28 октября 2009 года в 18:04
Давно это было. Мне как раз стукнуло восемнадцать, и я совершенно сознательно и искренне собрался отдать очередной долг Родине в виде бескорыстного служения в рядах ее защитников.
Моя бабушка жила в деревне, от города километров шестьдесят, в которой я проводил почти все летние месяцы своей пацанячей жизни. Родители забрасывали меня к ней, когда не ехали со мной на море или не отправляли в пионерлагерь, и мы с местными ребятами и девчонками целыми днями гасали на великах, купались в речке, ходили в лес или играли в войнушку. Повзрослев, я уже не так часто приезжал к бабушке, и видеться с друганами стал реже. Наверное, оттого каждый мой приезд превращался в небольшое событие - мои друзья детства всегда встречали меня с радостью.
Упущу казусы взросления, когда наши девчонки-малолетки вдруг превратились в аппетитных самочек, и ходить с ними купаться на речку стало делом небезопасным: после случайного касания какой-нибудь из их прелестей приходилось долго сидеть в воде, придумывая для этого причины, в ожидании, когда же упадет вдруг бодро вставший хуй... И первые наши влюбленности, и первую неумелую еблю на сеновале - это тема для отдельного креатива. Сегодня речь пойдет не об этом.
Я уже знал, что в армию мне уходить в ноябре, и решил в начале октября на выходные в последний раз приехать в деревню, чтоб попрощаться с друзьями, да заодно и отметить это событие.
Та осень выдалась дождливой и холодной, и грязища в деревне была просто непролазная. Но я все равно нарядился по последней моде - в светло-бежевый, недавно купленный плащ типа "макинтош", расклешенные синие твидовые брюки-"траузера" и туфли на платформе (а еще и длинный хайер по плечам... щас смотрю эти фотки - просто ссусь со смеху!) Короче, когда я заявился к моей безотказной подружке Людке, она просто впала в ахуй, и восторженно бросилась мне на шею. Не знаю, что у нее там тогда было в голове, но, видно, она имела на меня далеко идущие планы, потому что сразу потащила в дом показать меня родителям. Ее папик, суровый синяк, работающий лесничим, сразу усадил меня за стол, и мы накатили по сто пятьдесят убийственного самогона, закусив только что сваренным борщом. Но мне нихуя не интересно было вот так сидеть, когда меня под столом трогала за хуй Людка.