Иногда события в жизни складываются в причудливый диафильм. Когда в памяти откладываются только отдельные куски, вырванные из общей картины происходящего. Так было и сейчас.

Первый кадр. Мы с Лёхой Котом спокойно едем в уютном тепле машины, лениво перебрасываясь пустыми фразами; дворники медленно елозят по стеклу, стирая с него капли осеннего дождя; негромко играет радио; фары освещают дорогу, отражаясь от неё сюрреалистическими бликами на деревьях, подступающих к обочине. Следующий кадр. Очередная лужица; сильный удар откуда-то снизу; побледневшее лицо друга, пытающегося удержать рыскающую по всей дороге машину; боль от моих ногтей, вонзившихся в кожу ладони, когда я непроизвольно обхватил дверную ручку. Кадр финальный. Машина стоит на обочине, Лёха облегчённо выдыхает и непроизвольно тянется в карман, нашаривая пачку "Кента". Прикуриваю непонятно откуда появившуюся между пальцев сигарету, и протягиваю трепещущий огонёк зажигалки в сторону водителя. Руку ощутимо потряхивает.

Я вышел, чтобы посмотреть, что произошло. Через секунду хлопнула водительская дверца и Кот, так же понуро, как и я, начал созерцать открывшуюся перед ним картину. Даже в тусклом отсвете фар, зрелище открывалось печальное. Оба колеса с пассажирской стороны были полностью спущены, а жуткого вида забоины на дисках, заставляли отбросить идею о починки их на дороге.

Мы стояли и курили, оценивая сложившееся положение. Ругать друга было, вроде, не за что - лужа, скрывающая страшную яму, выглядела точно так же как и тысячи совершенно безобидных её сестёр, разбросанных на дороге. Первым тишину нарушил Лёха:
- Ну что? Какие предложения?
- Пацанам надо звонить, пусть колесо везут какое-нибудь. А мы пока твою запаску поставим, и машину на домкрате оставим, чтоб быстрее получилось.
- Звони, - согласно кивнул Кот и пошёл открывать багажник.

"Не имей сто рублей, а имей сто друзей"
(народная финансовая мудрость)


Я подолгу рассказывал своему новому знакомому о политических новостях на далекой Родине. Дед внимательно слушал, переспрашивал, задавал наивные вопросы и не удивительно, ведь отсюда из Монтенегро, ему все кажется странным и неестественным.
Дед загорал тут уже много месяцев, пас внуков, охранял черногорскую квартиру сына и тосковал по России.
В долгу он тоже не оставался - делился своими историями. Старинными, из прошлого тысячелетия и совсем свежими.
Одну из них я и попытаюсь сейчас описать, опуская с вашего позволения некоторые интимные подробности, впрочем, вы их вполне можете домыслить и без меня.

История эта произошла пять лет тому назад с дедовой соседкой из Челябинска, они живут на одном этаже.
Очень недурна собой, тридцать с хвостиком, зовут Тамара, не замужем, растит мальчика и девочку.
Итак, пять лет назад Тамара оставила на бабушку совсем тогда еще маленьких детей и впервые в жизни отправилась отдыхать к морю за границу.

Половина отпуска пролетела ярко и неудержимо как шаровая молния.
Еще одна несчастная неделька и опять в родной Челябинск к деткам.
Но вот однажды вечером, когда Тамара как всегда бессмысленно и самодовольно прогуливалась по набережной, рядом с ней нарисовался моднопахнущий мужичок.
Лысоватый, но в то же время с игривой косичкой, не сказать, чтобы красавец, но вроде симпатичный и нестарый еще. Фигура правда никакая: маленький и толстоватенький, даже ниже Тамары, и это при ее-то не гигантском росте.
Мужик улыбнулся, выдал дежурный комплимент и попросил сигарету.
Остановились, закурили, разговорились.
Мужик оказался москвичом. Веселый такой, на любую тему у него имелся свежий анекдот. Складно рассуждал о моде, искусстве, о политике. Потом этот тип откуда-то приволок гитару, привел Тамару к морю и до утра мурлыкал ей грустные песни о несчастной любви.

Бабье лето было в самом разгаре. Солнце палило так, как будто решило отыграться за весь дождливый август, небо было пронзительно голубым, без малейшего следа облаков. И даже трава, как будто открыв второе дыхание, внезапно стала ярко-зелёной. И только листья на деревьях, раскрашенные в осенние цвета, разрушали иллюзию лета.

Я сидел около сервиса, где работаю, на деревянном ящике и казался самому себе очень похожим на древнего Цезаря. Потому что делал одновременно целую кучу дел. Курил, пил чай из треснутой кружки, принимал солнечную ванну, ворошил ногой кучу поломанных генераторов, лежащих передо мной, надеясь найти целую переднюю крышку с живым подшипником, а ещё прислушивался к неторопливой перебранке Саныча, хозяина сервиса, и Сашки, нашего сварщика, которые пытались приварить на место крепление реактивной тяги на клиентской машине. Ржавый металл днища периодически прожигался и, затихшая казалось, ругань делала новый виток. Впрочем, всё было достаточно однообразно, Саныч обвинял Сашку в криворукости, тот отвечал, что таким гнилым вёдрам место на помойке, а никак не в сервисе, и оба, с завидным единодушием, посылали меня нехорошими словами заниматься своим делом, когда я разбавлял их интеллигентную беседу своими комментариями. Нормальные рабочие будни автоэлектрика.

Басы и надсадный рёв глушителя послышались задолго до того, как из-за поворота показалась машина их издававшая. Взвизгнув тормозами и оставив на асфальте стоянки две чёрные полосы от блокированных колёс чёрная "четырнадцатая" в версии "пацанмобиль", с напрочь порезанными пружинами и глухой тонировкой всего, что можно и нельзя, резко остановилась. Открылась водительская дверь, и перекрикивая Витю Ака из колонок, который в этот момент, матерясь, рифмовал себя с "мадафака", раздался приветственный крик:
-О, Витян! Здорова! - из двери выскочил парень лет двадцати, со смутно знакомой физиономией, идентифицировать которую мешали тёмные очки на пол лица.
Я лениво, но вроде бы приветливо, махнул рукой, здороваясь, а водитель, осознав, что перекричать молодого рэпера вряд ли получится, опять скрылся в машине, и через несколько секунд на стоянке опять воцарилась тишина.

Ветер рвал рубашку на груди, трепал волосы, стараясь сбить с ног стоящего на обрывистом берегу старика.
Нет ничего красивее и величественнее, чем вид бушующего моря.
Огромные валы раз за разом обрушивались грудью на берег, обдавая мелкой соленой пылью, оседающей на губах йодистой горечью.
Мощь и сила моря поражает и заставляет чувствовать себя слабой букашкой.
Старик спокойно стоял, опершись на трость и смотрел вперёд на море, катившее свои валы на берег. За его спиной за оградой дома резвились его внуки и правнуки, слышались радостные голоса родни, собравшейся впервые за много лет вместе.
Он же, покинув всех, стоял на берегу, всматриваясь в бушующее море.
- Леонтич - пересиливая шум ветра и волн, позвал я старика - Леонтич!!!
- Чего? - спросил он не оборачиваясь
- Пошли уже! Уха готова, тебя все ждут
- Пошли - согласился он и, вздохнув, повернулся к морю спиной - Пошли.

Когда все было съедено и женщины, убрав со стола, удалились, мы закурили в беседке. Леонтьевич попросил:
- Серёга, открой окно.
Через открытое окно в беседку ворвался влажный ветер, пахнущий морем.
Николай Леонтьевич, затянувшись горьким дымом, посмотрел долгим взглядом на море за окном и без предисловий начал свой рассказ.

В сорок втором году я служил на транспорте в Мурманске. Туго было. Сверху бомбят, снизу торпедами пуляются, да и со жратвой плоховато. Ну, ничего страшного - жили, воевали, гнобили гитлеровских псов как могли. В июне пришел по ленд-лизу очередной караван. Разгрузились они как положено и нашу "Ладогу" - старый сухогруз с двадцатью членами экипажа к ним пристегнули. Мы должны были дойти до Ливерпуля и загрузившись, по возможности вернуться назад.
Загрузили нас пулемётами и боеприпасами, в боковые танки налили соляры и мы тронулись в обратный путь.

В 2006 я наконец съехал от родителей и снял квартиру на Беговой, старая 6-этажная сталинка. Потрясающая двухкомнатная квартирка, которая располагалась так, что проходила сквозь весь дом, т.е. у меня было два балкона, которые выходили на разные стороны дома.
Первое время я жил без особых приключений. Приходил домой с работы, мылся, садился за комп - ну ты понел. К часу ночи я ложился и засыпал.
Инцидент произошел летом 2007го года. Все началось с того, что я решил подвинуть кровать так, чтобы с утра солнце мне не светило в лицо. Вышло так, что теперь изголовье кровати было приперто к углу образованного стенами между квартирами. В эту же ночь случилось неприятное. Я лег спать, уставший после работы, и приперся ухом к прохладной стенке. Я уже засыпал, как вдруг в квартире наступила гробовая тишина, машины замолкли, комп на удивление был выключен и тут я отчетливо, сквозь тишину и мрак, услышал чьи-то вздохи, сопения и плачь. Тихий-тихий, невероятно отчаянный, этот плачь заставил все волосы на теле шевелиться, более страдальческого плача я не слышал в жизни. Словно за той стеной находился несчастный, который уже плачет там не один десяток лет. Я резко вздернулся от стенки и решил, что мне это показалось. Проворочавшись в кровати до трех-четырех ночи я уснул.
На утро я забыл об этом. Прошло несколько недель. И вот однажды я вышел покурить ночью перед сном на балкон. Здесь я сделаю небольшое отступление и объясню структуру моего дома. Квартира, откуда я в ту ночь услышал плачь, находилась прямо рядом с моей, но обитатель жил в другом подъезде. Его балконы, как и мои, выходили по разные стороны дома и были от моих балконов на растоянии метра с чем-то. Однако, я никогда не видел, чтобы кто-то открывал двери на те балконы, и уж тем более не видел, чтобы кто-то выходил на балконы. Хотя там были разные штуки в том числе и мебель и домашняя утварь. Хотя она лежала там всегда, сколько я помню. Вообще говоря, я просто думал, что там никто не живет и все.
Так вот. Вышел я покурить на балкон. Стою, курю и вдруг опять настает просто мертвецкая тишина. Никаких машин, никакого ветра, только едва различимый тихий гул города. Вдруг, среди этой тишины раздается тяжелый всхлип, затем рычание и довольно громкий стон, такой словно кому-то прищемило конечность. Затем раздался хруст и звук упавшего тела. Все это было слышно через закрытую дверь балкона. Должен вам сказать, что мне в первую очередь в голову пришла идея, что там кому-то плохо. Я даже задумался о том, что стоит перепрыгнуть на его балкон и пройти в квартиру, посмотреть все ли в порядке. Но я понял, что все это чертовски странно и ужасно, одни эти звуки вызывают в душе непомерное отвращение и жалость, действую не хуже звуков царапания стекла. Я вспомнил этот умоляющий плачь и чуть ли не обосрался. Я долго стоял на балконе в размышлениях, кто-же там живет. Тут мне в голову пришла идея, - послушать через стетоскоп чтоже твориться в соседней квартире за стеной.

Вся эта дребедень началась в понедельник. Хотя нет, скорее воскресение. К жене приперлась подруга детства, которую не было видно нихуя многа лет (сука, столько бы еще не видел). Короче говоря, водка, пиго и всякое кишкоблудство. Остаток воскресения я помнил плохо. Помню тока, что после водки "лакировался" пивом.
Отдохнул культурно, короче.
И тут понедельник бац! и наступил.
Башка болит, во рту словно летучий корволант гусар ночевал, в кармане тока собственный хуй через дыру нащупывается.
Супруга отвела дитятю в сад. а сама побежала на работу.
Сижу дома, туплю в стену и думаю: на работу не вариант, я жеж водилой в АПТП работаю, с таким еблетом и выхлопом мне тока в яме целый день сидеть, под машиной и молиццо, что бы завгар не увидел.
Звоню пацанам, парни мол. прикройте нах! Коллеги мои заверили меня. что все будет заебись и я поперся к соседу Лехе.
После дежурных фраз я занял у соседа пару "красненьких" и поперся в магаз.
Два с половиной литра пива, пачка "Оптимы" и маленький арахис на закуску - жизнь удалась!
Находясь уже в подвешенном состоянии я начал срать. Причем сильно, часто и очень жидко. Через час к списку прибавилось "кроваво".
"Три дня кровавого поноса - вспомнилось мне - И неминуемая гибель"
Телефон.
03
Карета под окном. Две молодые девки вполне аппетитного размера и вида проходят в квартиру.
- Жалуйтесь - приказывает высокая блонди, походу старшая
- Так, мол, и так - докладаю я - Сру кроваво. мол, много и часто.
Меряют давление, делают экеге и (о! ужос!) приказывают снять штаны и стать раком.
Звучит, на мой взгляд, вполне резонный вопрос - нахуя?
- Говно могёшь показать? - Интересуется блонди
- Как я тебе его покажу? Оно в унитаз смывается
- Тада не пизди и быстро на четыре мосла! - Приказывает она, а сама напяливает перчатку и чем-то ее мылит, заходя ко мне с тылу.
Одного теперь понять не могу, как же бабы терпят когда мы их в задницу долбим? Тута всего два наманикюренных пальчика, а впечатление, что негрятянская огромная ялда, какую я в кине видел.
- Ага, кровища есть - констатирует блонди снимая перчатку - Собирайся, герой-недоебок в больничку поедем.

Есть у меня друг Леша. Леша, сука, личность. Его всегда тянуло на приключения, наверное, это потому что ещё с детства он рос феерическим раздолбаем.

К десятому классу не осталось не одной школы в их святом поселке под Нижним Новгородом, из которой бы его не выгнали. В одной он постоянно дрался, в другой скинул на преподавателя огнетушитель, в третьей что-то ещё, всего и не упомнишь. Поэтому доучивался он в городе Арзамасе.

С горем пополам окончив школу, Алексей поступил на факультет физической культуры и спорта, благо пять лет рукопашного боя не прошли даром. И вот тут в большом городе он наконец-то смог развернутся. Он трахал все, что движется. Двигать и трахать, ничего не приходилось, потому что обаянием, фигурой и животным магнетизмом природа Лешу не обделила.

На втором курсе у него появился автомобиль, ваз 2114, и количество приключений увеличилось на порядок. К постоянным гулянкам с девками добавился стритрейс и заботы с автомобилем.

Ну собственно эта история которую я вам собираюсь поведать началась на втором курсе, точнее после второго курса, летом.

Алексей каким-то непостижимым мне образом умудрился закрыть летную сессию и шел себе довольный по Дивеево, тот самый святой поселок в Нижегородской области. Молодой растущий организм требовал развлечений, поэтому увидев на горизонте симпатичную особь слабого пола, Леха, долго не думая пошел знакомиться.

Хотелось бы мне написать здесь их диалог, потому что знаю Лешину манеру знакомства, там сто процентов было что-то веселенькое, но, к сожалению, тогда я рядом с ним не был.

Утреннее солнце светило в окно небольшой кухни, пробиваясь горизонтальными лучиками сквозь жалюзи. Полоски света падали на плиту, где вкусно скворчала в сковородке яичница и распространял изумительный аромат кофе, варившийся в турке. Рядом стоял и внимательно смотрел за напитком крепкий мужчина чуть за пятьдесят, с открытым мужественным лицом и тёмными волосами, уже тронутыми сединой.

- Пап, ты на меня, надеюсь, кофе тоже варишь? - На кухню заглянула стройная молодая девушка. - Ммм, так вкусно пахнет!
- Растворимый попьёшь! - Хмуро бросил мужчина, снимая с огня турку, за секунду до того момента, как пена должна была перевалиться через край. Впрочем, тут же улыбнулся, аккуратно наливая получившийся напиток в две небольшие чашки. - Конечно заварил, Лен. Ну что ещё за глупые вопросы?

Девушка, походя чмокнув отца в чисто выбритую щёку, схватила одну из чашек и уселась за стол, деловито намазывая себе бутерброд. Мужчина посмотрел на неё взглядом отца, гордящегося своим ребёнком. Красивое лицо, светлые волосы до плеч и большие карие глаза, завораживающие мужчин. Хотя он знал лучше многих, что за красивой внешностью скрывались пытливый ум и неплохое чувство юмора. Не зря ведь, всего полгода назад закончила институт с очень неплохими оценками в дипломе. А сейчас логист-переводчик в одной из крупных компаний. "Да уж, хорошая кому-то невеста достанется", - гордо улыбаясь краешками губ, подумал отец.

- Ну что, как дела на работе? - задал дежурный вопрос мужчина.
- Ой, пап, комедия настоящая! Второй день у одного американца переводчиком работаю, так аж жалко на него смотреть, мается бедный, всё ухаживать за мной пытается! - звонко рассмеялась девушка.
- А что за американец? - с интересом глядя на дочь, спросил отец.
- Товарищ подполковник, а это у вас, случайно, не служебный интерес? - иронично взглянув на собеседника, серьёзным тоном ответила девушка.

В городе В. готовились открывать новое здание областного суда.
Давно пора было. Старый суд, деревянный и двухэтажный был готов уже провалиться под землю. От стыда за свою убогость и непрезентабельность. И ещё за отсутствие элементарных удобств. Туалет там был во дворе, что доставляло определенный дискомфорт наманикюренным блондинистым секретаршам. Судьи были вынуждены ходить в резиновых сапогах из-за постоянных луж на полу, и это тоже не прибавляло им солидности... Был даже случай, когда подсудимый сбежал прямо из зала суда через дыру в стене, что стало последней каплей в чаше терпения служителей Фемиды. Они объявили забастовку.
Правосудие в городе остановилось. Заседания отменялись и переносились. Несчастные обвиняемые ходили по улицам с плакатами "Хотим справедливого приговора" и "Даёшь каждому по три года исправительных работ", но судьи упёрлись - либо новое здание, либо они будут выносить оправдательные приговоры по каждому делу. Администрацию области последнее требование озадачило настолько, что уже через три месяца проект строительства был подписан и в бюджет были внесены необходимые изменения с учетом непредвиденных расходов в размере около девятисот миллионов рублей - на откаты, распилы и собственно строительство десятиэтажного храма правосудия...
Строили его три года. Могли бы и быстрее, но постоянно что-то мешало. То вместо кирпича завезут пенобетонные блоки, то вместо цемента каким-то образом поступил вагон опиумного мака... Перепутали, видимо. Когда дошли до третьего этажа, то выяснилось, что с того места, где должен быть кабинет Председателя суда, видна городская свалка. Пришлось переделывать проект и, на всякий случай, переносить свалку... При подключении почти готового здания к сетям оказалось, что нагрузку на водопровод и электричество никто не рассчитывал, и в теории, если бы в суде одновременно открыли хотя бы половину кранов в туалетах, то ближайший микрорайон остался бы без воды. А каждая включенная лампочка в кабинете снижала напряжение в городской электросети на целых четыре вольта...
Но это были ещё мелочи. Главное наступило тогда, когда начали пробное включение системы вентиляции. По зданию мгновенно распространилась такая вонь, что сбежали не только строители, но и все крысы из подвала. Не успевшие улететь мухи, падали в конвульсиях прямо на новую плитку и умирали на ней. Запах говна вызывал резь в глазах и прибывшие по тревоге бойцы МЧС работали в противогазах. После долгого и тщательного расследования удалось установить, что кто-то из строителей-узбеков ещё где-то на уровне второго этажа насрал в недостроенный воздуховод, удачно замаскировав свой "подарок" строительным мусором. Мусор, по установившейся традиции, никто убирать не стал, просто сдвинули лопатой в угол и благополучно забыли о нём. А теперь вот вспомнили...

Мужчины не умеют кормить котов, в них все еще сильны неандертальские представления о том, что кот обязан самостоятельно зарабатывать на питание. В средневековье, от которого Паша унаследовал образ мышления и свое твердолобое упрямство, возможно, и было принято держать кота на подножном корму, но современное общество порицает подобные воззрения. Человечество отказалось от них вместе с учением о плоской Земле и идеями о том, что если женщина не тонет в воде, то она - ведьма. Таким образом, оставляя кота без ежедневной порции свежего питания, Паша явно ударялся в мракобесие и, до некоторой степени, даже в ересь.
Паша считает, что пока кот Жорик не доест предыдущее блюдо из миски, сыпать туда следующее преждевременно, он полагает, что это расточительство. Лена говорила ему тысячу раз:
- Чтоб тебя так в кафе перловой кашей кормили. Подавали вчерашнее недоеденное и говорили: "Кушай, дорогой, как доешь - свежее сварим".
Но на Пашу подобная аргументация действует слабо, он только гогочет и поступает, как привык в своем средневековье, а страдают из-за этого окружающие, особенно коты и женщины. Лена уехала в командировку в понедельник, а вернулась в субботу, не успела она переступить порог, как Жорик выбежал ей навстречу, принялся громко мяукать жалобным голосом. Паша выглянул из комнаты, сказал:
- Не слушай кота, он врет! - и загоготал.
- Бедный котик, - пожалела Лена Жорика. - Он тебя не кормил?
- Мяу! - с готовностью подтвердил Жорик.
- Стукач! - заклеймил его Паша.
Лена вступилась за Жорика, он не стукач, сказала она, а единственный сознательный мужчина в доме. В следующий раз пообещала оставить ключи от квартиры коту, а не Паше.
- Некоторым, например, - добавила Лена, прижимая Жорика к сердцу, - ума не хватает даже в комнате прибраться.
- Жорику тоже не хватает, - сказал Паша.
Лена ответила, что Жорик свои носки не разбрасывает, в то время как Пашиными грязными носками можно оклеить все стены спальни, словно гобеленами. На это Паше возразить оказалось нечего.
- Чем вы будете меня кормить? - спросила Лена.

Конечно, не все было гладко.
Мой младшенький однажды засунул голову в трубу от коптильного аппарата. А обратно вытащить не смог.
Когда я его попытался выдернуть, принялся орать:
- Ой, ухи, ухи, ухи.
Уши у него в трубе свернулись в трубочки и не давали вылезти.
Ребенок плачет. Приехавшие накануне жена с тещей бьются в истерике и орут на меня:
- Сделай хоть что-нибудь!!! Ты же отец!!!
Что делать? Трубу пилить жалко. Ребенка еще жальче. Дитя рыдает. Пришлось пощекотать ему пятки.
Маняшка в трубе заухал и захохотал, как упырь на кладбище.
Пока он хохотал, я сделал мыльный раствор и клизмой впрыснул в трубу.
Подождал, пока ухи отмокнут и безболезненно вытащил дитя из трубы.
Тещу и жену потом долго пришлось отпаивать валокордином.
В трубу влез конопатый рыженький мальчишка, а вылез рыжеволосый негритенок.

Но были ужасы и похлеще.
Однажды полковник, как обычно, позвонил утром в часть. А там что-то случилось. Он с женой и дядей Игорешкой надели военную форму укатили разбираться. Ближе к обеду я слышу скрип тормозов за забором. Думаю, что это наши вояки приехали и начинаю разогревать борщ и второе. А их что-то нет и нет. Выхожу за калитку и вижу. Что вместо уазика стоят жигули с прицепом. В прицепе пустые ящики. На огороде кряжистая тетка и три мордастых парня наполняют ящики нашими помидорами и загружают ими багажник и прицеп. У меня сперва дар речи отнялся от такого наглого грабежа средь бела дня. Потом окликаю их:
- Эй, вы ничего не перепутали? Это мой огород!
Тетка рявкнула:
- Спрячься за забором и не гавкай!
Я конечно, былинный супергерой, но не идиот, чтобы ради помидоров бросаться на шайку мародеров. Я благоразумно скрылся во дворе, приказал детям закрыться в доме и наружу не высовываться. Выйдя из дома, заглянул в щель забора и увидел, что ситуация кардинально изменилась. Дорогу жигулю перегородил УАЗик. Хлопцы, широко раскинув руки, "отдыхали" на грядках. А наши вояки уже трудились над бандершей. Бандерша лежала на животе, сверкая широкой плоской белой задницей. Юбка распорота сверху донизу. Трусы были также срезаны и теперь торчали у нее изо рта, завязанные узелком на затылке. От речки уже спешил Дядя Игорешка с большим букетом крапивы. Бандерша успела наговорить всем кучу угроз и разных гадостей. И теперь разгневанная МариВАнна лично учила крапивой дуру уму-разуму.
После экзекуции полковник поставил гражданку на ноги, выдернул кляп изо рта:
- А теперь быстро! Кто послал? Кто организовал! Кто навел?
- Да у меня вся родня милиционеры! Вы все в тюрьме гнить будете! - завопила тетка.
Полковник нежно взял ее за кадык. Тетка захрипела. Жена полковника нехорошо прищурилась:
- Не дошло? Игореша, принеси еще букетик крапивы.
И тетке:
- Я тебе знаешь куда сейчас этот букетик засуну?
Тетка поняла, что ее угроз никто не боится, а последствия могут быть печальными и "запела, как соловей".

Мы с моим восьмилетним, тогда еще незагорелым напарником, сидели в кафе и любовались Черногорией. Шел всего лишь первый день, впереди ждала целая двухнедельная вечность моря, гор и местной кухни с восхитительно наглым вкусом продуктов пахнущих детством.
Маска, трубка и большие махровые полотенца висящие на спинке стула, настойчиво тянули к береговой линии.
Сын ускоренно размазывал салат по щекам, а я задумчиво крутил в руках маленький блестящий ключ от... Черногории.

У мооего древнего институтского друга Богдана, есть маленькое хобби - в тех местах, где ему было хорошо, он непременно покупает домик или квартирку. Не обидел он и Черногорию, приобрел тут огроменную квартирищу.
Месяц назад, заехал, как-то ко мне в Москву и сказал:
- Хочешь хорошо отдохнуть? Вот тебе адрес и ключ от Черногории.

И вот я сижу в кафе, пускаю ключом солнечные зайчики и думаю - как же мне его сберечь - этот проклятый ключ? Нас тут никто не знает, Богдан сейчас в Японии и если я вдруг посею этот ключ, то до Москвы нам придется добираться без денег, паспортов и чемоданов, а только при помощи полотенец, маски и так себе трубки...

Пришли к морю, расположились, тут до нас докатились вялые отголоски какого-то пляжного кипиша, оказалось, что недавно кто-то украл сумку с кошельком. То ли русские, то ли у русских.
Я оценил свои мелкие карманы в плавательных шортах, пригорюнился и понял, что как это не грустно, но купаться нам с хлопчиком придется по очереди. А жаль.
Сын запричитал:
- Ну почему? Ну почему нельзя спрятать ключ под полотенца и купаться вдвоем?
- Потому что, если вдруг его сопрут, то нам до конца своих дней придется жить в Черногории и питаться бананами с вон той пальмы, если она вообще банановая. Видишь, мы даже этого не знаем.
- Может, ключ будем оставлять кому-нибудь, когда идем на море?
- Кому? Вон тому продавцу зонтиков или официанту из кафе? Там же добра, на черт знает сколько деньжищ, не считая наших чемоданов. Я даже себе не могу доверить этот несчастный ключ.
- А мне?

Аля, Алечка, персик, цветочек....Не должны так болеть девочки пяти лет. Он наклонился над кроваткой. Аленька металась во сне. Лобик её горел. Он не должен был уходить, но не мог остаться. Подписание контракта, мать его. В дверях столпилась жена.
-- Я буду к семи, - сказал он. Направился к двери.

Жена схватила его за рукав.
-- Не уходи, я боюсь оставаться с ней одна.
-- Не могу, должен идти, ну извини.
-- Я позвоню маме.

Он поморщился. Промолчал. Не сейчас. Алечка больна.
На улице он сразу ступил в холодную лужу. Носок ледяным прилип к ноге.
Он не заметил. Вдруг вспомнилось Багрицкого "Смерть пионерки"...."Валя, Валентина что ж с тобой теперь/Белая палата крашенная дверь..."

Но его дочка будет жить!
Не может быть иначе! Не может!
Алька - майский бутончик.
Алька - золотое солнышко.

Весь день как автомат. Отлично сработанный японский робот-бизнесмен.
-- Да, господин О. подпишите здесь....Sir, is there anything else I should include in the contract?...госпoда, прошу внимания на экран....поставки обговорены ниже...в моём непосредственном подчинении.....спасибо...Good buy....
Это снаружи а внутри...."Алька, Алёнка, мы ещё поедем на колесе обозрения! Клянусь! Я просто был занят! Только выздоравливай!!!" Он хотел завыть.

Спустился в гараж. Блять! Колесо спустило!
У него не было сил менять. Бросил машину и поймал такси.
В дороге таксист о чём то тупо гнал. Он выключил звук из вне.
"Алька, папа к тебе едет! Папа уже рядом!"

На пляже рядом со мной расположился русский дед с двумя внуками.
Черный весь, сразу видно - не один месяц тут загорает, так и оказалось.
В первые дни мы просто здоровались, потом поменялись зачитанными до дыр, влажными от брызг русскими газетами, а когда больше читать стало нечего, разговорились.
Вначале о черногорской флоре и сербской фауне, потом о моих детях и его внуках, а потом просто - за жизнь.
Его сын, купил тут квартиру, вот дед с внуками и загорает все лето. Хорошо, только иногда поговорить по-русски хочется, да не с кем.
Дед (я как-то даже и не спросил его имени, хоть общались неделю) поведал мне несколько своих семейных историй, вот одна из них:

Мы жили на Украине в маленьком селе. Мой батя, царство ему небесное, всю войну прошел, все четыре года в танке провоевал.
Как уходил, я не помню, маленький был, а как вернулся, помню, как будто вчера. Пацаны мне очень тогда завидовали - папка живой, с немецким аккордеоном, сам весь в медалях, орденах, да еще и с руками и ногами целыми. Тогда это была большая редкость.
Правда, лысый весь и рот стал маленький и круглый - голова в танке малость подгорела, но глаза целые и сам здоров как бык.

Работал наш батя трактористом в колхозе, жили голодно, но дружно, не жаловались. Все было бы хорошо, только в 52-м понаоткрывали вокруг нас угольных шахт и стали на них зазывать добровольцев-комсомольцев. Добровольцы кончились, так и не начавшись, но задание партии выполнять нужно и тогда начали, хочешь - не хочешь, грести всех подряд.
Причем во время работы не забирали, что бы слухов не было, наверное, гребли только по вечерам.
Сидит человек в хате, никого не трогает, а тут раз - здрасте. Явились агитаторы с милицией.
Забирали всех мужиков от восемнадцати до пятидесяти. Пишешь заявление добровольца, котомку в зубы и на шахту в "бой за уголек". Не хочешь писать сразу, так сначала почки отобьют, после тут же напишешь...
Батя наш очень не хотел на те шахты.
В хате под полом выковырял себе место, величиной поменьше гроба, и как только собака вечером залает, быстро хватал документы, надевал пиджак с медалями, крестился и влезал под пол. Сверху закрывался доской и каждый из нас, детей, умел быстро накрывать ковриком отцовский схрон. Даже трехлетняя сестра. Ну, вообще не заметно.

"Разберись, кто ты - трус иль избранник судьбы
И попробуй на вкус настоящей борьбы.
В. Высоцкий

Тяжелая работа, такие, брат, дела,
И в праздник по тревоге хоть в чём мама родила,
Ментовские проблемы дядям Петям нипочем,
Он пьяный дал соседу кирпичом

Трудно менту встретить Новый Год
Эх, криминальный российский наш народ!
Хоть парень вроде крепкий, и пуля не берет,
А может и берет, да ну её к черту.

Профессор Лебединский


Вечер... И схлынул поток заявителей, строчащих заявления-слёзницы, что тати - поголовно гады, подонки и сволочи - спиздили у них различные предметы быта, деньги и прочие материальные блага цивилизации.
Рабочий день давно уже закончен, но опера не уходят. Как там пиздодельный "Любэ" в лице никогда не носившего погон Коляна Расторгуева бодренько так поёт: "Но рановато расставаться операм..." Сука... "Прорвёмся! - ответят опера-а-а-а!" Не, точно сука! Да хуй там на воротник, "прорвёмся". Скорее, "загнёмся"... По двенадцать часов, да без выходных, когда дети уже просят фотокарточки, чтобы знать, что у них ещё папы есть...
А если и направишься в лоно семьи, непременно отловит начальник, и станет задавать крайне неприятные вопросы: "А у тебя как с раскрываемостью?" да "Неужели и по делам всё в порядке?". Вся загогулина в том, что у сыщика, у нормального сыскаря, никогда по делам не может быть ВСЁ в порядке! И знают это всевозможные проверялкины, как мухи на..., ну, в общем, как мухи слетающиеся на территориальные отделы.
Сегодня день спокойный, слава КПСС! Никого (тьфу-тьфу!) не ограбили, не убили, не надругались. Можно чуток и расслабиться. Тем более, что погода шепчет - с тёмного беззвёздного неба моросит противный осенний дождь, и ветер срывает жёлтые мокрые листья с чахлых лип под окнами, и бросает их в окно кабинета.
На журфикс в резиденцию Серёги Адамяна были приглашены Володя Ерёмин, Мишка Савинов и Серёга Даниленко. Изысканно накрытый прессой-"малолитражкой" "Петровка, 38" стол ломился от яств - две бутылки водки ёмкостью ноль-семь, полбуханки чёрного хлеба, и пара солёных огурцов, от щедрот рыночной продавщицы.

Одна женщина решительно отказалась стареть.
И завела роман с одним морально шустрым начальником паспортного стола.
В угаре тёмной страсти начальник выписал ей новый паспорт с подкорректированным годом рождения.
Минус девять от возраста.
Женщина полгода чувствовала себя молодой и легкокрылой.
Пока случайно не подслушала разговор кадровички с унылой тёткой из канцелярии.
- Как по-разному выглядят люди, - сказала кадровичка. - Знаешь Тимкину, ну Тимкина, отдел продаж, в очках ходит? Ей 42, а больше 37 не дашь. А эта, бухгалтерша новая, фифа с декольте до пупа, по паспорту 34, а с виду ну все сорок!
- Генетика такая, с генетикой не всем везёт, - согласилась тётка.

У второй женщины муж гений.
Современники вот-вот дорастут.
В ожидании неминуемых лавров муж набирался творческих впечатлений и черпал вдохновение в походах налево, направо, конём и по диагонали.
Женщина организовывала быт и обеспечивала условия.
Свекровь Юлия Ниловна не уставала объяснять ей, в чём состоит долг гениевой жены перед грядущими поколениями.
Женщина очень старалась.
Юлия Ниловна даже хвалила её.
Скупо и редко, чтоб не баловать, но случалось.
Прошло двадцать лет, муж облысел, свекровь умерла, дети выросли.
Женщина наконец присела, перебрала папку с мужниным творчеством - три журнальных вырезки, одиннадцать газетных, перечитала, подумала до вечера и поняла, что всё равно его не бросит, потому что кому он нужен, дурак такой, пропадёт же, как пить дать пропадёт.

Отдыхать в деревне хорошо, но утомительно, каждый день я съедаю месячную норму молодого слона, здесь у нас так принято кормить гостей. Гость должен постоянно чувствовать себя в своей тарелке, или, по крайней мере, рядом с ней. После еды можно вздремнуть, чтобы прийти в себя и отдохнуть перед следующим приемом пищи, неизбежным, как энтропия. Иногда мне кажется, что тут можно прожить целую жизнь, ни разу не испытав чувства голода. Где-то в Африке голодают дети, каждый раз, откусывая от пирожка с малиной, я чувствую себя так, будто оставляю без сладкого целое племя. После ужина приходится перевязывать горло веревочкой, чтобы не расплескаться. Ночью в районе пупка и по бокам можно нащупать залежи углеводов, если так пойдет дальше, то еще задолго до Рождества меня можно будет подавать к столу с яблоком во рту.
Африканским детям хорошо, ничто не мешает им блюсти фигуру, мне приходится с этой же целью предпринимать массу усилий. Сегодня утром я сел на велосипед, поехал кататься, накрутил, не останавливаясь, 35 километров. После этого с непривычки было ощущение, что я краб, которому кто-то крепко заехал коленом между ног. Дядя Гриша из соседнего подъезда увидел, как я иду домой, спросил:
- Что, пояс верности жмет?

В остальном нагрузка идет мне на пользу, мускулы ног у меня такие, что я могу щелкать ими грецкие орехи. Я каждый день гуляю по многу километров, родителям вру, что пытаюсь нагулять аппетит. Эта невинная ложь помогает мне хотя бы отчасти тратить те питательные вещества, которыми меня тут пичкают.
Единственное, что меня расстраивает - деревня очень маленькая, разгуляться негде. Я выхожу из дома, иду пятнадцать минут в любом направлении, и деревня заканчивается. Приходится гулять по лесу, я выбрал маршрут до одного таежного озера, туда я добираюсь по одной дороге, а обратно - по другой, старой лесной дорожке, практически, тропе. Там очень интересно, вокруг болота и тайга, на много километров вокруг нет ни одного приличного собеседника, кроме бурундучков. Правда, они со мной не разговаривают, стесняются.
Еще, говорят, там на болотах живут медведи. Я их сам не видел, и судя по всему, они меня тоже не видели. Я даже не знал, что они там есть, пока не рассказал одному приятелю про свои прогулки. Он очень удивился, сказал:

Поздняя весна или раннее лето - это всегда буйство красок. Яркая зеленая трава и листва, которые еще не успело сжечь солнце, масса цветов - парковых и самостоятельно цветущих. Густые заросли кустов и деревьев.

   Шурочка присела на скамейку и взглянула на часы. То, что Маша опаздывала на встречу на пять минут, было в порядке вещей. Благо не январь-месяц, можно и подождать. Шурочка запрокинула голову и принялась высматривать диковинных зверей, спрятанных в облаках. Потом, когда затекла шея, перевела взгляд вниз, на толстого серьезного шмеля, деловито инспектирующего цветы клевера. "Вот, подумала она, солидный, надежный мужчина. Все в дом. От такого мужа и я бы не отказалась". От романтических мечтаний девушку отвлек частый стук каблучков. Как паровоз из песни, у которого "в коммуне остановка", к ней мчалась подруга. Машины глаза, словно у второй собаки из сказки "Огниво", то есть - с блюдце, казалось, ничего не видели.

   - Манюня, ты чего такая возбужденная?

   - Шурш, ты не поверишь, мне только что предлагали секс! - Маша плюхнулась на скамейку рядом с подругой и принялась обмахивать ладошкой раскрасневшееся лицо.

   - Ну и как, дала?! - подскочила от неожиданной новости Шурочка. - В смысле, снизошла?

   - Я что, дура что ли?! Отдаваться первому встречному? Тем более - в кустах. Тем более, сексуальному маньяку. Да и потом, он напрямую мне не предложил. Просто маякнул, намекнул типо.

   - Что значит - типо? - удивилась Шурочка. - Обычно, либо тебе предлагают, и ты соглашаешься, либо, дернув презрительно плечиком, отказываешь и гордой походкой уходишь в светлую даль. Давай-ка расскажи в подробностях.

   Маша вздохнула, поправила растрепавшуюся прическу и начала:

Решил летом пойти подзаработать. Нашел в газете бесплатных объявлений- "работа для студентов". Позвонил- пригласили на собеседование. Пришел. Оказалось, это ебучий "Детский Мир". Вы все наверняка, если только не живете на хуторе Ебучии Селедки, видели на улицах своего города ряженых долбоебов, ходящих по улицам в нелепых костюмах и служащих объектами для всеобщего посмешища. Так вот это мы. Зарплата была грошовая, но я согласился, а хули, думаю хоть дисков прикуплю. Надо приезжать с утра в детский мир, переодеваться в костюм клоуна и идти на точку тусить, прям как проститутка. Ну я пришел, разделся полностью, даже трусы снял, ибо в одежде залезть в клоуна и ходить так в сорокаградусную жару- это самоубийство. Костюм был охуенный просто. Это был единый цельный комбинезон с молнией на спине, с разноцветными штанинами и огромной поролоновой головой, причем к моей голове она никакого отношения не имела, просто возвышалась над моей макушкой еще почти на метр, а мое лицо было где-то на уровне шеи этого ебаного клоуна, там дырки были проделаны маленькие для глаз, чтобы я мог видеть происходящее и оценивать обстановку. Кряхтя и пыхтя я залез в костюм, попросил застегнуть мне молнию других таких же бедолаг, как и я (нас там дохуя было таких, по всему городу стояли) и отправился трудиться.

Выйдя на улицу, я ощутил себя космонавтом. Пот просто лился с меня ручьями, жарища была, хорошо я трусы снял, а то потом ехать домой всему мокрому- не очень-то приятно. Мой рост засчет поролоновой башки значительно увеличился, при ходьбе она перевешивала и надо было двигаться внимательно, с расстановкой, чтоб не ебнуться. Для того, чтобы увидеть из своих бойниц, что происходит сбоку, приходилось поворачиваться всем корпусом. По идее я должен был завлекать своим ебанутым видом прохожих, в основном детей, и раздавать им листовки с рекламой Детского мира. Ходил я ходил взад-вперед по улице, день плавно двигался к обеду, и тут я все явственней стал ощущать давление на клапан. Блять, виной всему молоко было, я считаю, я его на ночь пил, и утром еще нахлестался. А куда мне идти? Кругом люди, туалетов за 5 километров в округе нет... Западло. Непредвиденное обстоятельство. Форс-мажор, блять. Я туда метнулся вдоль дома по улице, назад- податься некуда. И тут почувствовал, как по ноге потекло что-то жидкое прямо в ботинок. Я во второй раз за день возрадовался, что снял трусы. Короче, обдристался я по полной. Иду, а в ботинке так и чавкает- у меня длинные такие были коричневые ботинки, по полметра наверное. Жара, говно воняет. Думаю: надо бы куда-нибудь зашкериться по тихой, расчехлить скафандр и хоть как-то попробовать подтереть задницу, а то неудобно так, противно и мокро ходить с обосранной жопой, беспесды. Тут подваливает ко мне накрашенная молодая курица, вся из себя расфуфыренная, с пиздюком лет шести. Она наверно хотела, чтобы ее отпрыск испытал удовольствие от общения с дядей клоуном. А этот уебок малой принюхался так и говорит: мам, а от клоуна говном воняет! Бля, чо то он меня так смутил своим высказыванием, мне стало стремно перед этой телкой. Я стал бубнить из своего скафандра, мол, нихуя не воняет, нечего выдумывать, это с завода пар опять спустили, вот и провонялся весь воздух. А этот пиздюк опять уже крикнул: от клоуна говном воняет, стал показывать на меня пальцем и ржать на всю улицу.

Да-да. Вы не ослышались. Сейчас будет про то самое НЮ, которое является съёмкой обнажённого женского тела. Причём, именно женского. Мужское НЮ - это "Своя Игра" или "Что? Где? Когда?", обнажённые мальчики - это нелепо. И, конечно, я не буду говорить про ту съёмку, которая называется искусством, и делается для того, чтобы услаждать глаза миллионам. Нет. НЮ для себя.

Для чего практически примерной матери семейства, трижды, можно сказать, БУ, может потребоваться такая странная, казалось бы, ненужная и неприличная опция? Как мне однажды написали в комментариях - этого нормальной женщине не надо. Поскольку к ненормальным себя отнести не могу ни при каких условиях, попробую объясниться.

Первый раз я сделала ЭТО в 17 лет. До этого, ещё лет в 12, я увидела подобную съёмку в мужском журнале, случайно заброшенном врагами государства для развала СССР на мою родину и непонятно как оказавшимся в нашей квартире. Сказать, что я была потрясена - это ничего не сказать. Я смотрела на этих женщин. Голых, чёрт возьми - я даже не знала тогда слова "обнажённая" - голых, не стесняющихся, наглых...и совершенно прекрасных при этом. Нет, я не хотела быть такой как они - я всегда знала, что мой удел - это Софья Ковалевская, а не Мата Хари, но меня терзало любопытство - а смогу ли я так же?

В 17 лет любопытство взяло верх, тем более что уже СССР умер, выяснилось, что секс все-таки есть, и есть возможность попробовать - а не слабо ли мне. В то время случился у меня знакомый фотограф, подрабатывающий на свадьбах, а в основное время работавший фотографом в Военно-медицинской Академии. То есть основная его специализация была - марши, построения и покойники из морга при Академии. Но он был единственным знакомым мне фотографом, и поэтому меня ничего не смущало.