Ближе к обеду, в дверь кабинета начальника отдела кадров постучали. Начальник чертыхнулся:
- Ну, кто там еще? Входите уже.
На пороге стоял прыщавый, долговязый юнец, нерешительно перетаптываясь на месте и мял в руках клетчатую кепку.

- Чего тебе? - Спросил начальник.
- Я вот, пришел...
- Вот радость-то какая, давно ждем-c! - Съехидничал начальник - Ну и нахуй ты мне здесь нужен?
Парень покраснел и еле слышно пробурчал под нос:
- Я из ПТУ, по распределению. Вот направление. - И он протянул помятый листок начальнику.

Тот брезгливо взял двумя пальцами протянутый листок, и не читая сунул куда-то под стопку бумаг на столе.
- Ну, дальше что? На работу что-ли пришел устраиваться? Давай уже, рожай быстрее. У меня скоро обед.
ПТУшник махнул головой и растянул рот в улыбке. Переднего зуба у него не хватало.

Начальник скорчился от отвращения. Ему не нравились ПТУшники, особенно с такими противными рожами. Опыта работы на производстве нет, в любой момент могут забрать в армию или в милицию (всем же известно, что в ПТУ идут только самые отъявленные распиздяи, которым не хватило ума поступить в институт). А даже если никуда и не заберут из-за подорванного экологией и ежедневного онанизма здоровья, то через месяц-другой сам уволится, по причине полного несоответствия с занимаемой клеткой. А начальнику отдела кадров потом кучу макулатуры писать, изводить дефицитную бумагу. Но делать нечего, раз пришел с направлением, то придется оформлять.

В школе однажды была контрольная по геометрии. Получил четверку. Щас-то уж я понимаю, что хрен бы с ней, но тогда я пришел к учителке после уроков и сказал - дайте я пересдам. Я-ж, блять, пятерошник. Она говорит - без проблем. На тебе, сука, задание. Дала какой-то учебник прошлого века. Сделаешь - герой. И ушла куда-то. Я смотрю - а там все непривычно. Там был прямоугольный треугольник, и там натурально доказали, что он кривой на всю голову. И говорят - найдите ошибку в рассуждениях. Я уж и так, и так - все верно, так посмотришь - прямоугольный, а так - кривой, сука. Мучился, мучился, сдаюсь. А она где-то ходит. Не дождался, съебался. Потом подхожу, спрашиваю - где подвох? Она говорит, ты дебил, в конце учебника есть ответ. Я туда смотрю, там все объясняется, но я все равно ничего не понял. Типа, так нельзя доказывать, потому что это противоречит Евклидовым понятиям о мире. Что за нахуй? Я руководствовался здравым смыслом и аксиомами учебника геометрии, а они меня так подвели. Согласился с четверкой, но ушел неудовлетворенный.

И с тех пор я загнался по парадоксам. Особенно меня заняли древнегреческие лягушка Зенона и Ахиллес с черепахой.

Лягушка прыгает от одной кочки до другой. Первый прыжок - половина пути. Устала. Второй прыжок - в два раза короче предыдущего. Еще больше заеблась. Следующий - еще в два раза короче. Так и прыгает каждый раз все короче, но не останавливается. И поскольку она каждый раз не допрыгивает, то никогда не допрыгает. Двигается всегда в одном и том же направлении, без остановок, но никогда не достигнет точки назначения.

Ахиллес - охуенный бегун. Черепаха - хуевый. Поэтому Ахиллеса ставят сзади, а черепаху спереди. Старт, сука. Ахиллес бежит до места, где была черепаха, но она не стоит не месте, ей тоже надо победить, она отползла. Он
туда бежит, куда она отползла, а она уже еще отползла. И так далее. Он никогда ее не догонит, потому что она будет все время отползать.

Нежно-розовый внедорожник, визгливо завывая турбированным двигателем, штурмовал кочку при въезде на стройплощадку. Разбрасывая шлепки грязи по своим лакированным бортам, он поднатужился, дёрнулся и проскочил злополучную неровность. Затем сделал затейливый крюк, неустойчиво вихляя маленьким задом, въехал в роскошную грязную лужу, где окончательно и застрял. Спустя некоторое время дверь внедорожника открылась, из-под неё показалась лакированная туфля с белым носком, а затем и весь водитель, сгрёбший в охапку все свои гаджеты. Именно в таком виде прораб и предстал перед всем честным строительным народом: в дизайнерской одежде, с охапкой хитроумных электронных устройств и по колено в грязи.
- Эй, кто-нибудь, в сторожке! Вынесите мне отцовы сапоги!
Дверь открыл не менее гламурный молодой человек. Сначала он сосредоточенно осмотрел свой свежий маникюр, и лишь потом обратил внимание на одиноко стоящего в грязи патрона:
- А, Гарик! Я смотрю, вы на стройке без своего отца и шагу не можете сделать! Ладно, шучу. Вот ваши, вернее, его сапоги.

С этими словами он, зажимая нос пальчиками, аккуратно, через салфеточку, вытащил из бытовки два старых тяжёлых кирзовых сапога. И, недолго думая, шагнул навстречу начальнику в своих не менее лакированных штиблетах.
- Да вы, Павлик, я смотрю, шутник не меньше моего! - воссиял прораб от зрелища застрявшего в грязи коллеги. И товарищи громко засмеялись, даже попытались пожать друг другу руки, но чуть не упали и, не вылезая из грязи, стали обсуждать насущные проблемы: получил ли Гарик возмещение по страховке, подходит ли нежно-розовый цвет к шнуркам на его кроссовках и стоит ли Павлику взять спортивную машину для разъездов "по работе".

Сынок плавал в море, я валялся на песке и как всегда бесседовал с русским дедом.
Услышав родной язык, к нам присоединился здоровенный мужик, ему явно не терпелось поделится своей внезапной радостью и мужик выдал без предисловия:
- Обожаю Черногорию! Нам бы так! Прикиньте, вчера вышел из магазина, пока перебирал пакеты, машинально положил свой рюкзачок на капот какой-то тачки. Закурил и пошел себе, а про рюкзак забыл. Пропажу заметил только вечером. Ну, думаю - хана. Там же: паспорт, кредитки, телефон. Ужас.
Ночь не спал, все вспоминал - где я мог его оставить?
Только сегодня догадался и то приблизительно. Прибежал в магазин, поспрашивал продавцов, они только мотают головами - не видели. Выхожу на улицу и глазам не верю - то место, где стояла машина с моим рюкзачком, обведено мелом, а в середине большими буквами написана моя фамилия и номер телефона.

Я так и офигел. Прибежал в гостиницу, позвонил, оказалось, что этот дядечка на мерседесе, вначале три часа меня прождал, потом заглянул в сумку, увидел паспорт и додумался оставить послание на асфальте.
Вот, только что встретились, он специально за двадцать километров сюда пригнал. Сую ему деньги - обижается, еле взял на память кепку сборной России.
У нас бы, где-нибудь в Сочах - подхватили за милую душу и уже бы все деньги с карточек поснимали. Почему мы не такие как они? Вы заметили, что тут ни днем ни ночью даже окна в машинах не поднимают? При Союзе, ведь тоже так было. Во всяком случае, гораздо меньше воровали. Совесть у людей была.
Я говорю:
- Совести конечно было навалом, тут не поспоришь, однако крали по-черному. Сегодня, например, я смело могу оставить магнитолку в машине и ничего, а ведь лет пятнадцать назад, когда я выходил из-за руля, то просто над головой держал "морду" от магнитофона, чтобы все успели увидеть, что моя музыка осталась без "морды" и стекло разбивать не имеет смысла.

- Я жду ребенка, - сказала Даша.
- Ага, - сказал Генрих Васильевич. - Вот оно как, значит...

Генрих Васильевич был Дашин начальник. Она пришла к нему просить, чтобы ее не увольняли. Дела на фирме шли плоховато. Даша узнала, что она в списке ближайших жертв оптимизации. И поэтому решилась вот так - напрямую, начистоту. Что он, не человек, что ли? Хотя его считали жестким, злым и даже капризным начальником. Но ведь человек же!
- Я жду ребенка, - повторила она.
- Что ж, - сказал Генрих Васильевич.
Снял очки, протер их салфеткой. Снова надел, посмотрел на нее. Она опустила голову, покраснела.
- Хорошо, - сказал Генрих Васильевич. - Ладно. Понятно. Работайте спокойно. А я постараюсь, - вдруг улыбнулся он, - выкрутить вам нечто вроде премии.
- Спасибо! - она подняла на него свои прекрасные серые глаза.

Генрих Васильевич вышел из-за стола, подошел к ней.
Она встала с дивана. Он взял ее руку, поцеловал.
- Я вас поздравляю, - негромко сказал он. - Это прекрасно. Но я, я... я только об одном жалею: что этот ребенок не от меня.
Она отступила на полшага и посмотрела на него. Высокий, стройный, с красноватыми обветренными щеками - горные лыжи? Сколько ему лет? На вид не больше сорока. Разведенный, это она знала точно. Красивый? Да какая разница! Умный? Безусловно. Волевой? А как же. Однако не выдержал.
- Всё, всё, все, - пробормотал он. - Простите. Забудьте. Идите.

У нас в Сибири морозы бывают - градусов за пятьдесят, за семьдесят. Зимой, так и того холоднее.
Был как-то случай, позвали меня вечером девицы в гости. Отказаться было нельзя, я молодой тогда был, не знал еще, что можно отказаться. А была зима, мороз стукнул такой, что мысли в голове стынут, вышел я за порог, гляжу, во всей деревне - ни души. Все по домам попрятались, у телевизоров греются, даже собаки - и те не воют, по конурам забились. Да что собаки - вино-водочный закрыт стоит!.. Вот какой мороз.
Ну, я ружье-то на плечо повесил, и иду себе. Идти недалеко, километра три - это если напрямую, через сугробы. По дороге чуток дальше, часа три ходу.
А без ружья у нас никто на улицу не выходит, потому как Сибирь. Это ладно, если волки нападут - волк не работа, прикрикнешь - в лес убежит. А ну, как медведь?..
Зимой, конечно, медведь спит, сны смотрит. Какие посмекалистее, те в избу по осени заберутся, самовар украдут, да потом всю зиму в берлоге чаи гоняют, а прочим, конечно, делать нечего - сосут лапу. Однако ж иного медведя приспичит по маленькой - проснется, выйдет на крыльцо, а есть-то спросонья хочется. Вот и идет в деревню, куда ему, горемыке, еще податься.
Нет, без ружья у нас никак, у нас как в школу пошел - сразу ружье дарят. Сначала маленькое, детское, конечно. Стреляет недалеко и несильно, медведя не прогонит, да народ услышит - прибегут, помогут. Девчонкам, кто послабее, свисток вместо ружья дают, в случае чего наказывают шум да визг поднимать. Иной раз медведь от таких-то еще быстрее удирает, чем от ружья, потому как - женщины!..
Так вот, стало быть, иду я, а сам по сторонам гляжу. Дорога пустынная, на небе первые звездочки появляются. Мороз лютый, сопли под носом заиндевели. Я в шубе был, а и то промерз насквозь, что ни шаг, то колокольчики звенят. Половину дороги прошел, и думаю: "Да на что мне эти девчонки сдались-то?.. Чего доброго, пока дойду, уже у меня и дел там никаких не останется".

Однажды в клубе я познакомился с девушкой. Красивая, стройная, милая, с моим любимым именем Аня. На год младше меня, почти не пьющая, не курящая, тяжело доступная. Добивался я её почти два месяца. Все друзья мне говорили "Брось её, не дает же". А я, как школьник бегал за ней, забирал из университета, ходил в кино, дарил цветы, мне с ней было просто хорошо. Она тоже любила старый добрый русский рок, читала книги и не смотрела телевизор.

Так постепенно для нее, и совершенно неожиданно для меня она и переехала ко мне. Слава богу, что у меня была своя квартира. Дом наполнился теплом, лаской и кучей её вещей. Не то, что мы не ругались, ругань у нас была прелюдией к страсти. В общем жили душа в душу, даже пса завели. А потом появился он.

Был обычный вечер четверга, где-то около двенадцати часов ночи. Раздался звонок в дверь.

- Ну и кого в такое время принесло? - спросила Аня.
- Я-то откуда знаю, пойду, открою.
- Ты-то как раз и должен знать, наверное, опять Киря с Максом явились.
- Да не должны бы, они вроде как на работе.
Натянув штаны и футболку, я поплелся к двери.
- Кого нелегкая? - спросил я, через дверь, наклоняясь к глазку. Но вместо двух моих друзей раздолбаев, я увидел высокого светловолосого парня, лет двадцати пяти, одетого в черный строгий костюм.
- Доброй ночи, - ответил гость, - могу я увидеть Анну.
- Она собирается спать, - слегка опешил я, - приходите завтра днем.
- Извините, но не могли бы вы ей передать, что пришел Александр, уверен, она поменяет свои планы.
- Секундочку, - я вообще перестал что-либо понимать, - Ань, тут к тебе какой-то Александр, - крикнул я.

У моей любимой тёщи есть сосед по даче, дядя Витя. Про мужика и его глупости легенды ходят в посёлке. Я б не поверил, если б двум эпизодам не был сам свидетель.

Первый раз случился давно: тогда ещё граждане не отошли от строительства коммунизма - денег было мало, а дурацкого энтузиазма - полно, поэтому по весне практиковали в посёлке всеобщие субботники. Говно всякое с территорий собирать, и централизованно складировать, дабы потом также организованно вывезти, если нахрапа хватит и бухла не будет слишком много.

В общем, не то в конце апреля, не то в начале мая сообразили дачники очередной субботник. Тепло, солнышко, почки набухли во всех смыслах - лепота! Душа профессионального дачника в это время настойчиво просится в говно, это уже рефлекс.


...Натащили оного говна, за прошлое лето-осень-зиму скопившегося на участках и около них - здоровую кучу. Камазом не вывезешь. Стали репу чесать, чего дальше делать. Кто деньгами скинутся и оный камаз нанять предлагает, кто своими силами обойтись. А тут дядя Витя, как самый умный, влез: бензинчиком её (кучу) облить, да поджечь. Чего не сгорит - то либо вывезти, либо закопать прямо здесь.

В ответ на эту рацуху более разумные члены кооператива предложили "прямо здесь" закопать самого дядю Витю, и так и не достигнув консенсуса относительно кучи - разошлись, решив что утро вечера мудренее.

...А дядя Витя на них обиделся. Хорошая же рацуха, йопто?! Недолго думая подождал он, как стемнеет, взял пару канистрочек, влез на кучу, и...

Занялось. Хорошо занялось, дядя Витя даже не ожидал. Стоял рядом, горделиво поглядывая на бурно протекающую реакцию окисления всякого говна, сопровождающуюся обильным выделением тепла и вонючего дыма.

...Когда ебануло (среди говна было как минимум пара бочек из под хуй пойми чего и два бензобака: мотоциклетный и жигулёвский, тоже не пойми с чем), и занялся ближайший сарай, а вместе с ним и лядащий домишко, случившийся тут же, - горделивости во взоре поубавилось, а вскоре (после того, как приехавшие пожарные затушили то, что осталось) и вовсе страждущим сатисфакции жильцам посёлка пришлось ловить поджигателя, спрятавшегося у тёщи в крошечном погребке от людской расправы. Тёща моя человек доброй души, и терпеть не может спонтанного насилия, на какого бы негодяя оно обращено не было...

- Алло! Добрый день. Меня зовут Алексей. Я ваш новый менеджер. Звоню узнать, не нужно ли вам что-нибудь подвезти.

- Да, конечно нужно. Сейчас открою остатки и сделаю заказ. Так. Пожалуйста "Богатырь" -ящик. "Малыш" пару упаковок....

- Ого! Так хорошо "Малыш" продается?

- А что там продавать то? Шестнадцать штук это на два дня торговли. У нас на него постоянные покупатели. Детям берут.

- Да. Дети сейчас быстро растут. Я просто удивлен, что "Малыш" лучше "Богатыря" продается. Нам на тренингах и при обучении другое рассказывали.

- Ой. Да перестаньте. Вон сюда один спортсмен заходит. Так он постоянно покупает. Говорит, от него мышечная масса хорошо растет. Да я и сама вижу. Такой подтянутый всегда. Рельеф прям через футболку проступает. А попка у него...мммм. Ой! Простите. Увлеклась.

- Да ничего страшного. Если у вас и мужчины для себя покупают, то понятно, почему быстро товар улетает. Таких спортсменов сейчас много.

- И вкус у него приятный. Я сама пробовала.

- Это потому что у нас все природные ароматизаторы и добавки. Никакой химии.

- Давайте еще шариков пять коробок. И одну на замен. Бракованная. Покупательница вернула. Открыла, а они там слиплись в один ком.

- А она их не использовала? Мы товар, который уже кто-то пробовал, назад не берем, у нас же так в договоре прописано.

- Ну как она могла их использовать? Их только выкинуть теперь. Они даже на вид не аппетитные. Еще "Зайчиков", "Машеньку" и "Аленку" по две коробки.

- Вы уверены? Не много?

Однажды утром, спустя полгода после моего первого развода, я сидел на полу кухни и опохмелялся. Почему я сидел на полу? Да потому, что всю мебель из хаты вывезла моя бывшая жена, со своим новым "счастливцем". Напротив меня сидела обнаженная по пояс Лора, заблаговременно наливая мне водки, не забывая при этом и себя. Мне всегда нравилось любоваться ее смуглой цыганской грудью, с большими темно-карими сосками, похожими на подгоревшие оладьи, и я частенько заставлял ее ходить по квартире полуголой. Позже, кажется, это даже вошло у нее в привычку.

Эта девушка, годами своими где-то под тридцатник, появилась в моем пустом доме, словно кем-то забытая вещь, после какой-то очередной шумной тусы. Пришла, накидалась и отключилась. Проснувшись, она попыталась со мной поскандалить, но, получив легких песдюлей за нецелесообразность, смиренно осталась жить у меня.

В постели Лора вела себя весьма посредственно - так, ни рыба, ни мясо. Трахалась она без всякого комсомольского задора и пыла, будто перехватывая что-то с голодухи, прямо на ходу. Если ее сексуальные успехи оценивать по пятибалльной шкале всенародного образования, то тянула она лишь на твердую "троечку".

Ну, я-то ведь тогда был в этом деле хорошистом! Несомненным плюсом было то, что Лору можно было ебать где угодно и когда захочешь. С тем условием, что я не буду, как выражалась она, "художественно чудить", заставляя ее сосать хуй, щедро вымазанный горчичным майонезом, или разукрашивать гуашью ее зад во время ебли с "низкого старта". Лора отрицала всякое сексуальное новаторство, вплоть до анального секса.

И все же это была особенная девушка. Как организатору всякого рода пьянок и недельных фестивалей с заплывом в глубину ей не было равных. Просыпаясь с тяжкого бодунища, достаточно было просто толкнуть ее в бок, чтобы это было истолковано ею как команда "фас!". Лора молча и реактивно одевалась, выгребала еще не пропитые деньги из моих карманов и бежала в магазин за бухлом. Если денег не было, то Лора все равно бежала, потому что знала в округе всех продавцов синьки, вплоть до самогонных барыг, и все знали ее. Для меня навсегда осталось загадкой то, как эти прожженные гомункулы за винными прилавками давали ей в долг столько, сколько бы она ни попросила. Несомненно, у нее был великий лисий дар убеждения всякого рода умудренных помойных ворон. Наверное, тут давала о себе знать ее гипнотическая цыганская харизма, хотя цыганкой она была всего лишь наполовину, по матери, и о нравах истинных ромал знала только понаслышке. Иногда, в порывах пьяного гнева или радости, я звал ее Ведьмой. Она не обижалась.

Витя давно мечтал прославиться, но у него никак это не получалось...то над ним все смеялись, то до него это уже делали. В общем, не везло Вите по полной программе. Чего он только не перепробовал - и с зонтиком с крыши в снег сигал, и петарды подкуривал, и обзывал бабушкины соленья, в надежде на инфаркт. Тщетно: фортуна отвернулась от мальчика, как монашка от елды поповской.

Но он не сдавался и каждый день после уроков, которые он с завидным постоянством зубрил, он записывал все свои идеи в папку 'Мечта'. Да, учился он хорошо, потому что боялся всю жизнь так и прослыть неудачником, а с образованием можно избежать такой участи, или, хотя бы, прикрыться дипломом.

Вот и сегодня Витя, подрочив, уселся за домашку. В голове роилась куча мыслей и задачи по алгебре решались автоматически, без последствий для мозга. У Вити назревал план, после одной интересной передачи, увиденной им по телевизору. Витя загорелся идеей если не поймать, то хоть сфотографировать Йети.

Изначально все шансы у него для этого имелись: рядом был густой огромный лес, где иногда пропадали люди, а уважаемые люди с района поговаривали, что видели там огромного волосатого человека...От этой мысли Витя поёжился и подумал, что неплохо иметь при себе какое-то оружие, когда начнётся охота...Его мысли витали вокруг топора, стоящего у родителей на балконе...Увидев топор он точно ко мне не сунется! - Витя кивнул сам себе головой и закончил с алгеброй. Засыпая, он представлял, как его фотография с Йети попадает сначала в местную газету, потом в республиканскую, потом на телевидение...Витя так замечтался, что подрочил на это и уснул.

Близились каникулы и Витя всё делал для того, чтобы родители не сослали его в лагерь или к деду в деревню: хорошо учился, обещал помогать летом по ремонту, придумывал, что в школу летом нужно будет ходить - грядки полоть. В общем, подготавливал родителей как мог и в итоге они от него отстали, и Витя стал точить топор. И когда каникулы наступили, Витя выдохнул - началось...

Дело было давно, это эпоха превращений дискотек в клубы. В столице было уже полно клубов, пора и провинции менять форматы. Сменили вывески, охранника на входе переименовали в фейсконтрольщика, нашли бармена, который мог подкинуть и поймать бутылку, убрали старпера ставящего музыку и поставили молодого паренька за пульт, сказали ему, что он теперь DJ. Клуб готов, теперь это не рыгаловка с танцополом и набитая быдлом, теперь это новый концепт: дискотеки стали − пати, гопники - клабберами, а хозяин заведения нарек себя − ниибаца промоутером.

Я устроился туда охранником, ввиду не внушительности моего телосложения меня поставили фейсконтрольщиком. Сказали не пускать в заведение людей в спортивной одежде, сильно бухих и шмонать девушкам сумки.

Работа начиналась в 9 часов вечера. Охранники толпились на входе и тупили между собой. Первые клабберы появлялись в 23-00. Не только беседой "за жизнь" мы убивали эти два часа, была у нас одна традиция - догнаться горючим до прихода тусовщиков. "Летнее горючее" и "Зимнее горючее", название меняется со сменой сезонов, рецепт всегда один. Литровая бутылка колы, 250 мл. нужно слить и заполнить чекушкой водки. Осенью и весной название коктейля зависит от температуры.

Если холодно, то зимний, если тепло, то летний. Первое время пить его было терпимо, позже он вызывал у меня отвращение. Охранники были стойкими ребятами и традициям не изменяли. Я один предал традицию, но мне фейсконтрольщику они это простили, вроде я для них недоохранник.

Федя Борщевик был нищим ёбарем. Нихуя кроме ебаццо он толком не умел, и работал сторожем, получая копейки, которых хватало чисто на хавку. А жена его, такая же долбоёбка как он работала буфетчицей и приходила домой уже в четыре часа дня. Часто бывало так, что Федя днём был дома, так как работал посменно, и у супругов приключался молниеносно-вонюченький поебунчик, при котором Федя всенепременно сбрызгивал внутрь своей скво. Скво ничего против не имела, а имела она семерых детей, льготную трёхкомнатную квартиру от хуедарства, и пособия в размере ста баксов на каждое вычпокнувшееся у неё из вонючей патлощели чмо.

Был декабрь, снег, хмурое небо и ебля. Федя каждый день молился, чтоб ему не отказал его хуй, тогда бы он точно сошёл с ума и не знал бы чем ему заняться: книжек он не читал, телевизор у них поломался, детьми он не занимался, на бухло денег особо не было. Получается, думал Федя, покручивая волосы вокруг ануса, что реально в моей жизни секс занимает наиважнейшее место. И ещё курение 'Астры'. Я человек принципиальный, я заслужил уважение среди людей, и они знают, что я курю только 'Астру'. Спроси любого на районе, и любой скажет 'Федя курит только 'Астру', уважаю'. С такими мыслями Федя часто погружался в сон, никогда не чистя на ночь зубы.

Четверо ихних детей уже безуспешно посещали школу, двое во втором классе, Галя и Вольдемар, двое в первом, Валя и Арнольд. Самый маленький Паша прожигал жизнь в яслях, а ещё двое задвигались в детский сад. Все были похожи друг на друга и на своих родителей: кривоногие, белобрысые, со щелью между передними зубами. Здоровые и тупые. Все, без исключения были насквозь тупорогими. Близились утренники, и всех детей, ходящих в школу, нужно было обеспечить новогодними костюмами. Надо что-то думать, - сказал Федя жене, после борща на сале. Но нихуя не думалось, и они быстренько поебались, и тогда Федя сказал: я знаю, что нужно делать. Жена погладила его по голове рукой с сигаретой и сказала: завтра раскажешь, спи. Но Федя не спал, а продумывал свой план, крутя волосы на анусе.

Андрею Александровичу было чуть за пятьдесят. Работал он водителем на скорой, а вечерами бомбил на своей старенькой "девятине". Жили они в двухкомнатной квартире в спальном районе - он, жена Марина - воспитатель детского сада и дочь Женька, которая год как поступила на филфак местного ВУЗа. На зарплату водилы, не смотря на подработку, и воспитательницы, прожить было нелегко, да и дочь, студентка девятнадцати лет, не желала быть в институте хуже других, так что приходилось крутиться. Но, несмотря на все сложности, в семье была прекрасная атмосфера и полное взаимопонимание. Те 12 лет, которые Андрей с семьей промотался по гарнизонам, научили их ценить самые простые и само собой разумеющиеся для большинства городских жителей вещи. А квартира, полученная отставным майором с двумя командировками в горячие точки, по одной из социальных программ, анонсированных в преддверии выборов, была чуть ли не манной небесной.
В один из рабочих будней, когда Андрей сидел за рулем кареты скорой помощи, припаркованной среди серых девятиэтажек, и ожидал возвращения бригады медиков, у него зазвонил телефон. На дисплее старенькой "моторолы" высветилось: "Света". Света - двоюродная сестра Андрея, жила вдвоем с сыном в небольшом городишке, в шести часах езды.

С тех пор, как лет 15 назад ее муж, отец Валерки, уехал то ли на заработки, то ли за товаром в Турцию, прихватив с собой все семейные сбережения, она не с кем не сошлась, и воспитывала сына одна. Общение они поддерживали всегда, да и дочь Женьку раньше отправляли к тете Свете, как к бабушке в деревню, свежий воздух, огромный парк посреди города, и озеро в десяти минутах ходьбы от дома. В свою очередь Света, с сыном Валерой, который был на год младше Женьки, иногда приезжали погостить к ним, в большой город.
Света звонила просить, о том, чтоб они приютили Валерку на пару недель. Он в этом году поступал в один из ВУЗов города. Само собой Андрей против не был, да и племяшку уже больше года не видел, "небось совсем мужчина стал"!
Через несколько дней приехал Валерка, но вместо обещанных двух недель пробыл немногим больше недели, и сразу съехал в общагу, видимо боясь доставить неудобства родственникам. Парень он был толковый, вступительные экзамены сдал играючи.

Аллочка - девочка сильная. Не то, чтобы ей не хотелось быть слабой и трепетной феечкой - нет. Просто Аллочка искренне считает, что незачем напрягать других своими личными проблемами там, где она их, проблемы эти, может разрулить сама.
Она не напрягает даже собственного мужа.
Зачем, к примеру, приезжая на поезде в пять ноль пять утра, с тремя огромными сумками, звонить мужу и просить, чтоб встретил на машине? К чему его будить? Такая мелочь - пять утра и сумки.

-У тебя ж сумки? Может, тебя встретить? - накануне, когда она только садится в поезд, спрашивает муж по телефону.
-Зачем? - искренне удивляется Аллочка. - Не нужно, я доеду, вызову такси..
И доезжает ведь. И тащит сумки к лифту.

Не то, чтобы Аллочке не нравилась забота. Но почему-то так сложилось, что, когда они с Борей только поженились, года четыре назад, и Боря рвался встречать ее после работы у метро, Аллочка смотрела удивленно и говорила: "Зачем? Что тут идти... недалеко."

Боря давно уже не рвется и Аллочка ходит сама. Даже в двенадцать ночи. Она ж не маленькая девочка, чтобы бояться. Аллочка - взрослая самостоятельная женщина тридцати двух лет.

Если Аллочку оставить одну даже в джунглях - она не пропадет. Боря тоже это знает, и, вроде бы, даже гордится женой.

Я сижу у Аллочки на кухне, она порхает от плиты к столу, готовит мужу ужин. Скоро должен вернуться Боря.
-Блин, совсем тупой, - задумчиво говорит Аллочка, глядя на нож, и... достает брусок.
С работы приходит Борис. Он входит в кухню, улыбается мне, целует Аллочку, и тянется забрать из ее рук точилку.
-Не надо, - говорит она мужу, - я уже поточила, тут дел на две минуты...

Дыша тяжело, как пожилой порноактер после съемки, Васька ворвался в комнату к Содову и закричал:
- Включай скорей телевизор!

Содов поглядел на Ваську, придумал пару сотен гадостей, которых заслуживал Васька за то, что оторвал Содова от размышлений, но выдал самое безобидное:

- А что там, Васенька? Мультики начались?
- Включай, говорю. - Васька забегал по комнате. - Там такое... Где пульт?

Содов подошел к дивану и начал его гипнотизировать.
- Где-то здесь должен быть. - повторял он всем известную мантру.

Васька подошел к телевизору и нажал все, что там нажималось. Телевизор возмущенно щелкнул и включился. На экране появилось чье-то немытое лицо, улыбающееся во все свои пять зубов.
- ... потому местные жители очень много времени уделяют еде и отдыху. - сообщил диктор за кадром.
- Да нет. Где у тебя тут... - бормотал Васька и пытался разглядеть обозначения над кнопками. - Ага вот.
Немытое лицо сменилось на мытое, но подлое.
- ... и поэтому мы считаем, что рост тарифов обоснован. - сообщил министр транспорта с экрана.
- Где у тебя первый государственный? - спросил Васька, нажимая на кнопки.
Ненавистное лицо министра сменилось на чьи-то симпатичные ягодицы.
- Где же ты, любимый, с кем там пьешь махиту? - пропела молодая певица зачем-то и вся ее первоначальная прелесть куда-то исчезла.
- Ого как тебя вштырило. - удивился Содов. - Зачем тебе государственный? Оставил бы лучше певицу эту. Только звук выключи.
- Надо. - сказал Васька. - Сейчас увидишь.
- Ну, пятьдесят шестой, по-моему. - сказал Содов. - Уж и не знаю, чем это может помочь человеку, у которого две кнопки всего - плюс канал и минус канал.

- Серый, помнишь, мы боялись, что нас найдут инопланетяне?
- Ты боялся.
- А помнишь, мы боялись, что они нас похитят?
- Слушай, Косой, я глубоко уважаю твою паранойю, но я думал, что период шапок из фольги мы прошли.
- Ах ты мой бедненький, ах ты мой серенький, - нараспев отвечает он, полузакрыв глаза.
И это плохо, очень плохо, хуже, чем было после того дерьма, которое нам притаранил Равиль. Тогда фольга наехала на Косого первый раз.
Я зову его Косой, потому что у него такой разрез глаз. Красивые, в общем, глаза.
Я не знаю, в какой момент этот мелкий хрен начал помыкать мной, но, наверное, это справедливо, он умнее меня. И интеллигентнее, что ли. Хотя какой он к чертям интеллигент. Интеллигенты в библиотеках сидят, а не творят то, что творит Косой.
Сейчас он стоит надо мной в моем халате, лицо у него бледное и какое-то окончательное. Если честно, такой Косой - самое плохое начало дня. Во-первых, инопланетяне, во-вторых, он такой с утра, а главное, он трезвый, а я не люблю, когда трезвый Косой говорит об инопланетянах, я чувствую себя от этого беспомощным. Единственная надежда, что ему опять что-то приснилось. У каждого свои кошмары. Мне, например, снится, что я забыл текст. Что кадр выстроен, каскадеры, спецэффекты, все готово, мотор! А я молчу.

Я просыпаюсь в холодном поту. Косой ржет надо мной:
- Как ты мог забыть слова? У тебя четыре слова. "Ну, заяц, ну, погоди". Как ты мог бы их забыть?!
- А тебе вообще обычно слов не дают.
Это, кстати, правда. Не потому, что он забудет. Но если фраз больше трех, Косой начинает гнать. Как он гонит! Мне реально жаль, что это не снимают. Если б из этого фильм нарезать, фестивальный был бы фильм, отвечаю, я в кино всю жизнь. Я ему сто раз говорил: Косой, записывай, чувствуешь, волна идет - сядь, запиши, книга будет. Но у Косого же гордыня. В жопу, говорит, такие книги, классику писать надо.
У самого Косого другие кошмары, не чета моим. У него вообще все непросто. Я так понял, по жизни чем больше талант, тем сложнее.

Поехал я как то в деревню отдохнуть. Лето на дворе, все отдыхают, а я чё? Да и позвал меня мой друг с детства, Виталик, которого я не видел уже приличное время. Года 4 прошло=) И естественно заманил меня такими приятными словами, как "ШАШЛЫК", "ВЫПИВКА" и "ДЕВКИ". Не долго думая я согласился. Да и четыре выходных дня не хотелось проводить дома. Встав на следующий день я побыстрому собрался, закинул в желудок че нашел в холодильние и двинул в путь. На вокзале зацепил пару бутылок пива, пакет кальмаров и в догонку какой-то горячий пирожок. Сел в электричку у окошка, открыл холодненькое пиво и с приятными мыслями о предстоящем отдыхе двинулся в путь.
Дорога была без приключений, не считая того что после второй бытылки пива меня разморило на солнышке и я задремал под музыку в плеере. И тут в полудреме мой организм решил самоочиститься в виде хитрого тихого шептуна (Я ж во сне не помню где я нахожусь, бывало думаю у кого нибудь=), и как только я расслабил булки я тут же осознал всю суть этой непрятной ситуации. Шептун то получился как выстрел из гаубицы. Как говориться Жопа ночью барыня: что хочет - лопочет. Но тут то и не ночь вовсе была. А полная электричка дачников. Да еще и в тот самый момент, когда электричка стояла на платформе и в вагонах небыло шумно. В первую секунду я сделал вид что типа сплю, но по жжению лица я понял что начал краснеть и прикинуться спящим не прокатит. Я со стыдом приоткрыл глаза и с извинениями начал вставать. Соседи после атки естественно начали отодвигаться и переходить на свободные места.Вобщем я решил уйти на перекур.

Как только пошел Какая то молодая деваха захихикала мне вслед а бабулька которая сидела изначально на против меня в догонку пробурчала: "Вы гляньте ка на него, Насрал и убежал, гадёныш". Я блять еле выжил после такой фразы и решил, что комфортнее будет курить вагона через два три.
Ну хрен с ним... переболело на душе... чувство стыда меня покинуло уже на платформе станции назначения, когда я приобрел у бабушки-предпринимателя стакан семечек и какого то разливного пива в ларьке. Хуле, к другану не с пустыми руками же идти. Правда идти с четырьмя баклахами и при этом лузгать семки не особо то и получается. Руки блять затекают. Решил открыть одну баклажку чтобы перенести часть её веса в свой организм.

Со Славиком я познакомился на спортплощадке одного из общежитий политеха. Мы вместе играли в волейбол. И в перерывах между играли успевали перекинутся парой слов. Нормальный такой парень, заканчивает третий курс политеха, спортсмен, не курит, почти не пьет, рукопашкой увлекается. Ну короче положительная личность.

И вот как-то встретился я с ним не на площадке, а в парке. Сидел я себе на лавочке, ждал друга, а Славик шел мимо, подсел ко мне, разговорились, сходили за пивом, подтянулся мой друг и начался обычный разговор трех парней про жизнь. Во время этого разговора я и узнал историю которую хочу вам сейчас рассказать.

У Славика богатый отец. Даже не так, ОЧЕНЬ богатый отец, но к моему удивлению Славик вырос не разбалованным мажором, а нормальным парнем. А все потому -что Славик был пятым ребенком в семье, и отец успел натренироваться в воспитания отпрысков, и весь опыт отца четырех детей был испробован на Славике.

В тот день Славик бежал домой быстрее обычного, ведь просто прожигало водительское удостоверение категории Б. "Ну батя же не жмот, батя же купит мне машину" - думал Славик поднимаясь в кабинет к отцу.

- Пап, привет можно?
- Заходи, - отец сидел за столом и изучал какие-то бумаги, - что случилось? Что такой счастливый?
- Бать, - замялся Славик, - я вот, это, права получил.
- О! Молодец! Поздравляю! Проставляться будешь?
- Проставлюсь, не волнуйся. Я вот что попросить то хотел, дай машину сегодня на вечер, - а у его отца был большой и страшный кадилак ескалейд.
- Бери, - не отрывая голову от бумаг сказал отец, - ключи в прихожке, доверенность сам сделай, тех. Талон у меня в бумажнике в пальто.
- Спасибо!

Виталя рос очень любознательным мальчиком. Его интересовало буквально всё - почему небо голубое, можно ли забыть дышать или моргать, почему самолет не падает, а корабль не тонет и что такое электричество. Но больше всего его интересовали люди. Он не понимал почему одни люди поступают плохо, а другие хорошо. И если на остальные вопросы ему отвечали родители, воспитатели или книжки, то мотивацию хулигана Пети, который дергал девочек за косы и топтал куличики маленького Витали, никто внятно разъяснить не мог. Виталя искренне недоумевал зачем Петя это делает, но когда он задавал свой вопрос родителям, те лишь пожимали плечами - "он плохой ребенок". Виталя настаивал: "А почему он плохой?" Но родители не могли дать ответ. Это стало откровением для юного Витали, ведь родители - он был в этом убежден - знают все на свете! Но они не могли ответить на простой вопрос. Это звучало как вызов и Виталя решил во чтобы то не стало добиться истины. Когда Петя в очередной раз растоптал с любовью вылепленный куличик Витали, тот не спеша поднялся и решил выяснить интересующий его вопрос напрямую у Пети:
- Зачем ты это делаешь?
- Делаю что?
- Ну, ломаешь мои куличики?

Петя, глуповато улыбаясь, ответил: "Потому что ты лох!", ударил своим маленьким кулачком Виталю по носу и убежал. Это настолько ошарашило Виталю, что он даже забыл заплакать, хотя из носа сразу же пошла кровь. Кровь была красная, потому что в ней содержались красные кровяные тельца - эритроциты, это Виталя знал. Ещё Виталя знал, что лох - это плохое слово и был практически уверен, что он им не является. Вопиющее отсутствие логики в словах и действиях Пети ставили Виталю в тупик. Он подумал, что тут дело во взаимном недопонимании и решил найти Петю и объяснить ему, что он вовсе никакой не лох, должно быть произошла ошибка, что его зовут Виталий и Петя может больше не ломать его куличики. Но воспитатель, к которому обратился в поисках хулигана Виталя, поднял истерику из-за разбитого носа и остаток дня мальчик провёл, объясняя что его ударил Петя, но он не виноват, он просто думает, что Виталя лох и ему надо лишь объяснить, что это не так, тогда все наладиться. Снчала он это рассказал воспитателю, потом своим родителям, потом родителям Пети. Петя угрожающе смотрел на Виталю, Виталины родители ругали его за то, что он использует плохие слова, а воспитатели удивлялись - как же так, Петя ведь такой хороший мальчик!