Случилось это лет десять назад, когда я ещё работала в старой типографии.
Обычно я приходила на работу очень рано, а тут мне нужно было куда-то пойти в первой половине дня. К врачу, или ещё по каким личным делам - не важно.
В общем, на работу я пришла часа в два. Захожу в проходную, а там новый охранник: молоденький мальчонка, щупленький, взъерошенный, как воробей. Над верхней губой чёрные усики топорщатся - видать, чтоб постарше выглядеть. Форма ему велика: куртка висит, как на вешалке, штаны болтаются. Потешный малый.
Я вошла, поздоровалась и собираюсь идти дальше. Подхожу к вертушке, и вдруг он выскакивает мне навстречу, перегораживает дорогу и говорит писклявым голоском, но сурово так:
- Пропуск!
И смотрится при этом, как пародия на американского солдата из какого-то старого боевика: ноги на ширине плеч, руки в боки - такой отважный снусмумрик на боевом посту. Стра-а-ашно, аж жуть (с).

ропуска у меня с собой, конечно, не было. Я полагала, что страна должна знать своих героев в лицо, и не считала нужным постоянно таскать в кармане эту картонку. Не права, конечно: раз уж на производстве установлен пропускной режим, пропуск обязан иметь при себе каждый сотрудник, даже если он цаца и королевишна - порядок есть порядок. Но вот так вышло.
Я попыталась объяснить суровому пацанёнку, кем я здесь работаю и почему в данном случае он может пренебречь своими обязанностями, но бесстрашный воробей был непреклонен.
- Вы идёте на работу в неурочное время и без соответствующего документа, - пропищал он. - Я вообще сейчас докладную напишу.
Докладные у нас никто не писал, к опозданию мог придраться только непосредственный начальник, так что я слегка опешила от такого поворота событий. Я могла бы, конечно, просто слегка подвинуть мальчугана своим бедром и пройти на территорию, но побоялась зашибить парня насмерть. Закатится в щель, потом ищи его три месяца, пока не завоняет. Весовые категории-то у нас с ним разные, можно и не рассчитать.

Вот иду я в кожаной куртке по улице Плеханова и нерадостно мне. Нет, не уныл я как, допустим, ослик Иа и о хвосте не думаю. Просто в душе погань какая-то, связанная с зачетами и предстоящей практикой.
В стране весна и потрясения. Ельцин, бандиты уши друг другу в кабаках отгрызают, а тут придется на стройке кирпич класть и электроды жечь.
Хуево без романтики и танцев, граждане.
Техникум уже маячит вдалеке, а ноги заплетаются как у панка.
Может нахуй всю эту грядущую рабочую дорогу, трудовые мозоли, увеличенную печень и СУ-11. Ведь жизнь полна чудес и проституток, афер и ночных фонарей.
А техникум, хуле техникум - шарага для таких как я пиздюков из рабочих кварталов. Или
тот же кирпич - как лежал так и будет лежать пока его не спиздит кто.
А тут еще мама дала пять рублей на будильник и пожрать талоны купить. Как будто кто жрет в нашей столовке. Впрочем булочки жрут.
Пустые, никчемные мысли - будильник, булочки... А где же вихри враждебные, дела всех жизней, восторги и трепет? Нет их на этой дороге, нет их в этой стране.

Есть только унылые люди с печалью в кошельках и собаки лишайные.
Ну, еще вот навстречу идет дружбан Толик с полосатой сумкой и улыбается словно нечистый дух.
− Здаров, Bespyatkin, на уроки намылился? - орет он, словно в трубцехе ?2.
− Нет, в ЦУМ за будильником - буркнул я неприязненно.
− Там нет нихуя, можешь остановиться и послушать.
− Хуле слушать, ты трешься с фарцой, у тебя своя музыка...
− Не, а ты послушай дурак, чо скажу, это дело выгодное и для страны полезное...
− Да, уж блядь конечно...
− Вот сколько у тебя денег?
− Семь рублей и что?
− А у меня вот - и Толик показал какой-то бурый подсумок, в котором туго собрались денежные знаки.
− Вот уебать бы тебя в подворотне и баблосы забрать, больше ничего на ум не приходит
− Ну уебать еще надо уметь, а вот такой "пресс" можно за день наковырять если не мечтать о всякой хуйне - гордо ответил Толик.

Стук в дверь. Крайне настойчивый.
Арррргх... Ну кому что от меня нужно!? Восемь утра... Ну кто может прийти в воскресенье в восемь утра?
Я встал, быстро оделся, еще не осознавая происходящего, направился к двери. Выглянув в глазок, я с удивлением обнаружил двоих людей: крупного небритого мужика в легкой летней рубашке и парня лет двадцати пяти в форме сержанта полиции.
- Орлов Антон Валерьевич? - настойчивым голосом спросил небритый, отдойдя в сторону от открывающейся двери.
- Ну, да... Чем обязан столь необычному визиту?
- Капитан юстиции Сомов, следственный отдел прокуратуры. Позвольте? - Прокуратура. С армии ненавижу прокуроров, умеют они разговаривать так, что и жить после подобного разговора не захочешь.
- Да, конечно, проходите.

Я проводил их в комнату, сходил на кухню, поставил чайник. Когда я вернулся, следователь внимательно разглядывал мои гитары.
- Акустическая "Cremona", классика...

- Именно, товарищ капитан, мама покупала ее в Чехии еще до моего рождения, уже две реставрации пережила, а звук свой сохранила.
- Давно играешь? - создавалось впечатление, что его действительно это волнует.
- Лет шесть уже... Вон электруху летом 2008-го купил, больше как-то ей занимаюсь.
- А, хеви-метал всякий?
- Ну да, соло в-основном.
- Понятно... Я когда-то музыкалку заканчивал по классу гитары. - сказал он задумчивым голосом.
- Товарищ капитан, вы же наверняка пришли сюда утром в воскресенье не для того, чтобы рассказать мне о своих музыкальных пристрастиях. Может все-таки перейдем к сути?
Он сел за стол, напротив сержанта, пригласил присесть меня, что я и сделал.
- Вчера, 21 апреля, около десяти вечера за трамвайной остановкой "Центральный парк" были найдены зверски растерзанные тела четверых выходцев с Северного Кавказа. Их тела были покрыты фашистской символикой и надписями на немецком языке. - Он внимательно уставился прямо мне в глаза.
- Не хило так. А я при чем здесь?

Для одной детской передачи нужно было создать иллюзию огромной горы игрушек. Бюджет небольшой, так что всей съемочной группе пришлось притащить из дома - что у кого было. Гора получилась знатная, метра полтора высотой, но почти сплошь состоящая из кукол, а у нас история про мальчика.
Кукол нужно было срочно присыпать какими-нибудь пожарными машинами и я послал администратора в ближайший магазин, за чем-то плоским, мальчиковым и подешевле.
Примчалась Света - наш редактор и вытащила из сумки большой старинный и упоительно-тяжелый паровоз.
Во мне тут же уснул режиссер и проснулся маленький мальчик. Я схватил паровозик и начал рассматривать кабину, сквозь мутное стекло, видно было даже топку.
Света улыбалась:
- Я знала, что тебе понравится. Мне его купили в четыре года. Были еще вагоны и дохренища рельсов, от сюда до МКАДа бы хватило. С тех пор уцелел только паровоз, он ГДРовский. Между прочим, вся эта дорога стоила рублей семьдесят, если не больше. Я такую у двоюродного брата увидела и себе захотела.
- Нифига себе, дикие деньги для четырехлетней девочки. Родители тебя неслабо баловали.

- Ну, так было за что...
- В смысле?
В смысле честно заслужила - это я еще мало попросила.

И Света рассказала вот такую историю:
-Это было в семьдесят... не хочу говорить в каком, чтобы ты не просчитал мой возраст.

-Осторожно, двери закрываются. Следующая, пост Ковалево.
Фу бля, успел,- выдохнул Николай, вскакивая в тамбур под шипение дверей. Пройдя в вагон он уселся на свободное место у окна, огляделся и достав из кармана початую поллитровку, отхлебнул. Эх, надо было две шавермы взять, (подумал Николай) ща бы в самый аккурат этот пирожок с котятами пригодился. Пришлось как обычно занюхивать рукавом, напоминавшим огромную кулинарную энциклопедию объедков. Не одну сотню раз этот рукав проходился по Колиной роже слева направо, вбирая в себя все ароматы привокзальных кухонь мира. До дачи было еще далеко и Колян начал рассматривать попутчиков, в надежде вычленить из разношерстной массы "короедов", кого-нибудь с кем можно весело, а главное плодотворно провести ближайшие полтора часа дороги. Народу было мало, в основном пенсионеры ехавшие по своим дачам. Покрутив башкой во все стороны, Колян пригорюнился, отхлебнул еще пару глотков и решил покимарить.
В животе что-то нехотя шевельнулось... От черт, подумал Николай, поспать не даст. Через пару минут в брюхе "это что-то" заворочалось и пробулькало. Колян, сменив позу, уселся поудобнее и попытался задремать. Вскоре в животе все пришло в движение и издало жутко бурлящий звук. Николай вздрогнул и открыл глаза. Напротив него сидела бабулька, и участливо смотрела на его испуганное лицо:
- Что милок, крутит?
- Да чего-то того,- пожаловался Николай.
- Тебе бы милок водочки с солью выпить и все как рукой снимет!

Николай не заставил себя долго уговаривать и застволил остатки поллитровки.
- Вроде прижилось,- участливо сказала старушка.
- Нормально, мамаша! У тебя яблочка не будет?
- Не милок, откуда щас яблочки, зима на дворе.
Дверь в вагон распахнулась и очередной коробейник начал бодро орать свой заученный рэп о том, что сегодня всем пассажирам охуенно повезло, поскольку только в этом вагоне действует скидка на его ебанестически вкусную выпечку.
- Эй ты, громкоговоритель! Подь сюды!
- Что желает достопочтенный пассажир?
- Харош херню городить, с чем пирожки?
- Пирожки свежие, с пылу с жа...
- Я те щас точно ёбну,- прервал песнь коробейника Коля
- Есть с мясом, с капустой, с картошкой, есть ватру...
- Два с мясом и не гунди в ухо.

Николай и пришедший к нему в гости Андрей, сидели на кухне и пили водку. Рядом с ними крутился кот, привлечённый запахом копчёной рыбы, которую приятели употребляли на закуску. Несколько брошенных ему рыбьих остатков не удовлетворили животное, и оно продолжало тереться об ноги хозяина, мурлыканьем выпрашивая добавку.
     - Вот зараза надоедливая! - сказал Николай и пнул ногой кота.
     - Что ты его трогаешь. Животное. Еду увидал - рефлекс сработал, - сказал Андрей.
     - Терпеть не могу кошек. Наглые твари. Лезут, куда не просят, - проворчал Николай.
    В подтверждении его слов кот, незаметно вспрыгнув на свободный стул, протянул лапу и сгрёб со стола солидный кусок рыбы.
     - Ну, всё, терпение моё лопнуло! - Николай взял кота за шкирку, открыл раму и поставил его на подоконник, с обратной стороны окна. - Посиди тут.
    Они пили и наблюдали за тем, как животное, стуча лапами по стеклу, просилось в дом. Вскоре коту надоело это, и он стал вертеть головой во все стороны, ища другой путь к спасению. Но вдруг, поскользнувшись на жести, он не удержался и полетел вниз.
     - Вот чёрт, убился наверное! Пятый этаж всё - таки, - невозмутимо произнёс Николай. - Туда ему и дорога. Одно плохо, дочка его любила. Будет теперь крику.
Прошло минут десять.
      - Слышь, Андрюха, ты посиди тут, а я пойду, уберу труп, - сказал хозяин.           Он оделся, открыл дверь и чуть не упал от удивления. Шмыгнув под его ногами, в квартиру влетел кот, живой и невредимый.
      - Глянь, Андрюха, кот - то живой! - с облегчением воскликнул Николай.
      - А чему ты удивляешься, - отозвался приятель. - У котов девять жизней. Твоего ещё семь раз можно сбросить с пятого этажа - живой останется. Вот только я не советую тебе этого делать, - усмехнулся он.
      - Это почему?
      - Не знаю, правда это или нет, но говорят, что если кошку обидеть - она отомстит.
       - Чушь собачья! Как они отомстят, они же не люди?
       - Как сказать, - лицо Андрея стало серьёзным. - У индусов есть такая вера, что после смерти душа человека в животное или в дерево переходит. Помнишь у Высоцкого"...а если дуб как дерево, то станешь баобабом..." Реинкарнация называется.
      - Ладно, Андрюха, не буду с  тобой спорить. Ты всё-таки полтора курса в институте проучился и грамотней меня, но одно скажу; я лично в это не верю.
     Приятели допили водку и Андрей ушёл.
Прошло три дня...

В субботу со сранья в моем мозгу, еще наполненном остатками вчерашнего алкогольного ассорти, надрывно зазвонил телефон.
- Здаров!- крикнул в ухо из трубки Витькин голос.
- Да ты ебанулся, хули так рано звонишь?
- Я тут студня наварил! Моя тещу должна завтра привезти из деревни с детьми, давай подкатывай пока хата свободна. Я тебя поправлю после вчерашнего, заодно и похаваешь.
- Чё-нидь брать с собой?
- Хрена возьми, ты же без него один хуй жрать не будешь, а у меня только горчица.
Я нехотя встал и поковылял на кухню. Кухня меня встретила полной разрухой после вчерашней гульбы. Хорошо хоть водопровод работает, подумал я, присосавшись прямо к крану.

Порыскав взглядом по пустым бутылкам, пришлось смириться с мыслью, что придется идти к Витьку.
Оделся я быстро. А хули, если вчера вырубился как Незнайка в полном прикиде, натянул боты и готов! В этом оказывается есть своя прелесть, не надо с утра искать то, что вечером по пьяни куда-то заброс... ну типа положил. Заглянув в свой кошелек, ночевавший в кармане моих брюк и оттого намявший ляжку, я с удовлетворением обнаружил там практически всю получку. Ага! Значится вчерашний финишный спурт по блядям не состоялся и пятница завершилась простым алкогольным многоборьем вне полового зачета. Это хорошо, поскольку один хрен не запомнил бы в кого пихал и куда. Так, чего там Витька то говорил...студень! Под ложечкой засосало.
Прикупив по пути пиваса и "полкило" уже через пол часа я мял коленки у Витькиной двери, отбивая в звонок азбукой Морзе "ссусь". Пиво, выпитое по дороге, слишком быстро подошло к концу.
- Давай уже заходи, хорош трезвонить,- послышалось из-за двери.
Щелкнул замок, дверь открылась. На пороге стоял Витек и улыбаясь протягивал мне руку.
- Давай сразу обе и сложи их лодочкой!
- Зачем, - удивился Витек.
- Я тебе в них нассу и не засмеюсь, - как можно серьезней сказал я и принялся расстегивать ширинку.
- Иди ты,...горшок сам знаешь где.
Мои принесенные "полкило" ушли быстро, как дети в школу. Витек поднял ставки и выкатил "Сабониса" прямо из морозилки. Пузырь тут же покрылся "шубой", как бы намекая на то, что если и дальше мы будем жрать без нормальной закуски к нам в гости заявится пушистый зверек.

Однажды человек умер. Не сказать, чтобы он был стар или болен. Нет, он был обычным средним гражданином. Просто лег и не проснулся. Но хорошего в его жизни было все-таки больше, и человек попал в рай.
Парень брел по тропинке, пока не увидел указатель с надписью "РАЙ". Прямо за ним, слева от дорожки начинались бескрайние поля с зеленой сочной травой. Здесь всегда светило ласковое летнее солнце, а ручью были полны свежей и вкусной воды. Ему захотелось вытянутся среди полевых цветов и лежать,лежать,лежать... Но человек напился воды из ручья и пошел дальше - потому что это был рай для травоядных.
Потом был лес с бесконечными деревьми и кустами, усыпанными ягодами, орехами, шишками. В их ветках мельками гнезда, а головой тысячи разных птиц пели на тысячах языках. Человек слышал дробный стук дятла, уханье филина, трели сольвья. Сорвав немного вкусных ягод от вышел из леса - потому что это был рай для птиц.
Пустыня, где на раскаленном песке грелись ярко раскашенные змеи, а юркие ящерицы ныряли под камни при его приближении. Глубокие и чистые озера, где сквозь толщу воды он разглядывал рыб, неспешно плывущих по своим рыбьим делам. Снова леса, но уже с хищьниками... Наверно, здесь был рай даже для бактерий.

Но человек порядочно устал и просто брел по дорожке. Пока не уперся в табличку "Рай для людей".
Впереди были ворота и ограда. И это странно - подумал человек - ведь в других местах оград не было. Однако, ему хотелось поскорее закончить свой путь, и ворота пропустили странника.
Первым делом он увидел воронку от взрыва. Правее дымилась рощица с остатками небольшого города, на горизонте что-то ярко горело. Ветер донес раскаты выстрелов, далеких взрывов и шум вертолетного винта. Инстинкты сработали прежде разума - человек бросился бежать, все равно куда - лишь бы подальше от этого ужаса. Забившись в овраг, он долго раскачивался, обхватив себя руками и даже плакал. Но усталось взяла свое, и странник заснул.
Ему приснился ангел, такой, каким его все представляют. Хотя после этого рая, человек ждал чего угодно.

А ведь у всех есть мечты. Ну, например, любому человеку известно, что все журналисты мечтают написать роман, потому что к тем из них, кто не мечтает, в полночь приходит сам Довлатов и каждому плюет в лицо. - Что, сука, не хочешь романы писать? - кричит. - Я у кого спрашиваю? Я тебе что - брехло собачье - за базар свой не потяну?
- Хотим, - пищат перепуганные журналисты. - Все-все, уже хотим!
- То-то, - кивает удовлетворенно Довлатов и уходит обратно.
Дай ему Бог покоя, великий был писатель, заслужил.

Мало кто знает, о чем мечтает Бред Питт, а он мечтает лишь об одном: развестись бы уже скорей, потому что это только для вас Джоли - секс-символ, а для него немолодая уже, в общем-то, тетка, которая с утра пораньше начинает канючить. - Ну, Бред, ну ебжетвою в душу мать, что ты за мужик такой: у замка крыша течет, на бентли рулевые наконечники стучат, денег в заначке осталось всего полтора миллиарда, всю жизнь мне испохабил, все лучшие годы на тебя мудака зря перевела. И вообще - дуй в аэропорт, мама моя приезжает, поживет месяцок, другой.

А с утра вы ее, эту самую Джоли, видели? А если она еще и с похмелья: на голове - колтун, силикон ополз и топорщится в самых неподходящих местах? Да еще и детей ее штук десять, всех цветов, непрерывно скачут вокруг, ломая гобелены и отрывая лепнину?
- Папа, папа, - кричат. - Подари Тайланд.

Еще и садится каждый вечер, и пишет мейлы, - дорогой, - пишет, - Брюс Уиллис. Тоска моя беспредельная: заберите меня к себе. Нет моих сил больше терпеть это ничтожество. То ли дело Вы... Хоть строчку, хоть словечко, черкните в ответ, а? Вечно Ваша А.Д.

И Уиллис такой, открывает почту спросонья, ну вот, блять, только ее мне и не хватало для полного счастья, у меня своих демимур девать некуда. А он ведь тоже живой человек, со своими желаниями и мечтами: он вообще всю жизнь хотел уехать в Воронеж, выучиться на зоотехника и работать в колхозе Красное Знамя, чтоб повышать надои тамошних коров исполнением собственноручно написанных увертюр для скрипки.

Но, - нет, - говорят ему, - Сдурел что ли? Какой Воронеж? Какие скрипки-коровы, ты вообще свою рожу в зеркало видел? Они доиться перестанут и кудахтать начнут со страху. Так что, хватит филонить, иди, супермень, спасай мир. И, - да, да, конечно-конечно. Хули делать. Идет.

Сектор обстрела был выбран идеально.
Он любовно погладил своё оружие. Ещё раз заглянул в прицел-оно. Местность выверена до мелочей - любые неожиданности исключены.Что является залогом успешного единственного выстрела? Знание оружия? Навыки стрельбы? Глазомер?...НЕТ! Конечно вышеперечисленное нужно и даже необходимо. НО основное оружие настоящего профессионала это ВЫДЕРЖКА. Это возможность сутками сидеть в засаде не шевелясь и никак не обозначая своё присутствие. Оптимальная дистанция 100-200 метров - остальное либо на пределе, либо из кино. Сработала связь. Надо доложить. "123-й на позиции!. Жду." Искажённый голос по связи: "Амур 123" Цель на подходе".... Тишина. Уже много лет мне не подкидывают молодняка- в основном мужики битые жизнью. Взрослые...За 40 ... Самый трудный контингент. Нынешний клиент из той же когорты - хапнувший войны мужик. Своя Родина расщедрилась ему на железку на грудь, а та "вражеская" на железку под лопатку (осколок от ручной гранаты),Два развода, предательство друзей, запои, подьём -"джентльменский набор". Таких биографий перелопачено немало. Серьёзный, циничный и где то несчастный мужик. Но стрелка это не заботит ,он весь в прицеле. Связь:
- Готовность 5 минут.
Мужик назначил встречу художнику по рекламе в этом летнем кафе - и это была "реальная утечка".
Связь.:
- Клиент на месте, готовность номер один".В прицеле появляются два джипа - из первого выпрыгивает совсем не старый и совсем не забитый жизнью и двумя разводами мужик, опережая охранников. Виктор Аркадьевич почему то ЗНАЛ, что ЭТО произойдёт сегодня. Он прошёл все круги ада отечественного бизнеса, и разводы во снах порой были страшнее душмана, склонившегося над раненым офицером.
Художником по рекламе оказалась огненно рыжая фемина - не желающая иметь ничего кроме карьеры - красивая и неприступная, как центральный офис страховой компании, обещавшей вам дружбу в момент оплаты полиса и испытывающая жестокую амнезию в момент обращения по страховому случаю.

Иногда ссора необходима как воздух. Как весенний бесцеремонный дождь, стирающий пролежни зимних останков. Ссора сродни ебли, хотелось бы вам этого или нет, ссора в какой-то мере эмоциональный перепёх.

Весенний бедакуренный вечер, пульт от телевизора, бутылка пива. Она гладит какую-то бесконечную шаль, то и дело ворочая её по доске, переворачивая с боку на бок, не знаю что у неё в плеере, мне до этого нет никакого дела, на экране полуфинал лиги чемпионов.

Футбол похож на дрочку, тебе хорошо, а многие просто не понимают и всегда найдутся те кто презрительно скривится или покрутит пальцем у виска. Мне похуй! Я отрубил бы себе мизинец на левой ноге, если бы это каким-то образом помогло мне оказаться в этот момент на переполненном Саньтяго-Бернабео. Боги! Я люблю футбол, люблю дольше чем её и она это знает.

-Ты не мог бы так бурно не реагировать? - Утюг сорок пять градусов от доски, взгляд сорок пятого калибра. Рональдо бьёт чуть выше перекладины.

-Ааааааа! Бляяяяя! - Моя лаконичность её зацепила. Она ставит утюг на доску, по резкости заметно, что доске бы она предпочла одну из частей моего тела. Нагибается и выдёргивает штепсель из розетки, телевизор гаснет, я чувствую как она вся потрескивает. Подпрыгиваю.
-У меня сели батарейки! - Загораживает мне проход к розетке и снимает плеер.
-Так, сходи и купи!
-Знаешь что?
-Что?
-Я устала! Я пиздец устала! - В таком состоянии она готова запускать шаровые молнии.
-В холодильнике пиво и чипсы!
-Уходи! - В ушах у меня ещё ревёт переполненный стадион.
-Понимаешь, жена должна за что-то уважать своего мужа, точнее муж должен вести себя так, чтобы жена его за что-то уважала, за какие-то поступки, понимаешь? А я устала! - А для меня это "устало" звучит, - "ты никчёмный, ленивый, тупой мудак!" Я устала! Уходи!

Когда Аарон Израилевич умер, то попал в Рай. Перед воротами, за столом с зелёным сукном сидел святой Пётр и жамкал руками мацу. Увидав пред собой новопреставленного, апостол вздохнул, видом своим выразил скорбь и сожаление по прерванному обеду, печально облизал пальцы, ещё раз вздохнул и с явным уже отвращением придвинул к себе амбарную книгу с именами покойников. После чего дежурным голосом осведомился:

- В Христа веруешь?


Аарон Израилевич замер. Мало того, что он совсем не рассчитывал помирать, так ещё и тот свет оказался вдруг христианским Раем.

- Из еврейских мы, - проблеял нерешительно он, - Колено Давида.

- Обрезан хоть? - заинтересовался вдруг Пётр. - Фамилиё как?

- Кацман, - ответил Аарон Израилевич и полез уже было спускать штаны в доказательство своей богоизбранности.

- Кацман! - посмотрел укоризненно на него Пётр и погрозил пальцем.

Аарон Израилич немедленно покраснел в ответ и поспешно застегнул ремень на штанах. Апостол ещё немного покачал головой, осуждающе поцокал языком об нёбо и окунулся в изучение формуляров.

- В общем, Кацман, для еврейских в этом году квота исчерпана, - спустя час объявил Пётр, изучив толстенную папку инструкций-указов, - Поставлю вас в очередь на октябрь, а пока переждите в Чистилище. Заодно и очиститесь.

Кацман усиленно вспоминал всё, что читал про Чистилище. Название это звучало зловеще и пугало Аарона Израилича грядущими муками очищения. Интересно, как? - подумал он, но тут апостол выдал ему направление, что-то отметил в книге и указал рукой в какую сторону двигаться.

- Здравствуйте, Хранитель. Я за назначением.
- Новенький, - послышался ворчливый голос Хранителя. - Ты от этих земных штучек отвыкай! И чем скорее, тем лучше.
- Я... А что? - удивился Ангел.
- Ты кому здравия-то пожелал? Тут живых-то нет, хе-хе, - усмехнулся Хранитель, но тут же сменил тон на серьезный. - Проинструктирован?
- Эээ...
- Ясно, значит мимо ушей все. С кем приходится работать... - опять заворчал Хранитель. - Значит так, самое основное: спасаем три раза. Три! Запомнил? Поэтому ориентируйся по обстановке. Видишь, что человек без тебя выкарабкается, так не лезь лишний-то раз, понял? Я тут тебе неплохой материал подобрал. Если ничего не напортишь, так до восьмидесяти лет доживет твоя подопечная...
- А как я узнаю, когда... ну, когда вмешиваться?
Хранитель рассердился:
- Я за тебя работу что ли делать буду?! Давай, вперед! Да, и самое главное уясни: в чужую судьбу не лезть! Вот прямо перво-наперво запомни - не вмешиваться!
"Нужно больно, - подумал Ангел, - тут со своей бы подопечной не сплоховать".
Хранитель горестно вздохнул, зная наперед все ошибки новичков...

Ангел заглянул в детскую кроватку и облегченно вздохнул. Малышка сладко спала, улыбаясь во сне. Слезы еще не успели высохнуть на пухлых щечках. Кажется, в этот раз его помощь все-таки не потребуется. Несколько капель лекарства спасли ребенка от этих жутких колик, будь они неладны. Еще несколько минут назад малышка так надрывно плакала, что Ангел уже было подумал, что его время пришло. Нервная работенка, да... Но постепенно к детским болезням Ангел привык, благо мама его подопечной попалась адекватная. Он с благодарностью вспомнил Хранителя - наверное, все-таки новичкам сложные случаи не подбрасывают.

Утро следующего дня, да и весь день, обещал быть насыщенным. Бабка собиралась в город и решила взять нас с собой.
- Я, вас полуумных, на целый день, на одного деда не рискну оставлять. Не дай бог чего случится. Или кошака ему в туалет закинете опять, или в милицию сдадите. C вас станется. Вас двое, а дед у меня один и мне он пока ещё пригодится.
Нас с Вовкой это вполне устраивало. Съездить в город, это всё же лучше, чем в деревне сидеть. Да и в цирк нас бабка наверное сводит или в зоопарк. Предположил я и поделился мыслями с Вовкой.
- А разве там есть цирк? Или зоопарк. - засомневался Вовка.
- Конечно есть. - заверил я его. - В каждом городе должен быть для детей цирк и зоопарк.
- Ну тогда хорошо. - обрадовался Вовка и мы легли спать.

- Вставайте, - разбудила нас бабка. - Автобус ждать не будет. Даже инвалидов.
- Баб. А разве ты инвалид? - поинтересовался Вовка.
- В нашем доме только два инвалида и слава богу, это не я с дедом.
Я давно уже привык к мысли, что мы с Вовкой убогие, но исключительно на летний период. То ли, на нас так свежий воздух влияет, то ли, место прибывания. Так что, объявление бабки про инвалидов, я логично принял на свой счёт.
Мы позавтракали, собрались и пошли. До автобуса нужно было идти 3 км., в райцентр. Бабка несмотря на то, что была бабкой, перемещалась очень быстро. Нам с Вовкой приходилось порой даже нагонять её.
- Я вас ждать не буду. Нехуя по сторонам пялиться. Шевелите спичками - торопила нас бабка. - Кто последний сядет в автобус, тот на ужин будет коровьи лепёшки есть.
- Правда? - спросил Вовка.
- Кривда. - ответила бабка.
Мне так показалось, что она не врёт. Коровьи лепёшки я не любил, Вовка видимо тоже. Поэтому мы поднажали. Тем более вдалеке уже показалась окраина райцентра. Всю дорогу, мы как спортсмены в спортивной ходьбе, на дальнюю дистанцию, придерживали одинаковый темп, никто не вырывался вперёд и не отставал. Хотя нет. Теперь отставала бабка, но это её не беспокоило почему-то.
Когда показалась автобусная остановка с автобусом, мы с Вовкой рванули. Как и полагается, победил опыт и возраст. Я то, по более бегал, чем Вовка, да и постарше был. Я влетел в автобус с победным кличем

За три часа неподвижного сидения на скамейке, у меня затекли руки и ноги. И почему я не догадался подложить под себя мягкую подушечку?
Чуть шевельнешься и тут же дедушкин крик, сквозь закрытую дверь дачного домика:
- Нэ рухайся! Сядь, як сыдив!

А самое пикантное, то, что одет я был при этом в бабушкину юбку и кофту. На голове бабушкина панама, в руках резная палка и большой букет цветов...
И весь этот балаган организовал мой дедушка Вася - абсолютный технарь и прагматик, лишенный всяческой романтики и ненужных глупостей.
Только став взрослым, я понял, каким романтичным был мой дед.
До него мне так же далеко, как граблям до органа Берлинского собора.
Вообще он был довольно странным человеком - имел два высших образования (математик и авиастроитель) жил в разных городах, заведовал кафедрой в универе, но при этом до самой смерти, ни разу (!) не бывал за пределами Украины. Даже моря не видел...
Телевизор почти не смотрел, возился с клубникой на даче, а на сон грядущий, как беллетристику, читал толстенные книги по алгебре, слушая при этом старые пластинки Марио Ланца и Карузо на 78-й скорости...

Больше всего на свете, дедушка любил бабушку Шуру и без всякого повода, делал ей милые сюрпризы.
Вот палочку дубовую вырезал с узорами и надписью "Шура", подставку для чтения книг смастерил, стихи писал на самодельных открытках (правда без претензии на рифму, но регулярно). Да мало ли...

Когда бабушка шла на дачу, ее можно было видеть издалека, пока она минут сорок медленно спускалась с горы.
Дед на крыльце подвесил большую бронзовую ступку и бил в нее, чтобы бабушка, там, на горе знала, что Вася, ее уже увидел и ждет.
А на пути следования, дед на столбах и заборах приделал откидные сидения, чтобы бабушка могла отдохнуть по дороге.

Обитал я у границы с соседним районом, на то время дружественным, а когда-то вражественным. И часто встречал двух братьев-близнецов, авторитетиков средь соседской шпаны. Про себя я называл их Красавцы, потому что лица их были изуродованы глубокими шрамами.
И вот стоим однажды у супермаркета с приятелем по имени Рома, взяли по пиву, радуемся весне. Мимо близнецы проходят, здороваются с Ромой (а со мной нет, потому как несолидно с незнакомыми пиздюками здороваться) и дальше пиздуют.
Тогда Рома поведал мне о происхождении шрамов братьев.
Несколько лет до этого районы люто враждовали, каждую неделю было по трупу. Типа асфальт делили, хотя территориальный статус-кво тогда уже установился. Оставались разногласия по поводу нескольких дворов - оппоненты категорически не соглашались, что там властвуют не они. Меж тем там были парковки, киоски, какое-то ателье и ещё какая-то мелочь, с которой кормились люди постарше. Но не суть. В один из летних вечеров Рома (тогда еще то ли молодой, то ли вовсе пиздюк) выходит с друзьями из кабака, навеселе немножко. А их встречает орда с целью дать пизды. Рома делает две розочки, влетает в толпу и начинает хуярить с двух рук сверху вниз, куда попало. Если не привирает (а я почему-то очень ему верю), то впятером они обратили в бегство человек двадцать или тридцать. И к тому моменту у Ромы в руках остались лишь горлышки. А больше всего не повезло именно братьям. С тех пор много воды утекло, обиды забылись, но шрамы остались.
Пост, собственно, о Роме.

- Вовка. А что ты будешь делать, когда вырастешь?
Мы валялись на покрывале, в огороде, пока бабка с дедом вели боевые действия на огородном фронте. На полезных культурах завёлся какой-то зверь и надо было избавляться от него. День был солнечный, а к обеду так вообще стало припекать. Мы уже сбегали на пруд искупались, надули через соломинку пару лягушек и заняться было больше нечем. Скоро обедать и мы решили просто поваляться и не причинять никому беспокойства.
- Так что? - повторил я вопрос.
- Я даже и не знаю, - задумался Вовка. - наверно как папа, стану инженером и буду вертолёты делать.
- Эх ты! Как говорит бабка - ни мозгов, ни песды. Не в академию, ни замуж. Ничего ты не смыслишь. Вот я, например, когда вырасту, то первым делом женюсь.
- Зачем? - не понимал Вовка.
- Ну как же? Жена это самое главное в жизни мужчины, после мамы. Как говорит папа. Без неё жить, скукота одна. Это же как мама, только уже лично твоя. Только твоя и больше ничья.
- А как же я? - удивился Вовка.
- Ну ты если захочешь, то тоже себе жену возьмёшь и будет у тебя своя. Тоже, только твоя. - объяснял я Вовке.
- Вот будет у меня жена, а я, например, прихожу домой, после того как нагулялся, а она мне и котлеты даст, ботинки помоет и штаны почистит. Или например я пива с друзьями во дворе попил, как папа, а потом домой прихожу уставший, а она с меня одежду снимет и спать уложит. Только я попрошу её ещё сказку рассказать.
- Это да, хорошо. - согласился Вовка. - А с кем жениться то будешь?
- Нуууу, есть у меня одна на примете. - уклончиво ответил я. Я пока посмотрю ещё. Мне же ещё осенью в школу идти, а там других можно выбрать будет. Но всё равно. Взрослым быть хорошо. Захотел ты например в поход, так иди на здоровье. И никто тебя искать и лупить потом не будет. Хочешь доктором будь, а хочешь сантехником. Свобода полная и независимость.
- Ты же деду водолазом обещал стать, когда вырастешь. - напомнил Вовка.
- Ну и водолазом стану. Я же сам себе хозяином буду. Кем хочу быть, тем и выучусь. Скажу жене - я пошел на водолаза учится, до утра не жди.
- А ещё, например, по телевизору фильм показывают про любовь и никто тебе глаза не закрывает. Я однажды видел, сквозь щелку в пальцах. Так, скажу тебе, ничего особенного там нет. Я как-то ночью, когда попить захотел, видел как мама с папой так играли. У меня когда свои дети заведутся, я им ничего запрещать не буду.
- А дети обязательно? - спросил Вовка. - Я чё то детей не хочу. Да и как их заводить?
- Ничего сложного. - объяснял я Вовке. - Захотел ты детей - тебе раз! И дали. Захотел ещё? На тебе пожалуйста! Когда мне скучно стало, мне папа с мамой тебя принесли. Только ты мелкий совсем был и орал постоянно. Но мы тебя вырастили и разговаривать научили. Прям как попугая, который от меня улетел. Два слова успел выучить и улетел. Теперь летает наверно где-то и ко всем пристаёт - дай пожрать, дай пожрать.

Помню, как лет эдак 7 назад, в жаркий июльский день, мы с моим шурином Колей решили искупаться на Клязьминском водохранилище.

Я заехал за ним на своём стареньком джипе, и уже через полчаса мы топали по тропинке, ведущей от парковки к пляжу.

У каждого из нас было по пакету с плавками, полотенцем и нехитрой снедью.

Подойдя к берегу, мы по очереди переоделись в кабинке, и с разбега погрузились в прохладные клязьминские воды...

Через несколько часов пришло время собираться домой.
Мы сняли мокрые плавки и переоделись в сухую одежду, причём шурин натянул шорты прямо на свой внушительный, голый зад, а сухие хэбэшные трусы небрежно кинул поверх пакета, который стоял в багажнике, и который, (конечно же!) во время движения автомобиля завалился набок, трусы из него выпали и затаились на коврике где-то между домкратом, баллонным ключом и огнетушителем.

Подъехав к дому где жил шурин, я открыл дверь багажника и вручив ему пакет, поехал по своим делам, не подозревая, что его трусы, я увожу в собственном джипе...


Наступила глубокая осень.

Ехал я как то по МКАДу в автосервис, поменять летнюю резину на зимнюю, с неба валил мокрый снег с дождём, который падая на грязный асфальт, смешивался с коричневой жижей.
Под давлением сотен колёс других автомобилей, вся эта грязевая пелена поднималась и моментально оседала в виде непроницаемой плёнки на зеркалах и стёклах, делая невозможным обзор.

Дворники работали на пределе своих возможностей, размазывая эту грязь по стеклу, поэтому каждые десять-пятнадцать секунд приходилось пускать струйку омывающей жидкости, чтобы хоть что-нибудь увидеть.
Вдруг жидкость в бачке закончилась, я понял, что ещё чуть-чуть, и дорогу невозможно будет разглядеть, поэтому включив аварийку, я притормозил у обочины.

Сошел последний снег и школа выгнала моего второклассника в лес, собирать природные материалы. Третий час ходим, конкурируем с белочками и сороками, а кроме кусочков гнилой коры и пары трухлявых веточек, ничего путного найти не удалось.
Вот уже уперлись в железную дорогу, разделяющую лес на "наш" и "чужой"
Вдоль насыпи ходит старушонка и шурудит палкой гравий.
Поздоровались, спрашиваем:
- Вас на ту сторону перевести, или потеряли чего?

Старушка выдержав паузу, неопределенно ответила:
- Да...я тут просто...
Что по интонации означало - Друзья мои, а ведь вы до встречи со мной наверняка куда-то шли...

Мой сын не понял ее интонации и простодушно переспросил:
- Вы что-то на рельсах собираете? Мы тоже природный материал ищем, вот смотрите какие ветки, только не трогайте, они в грязи.
Бабулька погладила Юру по голове и обратилась ко мне:
- А Вы не курите?
- К сожалению для Вас - давно бросил.
- Это хорошо, я тоже никогда не курила.
- Так для чего тогда закурить просили?
- Когда? Я не просила, Вы же сами спросили - что я тут собираю? Ищу я вот такие камешки.

Старушка развернула бумажный пакетик и высыпала на ладонь до боли знакомые с детства желтенькие кусочки серы.
Юра, используя свою близость к земле и молодые глаза, тут же подобрал и отдал еще два камушка.
Потом мы присели на ржавый заборчик и выслушали длиннющую историю всей бабушкиной жизни, начиная с ее отца - военного моряка и непутевого брата матери...

Был у меня знакомый ветеран ВОВ Константин Литовченко, человек непростой судьбы, но никогда не унывающий. После Победы остался служить в армии и стал кадровым военным. В конце сороковых годов прошлого века проходил службу в Средней Азии. Командовал ротой в строительном батальоне на сооружении атомного полигона под Семипалатинском.
В роте Кости служил солдат-срочник Иван Васильевич. Крайне редко запоминает командир своих солдат по именам-отчествам, а вот этого он запомнил навечно. А всё дело было в том, что тот рядовой носил редкую, но знаменитую фамилию Сталин. Хуже того, совпадали и инициалы.
Этот Иван Сталин был отчаянным разгильдяем и редким раздолбаем. Не было ни одной статьи Уставов, кроме уголовно наказуемых, которые бы не нарушал солдат. Наказания на него сыпались как с решета, но воспитательной цели не достигали. Да и не всякое наказание ему подходило. К примеру, нельзя было его сажать на губу (так на армейском сленге называется гауптвахта). Поинтересуется проверяющий - кто сидит на губе? И с ужасом узнает, что Сталин И. В.
Каждый раз приходилось Константину отчитывать непутёвого солдата перед строем:
- Что же вы, рядовой Сталин...

А далее по конкретному случаю. Разгильдяй замирал по стойке "смирно", вытягивал шею и моргал глазами. По солдатским лицам пробегала лёгкая усмешка. Рядовой, конечно, не генералиссимус, это и козе понятно. Но упоминание имени великого вождя всех народов товарища Сталина в таком контексте граничит с политической близорукостью и подрывает высокий авторитет вождя. А это уже опасно. И в более безобидных случаях порой гремели на Колыму. Надо было предпринимать что-либо и срочно.


Пошёл Костя к политруку не только со своей проблемой, но и всего батальона.
- Наконец-то, капитан, и до тебя дошло, - одобрил политрук. - А ведь я тебе давно говорил, что надо этому подлецу менять фамилию нА хрен.
Солдат, несмотря ни на что, был с понятием и долго не кочевряжился. Смена фамилии произошла молниеносно, и через три дня бывший Сталин стал Волгиным.
Рядового Волгина я вспомнил ещё раз, когда Сталинград переименовывали в Волгоград.