Уже в райцентре мне стало немножко не по себе.
- Куда-куда Вас направляют? - изумлённо спросил парторг Красножопин. - В деревню олигофренов?.. Спаси и помилуй, господи...
Деревня так и называлась, кстати - "Светлый луч".
Я вылезла из пыльного трясучего "пазика", огляделась и уронила чемодан на землю.
Со всех сторон ко мне приближались улыбчивые зомби. Слюни до пояса, детские невинные глаза, протянутые вперёд руки, полные беспокойных пальцев - то ли вяжут носки на невидимых спицах, то ли чешут невидимые яица...
Я думала, самое страшное - это дорога. Ан нет. Нихуя.
Вдруг один зомбарь - низкорослый, чернявый и прыщавый - подпрыгнул, обернулся вокруг личной оси и спел песенку, примерно такую, если я правильно смогла разобрать:
- Калинка моя,
Листья мятные,
Отсоси у меня,
Непомятая!
Ыххх!
Это последнее "ыххх" он исполнил с особенным убедительным задором, а потом схватил мой чемодан за ручку и продолжал с ним кружиться, взметая дорожную пыль.

Я жалобно обернулась к шофёру, который торчал по шею из кабины и улыбался.
- Не подскажете, где тут милиция и метеостанция? Пожалуйста.
Шофёр опытно поёрзал и ответил:
- Ну вон гляди - слева, где головешки и чертополох. Там была милиция. А станция - вооооон, около маяка, за околицей. Минут 20 пиздюхать. Хочешь, провожу? Зато надёжно.
- Спасибо! - я снова начала верить в людей и материализм.
- "Спасибо" хуй не отсосёт! - радостно сообщил водила, уже высовывая ногу на ступеньку. - А там около маяка есть хорошие кустики. Да? Зато надёжно.
Поверьте, я просто не знала что и сказать. Морфемы "хуй", "пизда", "пашолнахуй" отнюдь не отражали моей разъярённости. Ну а как бы вы себя повели? Отучившись пять лет в Саратовском Краснознамённом Метеорологическом Университете и при этом сохранив личную женскую девственность? Пиша стихи и пряча их под подушку? Веря в добро и поминутно ожидая принца на белом слоне?
Короче, я только и смогла что показать шустрому шофёру средний палец правой ладошки. Он особо не обиделся, пожал плечами, хлопнул дверцей и зачем-то подмигнул мне на прощанье. "Пазик" взревел и скрылся в клубах жёлтой пыли.
Дауны разошлись. Я побрела деревней в сторону маяка. Олигофрен, приросший к чемодану - за мной. На ходу он тихонько напевал "никто низнаааааит, што мой дом литааааит..."

Ко мне в гости пришла Лиза, и абсолютным большинством голосов, количеством два, было принято решение: надо бы сбросить поднакопленные легкие запасики жирка.
И мы сели на диету.
Сидели долго, часа два.
Попили чаю, помолчали.

Потом Лиза плотоядно посмотрела на макет винограда, лежащий в моей вазочке, и задумчиво сказала:
-Чёт жрать хочется.
-Нда, - крякнула я и сглотнула. Макет был божественен, - ну, в принципе, совсем голодать - тоже плохо. Замутим что-то диетическое?

В холодильнике нашлась куриная грудка.
-Ну, в принципе, можно, - задумчиво сказала Лиза, - она ж нежирная.
Часы показывали девять.
И мы достали грудку.
-Жарить не будем, - уточнила Лиза, - масло ж. Запечем в духовке, в рукаве? Есть рукав?
Рукав был найден, разложен, отрезан и завязан где надо.

Одинокая грудка в прозрачном рукаве смотрелась бедненько.
-Хм, - сказала Лиза, - я там у тебя, вроде, овощи мороженные видела?
-Точно! - обрадовалась я. - Ща будет вкууусненько.
И полуфабрикатное рагу плавненько составило компанию куриному филе.
Противень с ништячками перекочевал в духовку.

-Яблоко бушь? - спросила я через пять минут
-Не хочется...- задумалась Лиза. - Ой, слууушай, а если яблоки запечь?
И мы достали фольгу. Яблочки, количеством четыре, были отмыты, завернуты красивенько, поштучно, и отправлены вслед за рукавом.

Началась эта история совсем не весело. Как-то запозднился я у друга. Около часа ночи выхожу из подъезда и на меня наезжает какая-то гопота. Я благополучно расстаюсь с бумажником, мобильником, и совершенно неблагополучно получаю ножом в левый бок. После этого твари "сделали ноги", а я, пачкая кровью подъезд, дошел до квартиры друга, где мне вызвали скорую.

Скорая приехала быстро и забрала меня в приемное горбольницы. В приёмном больных нет, а медперсонала - дежурный врач (мужик-хирург лет 50) и две медсестры (одна опытная, другая - только из училища). Меня отвезли в смотровую, где избавили от лишней одежды. Лежу голый на столе - дрожу не столько от холода или боли, сколько от страха.

Хирург осматривает рану и отсылает медсестру (опытную) за медикаментами, физраствором и еще чем-то. После этого меня успокаивает:

- Ничего тут страшного - порез глубокий, крови много, но ничего не задето. Зашьём.

Потерпи - сейчас обезболим и сделаем хорошо. (эта фраза очень важна :))

И тут же поворачивается к молодой медсестре:

- Света, отсос нужен!

Она врачу отвечает:

- Нет, Валерий Сергеевич, вы что! Я не такая!

Я краем глаза вижу, что вторая сестра от сдерживаемого смеха чуть не выронила поднос с инструментами. Доктор сделал совершенно серьёзное лицо (респект мужчине) и назидательно так:

- Света, это твой медицинский долг. Делать чтобы больному было ХОРОШО!

Света,с печатью обреченности на лице, делает пару шагов к столу. Но хирург выдаёт:

- Нет, Света, минетом тут не поможешь! ОТСОС НАДО ПРИНЕСТИ!

Финиш!!!

Сан Санычу Bessamemucho посвящается...


Окно брякнуло с шумом; стекла, звеня, вылетели вон, и страшная свиная рожа выставилась, поводя очами, как будто спрашивая: "А что вы тут делаете, добрые люди?"
Н. В. Гоголь "Вечера на хуторе близ Диканьки"


- Ну, за понимание! - провозгласил тост мой кореш Евген, отставной майор-связист, и банки - моя с пивом, его - с "джин-тоником" глухо стукнулись друг с другом.
Я сдул с усов пивную пену.
- Я тебе, майор, давно указание давал усы подстричь! Почему не выполнил, кот помойный? - внезапно взъелся на меня Евген. - Вот у нас в части мудак один был с такими же...
- Ну-ка, ну-ка... - подначил я его, пропустив мимо ушей обидное сравнение с каким-то мудаком, будучи в курсе, что сейчас из уст Евгена воспоследует очередная армейская байка.
- Это было в степях Херсонщины... - начал Евген.
- Не пизди, Женя... - опрометчиво пресёк я полёт его мысли.
- Ладно, хуй с тобой, это было в степях Неметщины, - поправился Евген. - В 198... году составе Группы Советских Войск в Германии стояла наша часть около концлагеря Равенсбрюк, слыхал, наверное?
- Да, фашистский лагерь смерти...
- Соображаешь, - кивнул Евген, несколько охуев от моей эрудиции, и продолжил: - Так вот, рядом с бывшим концлагерем озеро было, Шведтзее. По легенде, немцы там секретный подземный завод организовали, а когда отступали под натиском Красной Армии, то затопили его к чертям. И служил у нас майор один, начальник космического узла связи. Среди его качеств были следующие, конспектируй:
а) Способность пить всё, что горит;
б) Способность ебать всё, что шевелится;
в) Патологическая любознательность.
Евген отхлебнул напиток, поморщился, и, закончив ёмкую характеристику моральных качеств майора, продолжил:
- Словом, узнал майор эту легенду, овеянную дыханием веков, и загорелся идеей выяснить, правда ли немцы там штольни затопили. Знакомство с предметом начал, предварительно приняв на грудь ударную дозу халявного спирта, Ихтиандр хуев. И пропал. Всё, пиздец, нет человека.

Однажды папа юной Кукушкиной отбыл в автономку. Мама обрадовалась сразу перестала заморачиваться с изысканной кухней. Логично предположить, что через неделю Кукушкину уже тошнило от борща и котлет. Хотелось вкусненького, а тут и повод подвернулся. В пятницу после уроков дети собрались у Кукушкиной отметить окончание четверти. Чисто символическим сожжением дневников. Взяли дети самое нужное: куру-гриль и рислинг. Настроение было радужное.

Пока обсудили важное: что коммунизма пожалуй не будет и что Пин Флойд сила, Козлов вилкой достал котлету из соуса и стал ею дирижировать. На третьем па, котлета съехала с вилки и удачно вылетела во двор через форточку со второго этажа, почти не забрызгав хозяйку дома. Тут нужно сделать маленькое отступление, потому что многие из современных детей не знают что такое форточка. Это, дети, такая дверка в стеклопакете. Чтобы домой приходили котики, Дед Мороз и свежий воздух. Нет, собачки и военнослужащие в форточку не ходили: высоко.

- Козлов, - укоризненно сказала Кукушкина, вытирая соус с соболиных бровей, - прекрати мне тут мусорить мусор. А то дворовая старушка Нефёдова тебе резекцию пупка сделает.
Козлов раскрыл было рот для достойного ответа, но тут в кухонное окно прилетело. Откуда-то сверху упала котлета, шмякнулась о стекло и сползла на жестяной карниз снаружи.
- Не понял, - сказал отличник Мешковский, который хорошо знал физику. - Откуда это оно? Тело брошенное под углом горизонту ...
-Щас кому-то будет тело, - мрачно пообещал корпулентный Сидоров. - И вышел на балкон. За ним подтянулся весь караван-сарай и свесился вниз.
Во дворе с отсутствующим лицом сидел хулиган Березовский и сумеречно смотрел на Сидорова. Березовский слыл нелюдимом, спирт запивал спиртом и в общем и целом был личностью сомнительной во всех отношениях.
-Нет, не может быть. Это не он, - сказал осторожный Мешковский. - Оно же сверху прилетело.

Сегодня мне сорок лет. Какой приятный день. На работе - цветочный веник в упаковочных завитушках, подарочный талон в магазин бытовой техники и простава. Фальшивые вопли "сколько-сколько? ни за что не подумала бы!" мешаются с искренними поздравлениями от приятных людей. Вечером своим кругом с Леркой и Тамарой посидим в кондитерской, скушаем тортик. Все головняки с праздничным приемом решено оставить на выходные. В будни сознание должно быть трезвым, а веселье компактным. Это не моя гениальная идея, это мне кошелек так подсказал.

После работы надо заскочить на часик к маме. Моя мама, маленькая сухонькая старушка, деликатно не вмешивается в мою давно самостоятельную жизнь, и общаемся мы с ней исключительно светски. Пьем чай в гостинной, благовоспитанно хрустим домашним печеньем, жонглируем фразами. Последние лет двадцать мы не надоедаем друг другу, но в трудную минуту ожидаемо подставляем плечо. Вот и сейчас она протягивает мне конверт:
- С днем рождения, доченька, счастья тебе и всяческих удач.
- Спасибо, мам. Может, съездишь с нами в выходные, шашлычок на природе, отдохнешь?
И уже заранее знаю ответ:
- Ну, что ты, у вас своя компания. Спасибо, Ленуша, но у меня уже другие планы.

Прощаясь, она подала мне сверток:
- Тут еще один подарок. Я надеюсь, тебе понравится.
- Ну, что ты, мама, это уже лишнее!
- Дома открой, - улыбнулась почему-то. Что за сюрпризы?
В полутьме подъезда на выходе, спеша и спотыкаясь, напоролась на какую-то облезлую тетку:
-Извините.
- Куда прешь, шалава, не видишь, тут люди ходят!

- Скажите, а правду говорят, что вы можете посмотреть на человека и сразу определить, хам ли он?

- Да, это вполне себе правда.

- Скажите, а вот та, например, дама - она хамка?

- Ну, я со спины не могу сказать.

- Хорошо, давайте подождём, пока она обернётся... Вот, смотрите.

- Да, чистейшей воды хамка.

- Но как вы это определили?

- Всё просто. У неё есть телефон - значит, она умеет говорить. Она умеет говорить - значит, она хамка.

- Но позвольте... Вы что же, считаете, что весь мир состоит из хамов? Все, кто могут говорить, по-вашему, хамы? И вы - тоже хам?

- Я - нет. Я знаю ещё нескольких людей, которые не хамят. Но мы являемся настолько редкими исключениями, что нас можно попросту не учитывать в общей статистике.

- Да вы же просто мизантроп! Признайтесь, вы просто ненавидите всех людей, вот и всё!

- Поверьте, я не мизантроп, людей я не ненавижу. Я реалист, проработавший десять лет в технической поддержке и сделавший карьеру от рядового техсаппорта до технического директора. Как вы думаете, много ли вежливых звонков поступает на линию технической поддержки?

Соня любила заниматься сексом.
Но она любила заниматься сексом, а не заниматься сексом. То есть она любила не секс как таковой, а то, что ему сопутствует. Так у многих бывает. Одни любят опасные приключения, другие - упоительную роскошь ухаживаний.
Для Сони главнее всего была жертва.

Потому что она в четырнадцать лет влюбилась в Sonja Marmeladoff из переводного романа "Raskolnikoff". Она хотела так же поступить. И чтоб мама потом поцеловала ей ножки. Она даже спросила маму:
- А вы меня, наверное, назвали в честь Sonja Marmeladoff?
- Глупости, - сказала мама. - Тебя назвали в честь папиной бабушки.
- А кто она была?
- Неважно, - сказала мама и ушла на кухню.
Соня сразу поняла, кто была папина бабушка, раз мама говорить не хотела.

Один раз папа потерял работу. Мама ворчала, что надо экономить, и что ту кофточку в полосочку она так и не успела купить. Тогда Соня заперлась в своей комнате и сняла себя на мобильник в голом виде. А потом запостила на сайте легких встреч, потому что она была уже совершеннолетняя, и имела право. И отметила, что она невинная девушка.
Ей назначил свидание господин лет пятидесяти, седой и стройный, в хорошем костюме, и номер в гостинице снял хороший. Но он тоже любил сопутствующие обстоятельства, Соня это сразу почувствовала. Поэтому спросила его: "Измена жене, проститутка, невинность, и всё в одном флаконе. Вам нравится?" Он честно ответил: "Да! Очень!" Она спросила: "А секс со мной нравится?" Он спросил: "В каком смысле?" "В простом", - сказала Соня. "В простом - нет, - еще честнее сказал он. - Ты же ничего не умеешь, какой тут секс".
...Потом мама все-таки спросила:
- А откуда у тебя деньги?
- Сама понимаешь, - с выражением сказала Соня, покраснела и опустила глаза.
- Идиотка! - закричала мама и дала ей пощечину.
- Все равно мы всё уже съели, а на кофточку ты поставила пятно, и ее обратно не примут! - закричала Соня, радостно плача.

1
- Да ты закусывай, закусывай! Огурчики отменные, отвечаю...
Борис подвинул к Сергею тарелку с маленькими, пупырчатыми малосольными огурцами, дразняще пахнущими укропом и чесноком.
Сергей как будто не слышал своего приятеля и не видел его жеста. Он наколол на вилку кусок ветчины и стал вяло ее пережевывать.
- Ну вот, - обиженно сказал Борис. - А я старался. У жены так не получаются, как у меня. Наверное, потому что я солю от души, потому как знаю, что нет лучше закуски к холодной водочке, чем хрустящий малосольный огурчик!
Борис жизнерадостно захохотал и потянулся к запотевшей бутылке "Диксона", опорожненной пока что меньше чем на треть.
Жена Бориса Светлана, накрыв на стол и посидев с приятелями для приличия пяток минут, ушла в гостиную, к телевизору. Так что никто не мешал Борису и Сергею расслабиться и посидеть за дружеским разговорами.
Хоть они и были друзьями детства, но встречались редко, потому что судьба развела их из родной деревни по разным городам.
В этот раз Сергей приехал из своего Новосибирска в Красноярск в командировку. Остановился в гостинице, как ни уговаривал его Борис провести эту неделю у него дома. Но в гости зашел, как и обещал.
Борис от выпитого слегка покраснел и был весел и оживлен. А Сергей, напротив, был бледен и почти угрюм. Это расстраивало Бориса: может, чем обидел приятеля?
Он так прямо об этом и спросил Сергея
- Да, ну что ты! - через силу улыбнулся Серега. - Все путем. И дом у тебя замечательный, и жена что надо, и поляну ты накрыл - будь здоров!
- Ну, тогда за отсутствующих здесь женщин! - оживился Борис, протягивая свою стопку навстречу Сергею.
- За них! - согласился Сергея.

Приходилось мне морячить в жизни. На хлеб с маслом зарабатывать. Токарь-моторист. И приходилось вахты стоять как мотористу, 4 часа через 8. А т.к. токарь всем механикам нужен, то перекидывали меня с вахты одного на вахту другого нещадно. Поменялся у нас в добровольно(сам заявление написал)-принудительном порядке("дед", старший механик, "съел") 2-й механик. И поставили меня к новенькому вахтить. До появления нового 2-го "дед" успел меня изрядно заинтриговать рассказами о том, какой великий специалист у нас будет работать, как за него другие "деды" дерутся, а у нас он по знакомству лично с нашим дедом, ну ещё сосед по лестничной площадке. По правде и предыдущий второй был неплохим спецом. Правда с "дедом" постоянно спорил. А тут! СПЕЦ! Интрига подогревалась недельным ожиданием. И вот наконец свершилось! Пригласили меня на знакомство! Иду.. Чуть не лопающийся от гордости "дед" стоит с каким-то мелким прыщом, на которого я не обращаю внимания.
- Ну и где???
Спрашиваю я. Дед горделиво говорит:
- Вот!
Оглядываюсь по сторонам: - ГДЕ????

- Вот! , и тычет пальцем в заморыша. - Это Геннадий и т.д.! - О бля! , пронеслось в голове. Всматриваясь в спокойную безмятежность глаз Гены ( в дальнейшем просто Г.) ( с самого начала так и не смог себя заставить обращаться к нему по и.о.), пытаясь уловить в них рябь мысли, копчиком почувствовал грядущие неприятности. Копчик не обманул.
Такие глаза должны быть у блондинок, просто обязаны быть у блондинок!!!
Гена. Это было стихийное бедствие, заключённое в хилую оболочку и отчаянно рвущееся наружу!!!! С первых вахт в машинном отделении завёлся полтергейст. После обхода чудо(вище) приходило со словами -Там болт (шпилька) лопнул, надо поменять!

Мягкое южное бабье лето. Жара уже спала, а вместе с ней и суматоха вызванная летним наплывом отдыхающих. Сегодя утром наш 6й-В собирался в школу с приподнятым настроением. Еще бы - вместо скучных занятий нас ожидали полдня на свежем воздухе. Мы должны были, вооружившись лопатами и граблями, отправиться на морские склоны для очистки их от опавших листьев и мусора, обычно оставляемого отдыхающими в течение всего сезона. Это у нас называлось - трудовой десант. В то время всяким действам любили давать громкие названия.
В этот раз наш предводитель - учитель труда Сигизмунд Андреевич, решил что будет лучше не трястись в скрипучем трамвае, а
пройтись пешком. Что за трудовой десант без марш-броска? А может ему просто хотелось гордо продефилировать мимо родной
3х этажки с отрядом 12-13 летних оболтусов вооруженных до зубов.
Надтреснутый старушечий голос из окна:
- Сигизмунд Андреевич, уважаемый!...
- (ага, таки заметили)
- И куда же вы ведете эту ораву и делаете вид , шо никого не замечаете
- На склоны! Трудовой десант, знаете ли Жанна Аристарховна!

- та на шо вам здались те склоны? Шо вы там не видели? Пока доберетесь - ребенков заморите. А Вы же знаете за наш двор.
Одни старые пограничники, и те уже кроме газеты в руки уже ничего взять не могут. Давайте вже сюда своих головорезов ,
надо бы палисадник перекопать, заборчик поправить, лавочки покрасить. Это ж прямо не дети будут, а тимуровцы!

В беседу постепенно вступали новые участники с других этажей.
- Вы же знаете, Сигизмунд Андреевич, мы в долгу не останемся. Сальце, лучок, самогончик - все домашнее. И нам гешефт и
Вам наше гранд мерси и уважение.
- Ой, я когда смотрю как мальцы на свежем воздухе чем то дельным занимаются - так просто сердце радуется (раздался бодрый
голос самого старого пограничника Ленида Лазаревича Шнеерзона). -задно и машинку мне помойте.
- А в шинку тебе не пукнуть? - пробурчал Чапа.

1.

-Саша просыпайся, папа приехал...
Сон, в котором белокурая одноклассница Саши Света Сергиенко, обнажив свою грудь, похотливо улыбалась Саше и трогала руками его ширинку, говоря при этом на немецком языке, точно так же, как в порнофильме, который он недавно смотрел у друга Макса дома, но внезапно заговорившая маминым голосом, растаял.
-Папа приехал!- Саша пулей вскочил с постели и громко затопал босыми ногами по полу. Папа сидел на кухне, которая была завалена различными коробками с иностранными надписями и японскими иероглифами.
-Привет, пап - Саша обнял сидящего на кухонном диване отца и сел рядом на табурет. - Ну чего привез?
-Вот так вот сразу чего привез?- засмеялся папа - Ни как съездил, не как здоровье, а сразу чего привез?
- Ну, пап. Я ж это... - Саша. Заерзал на стуле и виновато уставился в пол.
-Ну ладно, Вить, чего уже ты сына третируешь то. -отозвалась из-за спины мама. Она принесла из холодильника стоящего в коридоре яйца, молоко, лук и стала готовить завтрак. Кухня наполнилась ароматом омлета с луком. Саша почувствовал, что в животе заурчало и рот наполняется слюной.

-Голодный что-ли? - засмеялся отец - Всю ночь не ел, а впереди еще весь день не спать?
И все засмеялись. Потом вся семья села за стол и дружно стала завтракать омлетом, заботливо разложенный мамой, порционно на новые японские черные тарелки, с красными иероглифами по бокам. Отец сходил к холодильнику принес две небольшие банки японского пива. Одну поставил Саше.
-Ну ты чего, Вить? С утра пораньше уже Сашку спаиваешь - мать в сердцах, звонко ударила вилкой по тарелке.
-Да ладно тебе Тань, пусть пацан при мне выпьет, хорошего качества чего-нибудь, а не какой-нибудь борматухи из пивной - Отец ловким движением поддел металлический язычек на банке, она издала шипящий звук, и из отверстия наружу показалась белоснежная пена, похожая на ту что, что получается в ванной. Саша робко сделал глоток. Пиво было холодным, сильно газированным, с легкой горчинкой и еле заметным оттенком соды.
-Вкусно, - Сказал Саша. И сделал еще один глоток.
-Нет, ну ты посмотри, уже засиял. Вырастишь из сына алкоголика, Вить - не успокаивалась мать.
-Да успокойся ты, Тань. Он же нормальный парень. Правда, Сань?
-Правда, пап.
- Вот и я о том же. Ну-ка лучше давай тебе подарок вручу. Тань подай-ка мне ту коробку. Видишь, на которой "Саньё" написано?
-Саньё-ссаньё! Ха-ха-ха... - засмеялся Сашка. Но получил от отца легкий подзатыльник
-Ты подарок получить хочешь или нет?
-Извини пап, Хочу, конечно.
-То-то, же - отец улыбнулся и потрепал Сашку по длинным белокурым волосам -Ну давай сюда, мать, чего ты там телишься
-Сам ты телишься. Принял уже с утра пораньше на грудь и начал. - Бубнила мать, подавая в вытянутые руки отца прямоугольную коробку.
-Ну Сашка!- произнес отец торжественно держа коробку на двух руках как какой-то ценнейший древний свиток - Вот тебе мой подарок. Ты ж любишь кино, там смотреть, читаешь все книжки всякие про кино. И вот поэтому, мы с мамой решили тебе подарить видеокамеру! Теперь снимай свое кино, сынок!
Отец протянул коробку, в руки сияющему от счастья Сашке. Все, что сказал отец, было правдой. Саша действительно, очень любил кино, и мечтал стать режиссером. Он покупал на рынке в коммерческих ларьках журналы о кино и фильмах и читал их по несколько раз, пока не появлялись новые. Очень много времени проводил в кинотеатрах и конечно же в видеосалонах, коих в районе где Сашка жил было довольно много.

Дождь плакал. Но слёзы его не могли затушить горящего топлива. Ярко пылающий остов самолёта освещал лес на десятки километров. Где то вдали трещала автоматная очередь. Вдруг, из тени на поляну, появившуюся после падения истребителя, вышел человек. Одетый в шкуры и меховую шапку, огромного роста, с длинной покрытой ледышками бородой. Он напоминал медведя или сказочного лешего. За спиной у "лешего" висело ружьё. К поясу были подвешены два убитых зайца. Человек обошёл несколько раз догорающий самолёт и заметил на снегу у ели лежащее тело. Быстрым шагом охотник направился к лётчику,судя по следу, тянувшемуся от аэроплана, это был именно лётчик, отползший от огня. Приглядевшись, человек выругался - форма у пилота была иностранной:
- Вот, щучий сын! И к какой ебене матери тебя занесло в нашу тайгу? И чего дома то не сидится? Ну да ладно, за то я после спрошу, а сейчас оттащу-ка я тебя к себе на заимку. Негоже человеку, даже вражине, волкам на корм идти.

Немного поворчав, великан закинул раненного на плечо и скрылся в лесу.

Через два часа охотник подошел к затерявшейся в тайге деревянной избе. Из трубы валил дым, а в окне маячил огонёк масляной лампы.
- Варька! - Зайдя в избу, великан положил раненного лётчика на лавку, а сам стал стягивать валенки. - А ну, подь сюды! Я тебе тут германца полудохлого приволок. Морда обгорела у него, да нога кажись сломана. Надо бы поглядеть, вдруг можно откачать. Авось пригодится кому. Вон сумка на ремне бумагами набита, да всё не по-нашенски написано.
- Дед, - из дальнего угла горницы раздался укоризненный голос. За столом у окна сидела совсем юная девушка. На вид ей было лет семнадцать. Огонёк лампады играл в больших серых глазах, а за спиной русые волосы были собраны в толстую косу. Широкие скулы и аккуратный носик дополняли простую красоту девушки. Пухлые губки её были сжаты от недовольства. - Сколько раз тебе говорить, не лезь ты в посёлок, пока война идёт. Не наше это дело. А то комиссары заберут, как я без тебя?
- Дык, кабы я сам к нему в аэроплан забрался, а то он ко мне чуть на голову не упал. Я уж домой собирался, капканы расставил, а тут гул, грохот, огонь. Думал, Земля треснула и чёрт выскочил. Пошёл я поглядеть, а тут вон оно что - самолёт горит и этот неподалёку лежит. Не волкам же его оставлять. Если отпоишь, я его в посёлок на аэродром сведу, пусть там с ним разбираются.

Темнота. Влажная, давящая, с запахом тлена. Иначе о похмелье не скажешь.
Голова не просто болела, она раскалывалась. Ромка попытался ею тряхнуть. Казалось, в ней разорвалась граната. В виски ударила пульсирующая боль, сразу затошнило и захотелось пить. Парень встал с кровати, в номере было темно. Подойдя к окну, он отдернул тяжелую плотную штору, в комнате посветлело. Очевидно, раннее утро уже началось. Обернувшись через плечо, Роман увидел, что на кровати, закутавшись в одеяло, лежит женщина. Подойдя к маленькому холодильнику, стоящему у противоположной от кровати стенки, в раздумье чуть помешкал. Потом, распахнув дверцу, заглянул внутрь. На удивление, обнаружил там несколько банок пива и даже маленькие бутылочки со спиртным. "Сервис добрался и до окраин бывшей империи", - улыбнулся он про себя и, вытащив банку "Туборга", а затем и бутылочку виски, вернулся к кровати. Начал с виски. Свернув пробку, парень прямо из горлышка сделал большой глоток. Тут же торопливо щелкнув язычком пивной банки, запил. Тошнота, накатившая было с новой силой, потихоньку скатилась обратно в желудок, в голове прояснилось.

"Ну вот, прям, как в кино, раннее утро из жизни гангстера: виски, пиво, женщина. Не хватает разве что сигареты? Сейчас исправим", - с изрядной долей мрачного юмора подумал Роман и, закурив, принялся размышлять.

Роману Бельскому было двадцать семь лет. Четыре года из них он провел в колонии усиленного режима. Не сказать, что он был настоящим матерым уголовником. Скорее, наоборот. Так получилось, молодой, спортивный парень всегда нравился женщинам. И та давняя история получилась отчасти из-за них. Тот вечер, в корне изменивший его жизнь, тоже начинался как обычно. После занятий студенты отправились отдыхать, утром была стипендия, а это значит - впереди у них был целый мир! Начать решили с шашлыков, которые в течение месяца у многих ребят были навязчивой идеей. Я говорю, конечно, об иногородних студентах. "Домашние" не в счет. Вот так и получилось, что Роман был в компании троих своих друзей, с которыми, кстати, он вместе занимался в секции фехтования. Да, да, Роман был подающим надежды шпажистом. Вот не сильно распространен этот красивый вид спорта, но ему как-то повезло. И в его родном городе, и здесь, в институте, фехтование было востребовано. Отчасти и при поступлении ему помог спортивный разряд и довольно-таки внушительный список побед. Там, в этой невзрачной, надо честно сказать, шашлычке, все это и произошло.

В пятницу Юлькин муж всегда напивался. Работа во вневедомственной охране накладывала свой отпечаток - ещё недомент, но уже выше охранника в супермаркете. На службе ему доверяли автомат и бронежилет, чем мужчина, конечно же, втайне гордился. Соответствовать образу самца-брутала он пытался и в мирной жизни, в семье.

Возвращаясь в конце недели домой, мужчина присаживался на лавочке возле подъезда и ждал, когда вокруг него соберутся соседи. Местная алкашня не тормозила, кто-то уже бежал за пивом, другие толпились вокруг, рассказывая свежие дворовые сплетни, скопившиеся за неделю. Олег, а именно так звали Юлькиного мужа, чувствовал себя средоточием мироздания и центром Вселенной. Иными словами, пупом земли.

По домам обычно расползались часам к двум пополуночи. Кто на карачках, кто шатающейся походкой и выбивая косяки подъездных дверей. Некоторые, особо отличившиеся, заваливались на бок на лавочке и просыпались на свежем воздухе, сразу готовые опохмелиться.

Первые годы замужества Юлька боролась с традицией, готовила вкусный ужин, пару раз порывалась сделать стриптиз и как-то раз дала даже в задницу. Олега, однако, телесные радости влекли меньше, чем преклонение алкоголиков во дворе. Моральное удовлетворение он ставил превыше физиологии. В конце концов, Юлька сдалась и начала смотреть Поле чудес после ужина и Дом 2 перед сном.

Утром в субботу Олег выглядел безобразно. Дыша пивными парами в жену, он неприлично рыгал за завтраком, скукоженной внешностью напоминал дитёныша коалы. Супружеское общение свелось почти к минимуму. Юльке было противно, а Олег приходил в себя лишь в воскресенье к вечеру.

Они отправились в путь на рассвете.
Первым шёл Малыш, за ним - Карлсон, а замыкал шествие Боссе.
Карлсон бормотал что-то о том, что там, наверху, все их желания исполнятся.
Но до верха было идти и идти. Сначала они проползли мимо двух истлевших миротворцев в голубых касках. Миротворцы играли вечную партию в шахматы, успев сделать только первый ход пешкой.
- А я их помню, - сказал Карлсон. - Я был ещё мальчишкой, когда они грузились у нас во дворе. Весёлые такие, смеялись всё...
Они свернули с пустынной лестницы и пошли длинным коридором. Туда, сквозь выбитые окна, намело целые холмы песку.
Карлсон остановил их движением руки, а сам стал рыться в карманах. Наконец он вытащил оттуда какую-то неопрятную массу и велел всем катать из неё катышки.
- Что это? - спросил Малыш.

- Это тефтели. Я же говорил: тут такие места... ну, сами понимаете - Собачья Нямка. Сразу увидите, как она тефтелину цапнет. В прошлом году тут шёл Старый Юлиус, и Собачья Нямка сожрала его вместе с ботинками. Я видел спутниковый снимок - там никаких ботинок уже не было.
Они начали швыряться тефтелями как заведённые.
Собачья Нямка, впрочем, из своих песчаных нор не показалась.

Спутники снова стали подниматься по лестнице, на которой не хватало нескольких пролётов, и пришлось лезть, держась за висящие в пустоте перила.
Когда они попали в новый коридор, то упали от усталости прямо в мягкую подушку слежавшейся пыли. Один Боссе пошёл по кругу, ощупывая стены. Вдруг что-то пискнуло - видимо, Боссе нажал какую-то невидимую кнопку. Стена задрожала, лязгнула, и вдруг всё вокруг осветилось жёлтым от ламп и зеркал приехавшего лифта. Боссе обернулся.

Добрососедские отношения - залог комфортного проживания, как в многоквартирном доме, так и на персональной даче. Согласитесь, что не совсем уютно чувствовать себя, если с соседями тлеет перманентный конфликт, а эту ...рожу, пардон, лицо, приходится видеть и всячески делать вид, что не заметил, чтобы не поздороваться, потому как неприятно чуть ли не до рвоты. Или стоя у двери, смотреть в глазок, услышав лязганье замка, пропуская "дорогого" соседа, чтобы не пересечься в коридоре...

Поэтому повторюсь, добрососедские отношения - это замечательно, но даже холодный нейтралитет - уже хорошо!

Будучи счастливым обладателем клочка земли и небольшого домика в не самом глухом удалении от города, однажды услышал назойливый стук в калитку. Открыл. На пороге оказался яркий представитель из диких 90-х, но уже обросший жирком солидности и перешедший из подгруппы "пацан конкретный" в категорию "бизнесмен уважаемый".

- Приветствую сосед, я прикупил участок напротив, буду сносить хибару и строить трехэтажный дом. Предупреждаю заранее, будет пыль, грязь, шум и все такое. Я не сторонник конфликтов, поэтому сразу пришел с коньяком, чтобы подмазать грядущие неудобства.

Окинув оценивающим взглядом ухоженный дворик моей дачи, новоявленный сосед продолжил.
- Давай знакомиться, я - Виктор, а тебя как величать?!
- Александр!
- Слушай, а чего мы так официально?! Виктор?! Александр?! Давай запросто - по-соседски!

Просочившись на территорию моей дачи, Виктор направился прямиком к столу под яблоней и, усевшись на удобной скамейке, выставил бутылку "Хенесси".
- Стаканы есть?

- Шаман, да ты пойми, я осознал, что свободен! И хочу помочь понять это другим людям племени. Свобода, это прекрасно! Это равенство!
- Ну как же,- пробормотал шаман, делая затяжку. - Знаем. Плавали. Миру-мир. Пису-пис. Броня крепка и танки наши быстры.- А скажи как мне, горячий индейский парень, что такое эта ТВОЯ свобода, и где она заканчивается?
- В смысле?- растерялся Унгу.
- Ну вот к примеру. Можешь пойти в лес, и убить большого сильного зверя?
- Могу! Унгу сильный! Унгу медведя завалит! Унгу тигру пасть порвет! Унгу оленя освежует! -ударил себя кулаком в грудь молодой охотник.
...Да кто бы сомневался, что дури в тебе как в тракторе "Беларусь- И в голос
- А не пойти и не убить, можешь?
- Как не пойти? А что Унгу, дети угну и племя кушать будут?
- Хорошо, - качнул головой шаман.- Ты не безнадежен. Это называется ответственность. А в бордельное стойбище пойти, можешь?

Охотник замялся. Шаман хмыкнул.

Копипаст с ЖЖ.

Машу поймали на выходе с эскалатора. Толстая баба в зимней полицейской форме
прокуренным голосом окрикнула ее, подбежала и схватила за руку. Облава. Их
всегда устраивают под конец призыва, чтобы выполнить план. У стены уже стоял
десяток девушек с потерянным видом, а теперь к ним присоединилась и Маша. Баба
сдала ее усатому капитану и ушла за новой жертвой.
- Ваши документы, девушка.
Маша протянула капитану паспорт. Усатый быстро пролистал его, задержавшись на
странице с регистрацией, и сунул документ во внутренний карман.
- Материнский билет, - буркнул он.
Маша вздохнула:
- У меня нет, только приписное, вот.
Капитан сунул в карман и его, даже не открыв.
- Так... Уклоняемся значит? Женский долг кто будет исполнять? Пушкин? Задерживаю
вас до выяснения.

Девушки простояли у стены час. За это время баба отловила еще десятерых. Всех
пойманных вывели из вестибюля метро, посадили в подогнанный к выходу старенький
ПАЗик и повезли в матеркомат. Там девушек посадили в маленькую комнату и стали
выяснять, есть ли у кого-то отсрочки от призыва. После произведенных запросов в
учебные заведения выяснилось, что двоих задержанных можно отпустить, и они
радостные убежали домой. У Маши отсрочки не было, она провалила ЕГЭ, а теперь
усиленно готовилась к пересдаче.

Вошел все тот же усатый капитан, выдал каждой ее личное дело и объявил:
- Сейчас вы будете проходить медосмотр. Всем раздеться до трусов и по порядку
двигаться по врачебным кабинетам.
Было холодно и страшно. Несколько девушек отказывались снять с себя бюстгалтер.
- Я же женщина! Я не могу голой ходить, - жалобно прошептала Маша.
Капитан гаркнул:
-Пока не родила - не женщина. Быстро раздеться!
Девушки подчинились.
- Так, - продолжил военный. - Все вещи оставите здесь, комнату я запру. Шагом
марш на осмотр!

Юбиляр Николай Трофимович Кизякин сидел во главе стола, в наигранном смущении перекладывая столовые приборы. По левую руку восседал зам юбиляра Карп Васильевич Синяков в ожидании, когда можно уже будет подсыпать на тарелку именинника закуску и наполнить водкой рюмку. Справа заполняли пространство монолитная безразмерная грудь и фиолетовый перманент главного бухгалтера Маргариты Вениаминовны.
Перечислять остальных присутствующих не имеет смысла, так как никому не интересны рядовые работники - менеджеры, секретарша, операторы, консультанты, не говоря уже о непонятно как тут оказавшихся уборщице и кладовщике.
Все молчали в ожидании вступительного слова, команды "вольно", когда можно выпить, закусить, поболтать с соседом, но пока лишь нервно постукивали вилки о фаянс, скрипели в нетерпении стулья и с трудом сдерживал кашель планктон Максим Семёнов. Семёнову было неловко, присутствующие бросали осуждающие взгляды, а старший менеджер, сидящий рядом, пнул ногой. Встать, чтобы выйти и откашляться в коридоре, было бы ещё хуже. Проигнорировать самый первый и важный тост равносильно, что плюнуть самому Кизякову в лицо. Быстрее бы уже начали. В горле першило, комок подкатывал, щекотал гланды, угрожая вырваться лающим сиплым кашлем.

Наконец, зам, кряхтя оторвав зад от стула, поправил сползший в сторону галстук, налил шефу рюмку, затем Маргарите Вениаминовне наполнил бокал вином, потом плеснул себе. Это послужило сигналом. Сразу же стол зашевелился, хватая бутылки и подставляя посуду. И вот раздался долгожданный гонг - стук ножа по бокалу разлился хрустальным звоном.
Синяков хрюкнул, требуя тишины. Все замерли, море волнуется раз, внимание сконцентрировалось на речевом аппарате шефа, а мысли на скорой встрече с осетринкой, салатом "Цезарь", мясными рулетиками, грибочками и прочим-прочим, море волнуется два, затаили дыхание, море волнуется три.
- Я хотел бы поднять этот бокал за нашего дорогого...
И тут залаял Семёнов. Сипло, с хрипотцой, пытаясь забить обратно предательски вырвавшийся кашель. Но ничего не получалось. Рефлексы не задушишь. Максим скрючился, стараясь уменьшится, стать невидимым и над столом содрогалась лишь начинающая лысеть макушка.