Давно это было... Кажется 2001 или 2002. Собралась не большая компания водку пьянствовать и беспорядки нарушать. Не то, что праздник большой, не день рождения, но и не день граненого стакана. Собрались мы у моего крестного. Правда, он тогда еще крестным не был, но это другая история. Андрей - крестный, я с женой будущей, Валера - друг Андрея, с женой и с братом младшим, Виталиком. Тот еще шалопай. Тогда ему было 19-20 лет отроду. Остальным по 30-40.
Сейшен подходил к тому моменту, когда все уже сильно под шафе и пора уже жарить мясо. Разговоры плавно перетекали из темы в тему. И про футбол, и про Карнеги. И про Интернет, и про Дали. И про книжки разные, и про падение нравов. Тут Виталик засобирался. Валера его спрашивает, куда, мол, на ночь глядя? Тот: тык-мык, надо. Кто-то ему позвонил. Стали его пытать. Сложилась такая картина маслом. Ему позвонил друг, Макс. У того проблема. Работал Макс в Интернет кафе барменом, и какой-то клиент ему нахамил и не заплатил. Они немного подрались и назначили разборки. А друзья Макса могут подъехать, но задерживаются. А надо щаз. Ну, понятное дело, Виталик идет. Валера его одного не отпустит, и пойдет тоже. Ну и мы с Андреем. Жена Валеры в крик, не пушу, вас побьют! А моя красавица её успокаивает: мужчина сказал - мужчина сделал. Раз надо на войну, значит надо. Наше дело дома ждать. А у сомой подбородок дрожит.

Дошли мы до Макса. Рассказывай, за что базар. Один нахамил, другой ответил, короче, огорчились друг на друга, надо выяснять отношения и требовать сатисфакции. А что за тип? А непонятный такой, с лошадиной мордой, в косухе. А где стрелку набили? В кафе недалеко. Ну, пошли.
По дороге обсуждаем, как вести базар, и чего мы добиваемся. Сошлись на том, что Макс и "лошадь" должны между собой все выяснить, главное, что б им не мешали. Дошли до кафешки, я захожу первым. Очень миленькая кафешка, ненавязчивый антураж, приглушенный свет. И людей - человек 20. И начинает меня напрягать, что они все друг друга знают. Переговариваются через столы, пиво-сигареты передают, пересаживаются со стола за стол... А вот и лошадиная морда. С ним за столом еще 4 парня. Все молодые, непонятной масти. А нет, вот дядя за 50, с бородой и хвостиком. Такой интеллигентный хиппи на пенсии.

Когда я был маленьким ребенком и будучи воспитанным школой - пионерией и прочей ерундой, я не мог понять, почему бабушка молится, но при этом редко ходит в церковь.

Набравшись смелости, я спросил ее об этом:

- Внучек, вот вырастешь, станешь большим, и однажды на душе тебе станет плохо. Ты сходишь в храм и все поймешь.

Я вырос. Всякое в жизни бывало, но однажды на душе стало так больно и противно, что решил - пойду в храм. Вспомнил я, как бабушка говорила и думаю, дай пойду - помолюсь и спрошу Бога, почему на меня свалилось все это.

Оказалось, попасть в храм это - проблема. Ночью он закрыт, да и вообще работает только с 9 до 19.00. Словно у Бога расписание и часы приема. Решил спросить.

- Почему ночью храм закрыт?

- Они тоже люди и работают как все, - ответил ночной сторож.

А ведь он прав. Они же люди и им спать тоже надо. Пришлось со своими душевными терзаниями остаться наедине до утра.

Зашел в храм, а там толчея, как на базаре, лотки с товаром, ценники и расценки кругом. Думаю так надо. Встал посередине, закрыл глаза и стал мысленно обращаться к Богу...

Сначала подошла женщина и сказала:

- Отойдите в сторону, здесь нельзя стоять, сейчас служба идет... - я отошел к стене.

Мой дед, Алексей Андреевич Фёдоров, на момент ареста был 37-летним сталинским генералом. В молодости он успел покомандовать бронепоездом, но он не был военным. Просто у начальства Северокавказской железной дороги были воинские звания, как наверно и по всей стране. Дед был убежденным коммунистом и какое-то время был уверен, что берут за дело. Но в начале августа 37-го он вернулся домой поздно вечером и сказал жене - "Меня скоро возьмут". На их управление спустили квоту - к такому-то числу выявить столько-то врагов народа. У всех руководителей управления были семьи. Все понимали, что будет, если квоту не набрать. Начальник управления предложил распределить квоту в равных долях по всем отделам. Дед, его зам, взорвался и послал всех нафиг.

Ждал он ареста довольно долго - до конца августа, когда наступил контрольный срок. Почти все показатель выполнили успешно, некоторые даже перевыполнили. Да только забрали в конце концов всю верхушку управления подчистую, независимо от показателей. Все признались под пытками и написали друг на друга всякое, все были расстреляны. Кроме деда. Он получил десятку, пережил войну на Колыме, потом ещё пятёрку. Вышел на свободу ещё до реабилитации, отсидев оба своих срока сполна. Потом получил пенсионера союзного значения, большую квартиру по месту последнего ареста, в Ростове-на-Дону, и вернулся к жене, которая его дождалась.

Когда грянула реабилитация, разрешилась и загадка, мучившая многие годы семьи арестованных. Дед сел первым и отделался лёгкой десяткой, а после него пошли остальные аресты, и никто из начальства не остался в живых. На запрос в прокуратуру прислали протокол военной коллегии с формулировкой "своей вины не признал" и мятые протоколы допросов с какими-то бурыми пятнами и той же неизменной формулировкой на каждом.

Дело в том, что меня зовут Андрей. Это проблема. Это серьезная проблема, учитывая что я работаю в общепите.
Кабак - это такое место куда люди идут загулять, погулять, побухать, позажигать звезды на небесах, оттянутся и т.д. Я этому не очень рад, потому что контингент у нас сами понимаете какой. Я очень не люблю это ебаное слово - быдло. Но что поделать? Работа есть работа.
Все мы рано или поздно сталкиваемся с этой проблемой - клиент/гость/заказчик/посетитель/покупат ель не понимает. Так и говорит "Ебать, я не понял!". А официант улыбается и краснеет, хотя краснеть должен именно тот кто не понял. Я когда не понимал тригонометрию в школе - краснел.
А что именно не понимают гости? Ну, например:
- Эй, говнюк иди сюда.
- Слушаю вас.
- Слыш, гамно, а чо у меня в шашлыке из телятины делает кровь.

- Это сукровица, сэр.
- Ебать, ты шо хочешь проблем? Шашлык не дожаренный! Позовите администратора.
Приходит администратор.
- Слыш, ебать мне тут сырое мясо дали.
- Мясо не сырое, в нем всего лишь сукровица. Это нормально для телятины. Просто, иначе шашлык будет сухим и его будет невозможно есть.
- Да шо ты мне рассказуеш, я шашлык жарю с четырех лет, я щас пойду и расскажу шашлычнику как надо жарить.
Идет к шашлычнику и объясняет
- Братуха, слыш, ну признайся: ты не настоящий шашлычник, ты походу не врубаешся как надо мясо жарить
И тут происходит рассказ о том, как нужно мариновать в маянезике, жарить на виноградной лозе, как нужно бухать, строить дома, растить детей, о том, какой он настоящий мужик и умеет кастрик разводить, о том, как он кидал на бабки лохов в девяностых.

Начну со старого анекдота.

Мужик возвращается 1-го сентября после работы домой. Сын первоклассник стоит зарёванный в углу, жена красит ногти. В ходе краткого перекрестного опроса выясняется, что сын вернулся после первого дня школы и с порога обрадовал маму, что научился писать слово из трёх букв, за что немедленно получил затрещину и с тех пор задвинут в угол. После минутного раздумья папаша просит сына продемонстрировать новый навык. Ребёнок, шмыгая носом, пишет на листочке каракули и передаёт отцу. Тот читает, молча подходит к жене и заряжает ей в репу. Лак для ногтей летит в одну сторону, она в другую, но ещё в полёте кричит:

- За что?

Получает спокойный ответ:

- О ДОМе чаще думай!

Середина 80-х. Я встречаюсь с девушкой, все вроде идёт к свадьбе, с её родителями вижусь, чуть ли не каждый день.

Люди очень открытые, общительные, с удовольствием рассказывают смешные семейные истории. Одна из них произошла лет за десять до этого, когда моей избраннице было 11-12 годков. Она вышла из своей комнаты к родителям, мирно смотревшим телевизор, и деловито спросила:

- Что такое член?

Нельзя сказать, что те совсем не были готовы к подобному вопросу. Просто им казалось, что два-три года у них ещё есть в запасе, чтобы подготовиться, подобрать соответствующие статьи в энциклопедиях (не забывайте, что в те годы секса в стране не было). Но что случилось, то случилось.

Заведение непритязательно называлось "Новые русские бани".
Держали его не новые русские, ибо не царское это дело, а армяне.
Кроме собственно помытия, размашистая крупнобуквенная реклама обещала еще возможность получения, по ходу, райского наслаждения от массажа, лечебных, оздоровительных и релаксационных процедур.
За отдельную плату - как было приписано внизу уже гораздо меньшим шрифтом.
К какому виду указанных процедур следовало отнести то, чем занималась Нелли, по паспорту - Вера Кудряшова, оздоровительным или релаксационным, она не знала. Но совершенно этим не заморачивалась. Главное было в том, что она исправно получала ровно половину этой самой отдельной платы. Что ее очень даже устраивало.
До поры до времени.
Но как-то, проснувшись в своей съемной квартире как обычно к обеду, и посмотрев внимательно на себя в зеркало трюмо, нутряным женским чутьем Вера вдруг поняла - все!
Время пришло. Пора.

Нормальный хороший парень или мужик, который стал бы ей мужем, а Пашке - отцом, так и не повстречался. Пьяные кобеля, которых она видела каждый день, ей на хрен были не нужны. Да и Пашке в школу пора оформляться. Уж лучше дома. Спокойнее как-то. Деньги на первое время есть, а там - что-то придумаем.
Армен, хозяин бань, долго сокрушался. Причем Вере даже показалось, что это было не напускное сожаление. Что ж, ей нечего стыдиться. Работала по-честному. И с пониманием. Когда надо было - и на субботниках, как говорится.
Но - договорились. Эта пятница - последняя. А рассчитал Армен даже вчера, в четверг. Знал, что кто-то, а она не обманет. Выйдет.

Как нам с Вовкой и было обещано, к концу лета приехали родители, и мы должны были поехать на море.

- Ну как вы тут без нас? Скучали? - обняла нас мама.

- Они-то нет. Да и нам с дедом особо некогда расслабляться было. Впервые такое особенное лето. Урожайное, можно сказать, на события. Я уж думала, кто-то из нас не доживёт до осени. Но видать пронесло.

Бабка вкратце отчиталась о наших "подвигах". Потому что, как она сказала, если рассказывать с деталями, то ни на какой юг мы уже не попадём. Тут или времени уже не останется на поездку или родители передумают нас везти.

- Я бы на вашем месте подумала, прежде чем везти их на юг. Вы там, где жить то будете?

- Ну, нам знакомая посоветовала домик у моря. - объясняла бабке мама. - Да и хозяйка там хорошая. Недорого берёт. Тётя Нюра.

- Надо бы передать тёте Нюре подарок от меня. - рассуждала бабка. - Хороший человек, наверное, раз у моря и не дорого берёт.

- Какой подарок? - спросила мама.

- Две упаковки валидола. Вы же на две недели едете? Как раз ей хватит.

- Вы же не будете хулиганить там? - спросила нас мама. - А то мы никуда тогда не поедем. Останемся до конца лета в деревне.

- Нееее. Так не пойдёт. - возмутилась бабка. - Я уже морально настроилась на отдых. Они обещают хорошо себя вести. Я за них ручаюсь.

Светка Харисова, баба одинокая. Да, в паспорте пусто, и так было всегда. Однако пустота в паспорте не мешает Свете заполнять свои физиологические полости инородными предметами. Что она и делает с превеликим удовольствием и усердием.
Её место буфетчицы в пристанционной столовке, само по себе располагает для ветреных одноразовых встреч-случек.

Где, как не на станции продутого ветрами и проссаного проезжим людом крохотного человеческого поселения, можно спокойно встретиться, исполнить соло для кожаной флейты, взмахнуть окороками и тут же забыть оппонента. Несущего на себе следы губной помады и бледной трепонемы. Отдаться по наитию так, словно завтра конец света.
Для чего всё это? А призвание!

Светка энтузиаст, пионер, подвижник. Кто сказал, что она берёт деньги? Ну, щас! Всё по обоюдному хотению, вдохновенно и отчаянно.

Пока писал эти абзацы, вспомнил определение - блядь. Да, именно так. Блядь, с большой буквы Б. Не проститутка, которая вам за ваши деньги исполнит стон а-ля "Госпидя, как мене хорошо!", но энтузиастка!

Помните песню? Люди идут по свету, им вроде немного надо. Бывает человек идёт по воду, по грибы, по ягоды. А тут по Свету!
Бабы поселковые Светку и жалеют и недолюбливают. Кто как. Одни грустно качают головой, мол, не нашла своего суженного, истаскалась дурёха.
Другие напротив, злобствуют. Ишь, сучка, распустила папаль. Там поди-ко любой чич хлябать будет как в салатнице...

Светке по барабану эти стоны соседских неудовлетворёнок. Завидуют сучки! Небось ночью, когда домашний пьяный боров, в течение минуты исполнивший долг и с пузырями храпящий в потолок, пьяно взрыгивает в подушку, о многом думают, многое представляют себе и в себе. Жалко их дур. На крайний случай, ежели совсем языки распустят, Светка может и в глаз дать. Здоровьем её Господь не обидел. Последний раз эдак-то Митяй сцепщик, по пьяному делу назвал Светку распущенной особой.
Назвал в январе, а уже в марте начал узнавать жену и детей. Так то!

"Два одессита разглядывают афишу.
- Рабинович, Вы посмотрите, к нам с лекциями приезжает создатель теории относительности - сам Альберт Эйнштейн!
- Да? И шо у него за теория?
- Если в двух словах, то - час, проведенный с любимой женщиной, может показаться одним мгновением, а мгновение, проведенное голым задом на горячей сковородке, покажется вам целым часом...
- И шо, Ваш Эйнштейн, собирается удивить Одессу этой хохмой...?"

Мой институтский приятель, Арам, однажды на целых две недели и четыре дня, стал самым несчастным человеком во всей вселенной.
Самым несчастным, потому что безумно одиноким. Он был последним человеком на земле.
Врагу не пожелаешь...

Девятнадцатилетний Арам - профессиональный музыкант, скрипач, как-то в кои веки прилетел из Питера навестить свою бабушку.

Старушка была счастлива увидеть любимого внука и утром, чуть свет, побежала на базар за вкусностями, а по пути - за родственниками, чтобы позвать в гости и поделиться радостью.
Внука будить не стала, пусть ребенок выспится с дороги. Наконец Арамчик проснулся в пустой квартире, проделал ежедневную утреннюю зарядку в виде игры на скрипке (с которой никогда не расставался) и перешел к водным процедурам.

Наполнил ванну, набултыхал высокую пену и влез с недочитанной книжкой, чтобы, не спеша покайфовать и погреться.
Хорошо в гостях у бабушки...
Вдруг, как это всегда бывает - очень не к месту, наступил конец света.
Причем - конец во всех смыслах.
Погас свет и тут же сверху с грохотом упал потолок...
Некоторое время Арам все еще продолжал сидеть в воде, держа перед собой открытую книгу.
Со временем пришел в себя и понял, что потолок, хоть и рухнул, но не до конца, иначе, было бы некому это понимать...?
Пощупал, оказалось - правда, потолок дошел до пола только с одной стороны, даже ванну подвинул, оторвав с корнем от труб.
Теперь ванная комната стала втрое меньше и с косым потолком.

Есть у меня сосед. Назовем его дядя Саша. Нормальный такой дядька, а по пьяни - так даже прикольный иногда. К примеру, возьмет, да и переключит интернет-кабели в приборном щитке. Раньше-то я, по неопытности, начинал звонить всяким провайдерам, кричать что-то про разрывы и однообразно ругаться матом. Теперь я просто выхожу в коридор и звоню в соседскую дверь. В щиток даже не смотрю.

- Дядь Саш, ты нафига опять кабели инетовские местами поменял?

- Я? КобелЯ? - дядя Саша морщит ум, вспоминая - Ничего я не менял.

- Ну как же! А это? Мой вот, оранжевый. Подписанный. Обратно сю-дааа (*щелк!*). А твой, белий-белий, его вот сюда. Правильно?

- О! Ну так!.. Вот теперь - да. А я, главное, сегодня такой думаю, чего это интернета нет? А это ты кобеля перекинул...

- Я? Да мне-то зачем?

- Ну, кто тебя знает, зачем, - и дядя Саша хитро так улыбается. По-свойски так. Заговорщицки.

Я ухожу, обуреваемый сложными и противоречивыми чувствами. А через два часа в дверь трезвонит дядя Саша.

- Слушай, так нет опять этого... интернета! Вот ведь как! А я всегда говорил, если работает - не лезь! Чего лезть-то, когда оно работает?..

Но главная страсть дяди Саши - хорошая аппаратура и олдскульный рок. Что само по себе совсем даже неплохо и очень даже хорошо. И само по себе, и в совокупности. Гораздо хуже было бы, если б мощная дядьсашина акустика сочеталась с каким-нибудь, скажем, шансоном или, к примеру, махровой попсой. Тогда... Мне даже страшно представить, что тогда.

- Я приехал в Израиль в 1997 году и пошел в школу. Не зная ни языка, ни менталитета этой страны. За три года у меня было много веселых моментов. Да что греха таить, все три года - сплошной отрыв от реальности и постоянные вечеринки, выпивка, девчонки.
Все резко поменялось, когда я закончил школу и пришел добровольцем в армию обороны Израиля, ЦАХАЛ. Взяли меня в мотопехоту, боевые войска. Дали автомат. И поставили на заставу. Это был 2001 год, вторая интифада...

... Да мам! У меня все хорошо, я на базе с ребятами сижу, пью сок с креветками! Не волнуйся! Стреляют? Где? Неправда! Не слушай их! Слышала выстрелы ночью? Мам, это наверное дети шалят, "Пурим" же! Не волнуйся! Я тебя люблю!...

- В тот день простояли на блокпосте около десяти часов без смены. До базы было пятьдесят километров, мы должны были проверять автомобили, выезжающие из сектора Ааза. Все спокойно, только дико хочется пить...


... Привет мама! Все беседер! Мы тут немножко отошли с друзьями, хотим посмотреть, что тут вокруг делается. Нет, ты что, это не выстрелы, это наши девочки хлопушки взрывают, которые мы на Песах подарили. Ой все, мне нужно бежать, я позже перезвоню тебе!...

... - В пятидесяти метрах от меня падает мой напарник. У него ранение навылет, прострелена ключица. Он не кричит, просто оседает на землю, и пытается ухватиться за рядом стоящего командира. Командир издает такой звук, что все, кто рядом просто закрывают уши, вместо того, чтобы падать на землю и ползти по укрытиям. Снайпер, сука, сделал выстрел и пытается уйти. Но его не отпускают. Простреливают колени и через полминуты я в составе группы из трех человек направляюсь в его сторону. Когда мы подошли, то он был уже мертв. Кто-то, кто не хотел, чтобы он достался нам, сделал по нему очередь из "Калашникова"...

- А ты много людей пригласил?
- Какая разница, сколько придёт - угощения хватит на всех!
- Я больше про себя - лежать неподвижно, пока все не наедятся.
- Это же только десерт, а не комплексный обед из трёх блюд! Кстати, тоже мысль!..
- И даже не думай! Я удивляюсь, как согласилась на это... скотство, а он уже придумал комплексные обеды!
- Ло, главное - начать! Тебе так понравится, что потом не оторвёшь. Всё, готова? Ложись.
- Можно хоть трусики оставить? Ну, я правда не могу быть абсолютно голой перед посторонними! Ну, пожалуйста, Пиноккио! А я тебе внеплановый минет сделаю!
- Минет я и сам себе могу сделать! Мы же договорились - никакой одежды - только десерт. Время поджимает, на койку!
- Ну ты и ебнутый, причем, на оба полушария!
- Девочки, начали! Дорогая, сейчас ты станешь самой сладкой женщиной в Поднебесной! Самой желаемой, самой вкусной, самой..!
- Господи, за кого я собралась замуж?! Он же - псих! Девочки, вами женихи тоже на помолвке угощали своих друзей?
- Меня - нет, но, если честно, я бы... попробовала.

- Ой, холодно! Мамочки!
- Терпи, Ло! Где же ты видела горячее мороженое? Вот когда мы обольем тебя расплавленным шоколадом, тебе будет хорошо. Ты же обещала пройти через все испытания ради меня, обещала?
- Так я же не знала, что ты попросишь?
- Так, ананасы вот сюда, по дольке на каждый сосок... Че это они так набухают? Коньяк - в пупок и сверху прикроем лимоном. Что-то многовато в пупок помещается! Ло, он у тебя никак не соединен с канализацией? Шутка, не рычи!
- Вам приятно?
- Нет! Не знаю... может... самую капельку. Маслов, мне стыдно, давай, пока не поздно, трусики!..
- Какие трусики?! Может ещё и рейтузы из пальмовых листьев?! Ты - колхозничек. Ужас, на ком я собрался жениться?!
- Маслов, какую надпись делаем на животе? И цвет крема давай окончательно определим.

Я рос спокойным, добрым и очень любознательным парнем. Родился я в начале 80х, в то время когда детсво было - НАСТОЯЩИМ. Не было ни Интернетов, ни соц. сетей и всевозможных на данный момент популярных развлечений. Мы с друзьями лазили по деревьям, строили штабы и лазили по стройкам. Я помню дедушку - соседа, который полностью прошел войну и я всегда взахлёб слушал его истории про войну. Он опускал пикантные детали про лишения, убийства и голод. Это сподвигло меня на то, что в свободное время, будучи дома - я читал. Много и взахлёб. Моими любимыми авторами были и являются - Гарри Гаррисон, Артур Конан Дойль, Джером К. Джером, Ильф и Петров и Эргар По. Я не был трусом, я дрался по мере возможности и по справедливости. Обожал бороться и всегда побеждал, но это не приносило мне удовольствия. Во дворе нас было 2 кучки мальчишек: лентяи и отморозки, которые обижали бабушек и, мы, ребята из более-менее нормальных семей, обычные дети. Ни скажу что я был правильным до посинения. Нет, я был хитер и изворотлив, но никогда не перескал грань, которая подсознательно делает тебя подонком, никаких избиений пьяных людей, старушек и т.д. Дети - очень жестоки. Я обожал мечтать, сидя на дереве в построенном мною штабе и всегда хотел острых ощущений, по-этому сначала я пошел в спорт (Дзю-до и плавание), потом была школа. А там - первая любовь, КВН и подготовительные курсы перед институтом. А потом я умер...

Не скрою, в школе я покуривал анашу и выпивал алкоголь, но без фанатизма. С приходом юношексого максимализма в мою жизнь пришел героин. Страшный и изворотливый змей. Своими холодными глазами он с каждым месяцом забирал меня в рабство. Все сильнее и сильнее. Случилось это так. Все помните фильм - Криминальное чтиво. Я, как и большинство моих сверстников в 16 лет думал о том, что нюхать - это круто и что, естественно ни дурак и брошу на 2*15. Все оказалось сложнее. Попробовал я бесплатно и потом было еще несколько раз, тоже не за деньги. Ощущения были двоякими. В первый раз я проблевался и у меня кружилась голова. Кайфа я не понял. Вообще. Во второй раз было так. Представьте, что вы медленно отрываетесь от земли, не чувствуете ног, все проблемы уходят не на второй план, а исчезают вообще. Вы уже не личность, а человек, который знает секрет. Я стал раскрепощен и смел. Мог делать то, что в нормальном состоянии я бы даже и думать побоялся. Потом меня первый раз начало кумарить (это не ломка), я чувствовал легкий физический дискомфорт, не мог найти себе места, у меня текло со всех щелей и поднялась температура. Я как будто болел гриппом, но плюс к этому я не мог спать. Вообще. Я как волчок крутился в постели и не мог найти себе места. Очень странное состояние. Ко мне зашел в гости один старый торчубас, который помогал со сростами (с покупкой) и сказал - "О, дружище, приехали. Тебя кумарит. Бабки есть?". И всё - понеслась. Доза была большой и я начал колоться. Здесь я впервый раз умер по-настоящему. Я не буду описывать все ньансы, я просто расскажу вам сухие факты. Я сидел на площадке на 3-ем этаже. Поставился (укололся). Чуток не подрассчитал и умер. Умирать не страшно. Я получил передозировку и уснул. Я просто забыл как дышать. Я помню. Как я видел себя сверху в деталях. Видимо, есть у организма особенность, в момент смерти моделировать ситуацию так, что мозг начинает (или заканчивает) работать по-другому. Я не знаю как обьяснить. Я летел через этажи и видел свое тело. Потом я резко вдохнул и очнулся. В левой руке у меня торчал баян. Прошло 40 минут. Я был весь синий, но это меня не остановило. В будущем у меня было много передозировок.

Полярная ночь - время тяжелое. Просыпаешься - темно, засыпаешь - темно, постоянный мрак. И к своей четырнадцатой полярной ночи у меня возникло ощущение, что наступает время проблем, невзгод и всевозможных несчастий.
Сегодня особенно не хотелось идти в школу. Да и вообще, светлые дни в школе выдавались редко. Нам задали написать сообщение о каком-то аристократе, который от нечего делать придумывал некую философию, и мы делаем вид, что это очень важно, нужно и понятно. Но личность известная, поэтому надо было запариться. Главная проблема заключалась в том, что текст должен был быть напечатанным. Новые технологии, все такое, и министры образования решили, что мы должны быть в теме. Компьютера у меня никогда не было, у моих знакомых тоже, и речь о его покупке и не заходила никогда. Для меня это одна огромная глупость. В общем, я надеялась задействовать печатную машинку деда, а рамку по линейке начертить. Но тогда я еще не знала, что мать ее пропила.
И вот шла я в школу, несла написанное от руки сообщение и готовилась к насмешкам. Учительница внесла свою лепту в мое унижение, подошла к моей парте и начала стучать указкой рядом с моими пальцами, отчего было немного страшновато, и громко басила, что я, мягко выражаясь, не очень умный ребенок, и таких она еще не встречала. И кстати, эта учительница была настолько толстой, что мне казалось, что она приходит в класс специально раньше всех, а уходит позже, чтобы никто не видел как она протискивает свои жировые складки в узкие дверные проемы нашей школы.
Как назло я потеряла свои варежки, хотя вполне вероятно, что их могли украсть или просто спрятать, это нормально. Чтобы добраться до дома, надо было пройти восемь остановок, меньше часа ходьбы, но в минус тридцать я пожалела, что не поискала варежки внимательнее.
Матери не было дома. Славно. Если она напивалась не в нашей квартире, я даже не возражала.
У нас жила собака. Имени ей толком не давали, т.е. официально не нарекали, но собутыльники матери называли ее "Псинкой", сама мать выпивши употребляла только "сука", но по трезвости звала собаку "Синей". По трезвости мать даже обед готовила, правда со временем это происходило все реже. Ну в общем, я долго думала, что кличка собаки происходит от какого-то красивого иностранного имени, например, Синтия, потом узнала, что Синя сокращенно от "синяя", что значит пьяная. Глупо как-то.

"- Как же тебе удалось воспитать таких славных детей?!
- Я просто сказал им, что если не перестанут валять дурака, я переебу их лопатой.
С тех пор последователей Мастера Вана зовут "толерастами", а последователей Мастера Чжана - "шовинистами"."
© Мария Сурыгина



Мой товарищ Слава - огромный, мягкий дядька, рано поседевший. В душе оставшийся мальчишкой, с открытым, добрым, большим сердцем. Прошедший суровые жизненные испытания, он смотрит на мир, все так же улыбаясь, радуясь каждому дню, каждому взгляду жены или улыбке ребенка.
Он не может обмануть другого. Он никогда не крадет. Даже если все вокруг будут везти украденное "ничье" машинами, Слава не притронется к чужому.
Когда Славе было семь лет, он, как и все советские дети, пошел в школу. В нормальную, обычную школу. Общество лепит из нас нечто под стать себе. Каждый из нас - результат своего окружения. Славику в волнующей атмосфере школьного взросления достались обычные хулиганы. Они бегали на переменах через дорогу в хлебный магазин, и воровали там булки. Заходили вдвоем, проходили вместе через длинный, огороженный перилами прилавок. И выходили, заплатив три копейки за одну булочку. А в портфеле выносили булок на всю толпу. Все довольны, все смеются. Кроме, конечно, продавщицы.
Пришла очередь воровать для Славика. Он, конечно, знал от мамы с папой, что красть нельзя ни в коем случае, но, с другой стороны, его подталкивали товарищи. Ты что, не вор?! Кто, я не вор?! Конечно, я вор. Тогда пойди и укради! Сейчас пойду и украду. М- да.
В нем боролось родительское непререкаемое "нельзя" с мнением толпы малолетних придурков: "иди укради". Но - мамы с папой здесь нет, а товарищи есть. И они толкают его "Ты что, не пацан?"
Господи, если я сейчас не сделаю этого, кто я буду для них? Для друзей, которых только что обрел, которые уже считают меня своим. А потом? Они отвернутся от меня, они будут презирать меня. Как я буду дальше жить среди них? Они будут смеяться надо мной. Неужели я слабак? Нужно доказать, что я настоящий...
Славик вышел из школы с двумя товарищами по хлебному беспределу, и пошел через дорогу. Открыл дверь булочной и шагнул внутрь. Маленький для всех, но высокий для своих. Ему казалось, что все на него смотрят. А он должен сейчас украсть. Украсть! Но ведь нельзя! Боже, что делать? Руки тряслись, сердце выпрыгивало.
Семилетний ребенок. Это все было с маленьким мальчиком.

Довольно любопытная история о том как парень в Англии женился на 16 летней цыганке. У него забавное выражение лица. Такое ощущение, что он не понимает как вообще сюда попал.

Я вижу ее через окно в небольшую щелку между рекламой и крышей маршрутки. Зачем-то отрастила волосы ниже плеч. Перекрасилась в блондинку. Сделала завивку. Но это точно Аня - карие глаза, небольшой, но набухший полными губами рот, немного слишком выпирающие скулы, чуть великоватый для тонких в основном черт лица нос, дурацкая родинка на подбородке... И сумочка ее любимая, ярко-красная, которая раньше удачно перекликалась с Аниными короткими химически-рыжими волосами. А теперь не перекликается и лично для меня выглядит почти неуместной деталью. Сумочка висит на левой руке, а на правой тоже почти висит незапоминающегося вида юноша. Он что-то оживленно вышлепывает слабо тронутыми щетиной губами Ане в ухо. Она немного недовольно морщит носик, мотает головой, но потом задумывается и кивает, чего, видимо, и добивался спутник, который тут же резко начинает двигаться в нашу сторону, нетвердо, но настойчиво дергая девушку за собой.

Маршрутка тем временем, дождавшись зеленого света, резко трогается. На лице юноши отражается досада, на Анином - легкое злорадство. Я вынимаю из левого уха наушник и кричу водителю: "Э! Тормозни! Там люди сесть хотят!" Тот долю секунды колеблется, но внутренний гонщик в нем проигрывает инстинкту добытчика. "Газель" на удивление мягко по сравнению со стартом тормозит и прижимается к бордюру.

Я оглядываюсь и между недовольными лицами пассажиров сквозь чудовищно заляпанное грязью заднее стекло вижу два спешащих силуэта. Через пару мгновений щелкает и скрипит, отъезжая, боковая дверь. Я вынимаю второй наушник и искренне широко улыбаюсь. Аня входит в машину первой, видит меня и явно теряется. Потом корчит умоляющую гримасу и быстро прикладывает палец к губам. Улыбка на моем лице несколько съеживается.

Они садятся за водителем, прямо передо мной. Юноша копается в потертом кошельке и карманах, отсчитывает железом необходимое, расплачивается и снова наводит вербальный мост между своими губами и Аниным ухом. Что-то шепчет, видимо шутит, она чуть смущенно улыбается. Всю дорогу они не могут успокоить пальцы, слегка тискаются, трутся носами и порой целуются. Ненароком дают окружающим понять, что мы наблюдаем самую зарю отношений, бесконечно далекую от пощечин, желчной ревности, хлопанья дверьми и прочих обязательных в будущем вещей. Переговариваются не то чтобы шепотом, но я снова слушаю плеер, а не их. Аня не реже раза в минуту бросает на меня короткие извиняющиеся взгляды. Я, впрочем, нисколько не обижаюсь. Все в жизни бывает, даже влюбленность.

Ну, не дураки ли они все - и отправляли особо отличившихся к нам. Немного разнообразил ситуацию товарищ, который уверял патрульного полицейского, что, мол, ничего подобного, мон шер, я не пьян - и в доказательство порвал его форменную фуражку. По всем приметам, в самое ближайшее время просто обязано было случиться что-то неординарное, и оно случилось.

На экспертизу пришла дама средних лет и восточной наружности. На русском она изъяснялась с заметным трудом, жутко смущалась, но, встретив понимание и участие экспертов, почувствовала себя свободнее, разулыбалась, и завязалась непринуждённая беседа.

- Что же такое с вами случилось, что вы оказались сначала под следствием, а потом и здесь?

- Шайтан попутал, - сокрушённо покачала головой она.

- Неужто на ушко шептал? - оживился доктор.

- Нет, что вы, просто выражение такое, народное! Мне ум попутал, но сначала директора столовой вообще последний мозг украл. И совесть сломал.

- Чем же этому шайтану так глянулась ваша столовая? Такая плохая, что ли?

- Столовая хорошая. Очень хорошая. Готовят вкусно, повара хорошие, официанты хорошие, работники хорошие, один директор плохой человек. И ещё администратор немножко.

- А они-то чем такие плохие?

- Ум ёк, - она начала загибать пальцы, - совесть ёк, стыд ёк, уважение ёк. Злые, как собаки.

"Береженого Бог бережет..."
(Инструкция для тех, кто хочет дожить до завтрашнего дня)

Сегодня в метро уступил место старому деду с палкой.
Дедушка уселся, поблагодарил и тоже захотев сделать мне приятное, сказал:
- Молодой человек, а Вы давайте мне на колени свою сумку. Зачем в руках ее держать?
Я улыбнулся:
- Спасибо, она не тяжелая, да и своя ноша не тянет.
Дед настаивал и тянул к себе мой рюкзак:
- Ну что там у Вас, миллион долларов, что ли? Давайте, давайте...

Я сдался, отпустил рюкзак и неожиданно для себя рассмеялся в голос - это была довольно странная реакция и рядом стоящие люди недоверчиво зыркнули на меня.
А мне было весело, я думал над тем, что любой наш, даже самый странный поступок, растет из множества тонких нюансов.
Ведь когда-то, в ответ на такую дедушкину реплику, я вместо глупого смеха, легко мог бы ткнуть ему пальцем в глаз и по головам кинуться к выходу, чтобы успеть выскочить из вагона, пока еще не зашипели двери...

А нюанс был вот какой:
Около года назад, из Адлера мне позвонил институтский друг Дима и сказал, что вечером прилетает на два дня, встречай, мол и все такое.
Мы не виделись лет пятнадцать и я очень обрадовался. Взял с собой сына и поехал в Домодедово.
Димон - такой же веселый, красивый, как и был, выскочил из самолета самый первый и без чемоданов. Он ни капельки не изменился, только поседел слегка. На обратном пути показал мне: жену, детей, тестя, дом, морские пейзажи (в телефоне памяти хватило на всех)
Рассказал, что владеет строительной фирмой и что, кстати, ему нужно по дороге заскочить в центральный офис.

Сколько себя помню, я всегда мечтал стать вратарем. Хоккейным. Наверное, это немного странновато, в таком возрасте мечтать о том, что бы три периода по 20 минут "чистого" времени стоять в постоянном напряжении и ждать когда в твою сторону прилетит небольшой резиновый диск, который надо будет если не поймать, то хотя бы отбить любой частью тела. Но я мечтал именно об этом!
Когда мне было семь лет, в каждом дворе стояли "коробочки". Где-то даже лед заливали, но "бортА" и "рАмка" были везде и именно в этом нежном возрасте, я стал вставать в эту самую "рамку". Без коньков. В валенках. И уже через одну зиму за мной закрепилась слава если не Третьяка, то где-то рядом с ним. Помните, как во дворах делились на команды перед игрой? Пара самых уважаемых парней, обычно еще и негласно соперничающих за лидерство во дворе в целом, выстраивали в ряд всех имевшихся на тот момент мальчишек и по очереди приглашали в свою команду. Меня всегда выбирали первым. Я очень собой гордился и "тянул" во время игры все что можно и нельзя.
Некоторых друзей папы начинали ставить на коньки. Меня на них было ставить некому, отец к тому моменту уже свинтил и я пришел к маме:
- Мам, купи мне коньки.
Мама задумалась и грустно сказала:
-У тебя нога растет...

Но я был подготовлен:
-Может, в прокате возьмем? Димке и Славке в прокате взяли.
Мама повеселела, жили мы небогато и покупка коньков была бы заметным ударом по карману:
-Хорошо, только кто тебя учить будет?
-Сам!
-Сын - мама погрустнела еще больше, - я бы хотела тебе помочь, но...
-Мамуль! Не переживай!
Я ходил учиться кататься на пруд. Что бы никто не видел: сколько тысяч раз я втыкался коленями, локтями и прочими частями тела в лед! Ну не мог "чемпион двора" так лажаться на глазах у всех! В общем, доложу я вам, учиться кататься на коньках самому - полная жопа! Но я научился! Кстати, учиться плавать самому не менее полная жопа: спасибо большое дяденьке, который вытащил меня за волосы с глубины заполненного водой карьера и обосравшемуся куда больше чем я.
Итак, прошло еще одно лето, я с нетерпением пережидал дождливую осень что бы пойти тренироваться в хоккейную команду местного ЖЭКа и там занять свое законное место в "рамке". Я уже представлял как в следующем сезоне, а еще лучше - в этом, приходят на просмотр одной из игр тренера из районной команды и забирают меня туда... А дальше ДЮСШ "Динамо" или "ЦСКА", но "Спартак" конечно лучше...