Мой знакомый Андрей, владелец крупного бизнеса в Челябинске. Бизнес стабильный, устоявшийся, расширяющийся. Все у Андрея отлично. Есть у Андрея семья - жена Татьяна и сын Вовка, оба страстные любители животных. Несколько раз в году они все вместе летают отдыхать в разные экзотические страны. Вовка там требует купить ему разных животных и практически не получает отказа. Если таможня против, то они находят это животное позже, в России и все равно покупают его. Загвоздка однажды возникла со слоном, Вова желал слона, а родители уговаривали его не делать этого.

В общем частенько привозят они домой всяких экзотов. Но Вовка мальчик увлекающийся и также быстро остывающий и спустя какое-то время животных надо куда-то девать, потому что они особо никому не нужны. И Андрей придумал выход - отдавать животных своему водителю Диме "на время". Дима, человек безотказный, соглашался подержать у себя на некоторое время животных, пока хозяин в отъезде.

Но Андрей, возвращавшись из очередного круиза, конечно же забывал забрать своих зверей, а вместо этого предлагал Диме подержать на время какое-нибудь новенькое животное. Но тут восстала жена Димы, животных уже некуда было девать, а кроме того, все эти оппосумы, мангусты, енотовидные собаки и броненосцы фактически уничтожали их небольшую квартиру в Ленинском районе.

И Дима придумал выход - отдавать животных "на время" своим стареньким родителям, ветеранам труда, добрым и уважаемым людям. А еще он набрался смелости и поговорил с Андреем. Дима сказал, что животные плодятся в причудливых зоо-формах и уже будет не удивительно если по квартире скоро начнут скакать броне-оппоссумы и прочие мутанты, а животные голодны, ибо кормить их не на что и они уже ловко отдирают от стен ленты обоев и поедают их.

Однажды мне доверили посадить на самолет американца. В нашей компании (не скажу какой) он был видным специалистом, работающим в России с начала девяностых годов, прилетая вахтовым методом раз в полгода, год. По прибытии в аэропорт он выразил желание, догнаться перед полетом, показав неплохое знание основ русского языка, что говорило о его уже неадекватном состоянии. До начала регистрации было еще время, и мы сели в один из аэропортовых ресторанчиков.
- Я ведь обычно спать только до Франкфурт, - внезапно начал американец, обхватив бокал с виски, - там идти пересадка и я не спать до Кеннеди. Там полет, океан, я думать о Россия, о большой, великий Россия.
(Эк, тебя занесло то, видно русским патриотизмом и алкоголизмом заражаются, как ни странно в России) - здесь и далее в скобках мои невысказанные мысли американцу.
- Когда я приехать сюда первый раз, меня встречал и провожал вооруженный охран. (Без "вооруженный охран" обнесли был тебя в один момент в начале девяностых, раздели бы еще в аэропорту). Гостиничный номер вся ночь звонил проститутка. (Наверное, все-таки разные проститутки, "интердевочки" - кличка валютных проституток в девяностые) Всю город нет мест есть еда, купить вещь, (Не было в начале девяностых приличных ресторанов и магазинов в городе), за каждый товар иди в жуткий базар.

(Наверно на рынок наш ходил, за зубной пастой и туалетной бумагой, это и сейчас довольно неприятное место, тут я с ним согласен). У людей на улиц всех суровый лицо. Улыбка нет. (А чему в начале девяностых улыбаться то? До дома дошел, в табло не огреб вот и радуйся, сам огребал по дороге домой и не раз.) Я работать раньше в Бразилиа, Венесуэл, там был как у вас, только есть партизан, самба, сигара. (Чего нет того нет, звиняй дорогой новоиспеченный российский патриот)
- Я не хотеть домой, сейчас. Мой сосед потерять дом, долг перед банк. Квартал, вечер гулять улица нет. (Наверно, криминальная ситуация в его квартале сложная, гулять никак вечером) Везде негр, латинос, негр, негр, негр...
"Негр" повторял долго с удовольствием. То ли вспоминал всех негров в своем квартале, то ли наслаждался безнаказанной неполиткорректностью. Потом неожиданно закончил:

Марина зашла в квартиру почти счастливая от осознания того, что рабочий день кончился и она наконец-то дома. Разуваясь в прихожей, вдруг поняла, что-то не так. На кухне горел свет. "Утром забыла выключить?" - Девушка зашла в кухню. На стуле сидел Вовка. У Марины перехватило дыхание.
-Что ты тут делаешь?
-Тебя жду. А что, ты не рада мне?
-Рада, но..
Вовка. Вовка выглядел точно так же, как и год назад. Лохматый, но при этом идеально выбритый, с вечной улыбкой и сеткой морщин, бегущей от углов глаз. Эти ранние морщинки абсолютно не портили мужчину. Марина невольно залюбовалась им.
-Маришка, ну рассказывай, как дела у тебя?
-Нормально.. Теперь нормально. Я последовала твоему совету, помирилась с мамой. Она оказала мне нехилую поддержку, когда ты меня оставил. С работы старой я уволилась. Сейчас работаю не по специальности, но зато получаю на порядок больше. На море вот недавно ездила.. - Тут Марина замялась и опустила глаза. В воздухе ощутимо почувствовалось напряжение.

-Марин, ну что же ты, договаривай.
Девушка подняла голову. Вовка улыбался одним ртом. Глаза его оставались грустными. В сочетании с морщинками около глаз, создающими иллюзию искренней радости, это смотрелось нелепо.
-Что договаривать-то? Вроде всё.
-Марин.. Я всё знаю. Как его зовут, Сергей, кажется?
-Да..
На кухне повисло молчание. Стоящая у двери девушка смотрела на мужчину, сидящего у стола. В её глазах можно было обнаружить отчаяние, мольбу и даже слезы. Он первым нарушил молчание.
-Ты плачешь? Не плачь! Не плачь, слышишь?! Я всё понимаю. Всё понимаю, Марина. Я хочу, чтоб ты знала - я одобряю твой выбор. Он хороший парень.
-Что?!
-Он нравится мне. И ты будешь счастлива с ним. Правда.
-А как же.. Как же.. - Договорить она не смогла.
-Я? Если я и могу испытывать что-то, похожее на радость, то только когда я уверен, что любимые мною люди здоровы и относительно счастливы. Маришка, будь счастлива с ним..
На этот раз Вова улыбнулся Марине искренне. Девушке показалось, что у неё с души упал камень, душивший её долгое время. Даже дышать стало легче. Она посмотрела на своего собеседника полными слёз глазами, всхлипнула, опустилась на пол и зарыдала.

Плохой из дворника Михеича получился бы сфинкс. Точнее, - никудышный. Хотя лицо его и несло печать загадочности, невозмутимость напрочь отсутствовала. Загадочность кривила губы Михеича в улыбке, плясала бесенятами в глазах, даже умудрялась слегка шевелить кончиками ушей. В конце концов председатель домового комитета тов.Бататов - а сидели друзья в подвале дома ?66/6, что по улице им.Жертв Перестройки, вокруг крышки от пианино, заменяющей им стол, и собирались возлить души алкоголем - обратил на странное поведение дворника внимание.

- Петрович, ты чего егозишь, будто молодая жена, собираясь обрадовать мужа известием о долгожданной беременности?

Михеич наклонился и жестом фокусника, извлекающего из шляпы одноухого зайца, вытащил из полиэтиленового пакета бутылку, ухватив ее за горлышко.

- А?! Как я, ёптить медь?! Гуляем, ребя! - и припечатал донце бутылки на импровизированный стол.

Мало того, что бутылка оказалось непривычной граненой формы в виде опрокинутой усеченной пирамиды, мало того, что была она явно заграничного производства и содержала жидкость светло-желтого цвета, так и объем у нее был никак не меньше литра. На яркой этикетке виднелась подкова и иностранные буквы.

Пенсионер Волозов пошарил по карманам и, не обнаружив очков, отставил руку с зажатой бутылкой на всю длину и прищурился.

- Хе-ра ду-ра, - медленно, по слогам прочитал ветеран и, удовлетворенно кивнув, повторил более уверенно, - Хера дура! Это что же, каждой женщине по мужику?

Михалыч вытер свои рыжие с проседью усы а-ля "Песняры", поставил пустую бутылку под стол, достал беломорину и сладко закурил.
- Ну что, студент, как настроение? Будешь ещё?
- Так это. .. А вдруг вызов?
- Ты на время посмотри! Все , кому надо, уже померли. Старух мы ещё с вечера объехали, валерьянкой напоили. Оэрзэшники свой анальгин с димедролом тоже получили, спят, наверняка, как цуцики, потеют.
За давно нестираными шторками спального помещения громко и вразнобой храпели остальные врачи смены, один только Славка Климов уже больше часа где-то ездил.
- А где Клим?
- Так его , Алексей Михайлович, на пожар отправили.
- Наверняка синяк какой-нибудь с папироской заснул... А Клим к Ольге своей заехал на пару палок. Эт точно. Ебливый, сучонок.
Михалыч по-отечески улыбнулся, обнажив мелкие , коричневые от табака зубы:
- Последний раз предлагаю, студент, по пол-стаканчика и спать.

- Да я в жизни столько не пил. У меня язык еле ворочается, глаза слипаются...
- Это после первой. Вторая нейтрализует.
- Так это про рюмки.
- Мы бутылками мерим. Будешь пить рюмками - нехер тебе на "Скорой" делать.
Михалыч открыл холодильник, достал из морозильника заиндевевшую и густую как кисель водку "Пять озёр", пробежался взглядом по полкам, открыл контейнер для овощей. Там лежала сморщенная, как член Михалыча, малюсенькая луковичка. Больше в холодильнике, кроме сосулек, ничего не было.
- Зашибись... Студент, у тебя чо пожрать есть?
- Да-да, Алексей Михайлович, конечно!
Игорёк попытался бодро вскочить , но ослабленные ноги подломились, и он густо покраснев, встал на колени. Михалыч и ему улыбнулся по-отечески. Улыбка у него была такая - доброго, мягкого, повидавшего много человека.
- Экий ты не ловкий. Скажи где, я сам возьму.
- Там...в сумке. Черной.
Михалыч достал из сумки нечто в фольге, развернул:
- Шашлык что ли?! Где ты его зимой взял-то?
- Так на базаре же узбеки делают,150 рублей порция.
- А жена что, не готовит?
- Так я ж не женат, Александр Мих...ммм...Михайлович. - стал вдруг заикаться Игорь, - Мы с Таней решили рас-с-списать...ся после интернатуры. Она сейчас в областной больнице п-п-роходит...

Так его звали на районе. Имелось также имя - Василий, дядя Вася. Он был ветераном войны и редкостным ублюдком. Не чета нынешней шантрапе. По шкале ублюдочности он следовал сразу за моим братом, а мой брат был чемпионом в этом вопросе. Немного подробнее о дяде Васе:
- Он был хроническим алкоголиком и самогонщиком.
- Он топором отрубил ухо своему сыну, тоже алкоголику.
- Он всегда и всюду носил с собой финку.
- Раз в полгода он допивался до белой горячки и с помощью штыковой лопаты возобновлял военные действия против оккупантов. Местные жители прятались по домам, до приезда санитаров.
- Он был воинствующим материалистом: Рождество он называл днём рождения выблядка, а на Пасху специально прогуливался возле церкви и посылал всех по матери.
- В годы войны он командовал разведротой.
- Он был орденоносцем.
- Он писал стихи. Они публиковались в местной газетёнке.
- И он был соседом.

В нашей семье было два урода - я и брат, а больше детей не случилось. Если родители решились бы родить младшенького, мы бы вбили его в землю. Мы с братом были погодки, и этот год был не в мою пользу, увы. Мы ненавидели друг друга так, как могут ненавидеть только самые близкие родственники. Мы дрались через день. Но как дрались? Он валил меня на пол и топтал ногами, а я кусался. Не помню, за что мы бились. Наверное, за всё. Родители боялись разнимать нас.

Помимо того, что мы были безумны, у нас имелись и другие дефекты. Я сильно заикался, а у брата был тик. Мы дразнили друг друга. Когда он находился в пределах видимости, я моргал без остановки, а когда я был в пределах слышимости, он говорил, заикаясь. Мы так часто и помногу передразнивали друг друга, что у меня появился СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ тик, а брат стал заикаться по-настоящему. Но нам было наплевать на всё, главное - уничтожить друг друга.

Мама одного моего знакомого решила как-то заехать к сыну. Просто была где-то неподалёку. Смотрит на часы - сын с невесткой ещё на работе. Но, думает, подожду. Тем более, у неё был свой персональный ключ.
Зашла в квартиру - и пришла в ужас. По всей спальне разбросано нижнее бельё, в столовой расставлены везде ящики из комода и серванта - и все перерыты.
Понятное дело - квартирные воры. А если что-то и осталось нетронутым - значит, их кто-то спугнул. Женщина звонит сыну, невестке... На работе говорят, уже уехали, мобильники не отвечают. Что делать? Вызвала поскорее милицию, чтобы по горячим следам искали грабителей.
Появились милиционеры, начали осматривать квартиру, писать какие-то бумаги. Бабка пошла на кухню - чайник поставить. Да там и застряла. Как увидала полную раковину грязной посуды - принялась всё перемывать.
Невестка приехала первой. Представьте состояние женщины, которая открыв дверь, увидала трёх милиционеров, перебирающих её трусы. Едва заикой не осталась.
Быстро выяснилось, что квартиру никто не грабил. Утром хозяйка не могла подобрать лифчик под новую блузку. И, торопясь, вывалила всё, что у неё было - со всех ящиков и полок.

А было всего много - разных цветов и фасонов - получился ещё тот натюрморт. А потом, уже убегая, вспомнила, что ей обязательно надо взять с собой какую-то старую справку. А куда её в своё время положила - уже и не помнила. Пришлось вытряхивать и перетряхивать ещё и ящики с бумагами.
Иногда вызвать милицию проще, чем потом от неё избавиться. От длительных разборок с правоохранителями, которые вначале за ложный вызов грозили разными штрафами и карами, спас только возраст "виновницы торжества" -- одним она с запасом годилась в матери, другим - так и вовсе в бабушки.

Несколько лет назад один из уважаемых и почтенных жителей Старого Оскола Федор Клюка, в одно время находившийся в сотне российских миллионеров по версии Forbes, на честно заработанные непомерным трудом деньги построил себе домик. Точнее, даже не домик, а этакую виллу. Местечко подобрал неплохое - природа, прямой выход к водоему, тишина. Единственное, что неподалеку было кладбище, огороженное бетонным забором, но, собственно, оно особо не мешало. Тем более - куда его деть-то?

Но вот беда - местные жители вконец обнаглели и почему-то решили, что имеют право ходить мимо дома честнейшего человека к водоему, да ещё и купаться там. Как будто бы озера и реки принадлежат народу... Что же поделать - быдло, а не народ...

Решение было найдено быстро - дорога перекрыта, установлен шлагбаум и поставлен мини-КПП с охраной. Больше на водоём никто не покушался...

Однако, ответ местных жителей был достойный - несколько ночных смен охраны после этого было уволено. Нет, ночью никто не заезжал на бронированном грузовике через КПП в надежде искупаться в водоеме... Никто не расстреливал охрану со снайперской винтовки. Никто не бросал бутылки с зажигательной смесью на территорию Федора. Все было намного тише и убедительней.

Каждое утро на только что перекрашенном бетонном заборе кладбища появлялась надпись: "Федя, мы тебя ждём!"


© mmz_st_oskol

- А знаешь, что улица, по которой мы с тобой идем, раньше была сточной канавой?
- Угу, - ответила она. Она шла справа от меня и внимательно смотрела на экран своего Айфона. Не под ноги.
- Интересно: вот сегодня это улица. А через сто лет, может, здесь будут стоять дома...
Мы любили с ней, прогуливаясь по вечернему городу, душевно поговорить. Сейчас, как и раньше, я пытался подобрать тему, но что-то шло не так. Недавно она купила себе давно облюбованный и названный мечтой мобильный телефон. Уже нет смысла говорить, что это Айфон. Хороший аппарат. Я сам иногда подумываю, чтобы купить его себе - мне нравится, что он функциональный, компактный и стильный. Да и опционал его мне во многом бы пригодился, учитывая мою профессию. Но с тех пор, как в подручном арсенале моей подруги появился этот девайс, что-то пошло не так.
- Интересно, долго ли еще простоит этот дом? - я обвел взглядом небольшой двухэтажный особняк, сильно обветшалый. В нем, похоже, уже лет пятьдесят никто не живет, - Ведь архитекторы закладывают какой-то срок службы... Ну пройдет он - тогда либо снос, либо капремонт. Кто владелец? Куда они смотрят?

- Да, интересно, - оживилась моя спутница. Я уж подумал, что вот оно, сейчас мы обязательно поточим лясы. Но из телефона послышался звук входящего сообщения "ВКонтакте". Продолжение начатой фразы не последовало.

Дальше мы шли молча. От нас доносились лишь звуки неспешного шага, и, если вслушаться, клацанье виртуальной клавиатуры волшебного телефона. Она, улыбаясь, набирала сообщение. Я уже и забыл, о чем говорилось ранее.

- Ой, посмотри! - воскликнула она и вложила мне в руку телефон, слегка разогретый ее ладонью, - смотри, какие они милые!

Я работаю гендиректором консалтинговой компании, совладельцем которой одновременно являюсь.

Недавно меня "обрадовали" новостью. Сказали что в скором времени мне придется познакомиться с моим новым "менеджером".

Сын двоюродной сестры, которого я в глаза не видел, можно сказать седьмая вода на киселе изъявил желание у меня работать

Я ко многому привык, и даже самые странные человеческие поступки воспринимаю как должное, так что нет, я не состроил изумленно-недоумевающую рожу а просто согласился, с условием если он будет выполнять те задачи которые я ему поставлю.

В девять тридцать утра с опозданием на полчаса бойкий мальчик прибыл. Ещё из приемной услышал его непринужденный вопрос "а где Володя сидит" а потом без стука вошёл в дверь, развалился в кресле напротив и сказал "Здравствуйте, мне моя мама, Ольга сказала чтобы я пришел. Вот... Я"

Вошла секретарша. Изнасиловав её взглядом повелительным тоном сказал "Кофе принеси мне"

Секретарша нужно сказать у меня такая же как я сам. Она с полувзгляда может узнать о человеке практически все, и так как у неё напрочь отсутствуют какие-либо комплексы неполноценности может общаться с адекватными людьми адекватно, а с бойкими мальчиками так чтобы они сразу почувствовали себя боссами. Им это льстит, а ей пофиг.

- Вам с молоком , с сахаром? Одарив его ласковой улыбкой ответила она.
Бойкий мальчик пожелал обычный черный кофе "покрепче" .

Серёга Данилкин к нам на трубу случайно попал. Шел себе по февральскому городу, думал как жить дальше будет и где, главное. Про "на что", я уж и не говорю. Невеселые картина складывалась из Серёгиных мыслей.

Месяц назад его из института выгнали, а прям сегодня и из общежития попросили. И деньги у него еще вчера кончились, и есть уже хочется. Не то что бы сильно, но значимо уже хочется, холодно потому что и ветер со снегом. К вечеру вообще пургу обещали, это Серёга только что по радио слышал.
Радиоприемник у него в кармане лежит и в ухо наушником тянется. Радио. Оно вообще-то в телефон встроено, но там деньги на счету кончились, поэтому только радио. И плеер еще. Сейчас вот аккумулятор сядет и вовсе бесполезная железка будет. Заряжать-то негде уже.

Можно, правда, к родственникам пойти. Серёга хотя и сирота, и деревенский, дом в деревне заколоченный стоит, но родственники в городе имеются. Как им не быть. Есть. Седьмая вода на киселе. Где-то живут, но Серёга и адреса не помнит, совсем дальняя родня.

Телефон-то записан, но позвонить неоткуда. Попросить разве кого. Может знакомый попадется. Наверняка попадется даже. Даже присловье есть, что Уфа - город маленький. Может попадется, а может и нет. Люди вокруг какие-то невеселые. Зимние какие-то люди.

Тут Серёгу и окликнули. Автобус вахтовый стоит у конторы какой-то, народ вокруг толчется рабочий. В куртках все одинаковых. Сумки грузят, провод какой-то, рукав кислородный бухта прям на снегу лежит. Кто-то из этих одинаковых курток Серегу зовет, а кто непонятно.

Второй раз позвали. По фамилии. Присмотрелся Данилкин. Юрка Зимин. Их деревенский, на пару лет старше Сереги. Тоже из деревни в город подался. Лет пять не виделись, и как узнал только. Но узнал ведь и зовет.
Обнялись даже. Серега и не зануда совсем, говорят, зануды только на вопрос "как дела?" все рассказывают от дня рождения прям и про родственников вдобавок. Наболело просто у парня, а поделиться не с кем было. За пару минут он все и выложил.

Хочется столкнуть с души этот холодный, давящий пресс тоски. Толкаешь его три дня подряд посредством "Абсолюта" с лимоном. Тоска. Душевный, мля, ноябрь. Пьёшь, пьёшь, пьёшь и думаешь об этой суке. Хуле. Чем больше думаешь, тем больше тоски. Тоска.
Пьёшь не закусывая, пьёшь не запивая.
Но покой не приходит.

-- Ало, Богдан, у тебя есть?
-- Сколько?
-- Четыре, давай. Не сильно разбодяжено?
-- Отличное варенье!

Сидишь перед телевизором. На экране Пинк Флойд. "Стена". Дёсна ничего не чувствуют. В носу мороз, а на душе жарко. Но давит тебя изнутри. Так давит, что грозит разорвать, как паровую машину Ползунова. Ты звонишь барыге ещё раз. И опять через свёрнутый доллар хуячишь себе порошок прямо в мозг. Горько. Потом сла-а-а-а-а-а-адко. Но нет покоя, нет. Ты думаешь о суке.
Три дня ты гоняешь барыгу. Не спишь. Лишь иногда выпадаешь из реальности. Когда не думаешь о суке.

-- Ало, привет! Мне нужна компания...

-- И вы предпочитаете.....?
-- С раскосыми глазами есть? Пришлите мне двух. Крашенные подойдут....

Харишь продажное мясо. Думаешь о суке. Нет покоя. Нет покоя. Нет покоя.....
Посреди ночи подрываешься в казино. Тупо теряешь, теряешь, теряешь.....но тебя это как-то не беспокоит. Беспокоит другое. Мысли о суке.
Нет покоя, нет покоя....

Как обычно в пятницу и бывает, водители из фирмы "Буревестник", которая занималась автомобильными грузоперевозками, на час раньше закончив работу, собрались на импровизированной кухне, чтобы выпить. Но повод был необычный - не просто окончание недели, а предстоящая свадьба коллеги. Потому и стол был побогаче, и тосты торжественней, и бутылок в морозилке дожидалось больше, чем обычно.
Дмитрий Сергеевич, или Сергеич, как обычно запросто называли подчинённые хозяина фирмы, тоже присутствовал. На обычных пятничных посиделках своих водителей, он предпочитал не появляться, так как понимал, что пить с подчинёнными - только вредить своей репутации. Но и запрещать - не запрещал, так как до директора фирмы успел вдоволь покрутить баранку различных грузовиков, мотаясь по необъятным просторам России, и прекрасно понимал, что расслабляться водителям надо, так уж пусть лучше здесь, в уюте и комфорте родной фирмы, чем где-то в сомнительных местах за её забором.

Но такое событие, как празднование предстоящего бракосочетания, Сергеич не мог пропустить чисто по-человечески. Он пододвинул свою рюмку разливающему, а сам посмотрел на виновника торжества. Сашка Протасов, который сидел во главе стола, несмотря на молодость, всего двадцать четыре года, водителем был от бога.

Дорога его любила. И успевал он всегда вовремя, и машина в дороге не ломалась, разве что колёса пробивал, но с нашим асфальтом это такая мелочь, что и за поломку-то считать смешно, и проблем не было ни с бандитами, ни с инспекторами ГИБДД. А уж машину чувствовал. Спокойно загонял свой длинномер задом в любые ворота, какие бы хитрые манёвры этому не предшествовали. Среднего роста, коренастый и крепкий, с открытой улыбчивой физиономией, он и по жизни был хорошим человеком. Быстро сходился с любым экспедитором, да и мужики на фирме, многие из которых по возрасту годились Сашке в отцы, его уважали.

Кириллу повезло: он родился и красивым - очаровательный малыш, блондин с голубыми глазами, - и счастливым. А чем не счастье: юг Белоруссии, деревушка на берегу Днепра, весна ранняя, осень ласковая... У бати большое хозяйство - куры, корова, кошки, собаки. Рыбалки с отцом и дедом, красавица-мать, ласково воркующая над первенцем...

...родившиеся после сестры и брат, большая дружная семья, а он, Кирилл, уже взрослый восьмилетний мужчина, которому доверяют. Младших покормить, в магазин сходить. Батя записку напишет, а Кирилл вместе с денежкой продавщице отдаст. Она ему сумку соберет и сдачу в ладошку сунет. Кирилл придет домой и честно сдачу возвращает. А то, что батя смотрит мутным глазом и даже не пересчитает, а мамка лежит на кровати, отвернувшись - так это не беда, устали они.
***
"Уставали" родители все чаще и чаще.

Органы опеки пришли тогда, когда Кирилл жарил макароны, чтобы накормить младших. Жарил сухие, ведь никто ему не объяснил, что сначала их нужно сварить... И Кирилл кричал тогда: "Оставь, тетка, я сам, я все сам, я все могу са-а-ам..."

***
Суд был скорый, родителей лишили прав, Кирилла и младших - по детским домам. Чувствовал ли Кирилл сиротство? Пожалуй, нет. Воспринимал переезд в детский дом как авантюру, приключение. А летом забирал его уже очень пожилой дед. И все продолжалось: домашнее хозяйство, рыбалки, пацаны-дружбаны, знакомые с детства... Только не было "уставших" родителей.

- Пахнет жареным! - жизнерадостно заявил Зевс, пинком отворяя дверь в чертоги Олимпа. - Никак, говядина?

- Подношение от афинских жрецов и знати, - отозвался Гермес, подскакивая к Громовержцу - как всегда, растрепанный, под мышкой целая кипа свитков с записями, очки съехали набекрень. - Сто быков, повелитель Зевс.

- О-о! - потер руки владыка Олимпа. - Недурно, недурно. Перекусим.

Он уселся за стол, уставленный блюдами, расторопные титаны живо повязали ему на шею салфетку, другие придвинули блюда.

- Мне ножку, - сказал Зевс. - И вина. Вино, надеюсь, кто-нибудь пожертвовал?

Гермес поспешно закивал:

- Сто амфор, повелитель! От них же.

Брови Громовержца поползли вверх.

- Знатное приношение, клянусь собой! Сдается мне, у них там праздник?

Гермес выхватил из-под мышки один из пергаментных свитков.

- Зачитать тебе благодарственные молитвы, владыка?

Зевс отрицательно мотнул головой и проговорил сквозь бычье бедрышко:

- Швоими шловами.

Гермес неловко затолкал пергамент обратно, едва не растеряв при этом прочие свитки, потом свободной рукой поправил очки.

- Они благодарят тебя, владыка, за то, что ты не попустил богохульства и направил дланью своею руку судьи, чтобы свершила она праведный суд...

- Стой, стой, - замахал ему Зевс, отрываясь от куска. - Ничего не понял. Какого богохульства?.. Какого судьи?..

Один старый мужчина переехал жить к своему сыну, невестке и четырехлетнему внуку. Его руки дрожали, глаза плохо видели, походка была ковыляющей. Семья ела вместе за одним столом, но старые, трясущиеся дедушкины руки и слабое зрение затрудняли этот процесс. Горошины сыпались с ложки на пол, когда он зажимал в руках стакан, молоко проливалось на скатерть.
Сын и невестка стали все больше раздражаться из-за этого.
- Мы должны что-то предпринять, - сказал сын. - С меня достаточно того, как он шумно ест, пролитого им молока, и рассыпаной пищи на полу.
Муж и жена решили поставить отдельный маленький столик в углу комнаты.

Там дедушка стал есть в одиночестве, в то время как остальные члены семьи наслаждались обедом. После того, как дедушка дважды разбивал тарелки, ему стали подавать еду в деревянной миске. Когда кто-то из семьи мельком взглядывал на дедушку, иногда у него были слезы в глазах, потому что он был совсем один. С тех пор единственными словами, которые он слышал в свой адрес, были колкие замечания, когда он ронял вилку или рассыпал пищу.
Четырехлетний мальчик наблюдал за всем молча. Однажды вечером, перед ужином, отец заметил его играющим с деревянной щепкой на полу. Он ласково спросил малыша:
- Чем ты занимаешься?
Так же доверчиво мальчик ответил:
- Я делаю маленькую миску для тебя и мамы, из которой вы будете кушать, когда я вырасту.
Мальчик улыбнулся и продолжил работать. Эти слова так ошеломили родителей, что они потеряли дар речи. Потом слезы заструились на их лицах. И хотя ни одного слова не было произнесено, оба знали, что надо сделать.
В тот вечер муж подошел к дедушке, взял за руку и нежно проводил его обратно к семейному столу. Все оставшиеся дни он ел вместе с семьей. И почему-то ни муж ни жена больше не беспокоились, когда падала вилка, разливалось молоко или пачкалась скатерть.

Вчера мы никакого праздника не праздновали, потому что маме как раз было сорок дней. Так получилось. И мы сходили в церковь, а потом пошли просто так шляться по магазинам.
Ну, обстановку там смотреть выбирать в новый дом, туда-сюда...

И там на шкета упал шкаф.

Это был большой-большой мебельный магазин.

А поскольку в Пушкино вчера был день города, то покупателей кроме нас в магазине не было никого.
Не было так же и продавцов.
Сперва-то была одна, но потом и она куда-то пропала.
В этом была своя прелесть.
Можно было прыгать на диванах, и прятаться в бесчисленных шкафах.
Вы не поверите. Наблюдая, как шкет прыгает на огромном кожаном диване с пафосным названием "Сенатор", мне так захотелось попрыгать вместе с ним, что аж подмышкой зачесалось. Еле удержался, чесслово!
Что бы как-то отвлечь себя от соблазна, мы стали играть в прятки.
Это шкет придумал играть в прятки в шкафах.

Я сосчитал до десяти, и пошел искать.
Ходил-ходил, потом мне надоело, я достал телефон, и позвонил шкету на мобильник. Звонил и думал - какой я блять умный! Но когда раздался звонок, я понял, что умным быть не всегда помогает в жизни. В глухом огромном помещении, намертво заставленном шкафами, звонок мобильника никак не помог определить даже направление поиска, не то что точное местонахождение.
- Алло, пап! - сказал где-то поблизости шкет.
- Привет, сынка. Ты где? - спросил я.
- Я тут! - ответил шкет и отключился.

Старенькая маршрутка уверенно ломилась сквозь пробку короткими рывками и постоянно перестраивалась, раз за разом обгоняя на корпус окружающие иномарки. Я трясся на заднем сидении и размышлял о том, что же помогает водителю двигаться быстрее остальных. То ли опыт, отточенный годами езды по одному маршруту, то ли чисто профессиональная смесь спокойствия и наглости, которой не хватает простым автолюбителям - либо спокойным, либо наглым, но по раздельности. Часы показывали без четверти девять, и я с грустью понял, что к девяти не успеваю, и есть шанс остаться за бортом. Но вскоре маршрутка выбралась на шоссе и быстро понеслась вперед. Судя по рекламным щитам, со всех сторон наперебой предлагавшим щебень, кирпич и теплицы, мы уже были сильно за городом. Я не заметил, как задремал. А когда вдруг очнулся, маршрутка стояла на обочине, в салоне осталось пассажиров всего трое, и все они сейчас хмуро смотрели на меня.

- Госпиталь кто спрашивал? - требовательно повторил водитель.

- Мне, мне! - спохватился я, зачем-то по-школьному вскинув руку, и кинулся к выходу.

Маршрутка уехала, а огляделся: передо мной тянулся бетонный забор с воротами и проходной будкой, а за забором виднелось белое пятиэтажное здание. У проходной на стуле грелась на солнце бабулька в цветастом платке и с книжкой в руках. Ее можно было принять за простую пенсионерку, если б не красная повязка на рукаве.

- Доброе утро, - поздоровался я. - Не подскажете, госпиталь НИИ ЦКГ... ВГ... длинное такое слово...

Бабулька оглядела меня с ног до головы строгим взглядом.

- А вы к кому? - хмуро спросила она. - У нас режимная территория.

- Студент, - объяснил я, - Доброволец, на эксперимент. Я созванивался, мне сказали сегодня в девять...

- В лабораторию что ли? К Бурко? - догадалась старушка и, не дожидаясь ответа, затараторила: - Мимо главного крыльца справа обойдешь здание, сбоку за автобусом будет железная дверь, по лестнице на последний этаж, там увидишь.

Действительно, сбоку у здания желтел корпус автобуса, а сразу за ним оказалась железная дверь. Я нажал кнопку звонка, и вскоре кто-то невидимый щелкнул замком, разрешая мне войти. Я поднялся на последний этаж. Здесь было почти пусто: вдоль стен коридора тянулись банкетки, и на одной из них сидела девушка. На ней была короткая кожаная юбочка и ярко-розовые гольфы, поднявшиеся выше коленок, в верхней губе блестело металлическое колечко, а на голове были здоровенные наушники в вязаном чехле. В руке она держала смартфон, куда уходили провода наушников, и тихо копалась в нем - то ли сидела в интернете, то ли искала следующий трек. Она слегка покачивала ногой, из наушников плыло громкое ритмичное цыканье и тонуло в тишине коридора. На мое появление девушка никак не отреагировала.

НОВЫЙ ГОД


Как обычно, когда ничего не происходит, хочется праздника. Вот и нам с Вовкой захотелось. И не чего-то там, а нового года.
- Баб, а давай новый год будет? - предложил я бабке, когда мы сидели все вместе и обедали.
- А давай лучше день вашего отъезда устроим. Всё веселее будет, - предложила бабка.
- Можно день космонавтики устроить, - предложил дед. - Посадим вас в бочку и запустим на луну.
В предложении устроить день отъезда, мы ничего интересного не нашли, а вот день космонавтики заинтересовал.
- Так у нас подготовки нет и скафандров, - заметил я.
- Я вас заочно принимаю в отряд космонавтов, а вместо скафандров дадим вам два ведра на головы. Делов-то.
- Не, - не согласился Вовка. - Я пока в космос не хочу, а новый год с подарками хочу.
- От дохлой кошки облезлый хвост устроит вас в качестве подарка? - предложила бабка.
- Меня конфеты больше интересуют, - сказал Вовка.
- И меня тоже, - добавил я. - И дед мороз.
- И ёлка, - добавил Вовка.
После недолгих колебаний в сторону того или другого праздника бабка с дедом всё-таки согласились на новый год, что нас безусловно порадовало. Будет что рассказать потом во дворе. Хотя историй и так хватало, что бы написать небольшую книжку.
Но бабка с дедом на праздник-то согласились, но не подумали о том, что мы к вопросу нового года подошли со всей ответственностью. Они-то подумали, что вручат нам по пакетику карамелей и всё. Хрен там. Праздник так праздник.
- Нужно за ёлкой идти, - сказал я деду. - Иначе, какой это праздник без ёлки?
- Вам надо, вы и идите. Мне ваша ёлка даром не усралась.
- Нет дед. Ты не прав. Дети правду говорят. Какой же это новый год без ёлки? - вступилась за нас бабка.
- И деда мороза со снегурочкой, - добавили мы.
- Ну, ёлку и деда мороза я вам гарантирую, а снегурочка уехала на целину и раньше зимы не вернётся, - сказала бабка и посмотрела на деда.
- Я не согласен. Дед мороз тоже уехал, - сказал дед. - В Ялту. Отдыхать после новогодних праздников.
- А мы его сейчас быстро командируем сюда, - зло глянула бабка на деда. - Или его старую баню сожгут к ебеням.

Освоились мы быстро. Пока папа и мама ходили на пляж, мы там не ходили. Мы там носились. Вовка любил пугать соседей своим голым торсом, а я гордо восседал на волнах, на надувном матраце в труселях в клеточку.
В соседнем домике справа жила такая же семья, вот только заводилой у них была старшая. Младший же, как и Вовка, все время вторил ей и получал пиндюлину соответственно поровну. Иногда, по вечерам, наши папы и мамы устраивали спор: кто из ихних детей более нуждается в отрывании головы, а кто менее. Побеждала всегда наша команда, и то благодаря тому, что папа имел невероятное красноречие, и жестикулировал, рассказывая о нас с Вовкой в подробностях, а мама демонстрировала бабушкин валидол, перетянутый резиночкой - подарок тете Нюре.
- Нафиг такие демонстрации! - сказал я новым знакомым, и мы ломанулись ближе к морю.
Малого ейного тоже звали Вовка, и мы как-то с ним сразу нашли общий язык. Не ну а чё, с одним Вовкой я уже умею управляться!
Девчонку же звали Светка, и она была оторвой полной! Я часто слышал, как мама ее говорила:
- Вырастешь шалавой - меня не впутывай!
Папа ее в этот момент громко смеялся.

Бредя по вечернему пляжу, моча ноги в теплой воде, я сказал:
- Надо будет акулу сделать! - что на меня нашло, я и сам не знаю. Мы в тот момент говорили как раз о дедах-бабках, и я учил Светку, как правильно обобщатся с инопланетянами, а она меня как нужно красиво выбривать у кота все его пятна папиной бритвой!
- Зачем? - живо удивилась наша дружная компания
- Вот вы дурные - резюмировал я! - ну представляете - все лежат, отдыхают, загорают! Скучно! А тут - целая акула! Все бегают, кричат... весело!
Такой аргумент был железобетонным, и все сразу согласились.
Сразу мы все поделили: мы с Вовкой, моим Вовкой, метнулись за нужник - там свалка всякого хлама. Ищем там прибор типа плавника акульего, или вырезаем из фанеры, а Светка и ейный Вовка приносит отцовскую маску и мамин ремень от джинсов - что бы плавник как-то зафиксировать на спине.
Справились мы с Вовкой очень быстро, даже обидно стало, что я не смог показать всю свою силу интеллекта в вырезании плавника из фанеры. Кусок жёсткой резины, то ли от колеса огромного такого, то ли от строителей, практически нужной формы, и что самое главное - с небольшими распорками книзу, аккурат для закрепления конструкции на спине.