, я вышел в тамбур, в котором уже толпились люди собиравшиеся сходить на этой станции.
Узлы, сумки, кошелки, рюкзаки. На лицах усталость от дороги и радость, ожидания встречи с родными людьми и местами. Звонки по телефону, уточнение места, номеров вагонов.
Я был лишним среди этих людей, стоящий отрешенно в углу, с дымящейся сигаретой в руке.

- мне тут замуж выйти предложили....
- кто?
- мама....



Когда-то давно, когда мне было лет двадцать, я подружилась с одной немолодой женщиной. Полине Андреевне было пятьдесят пять лет, и по утрам и вечерам она выгуливала в парке, неподалёку от нашей общаги, свою собаку, маленькую беспородную псинку.

Иногда к ней присоединялся пожилой мужчина с таким же пожилым флегматичным овчариком, а в те моменты, когда мужчины не было, она с удовольствием болтала со мной, если видела меня где-то на скамейке.
Полина Андреевна была в каком-то смысле одинокой - муж умер лет двадцать назад, а дети давно имели свои семьи. Впрочем, обиженной жизнью она вовсе не выглядела, наоборот, была из породы тех людей, которые счастливы, несмотря ни на что.

Было заметно, что тот мужчина, с овчаркой, к Полине Андреевне неравнодушен - стоило раз увидеть, какими глазами он на неё смотрит и как бережно ведёт под локоток, как сразу становилось всё понятно. Впрочем, Полина Андреевна и сама относилась к нему очень тепло.

Однажды я узнала, что он, мужчина этот, одинок. И как-то, по наивности своей, решила, что называется, открыть Полине Андреевне глаза. Я спросила тогда, почему бы, если у них такое взаимопонимание и явная обоюдная симпатия - так вот, почему бы им не воссоединиться? Тем более, что жить вместе у них есть где.

И Полина Андреевна сказала тогда одну вещь, настоящий смысл которой дошёл до меня много позже. Она улыбнулась и сказала, что давно думала об этом, да и к нему, хозяину овчарки, действительно, относится тепло, но... Ей пятьдесят пять лет и сойтись в таком возрасте для неё - это значит, просто-напросто добавить себе забот.
И что единственный, кто действительно получит выгоду от этого союза - тот самый её пожилой приятель.

Когда Евсееву было лет пять или шесть он с бабушкой смотрел по телевизору какой-то взрослый телеспектакль. Разумеется Евсеев ни бельмеса не понимал, но вот один момент ему очень хорошо запомнился. По сюжету, один, достойно одетый джентльмен, не спеша вкушал куриную ножку. Джентльмена играл Олег Табаков. Когда оператор крупным планом показал артиста, бабушка одобрительно отметила, - "у Табакова рот хороший".

А вот тот рот, что сейчас маячил перед испуганным лицом Евсеева ему не понравился. Отвратительный толстогубый хлеборез принадлежал, судя по корочкам, господину майору полиции. Рот был обрамлён пушистыми усами "подковой" и те, словно тисками, сдерживали мужественность подбородка с ямочкой. Из за этой ямочки подбородок походил на маленькую жопу, а пшеничные усы создавали впечатление, что жопа высовывается из осенних кустов. Со злонамеренным умыслом.

Фамилию майора Евсеев не уловил. Как-то не удержалась она в памяти, ускользнула во время штурма Евсеевой квартиры. Компактная группа из двух человек в штатском, по-чапаевски ворвалась в уютную пятикомнатную обитель скромного (в недалёком прошлом) труженика Евсеева и зафиксировала последнего на полу. Унизительно так зафиксировала, в позе первого на Земле беспозвоночного выползающего на сушу.

Потом Евсеева подняли, кинули в кресло ($3,000, производство компании "Natuzzi") и господин майор, поставив начищенный ботинок в неприятной близости от евсеевских яиц и, опершись на своё мясистое бедро, наклонился к очешуевшему пленнику.

-- Ну, так как? Сами расскажем? или...., - многообещающе протянул майор и, не оборачиваясь, кивнул на возвышавшегося за ним подручного. Подручный походил на памятник героям анекдотов про чукчу. Евсеев никогда не видел ТАКИХ ОГРОМНЫХ якутов. Или эскимосов. Впрочем Евсеев, в прошлом инженер, слабо разбирался в этносе северных народов. Этакий узко-узкоглазый и щекастый вариант Николая Валуева. Это был самый большой человек, которого Евсеев видел в живую. Не ясно как он мог помещаться в чуме. Рядом с ним майор, кто уже и сам по себе напоминал беременного кита, смотрелся смешным и милым толстячком-коротышкой.

-Ванечка, пора за стол! - раздался мамин голос с кухни.

-Сейчас! - Крикнул он, не сводя взгляда со двора.

Сейчас, ещё секундочку! Уже почти! - продолжил про себя мальчик. - Давай... Давай... Есть!

Рассмеявшись, он побежал на кухню и со скоростью влетел в кресло, чуть не опрокинув его.

-Доброе утро, Мам!

-Доброе. Ты опять куда-то бегал утром? Сколько раз тебе говорить, не гулять так рано, и что ты там всё делаешь?!

-Я изменяю жизни, и мир! - с гордостью ответил малыш.

-Как это? - не поняла мать.

-А вот так. Секрет! - сказал и расплылся в улыбке. - Хочу кушать!

Быстро всё слопав, Ванечка закинул в раковину тарелку, забрал сумку и потопал в школу, всё радуясь своему утреннему достижению. - Мир изменил! Какой же я молодец, нужно будет завтра тоже так сделать. Нет, нет! Завтра я ещё больше его изменю! Интересно, а мама тоже мир меняет? - немного подумав, решил - Наверное, нет, я такого не видел. Но почему, ведь это так здорово!

Весь день Ваня только и думал о том, как завтра он всё изменит. Как завтра он будет снова управлять жизнями людей, беспощадно красть у них время и силы, менять судьбы.

Раз! На меня накатывает мутная волна. Я задыхаюсь, пускаю пузыри, отплевываюсь, кашляю, с шумом и бульканьем выпускаю воздух, ругаюсь, на чем свет стоит. Волосы липнут ко лбу.

Два! Волна откатывает, зависает где-то там по краям ванны, прилипает к стенкам. Я сплевываю.

-Леха, давай!- и мой напарник дает. Он маячит надо мной в грязной рубахе, цвет которой определить уже невозможно и старых брюках, подпоясанных проводом. Хозяйской спецовкой потомственный анархист Леха брезгует. На униформу у него аллергия.

Три! Мороженые тушки сыплются в мутную жижу. Марганцовку совсем развезло, она смешалась с сукровицей. От чистой прозрачно-розовой химии не осталось ничего. А слабый запах уже превратился в настоящую, пропитавшую все вокруг вонь. На кой черт, мы с Лехой постоянно ныряем в эту громадную ванну?

Ведь к концу смены уже не отмыться, и мы сами превращаемся в подгнивающую куриную плоть. Разит от нас так, что Яхья с Магомедом запрещают нам заходить в свою каморку, которую гордо именуют офисом. Офиса того на пару плевков, три стола и бухгалтерша, занимающая угол у окна. Она постоянно жалуется, что ей дует и носит серые шерстяные платки вокруг грандиозной талии.

-Все, вылазь, пусть отмокает. - я делаю последние взмахи мешалом, по-другому никак, тушки слипнутся и будут долго размораживаться. Леха жует мятую сигарету. Дует на заворачивающийся столбик пепла. Руками трогать нельзя, бумага сразу же намокает от слизи, которой они покрыты. Я курю точно также, зажимая сигарету зубами и делая резкий выдох. Пепел кружится и падает вниз, в эту проклятую гнилую мешанину. Мы с Лехой передовики, мы кормим народ. Три тонны куриных тушек за смену. Покрытых желтоватым слезливым льдом на входе и розовых и свежих при выходе. Мы кормим народ, всех этих людей, брезгливо ворочающих кур на прилавке. Кормим, но думаем совсем о другом.

-Мам, а скоро мы приедем?
-Скоро, сынок, скоро...
-Мам, а бабушка нас ждет?
-Да, ждет.
-Мам, пап, посмотрите, как красиво!
Они ехали уже 6 часов по заснеженной трассе. Ветра не было, и снег падал крупными хлопьями.
-Держитесь! - закричал папа, нажимая на педаль газа и выкручивая руль вправо. -Кажись пронесло...
Мимо, гудя сигналом, пронеслась фура.
-Мам, почему мы остановились?
-Папа очень переволновался, ему надо немного прийти в себя.
Через несколько минут машина тронулась и поехала дальше.
-Мам, а вот и бабушкина деревня! Вон там горка, где мы с ребятами на лыжах катались. Помнишь, как я пришел домой с поломанными лыжами и разбитым носом? А ты мне тогда пообещала, что мы купим новые лыжи, а нос заживет.
-И мы на следующий день поехали в райцентр и купили тебе самые классные лыжи.

-Да, мам, мне тогда все завидовали! А вон магазин, мы туда ходили за мороженым.
-Да, сынок, посиди спокойно, мы уже почти приехали.
-Мам, а вон бабушкин дом! Пап, посигналь скорее, чтоб бабушка услышала.

Занесла меня тут нелёгкая в один центр - кровь сдать, и услышала я совершенно удивительный разговор двух медсестёр. Удивительный по своему идиотизму:
-А я, представляешь, наконец-то, себе татушку сделала, кошечку, - гордо заявила одна.
-Покаж-покаж скорее! - радостно сказала ей другая.
Я обернулась.
Девушка как раз задрала штанину, и я успела увидеть феерический звездец - на её ноге, в районе икры, располагалась черная египетская кошечка, сантиметров десяти в высоту.
Абсолютно черная, без теней и каких-либо изысков. Каталог татуировок пионерского лагеря "Берёзка".
Я молча рассматривала это чудо.
-Ух ты, я тоже хочу? А больно? - тревожно восхитилась та, другая.
-Ну тааак... терпимо, - скокетничала разрисованная, - хочешь быть красивой, терпи!
И продолжила:
-Ну, уж раз к нему пришла, заодно и брови сделала... Вот, видишь? - и приподняла блондинистую чёлку.

-Татуаж? - теперь уже озадаченно поинтересовалась её коллега, разглядывая чёрные ниточки бровей на совершенно светлой коже.
-Неа, татушка, прямо той же краской. Чтобы навсегда!
Коллега, кажется, бровей не оценила, а девушка, как ни в чем не бывало, хвастливо продолжила:
-Прикинь, и все за тыщу рублей! И кошечка и бровки!
И довольно вздёрнула носик.

- Здравствуй, сынок, - говорю я.
- Здравствуй, мама.

У меня больно сжимается сердце - Тимошка такой худой и бледный. Он улыбается мне, не разжимая губ.
Я протягиваю руку, чтобы погладить его по щеке, но он отклоняется. Как когда-то, в детстве, когда мои ласки ему казались слишком навязчивыми и смешными.
- Я сам, - было его любимым выражением.
Сам, пыхтя, завязывал трехлетним малышом шнурки на ботинках, сам разбирался со своими обидчиками, сам выбирал, кем ему стать после школы. Сам, сам, сам.

- Ты плохо выглядишь, Тимоша.
- У меня все отлично, мама. Как ты, родная?
- В этом году яблони цветут, как никогда. Те, которые ты садил. Пес до сих пор по тебе тоскует, воет ночами.
Запускаю его в дом на ночь, чтобы обоим было не так тошно...
А Маринка у соседей, помнишь ее, белобрысая такая, все кричала, что в город уедет жить...?
Тимофей кивает, все с той же странной болезненной улыбкой.
- Двойню родила. А мужа-то нет в наличии!
- А Тоня?
Антонина была первой детской любовью сына. Не дождалась его из армии, отдала свой первоцвет сельскому кобелю и балагуру Егору, сейчас пожинала горькие плоды - ревела по соседям да тумаки получала. Но я не скажу про это Тимоше, зачем ему лишние думы?.
- Тонечка красавица. Двое сыновей у нее, первенца Тимофеем назвала. Да я тебе уже говорила, помнишь?

На прошлой неделе в моей машине противно затрещал вентилятор. Мелочь, а настроение портит, хорошо, что хоть гарантия еще не закончилась.
Утрамбовал время и отправился в дилерский центр.
По причине скудости фантазии и неширокого кругозора, я по инерции уже десять лет подряд, со всеми своими машинами, езжу в один и тот же автоцентр, но на этот раз решил поэкспериментировать.
В мой-то пилить через всю Москву, а тут новый под самым домом открылся. Большой, красивый и ужасно дилерский.
Припарковался, вхожу.
Кругом красотища, куллеры, кофе, одноразовые стаканчики, сосательные конфетки в вазочках, (не то что в моем старом, где даже стульев не всем хватало) а этот, не сервис, а сказка и главное - недалеко.
У самых дверей меня взяла в оборот улыбчивая Барби и лично проводила к позитивному мастеру Кену в строгом костюме.
Кен очень дружелюбно со мной поздоровался, предложил присесть на кожаный диван и умоляюще сложил ручки на груди, что означало: "Извините, я сейчас же с удовольствием Вами займусь, как только закончу с этим уважаемым господином"
Перед мастером сидел толстый вспотевший дядька с ребенком в коляске и продолжал развивать какую-то свою мысль:
- ...Ну, подождите, почему же это не гарантийный случай, разве я виноват, что так случилось? Я что, не так рулем крутил?
Кен:
- По человечески я Вас прекрасно понимаю, но, к сожалению, Ваш случай не гарантийный и рейка стерлась в результате неправильной эксплуатации автомобиля. Может пыльник порвался и грязь попала, может еще что, но поломка серьезная и затягивать с ней опасно. Вы сейчас подойдите ко второму столику, а я вызову туда мастера, который и будет заниматься Вашей машиной, он Вам более подробно растолкует.

Три дня! Сука! Три дня я выслеживал эту блядь! Вот же редкостной скотиной оказалась! Это же надо - днем шуры-муры с одним вертит, ночью с другим в пастели кувыркается. Ненавижу!
Помню, подвез её на машине до дома. Эта СУКА! мне еще глазки строила! Вот как земля такую мразь носит?! Почему Вседержитель наш, Господь Бог не покарает эту блудницу?!! Почему?
А я знаю почему! Потому что Он верит в меня - Оружие Его гнева! Он знает, что есть у него верный раб, который поможет освободить мир от скверны!
Так, спокойно. Разжать пальцы. Сжать пальцы. Вдох. Выдох. Перед делом нельзя нервничать! Нужно успокоится и собраться. Иначе...
Вот она! Так, быстрее! Нужно зайти в подъезд раньше неё!


- Андр-рюх, ты это... ик! Это... сам-то дойдешь?
Я, уперевшись головой в стену, пытался застегнуть курточку.
- Миш, все ок - я так... такси вызвал. Да ёпт!
Я бросил попытки справиться с замком и отстранился от стены. Сфокусировав взгляд на Мишке, я протянул ему руку.
- Давай, до связи! Я пшел.
Немного помяв ладони, мы оба усмехнулись, обнялись, и я пошел к лифту.
- А че, нормально посидели, - я вдавил кнопку вызова лифта. - Такси? Так! А когда я его вызывал?
Путаясь в куртке я засунул руку в карман и достал мобильник.
- Так. "Исходящие". Вы где, блин?! А-а, вота вы куда спрятались! Такси-такси... вези-вези. Хер ты куда меня повезешь, такси - я тебя не вызывал.
Тихо напевая песню Николаева я шарился в записной книжке мобилы и, в тот момент, когда я нашел заветный номер и нажал "вызов", двери лифта открылись. Я невольно поднял глаза и увидел выходящего мужчину в черной кожаной куртке с ножом в руках и лежащее на полу тело девушки. И кровь. Везде. На полу, на стенах лифта, на некогда белой блузке и на ноже.
- Брось нож, сука! - заорал я и отступил назад.
Это меня и спасло. Направленный мне в живот нож безопасно прошел между полами куртки. Запястье нападавшего зацепило мою левую руку - телефон, весело вращаясь, подлетел куда-то к потолку - и кончик ножа завис у меня перед носом. Не задумываясь, я схватился за его кисть, а второй рукой за запястье и попытался как-то выкрутить. Единоборства никогда не были моей сильной стороной. Хорошо хоть силушкой Бог не обидел.
Как партнеры по танцу, мы сделали несколько кругов держась за руки и перетягивая руку с зажатым в ней ножом, а потом он шагнул вперед, наваливаясь на меня. Не ожидая такого подвоха я повалился назад и наотмашь ударился затылком о стену. Звездочки. Кружочки. Радуга на все сознание.
Тьма.

Трамвайный вагон подходил к остановке. Хорошо одетая полная дама сказала упитанному мальчику лет пяти:

- Левочка, нам тут сходить.

Мальчик вскочил и, толкая всех локтями, бросился пробиваться к выходу. Старушка отвела его рукою и сердито сказала:

- Куда ты, мальчик, лезешь?

Мать в негодовании вскричала:

- Как вы смеете ребенка толкать?!

Высокий мужчина заговорил громким, на весь вагон, голосом:

- Вы бы лучше мальчишке вашему сказали, как он смеет всех толкать? Он идет, - скажите, пожалуйста! Все должны давать ему дорогу! Он самая важная особа! Растите хулиганов, эгоистов!

Мать возмущенно отругивалась. Мальчик с открытым ртом испуганно глядел на мужчину.

Вагон остановился, публика сошла. Сошла и дама с мальчиком. Вдруг он разразился отчаянным ревом. Мать присела перед ним на корточки, обнимала, целовала.

- Ну, не плачь, мальчик мой милый! Не плачь! Не обращай на него внимания! Он, наверно, пьяный! Не плачь!

В свой законный выходной я сидел на диване и читал теплую и уютную книгу, а рядом мой сынок расковыривал глубины интернета и с интервалом в сорок секунд пугал меня неожиданными криками: - "О, папа, папа, смотри какие милые котики нападают на робота...!" или "Извини, глянь на секундочку, я промотаю до самого падения. Как ты думаешь, он убился, или остался жив?"

Каждые пять минут я взрывался и со строгим лицом толкал примерно следующую речь:
- Юра, ты уже взрослый человек и вполне способен хотя бы десять минут обходиться без родителей. Видишь - я читаю...

Минут пять тишины получалось выгадывать, но не больше, потом опять начиналось: - "А зачем повар наливает по ножу?" ... "Ничего себе - такая маленькая змейка, а сожрала такую здоровую лягушку!"

Наконец Юра сказал:
- Папа, пока ты переворачиваешь страницу, я быстренько тебе прочитаю одну фразу, я считаю, что за такие слова нужно лишать людей родительских прав и навсегда отбирать у них детей. Как ты думаешь?

Сын прочитал фразу, и у меня взорвалась голова...
- Ты где ее вычитал!? А ну покажи!
Юра показал, и я рассеяно подтвердил, что да, наверное, ты прав - надо лишать...
После этого я быстро сунул в книгу закладку, и к радости сына, предложил немедленно одеваться, брать санки и отправляться на горку.

...Есть у нас на даче сосед, дядя Вова. Когда-то он нам с Оксаной даже представлялся по полной программе, но во-первых, дело было очень давно, а во-вторых, аж на три нетрезвых головы. В общем, дядя Вова, и точка.
У дяди Вовы особые отношения с техникой. В первую очередь автомобильной. Даже сложно в точности описать, какие. Это как если бы доктор Франкенштейн собрал свой патологоанатомический паззл из женских запчастей. И подключил аккумулятор. И призвал демона Нублю. А потом жил бы с ней долго и регулярно, с перерывами на очередную реанимацию.
Как всякий человек советской закалки, дядя Вова искренне считает, что платить за новую технику - это выбрасывать деньги на ветер. Техника всё равно сломается, и надо будет её чинить, а потом выбрасывать на свалку. Проще сразу прийти на эту свалку и взять то, что нужно. А потом осуществить мечту номер два человека советской закалки. Дерьмово-конфетную трансмутацию. Философский камень, говорите, нужен? Да не вопрос, кремень диалектического материализма у таких людей заложен ещё со школьной парты.

Зато рихтовщик из него отменный. Он умудряется вернуть классическую геометрию тому, что ушло далеко за пределы неэвклидовой и вплотную приблизилось к фрактальной.
На днях дяде Вове привалило счастья: ему ОТДАЛИ ДАРОМ старую "семёрку". На всякий случай уточняю: ВАЗовскую семёрку. Дно сгнило, двигатель заклинило, радиатор кто-то отгрыз, но это такие мелочи! Перебрать, подварить, подкрасить - и можно кататься. А старую "четвёрку"...нет, зачем же сразу выкидывать? Будет донором на случай трансплантации.

Мама, оно не хочет! Оно не влезает и не хочет!
-Мусечка, вы бы шоколад в мясорубку еще с фольгой засунули! И зачем вам мясорубка, когда есть терка?
-Розалия Моисеевна, вы такая умная, что у вас скоро мозг пойдет носом! И что вы все время смотрите в чужие стороны, когда у вас борщ? Варите свой борщ и я вас не спрашиваю.
-Муся, Розалия Моисеевна права, шоколад надо поломать на кончики, а потом тереть на терке, зачем тебе мясорубка?
-Ну, так я ей и говорю, зачем ей мясорубка, только ваша Муся это не Муся, а какой-то бендюжник, кричит и хамит пожилой женщине.
-Розалия Моисеевна, у вас борщ, идите его солить и не думайте, что вы самая умная, а вокруг мебель!
-Вот видите, она опять, ваша Муся! Приличные родители, надо же...
-Мама я хочу какать!
-Левочка, подожди, я тру шоколад, у меня грязные руки.
-Мама я хочу какать, я сейчас покакаю прямо на половик!
-Муся, идите усадите ребенка в уборную, вы что боитесь измазать шоколадом его дрек? Я только позавчера выбивала половик!
-Мама я хочу какать! Мама я хочу какать!
-Оу, Муся, иди уже усади Левочку, я потру твой шоколад!
-Семен Иммануилович, вы что опять в уборной? Выходите, тут ребенок хочет!
-А почему вы думаете, что я не хочу? Я только зашел!
-Так вы всегда хочите, а ребенок только иногда. И вы уже со вчерашнего дня там живете и не выключаете за собой свет!
-Мама я хочу какать!
-Семен Иммануилович, если Левочка покакает на половик, вы сами будете его нести в химчистку, выходите из уборной, я вас умоляю!
-Ша! Я уже выхожу! Я так не могу, тут не дают спокойно жить и умереть! Это же не возможно!

Проснувшись утром, Гена понял, что на работу сегодня не пойдёт. И дело даже не в головной боли и трёх (или четырёх?) пузырях крепкой "Балтики", которые он выжрал накануне. Витало необъяснимое предчувствие из разряда "что-то должно случиться" - наверное, так животные чувствуют приближение землетрясения.
Разбил на сковородку несколько яиц, наскоро сбацал яичницу и уселся перед телевизором. Шла передача про одного американского певца. Парень долго двигался к успеху, дико разбогател - купил себе здоровенный дом с колоннами. Потом ему стало скучно, и он подсел на разные нехорошие препараты. В итоге сильно попутал с дозой, откинул копыта и теперь считается легендой.
"Миллионы поклонников пытались попасть в Грейсленд, чтобы прикоснуться к сиянию кумира, попробовать пожать ему руку..." - восторженно вещал диктор.
- Вот придурки! Я бы...
Чуть не обжёгся чаем, спохватился: "На работу же надо позвонить!"

Набрал номер, наплёл что-то про "болит живот" и "надо отлежаться". На электрика там всегда смотрели сквозь пальцы, правда, и платили соответственно - копейки. Рассовал по карманам сигареты, телефон и подался на улицу.
Геннадий был классическим неудачником. Вроде не дурак, но толком применить себя не умел: восемь классов, профтехучилище, армия, работа и пиво по вечерам. По идее, давно пора жениться, но электрик сильно сомневался, что способен полюбить кого-то, кроме телевизора.
"Элвис покинул здание", - Гена несколько раз повторил фразу из телепередачи, пока спускался по ступенькам. Оказавшись внизу, с наслаждением вдохнул полной грудью: хорошо сегодня на улице, погода-то какая! Неторопливо пошагал к станции метро. Можно было вскочить в трамвай, махнуть пару остановок, но Гена не стал этого делать: "пешком пройдусь..."
Возле пивнушки изнывал местный авторитет Колян, весь в синих татуировках, как в тельняшке. Долго сидел, недавно освободился и, похоже, до сих пор отмечал событие. Для Гены он был недостижимым героем, с которым не то что заговорить - подойти страшно. Про Коляна с десяток лет ходили по району легенды, как он кого-то отдубасил ("вырубил с одного удара, представляешь?") и даже (так говорили) убил буквально голыми руками.
Как обычно, Гена хотел незаметно прошмыгнуть мимо. Но Коля встретился с ним глазами и явственно кивнул. Электрик среагировал на внимание, как мышь на удава - оторопел, подтянулся ближе.

- Ёбаный свисток!!! - Орал охеревший от моего беспредела Сева...

... Вчера, почесывая пухлого Котэ я обнаружил у вышеозначенного Котэ напонятные образования по передними подмышками. Перевернув вышеназванное животное на спину и закрепив его в таком положении взглядом и магическим "лежатьблять" я принялся исследовать котовьи подмышки. Подмышек было всего две, но я конкретно заблудился в них. А хуле, Сева, животное не гламурное, подмышки не бреет, вот и наросло там шерсти густистой да длинной. Пока я там бродил, раздвигая заросли, Котэ нервничал и косил глаза напоминая дауна попавшего под 220 вольт.

В результате осмотра я пришел к неутешительному выводу - Котэ начал колтуниться. И какая блять, в описании породы написала, что "Несмотря на густую и длинную шерсть, у Невских маскарадных котов, колтунов не бывает"? Это вы, ебун-колтун, Севе расскажите!

Как оказалось, мой маленький котенок процентов на двадцать состоял из колтунов, свалявшихся до такой степени, что снизу Котэ казался увешен маленькими, белыми валенками. Я то на него снизу как то раньше не смотрел, поэтому и не замечал.

...Когда я принес ножницы, Севко яростно бздонул и проявив чудеса прозорливости попытался съебнуть с дивана, мотивируя, что "Он тут быстро и ненадолго", но был пойман за заднюю лапу и путем короткого волочения опять помещен в позу "поплавком к верху".

Поле для деятельности было непаханным, о чем я и сообщил Севке. Котэ совсем не понравилось сравнение его живота с "полем непаханным" и он попытался возмутиться выпустив когти из передних рук.