Лежа в тесной, но уютной кровати Эля и Коля рассматривали то, что сосед, спящий на верхней койке, прятал между матрасом и сеткой. В первую очередь - грязные носки. Скарба этого насчитывалось около пары десятков единиц, причем, каждая комплектовалась уникальным ароматом и маленькой дырочкой. Среди носков изредка попадались обертки из-под батончиков и жареных семечек. А еще был галстук.
- Эль, а ты красава, - Николай водил пальцем под бюстгальтером у Эллы. - Из Кости за неделю человека сделала. Я его как вчера увидел, чуть не обделался! Такой видный мужчина стал! Не сутулится, одеваться нормально стал...
- Его еще и повысили.
- Как повысили? Куда? - не поверил Хлевицкий. - Неужто, инженером сделали?
- Да. У них там главный в кинотеатре "отличился". Вообще-то, он такой мудило! Ко мне приставал...
- Стоп, стоп, стоп... - испугался Хлевицкий. - Уж не с твоей легкой подачи, красотка?
- Ну... - многозначительно протянула Элла.
- Бля, Эль, ну это же некрасиво! Нельзя вот так судьбы ломать! Это уже не шутка!
- Да успокойся ты! Зануда!. Костя говорил, что он в нужное время не продлил ключ какого-то фильма и сорвал сколько-то сеансов.
- А... Ну, раз так... тогда ладно.
О том, что в "нужное" время инженер с букетом цветов кое-кого ждал возле кафе, Элла решила не говорить. Постоянные поглаживания, спустившиеся вниз, начинали возбуждать все больше и больше.
- Давай, кто первый кончит, тот ужин готовит? - предложила Эля.
- А давай! - на энтузиазме выпалил Хлевицкий, переходя к решительным действиям. Он знал, что такое "долго не кончать", помогая себе правильным дыханием и ритмом. И знал, что Эля любит готовить. И то, что его стряпню...
В дверь негромко постучали. Стук немного смутил героев, но останавливаться они не стали. Стук повторился. На этот раз он был громче и увереннее.
- Кто это? - спросила Эля шепотом.

Вяльцева схватили, скрутили и поволокли. "Ну вот, прогулялся", - успел подумать он, прежде чем за ним хлопнула дверца автомашины. Ручек на внутренней стороне дверцы не было.

Пришло осознание наручников на запястьях и кляпа во рту - Вяльцев скосил глаза вниз, кляпа не увидел, но представил себе красный шар на ремнях из некогда виденного порно и мысленно зажмурился от стыда. Завозился, устраиваясь поудобнее со скованными за спиной руками.

"Попался всё-таки. Следовало ожидать".

Автомобиль тронулся, за стёклами поплыла знакомая улица, тонировка украла с неё цвета "бабьего лета". Дворник, мужчина средних лет неожиданно славянского вида, смотрел на проезжающий экипаж, опершись на метлу. Вяльцев завозился энергичнее - так, что даже приложился лбом к чёрному волнистому стеклу, разделявшему салон. Стекло оказалось лбонепробиваемым. Как и боковые стёкла.

Вяльцев попытался разглядеть в волнистом стекле своё отражение на предмет формы и размеров кляпа, но не преуспел.

"Связать колдуну руки, заткнуть рот, посадить меж двух огней и не давать пить", - всплыло из памяти читанное неизвестно где. Чтоб колдун, значит, не творил заклятий и не вопил про ордер на арест и адвоката, а смотрел в окно.

Виды в окне, куда смотрел колдун, покуда были известные - до первого интересного поворота на московскую дорогу оставалось не менее пяти минут езды.

"А какая, впрочем, разница, куда. Если добрались, то всё, отжил", - подумал Вяльцев и закончил мысль альтруистически: "Хорошо, развёлся и квартиру разменял до того, как началось. Верка хоть и стерва, но такого она не заслужила".

В левом верхнем углу "пассажирского салона" обнаружился, просветлев экраном, телевизор, забранный пластиной такого же лбонепробиваемого стекла, только прозрачного. Шли новости.

***

У одной девочки вся комната была заставлена компьютерами, мобильными телефонами, сканерами, игровыми приставками.
И стала девочка болеть и чахнуть. Отвезли ее в больницу к докторше, а докторша спрашивает: "У вас есть дома компьютер, приставка игровая, сканер или телефон мобильный?"
Родители отвечают: "Есть такие вещи".
А докторша уверенно так, с пафосом, заявляет: "Медицина бессильна. Вынесите все эти бесовские дивайсы на свалку, прочитайте молитву и солью посыпьте. И в церковь ходите чаще".
Так родители девочки и поступили. Компьютер с топовой видеокартой, ноутбук, мобильники, игровые консоли X-box и Sony Play Station 3, и веб-камеру тоже - отнесли на свалку и солью посыпали, а девочку в церковь на молебен отправили.
И выздоровела девочка! Благодаря тому, что умная докторша всё правильно подсказала.

И выздоровела девочка! Благодаря тому, что умная докторша всё правильно подсказала.


***

Одна молодая семья купила дорогую стиральную машину-автомат.
И было у папы и мамы двое детей - девочки.
Остались как-то девочки дома одни, заигрались, так что младшая в стиральную машину залезла, закрылась там, а вылезти не может. Вдруг машина включилась и водой наполняться начала. Старшая девочка, как ни пыталась отключить ацкое изобретение, не смогла, и кинулась за помощью к маме, которая работала неподалеку.
Но не добежали мама со старшей сестричкой на выручку. По дороге их машина сбила насмерть. Тем временем младшенькая сестрёнка в стиральном автомате скончалась.
Папа пришел домой, увидел такие дела и повесился. Не надо было такую дорогую вещь покупать.

- Тук-тук! - крикнул Бубу.

Постучаться в шкуру, натянутую поперек входа в пещеру, было невозможно, а войти совсем без стука - невежливо.

- Войдите, - разрешил голос шамана из-за шкуры.

Бубу отодвинул шкуру и просунулся внутрь.

- Шаман?..

В пещере было дымно и темно. Шкура не впускала внутрь солнечный свет и не выпускала наружу мистическую дымку и загадочную вонь, которые шаман напускал внутри для таинственности. Профессиональная этика требовала от него соответствующего оформления рабочего кабинета.

Сам шаман сидел у костра и варил что-то в глиняном горшке, помешивая зеленоватую бурду палкой.

- Зачем ты потревожил меня? - вопросил шаман недовольным тоном.

- Вот, зайца принес, - сказал Бубу.

- А, это хорошо. Положи вон там. Это все?

- Вообще-то нет... - замялся Бубу. - Я тут это...

Шаман взглянул на него неодобрительно.

- Так и думал, что у тебя имелись какие-то скрытые мотивы для визита.

- Чего?..

- Я говорю, я знал, что тебе чего-то надо.

- О-о-о! - разинул рот Бубу. - Значит, правду говорят, что ты всё знаешь, шаман?

Шаман вздохнул.

Послеобеденный сон не состоялся. Душераздирающий хоровой рёв вырвал Бога из нирваны и вверг в безжалостные реалии хлябей небесных.
- Прогоню детей к чертовой бабушке, с моей помощью! - сердито прошипел Бог, - Нет, хуже, в какую-нибудь дыру, мной забытую. Вот - на Землю!

Он яростно материализовался в учебно-игровом кругу Рая и рявкнул:
- Что уже не слава мне?!!
- Папаааааа, иже есииии, - тут же вцепился в божественную ногу заплаканный Иисус, - Копчик ушиб! Больноооо!
- Не перелом, я упаси? - заволновался Бог, - Как это ты так, сынок?
- По воде ходиииил.Тренировался.
- Поскользнулся, упал, ушиб копчик? - не поверил Бог, - Об воду?
- Неееет, - маленький Иисус аккуратно собирал текущие ручьями слёзы в специальную чашу, ловко шмыгая носом всякий раз, когда предательская сопля норовила осквернить чистоту содержимого сосуда, - Это Моисей заставил воду расступиться. А на дне каменююююкииии.

- Папаааа! - во вторую божественную ногу вцепился рыдающий Магомет, - У меня глаааааз. Глааааз!
- У всех глаз, - пожал плечами Бог, - Даже два. Ну и что?
- Но не у всех, хвала тебе, подбииииит! Боооольнооо! - заныл Магомет.
- Как ты умудрился, сынок? - Бог взял мальчика на руки и стал рассматривать фингал.
- Я парииииил. Тренировался.
- Но там же не на что наткнуться! - Бог недоуменно оглядел воздушное пространство.
- Это мне Моисей камнем зарядииииил! - нажаловался маленький Магомет.

На входе в банк меня остановил охранник.
-Молодой человек, у нас сейчас технический перерыв.
-Хорошо, я подожду.
-Знаете, наверное, не нужно. Мы сегодня скорее всего уже не откроемся.
Я с сомнением заглянул за его плечо.
-А почему у вас в холле очередь стоит, и все работники на местах?
Охранник смутился. Воспользовавшись заминкой, я толкнул стеклянные двери, они были открыты. Идя по фойе, я слышал за спиной его истерический крик в рацию:"Код пятнадцать, код пятнадцать!" Когда до ближайшего банкомата оставалось два шага, он внезапно утробно зарокотал и погас. В следующую секунду адские агрегаты стали гаснуть один за другим. Я в оцепенении смотрел на погасший ряд мониторов. Сзади на плечо положили руку:
-Ну говорил же вам,что мы сегодня не обслуживаем. Приходите лучше на следующей неделе - сами видите, ничего не работает.
Я развернулся и молча вышел. Сел в автомобиль и задумался. В зеркало заднего вида было отчётливо видно, что обе наружные камеры нацелены на меня. Неспешно вырулив на дорогу, объехал квартал и, оставив авто за два дома от банка, пошёл пешком. Кепка с длинным козырьком и тёмные очки должны были помочь мне. Со скучающим видом я прошёл мимо банка и, уже, казалось, миновав его, сделал рывок к дверям. Вбежал внутрь и убедился в своих подозрениях - все банкоматы работали. Охранник в дальнем конце зала дёрнулся было в мою сторону, но я уже достал из кармана "пластик" и отточенным движением вогнал его в недра ближайшей машины. Вводя пин, краем глаза увидел, как операционистка с перекошенным лицом пробежала к двери с надписью "управляющий". Надо было спешить. Войдя в меню приёма наличности, я судорожно сжимал в руке тысячные купюр. Из кабинета вышел представительный толстый мужчина в дорогом костюме и быстрым шагом, почти бегом, направился ко мне. В эту секунду банкомат наконец-то поднял занавеску приёмного лотка и с отвращением замигал лампочкой над ним. Нарочито медленно я положил деньги на алтарь аппарата, и он с явной неохотой всосал их. Управляющий замер в метре от меня, в его глазах читался неприкрытый ужас.

Элла лежала на животе и тихо постанывала от прикосновений Николая. На полу валялись уже ненужные никому блузка, леггенсы, бюстгалтер, и только черные кружевные трусики еще прикрывали филейную часть Эллиного тела. Николай массировал ей ноги, медленно поднимаясь все выше. Его движения становились все увереннее. Тепло от его рук разливалось по телу, и Элла блаженно промурлыкав что-то бессвязное, закрыла глаза, погрузившись только в ощущения, передающиеся от мужских уверенных рук...
- Ай... Ай-яй-яй!!! Блин!!!
- Больно? - весело спросил Коля, ритмично стуча по косточкам мучительницы. - Это у тебя соли! А вот так больно?
Эля снова зарычала от боли.
- Терпи! Их нужно разбить. А то потом будет... - что будет, Коля не знал, поэтому молчанием решил нагнать пафоса. - Кстати, кто тебе сказал, что делать массаж для мужчины унизительно?
- А где ты массаж научился так делать?
- Бывшая научила.
- А почему бывшая? Иметь массажиста под рукой - это ведь так здорово!
- Потому что идиот. - Взгрустнул Николай, и замолчал, давая понять, что на эту тему говорить нет никакого желания.
Элла почувствовала, что наступила на больную мозоль, и ей стало стыдно. Впервые за долгое время. Захотелось исправиться.
- Расскажи мне, что такое влюбиться?
- А то ты не знаешь?
- А откуда? Всю жизнь все мужчины как идиоты ходят по струнке. Попользовалась и выкинула. Про любовь только в книжках читала. Да и нахрена она нужна по большому счету? Одни сопли да слезы, да суициды у морально неустойчивых личностей.
- Ты врешь. - Спокойно ответил Хлевицкий.
- Это еще почему???
- Так не бывает. Любви хотят все. Либо у тебя когда-то был тяжелый разрыв и ты пытаешься защищаться, либо... Хотя ты особенная. У тебя может и не так.
Элле польстило то, что ее наконец-таки признали особенной.
Оба замолчали. Николай решил сконцентрироваться на работе руками, а Эля просто получала удовольствие, чувствуя приятное тепло, растекающееся по всей спине.
Минут через двадцать Эля заснула.

Борис Борисыч ждал сына ранним утренним автобусом, нервничал немного, не спал всю ночь - сын Вовка ехал на серьезный разговор, как пошутил по телефону. Борисыч понимал, что в каждой шутке есть доля шутки, а потому, хоть и знал наверняка, что сын --сам уже человек не молоденький, не обидит отца, но перебрал в голове все возможные варианты этого самого, серьезного разговора.

Пока заваривал чай, наблюдал, как Володя идет по деревенской улице, здороваясь с каждым соседом, останавливаясь на минуту у каждой калитки, неспеша приближается к родному дому.

Делов-то оказалось - подумаешь "серьезный разговор"! Закономерный, нормальный, жизненный вопрос возник на повестке дня. Поговорили, Борисыч, само собой, дал добро, Вовка наколол дровец на недельку, да после обеда засобирался обратно, домой, в столицу.

- Ты ж, батя, согласен? Ты ж не подумай чего. Живи хоть сто лет еще, нам твои деньги не нужны, просто мы ж за тебя переживаем, а ездить постоянно чего вот, если мы тут рядом под боком, дача у нас есть, опять же. Куда ж ее девать - прямо под боком, семь километров от города, одна остановка на электричке, машина есть, внуки твои, слава богу, все и с жильем, и с машинами... Просто, сам понимаешь, возраст же у тебя не шуточный, через пять лет сотня стукнет. Давай, батя, продадим это твое имущество, да перебирайся ближе к ванне, да теплому туалету уже. Хватит. Две курицы тут у тебя остались, да пару бабок знакомых, а там все в куче будем, все веселей. Я в шахматы с тобой каждый вечер играть буду, клянусь, батя, - сын не то, чтобы извинялся, но подбадривал Борисыча.

А подбадривать старика уже и не надо было давно. Сын звал постоянно перебраться в город к нему. Места в квартире хватает, невестка хорошая, в жизни Борисыча не обижала, а годы-то уже какие. Да чего грешить - сам он давно хотел переехать туда, где не надо рано с утра вставать, печь растапливать, а природы и там, в городе, хватает - Вовкина квартира прямо напротив парка большого, сиди себе на лавке среди деревьев, да и дыши. А сердце давно -- ни к черту, случись что, так и "скорую" не успеешь вызвать. Да и поедет ли кто к такому древнему дедку.

Лопата сама по себе чрезвычайно полезный инструмент, но лопата Crovel полезна ещё больше, ведь подобно швейцарскому ножу, она сочетает в себе не один, а сразу несколько инструментов, таких, как лом, молоток, пила и даже открывалка для бутылок. Всего эта многофункциональная лопата сочетает в себе 13 различных инструментов, которые вам когда-либо могут понадобиться. Действительно удобно, теперь в багажник автомобиля при поездки на дачу достаточно кинуть лишь одну лопату и не думать, что вы, что-то забыли.

Жили-были дед да баба, а потом взяли и померли. В колхозе "Новый путь". Осталась Галка хозяйкой хаты и дурковатой младшей сестры Алёны.
Зав свинофермой - лицо ответственное и почётное, а вовсе не Галка-свинарка, закройте рот, мамаша. На танцы-пляски времени нету, но невеста видная, грудь идёт впереди - за нею Галка. Щёки красные, дом кирпичный красный, газ проведен, глаз подведен и колодец во дворе. Бери такую жену и живи. А сестрица в вечных наймычках за кусочек колбасы да обноску - снова-таки польза.
Села как-то раз Галка у окошка, подождать жениха посолиднее, заодно семенами подсолнуха подхарчиться. Гам - тьфу, гам - тьфу, и шелуху с подоконника сдуть. Вот бы Толик, ветеринар, её посватал, что ли, гам - тьфу. А по двору куры ходят пёстрые и петух, их Алёна кормит.
Смотрит Галя на сестру и внезапно понимает, что та с конкретным таким животом, и запросто может со дня на день разродиться. И как живот вчера не виден был - уму непостижимо. А также позавчера и на прошлой неделе. Галку чуть кондрашка не хватила. Куда теперь эту тварь с её ублюдком девать? А кто работать будет? И как с двойным довеском замуж Галке выйти? Сестра-работница - одно. А половозрелая идиотка с регулярным приплодом - совсем другое.
Трепала Галка дурковатую, пока из сил не выбилась. И мокрой тряпкой и просто руками била. Всё пыталась выяснить, какая сволочь её тёткой сделала, чтоб пойти и очи выдавить. Но дура оказалась не дурой и под пыткой ни в чём не призналась, только мычала, пришлось плюнуть. А через месяц вышла дура из дому с ведром, напоить телёнка, а вернулась с малышом в переднике, крепким, крупным и здоровым. Пришлось записать Иваном.
Ненавидела Галка ублюдка люто. На руки взять? Да не смешите, хоть бы околел. А Ванька, как на зло, и не болеет почти, жрёт и растёт, спит и растёт, в пелёнки гадит - и снова растёт. Идиотка на поле - пацан в хате лежит и орёт. Прибежала, покормила, снова работать.

Приятное ощущение тела плавно появлялось в сознании. Сначала кончики пальцев, затем ладони, медленные движения плечами, слегка затекшей шеей и попытки разлепить веки. Темно. И прохладно.
Сладко потянувшись, Хлевицкий почесал репу и уселся на жесткую кровать. Даже не кровать - это был матрац, лежащий на голом бетонном полу. Не было ни малейшего намека на похмелье, скорее наоборот - бодрость и прилив сил. Только ноги затекли и немного побаливали.
- Так, - сказал Хлевицкий вслух, анализируя опыт прошлых пробуждений в неизвестных местах. - Голова не болит, руки, ноги на месте, значит все хорошо и можно не сильно переживать. Нужно конечности растереть.
Массируя руками голень, Коля наткнулся на железный ржавый браслет с замком, от которого тянулась увесистая цепь.
- Ах ты ж ёба#ый ты ж на#уй! - ощущая, как волосы в самых разных местах встают дыбом, выругался мысленно он. - Это еще что такое? Так, нужно успокоиться и вспоминать: я сидел хавал курицу, потом болтал о чем-то с Элей... Эля! - Николай набрал в грудь побольше воздуха, чтобы заорать, но остановился. - Не нужно спешить! - подумал он. - Так, телефон на месте, сеть не ловит, но зато есть фонарик и можно осмотреться.
Посветив на ногу, Хлевицкий обнаружил, что цепь, намертво приваренная к браслету на ноге длиной не больше трех-четырех метров, была обмотана вокруг трубы, уходящей в стену, а на самой цепи висел мощный навесной замок, подергав который, Николай убедился, что выбраться самостоятельно можно будет только как в фильме "Пила". Вздохнув, Николай продолжил обследовать помещение.
- О, вот и рюкзак с фотиками лежит рядом. А камер-то и нет! Объективы хотя бы на месте. Хотя зачем нужны объективы, если камер нет? Хотя зачем нужно и то и другое, если ты неизвестно где и на цепи?
Сверху послышался звук отпирающейся двери, клацанье выключателя и шаги, спускающиеся по лестнице. Одна за другой начали загораться люминесцентные лампы на потоке, заливая небольшое помещение светом.
- Сколько дрыхнуть можно? - хмыкнула Эля. - Я уже занервничала, думала, что-то случилось.
-Ты что, правда, клофелинщица? - обреченно спросил Коля.
- Сам ты клофелинщица! Ты вчера напился, я же не могла тебя бросить в ресторане?
- Я напился? - офигел Николай. - Я не! Пью... - растерянно возразил Николай.
- Ну да. И стол не ты сломал? Ты мне, кстати, сто баксов должен, я за тебя заплатила. Не помнишь?

Родина всегда любила героев. Она пестовала их и лелеяла как сучка ощенившаяся шестью щенками. Могла облизывать и выкармливать, а могла и сожрать, пока они еще не раскрыли свои глаза. Еще Родина любит идиотов. Она посылает их на амбразуры дотов на освоение целинных земель на стройки века, который проходят, почему то в местах с большим количеством гнуса и с малым - женского полу. Родина могла прикинуться маленькой и беззащитной, сканудя и нудя,
мол защитите меня обогрейте, осветите, приукрасьте... я ведь мать ваша. Мать ее... И бросаемся в бой со штыками и лопатами наперевес, чтобы угодить ей. Мы гнием в болотах, дохнем в степях от жары, погибаем разорванные в клочья крупным калибром. А она ставит нам памятники, пишет о нас в газетах, проливает слезы на митингах.

Меня моя страна не заставляла делать ни чего подобного. Со школьной скамьи я попал в рабочую элиту и носил гордое звание ЭЛЕКТРОСЛЕСАРЬ. Мой папа был уважаемым человеком на шахте и не успел я и глазом моргнуть, как вот уже переодеваюсь с крепко выражающимися мужиками в хрустящую робу и получаю свой первый наряд. Не хер болтаться до армии по подворотням. Вливайся в гегемон. Об электричестве я знал не много. Я знал, что оно бьет, иногда убивает, а иногда и лечит. Что-то я читал про Днепрогэс. В памяти был свеж Чернобыль. Законы Ома и Фарадея еще не выветрились после уроков физики. Но мой мастер, Николаевич, предложил засунуть в жопу все законы и сказал, что главный закон электрика это - фаза пиздячит, а ноль - нет. Он выдал еще несколько профессиональных мудростей, на вроде - ток не пахнет - когда убьет не почувствуешь или - вероятность того, что у тебя в руках окажется нулевой провод равна 50%. Да, да электрики знают такие умные слова, как "вероятность". Просто они очень редко их употребляют. Стесняются, наверное...

- Эль, оно тебе нужно? - спросил Хлевицкий поморщившись.
"Конечно, оно мне нужно, у меня же ни одной фотографии нет! И вообще, надо же мне каким-то образом завязать с тобой ненавязчивое общение, раз уж обычные способы не действуют" - подумала Элла, но вслух говорить не стала, а просто сделала обиженное лицо и спросила:
- По-твоему я глупая?
- Пока еще не знаю. Мне просто неохота рассказывать, - сказал он, но заметив, что Эля сменила обиженное выражение лица на очень жалостливое, добавил. - Ну ладно, смотри, вот это зеркальный фотоаппарат, - он показал свою любимую здоровенную трехсотую альфу. - Свет через объектив попадает на наклонное зеркало, от него отражается в другое зеркало, а от того зеркала тебе в глаз через видоискатель. А когда ты нажимаешь спуск, зеркало приподнимается и свет попадает на матрицу, а не в видоискатель. Понятно?
Эля кивнула в знак согласия и добавила:
- То есть в тот момент, когда ты делаешь кадр в видоискателе ничего не видно?
- Ну, в принципе да, - удивляясь тому, что сам никогда об этом не задумывался, сказал Хлевицкий и, повесив трехсотку на шею, достал из рюкзака новую тридцать третью. - А в этом фотике нет зеркала. Тут картинка на матрицу сразу попадает, обрабатывается процессором и отображается в видоискателе и на экране.
- То есть, зеркала здесь нет? - перебила его Эля.
- Да... Нет, не совсем. Тут полупрозрачное зеркало стоит. Нужно для работы автофокуса. Часть света отража...
- Блииин, - протянула растроенно Элла. - Мне говорили, что она беззеркальная.
- Ну и что? Тебе-то какая разница, есть зеркало или нет? Тут весь прикол в том, что оно неподвижное и механика...
- А что будет, если это зеркало убрать? - серьезно спросила Элла. - Ну, из схемы?
- Ну... Не будет работать автофокус. Но как э... - раздраженно начал было Николай, но его опять перебили:
- Автофокус?

2003 год
Ночью встал водички попить, не знаю, может, часа два было. Уже когда ложился, тут слышу, на балконе что-то поскрипывает. Вышел, смотрю, окно приоткрыто и от ветра качается. Подошел закрыть, тут вижу в углу балкона фигня какая то шевелится.
У нас фонари на улице четко в 24-00 тушат, поэтому, что конкретно шевелится - непонятно. Я взял с подоконника зажигалку, щелкнул и подошел ближе. В углу, рядом с корзинкой для лука лежал закутанный в пеленки младенец и абсолютно спокойно смотрел на меня маленькими темными глазками.
В голове пронеслись мысли об аистах. Живу я один на пятом этаже. С бывшей женой в разводе уже лет десять, потом жил периодически с разными подругами, но с последней мы уже года два как разбежались. Какой уж там ребенок!
Тут меня осенило - соседи! Я высунулся из окна. Сверху торчал козырек от дождя, сантиметров тридцать шириной. Я уперся ногами и вылез еще дальше - фиг там, ничего не видать, а дальше лезть страшно. У меня дом "свечка", выше еще девять этажей - мало ли у кого больная фантазия - детей забрасывать.
Я выпрямился, надо было, как-то взять себя в руки. Что ж у нас тут за чудо? Я присел на корточки и опять щелкнул зажигалкой. Малыш прищурил от света глазки и вдруг сказал:
- Слышишь, ты мне искрами все глаза повыжигаешь, включи свет, что ли.
Оп-па!... Стоп, водка отпадает, я давно в завязке. Курил последний раз нашу, местную масть, торкнуло совсем чуток, а к "тяжелым" вещам я с института очень настороженно отношусь. Ну, я же точно слышал, как он говорит!
-Успокойся, с тобой все в порядке. Отнеси меня в комнату, и я все объясню.
Давненько я не брал на руки детей, но мышечная память штука сильная, пока нес даже покачивать начал. Я положил младенца на кровать и включил свет.
-Ну и кто ты, откуда взялся?
-Сядь, - довольно жестко сказал ребенок, - Хотя подожди...Не мог бы ты меня переодеть, в мокром противно лежать.
Я размотал пеленки и немного обалдел.
-Ты - девочка!?
-А ты, не слышал, что такое бывает? Давай быстрей, мне холодно.
Я достал из шкафа свежую наволочку, сложил ее на манер подгузника, сделал, как положено и запеленал девчонку в простынку.
-Ну? - спросил я.
-Что "ну"?
-Кто ты, откуда взялась и главное - где ты научилась разговаривать?
-Нет, Лешик, это как раз не главное. Главное то, что я здесь, а если я здесь, то ты уже умер, и самое главное в каком месте ты проведешь ближайшую вечность.

- Обожди, обожди, вот сейчас я включу! Слушай!
- Ну и что? Космическое что-то...
- Да это вступление такое, подводка к теме... Вот - началось! Ты послушай, моща какая!
- Серега! Да ну тебя! Сделай тише!
- Да ни хера ты не понимаешь - такую музыку только громко надо слушать! Я сначала тоже не врубался - на хера ее так сильно включают? А потом, знаешь, допер!
Это надо слушать громко. Только. Совсем другой эффект.
- Слушай, а соседи тебе ничего не говорят?
- Да хуй я на них ложил. Один раз соседка было позвонила. Фифа вся такая из себя, - Вы зачем так громко музыку включаете?
А я прищурился, как Ильич, и с подъебкой так говорю ей, - Кто? Я?
Она посмотрела на меня, сплюнула, и говорит, - И действительно...
И съебалась.
- Ты всегда хитрожопый был... А чего это они в припеве орут - Рам! Штайн!
- А это группа так называется. А песня заглавная в альбоме.
- Так это они сами про себя что-ли поют?
- Ну. Да какая разница? А вот уже вторая вещь пошла. Сила?
- Ну, не знаю. Мне "Любэ" больше нравится.
- Ну сравнил хуй с пальцем!
- Это ты Николая пальцем обозвал?
- Да ладно тебе, ладно... Ты ж послушай! Как в том фильме Голохвастов говорил, - Это вам не абы как! Так, третью вещь я пропущу, вижу, для тебя она будет слишком тяжелой, ставлю сразу четвертую.
- Прямо марш какой-то!
- Да что-то есть.
- Чего-то Бориса вспомнил. Помнишь, как он дирижировал в Германии, когда последние части выводили?
- Помню. Ну, думаю, там музыка другая была.

День не удался с самого утра. Вроде бы, конец лета, а дождь ударил противный и промозглый, и еще очень холодный. Даже собаки во дворах прятались в будках, зябко переминаясь с лапы на лапу.
А после обеда в село въехали немцы. Аккуратненькие крытые машины с солдатами и мотоциклы, размеренно урча, проехались по главной улице, и остановились перед зданием сельсовета. Уже бывшего, так как к вечеру появилась пахнущая свежей краской вывеска - "Комендатура". А в старых дверях - охрана.
Немцы вначале вели себя очень вежливо. Как-никак, молдаване под румынами были союзниками, пусть и поневоле. Пригласили бывшего сельповского товароведа, и, после недолгой беседы, он вышел от коменданта с новой повязкой - "староста". Отныне он отвечал за все поступки односельчан, а они, в свою очередь, подчинялись ему.
Грабить селян стали только на второй день. С утра немцы построились на небольшом плацу перед комендатурой, затем разбились на тройки, и пошли прочесывать деревню. Первыми возмутились женщины, пытаясь защитить своих курей и их выводки. Мужики заволновались только, когда немцы за самогонные бутыли взялись, но автоматная очередь, прозвучавшая на другом конце села, успокоила начинавшийся бунт в зародыше.
- Хосподи, - шептались между собой люди. - Кого убило-то?
- Наверное, у Андрея. Батька-то у них шебутной больно,и жадный, не даст хозяйство в обиду.
Как оказалось, никого не убили вообще. Немец, испугавшийся огромной собаки, гулявшей во дворе, выстрелил в воздух. А Андреевых обобрали также, как и остальных. Одно радовало, комендант оказался отцом нескольких дочерей, и строго настрого запретил насильничать союзных селянок. Но ежели по доброй воле какая согласится, препятствий обещал не чинить.
Гришка появился в селе на четвертый день после прихода немцев. К вечеру у кого-то забрехала бешено собака, и, вышедший к воротам хозяин, увидел щупленького мальчонку лет пятнадцати. Воняло от него нещадно, а одежда давно превратилась в лохмотья. Мальчишка был невероятно худ, грязен, и голоден. И постоянно чесался грязными обломанными ногтями.

Мой сосед по подъезду Вова мужественно пьет каждый день. Пока я открываю магнитным ключом железную дверь, он успевает рассказать историю из своей жизни. Или из жизни других замечательных людей - своих собутыльников. Кем он работает, неизвестно. Пропадал где-то неделю, а за это время с Бен Ладеном нехорошо получилось. Вчера Вова материализовался из кустов акации. Поинтересовался, как дела, и начал:

- У меня знакомый есть - Мишка Цимбал. Ходячий катаклизм. Где кого-то придавило, переехало - значит его. Или он. Тут по настроению. Прошлым летом пригласил Мишка к себе женщину. Новую. Старую зачем звать, правильно? Пригласил, значит, порядок дома навел, все вымыл, кота из квартиры выгнал. Временно. Тот совсем старый стал, и завел привычку метить гостей, чтобы не путать к концу вечера. Мужчин один раз, женщин - по два. Выставил, значит, Мишка кота, шампанское купил, не пожалел денег, фрукты... свечи поставил, свет приглушил - в общем, подготовился от и до. Костюмчик надел, побрился, одеколоном побрызгался. Снаружи, и внутрь чуть-чуть, чтобы при разговоре обдавать собеседницу ароматом сандалового дерева. А не, как обычно, сандалиями.

Сидел, ждал новую женщину, потом зачем-то пошел в ванную, споткнулся об порог, да как грохнулся на раковину! Навалился на сантехнику всем лицом! Выбил два передних зуба. Сверху. И два снизу. Итого, четыре. Лежит, держит раковину... ртом, и смотрит, как зубы, как мотогонщики друг за другом круги по фаянсу нарезают. Гадает, какой первый в дырку провалится. Болельщик, блин.

То не ворон-печальник на кресте могильном сидючи, во дуду дудит, не Луи Армстронг во трубу трубит, то не ветер-самум в пустыне мёртвой хороводы-пляски водит, не ночь-моргальщица на столе оцинкованном дремлет. Глухо двери скрипят в предсмертном ужасе, да на лестнице подъездной, под потолком съёжившись, лампочка одинокая трепещет. То не переезд, не пожар, не цунами-землетрясенье окаянное, то не крик, не штурм, не мордобой-драка развесёлая! То не зомби марш насвистывает, то не волк над трупом изгаляется. Прячьтесь, славные таракашки, под кровать, моль кроткая, летучая, спасайся в шкаф, мышка-уссышка пушистая, ховайся за плинтус! Папа с друзьями в бар ходил, добрый-добрый пришёл, тёплый-тёплый пришкандыбал, нынче дочке перед сном сказку рассказывать будет во исполнение обещания вчерашнего...

- .... и выбегает, значит, эт-та, Иван-царевичу навстречу заяц...
- А дальше?
- Ну, чё дальше... Иван-царевич его поймал...
- И отпустил?
- Хр-р-р-р-р....
- Папа!
- А? И съел.
- А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!
- Не плачь, доченька, ничего страшного не случилось. Иван-царевич дальше пошёл и волка встретил.
- Зубастого?
- Ну, наверное... Откуда я знаю, я что, стоматолог?
- Все волки зубастые. И что дальше?
- Хр-р-р-р-р....
- Папа!
- А? Ну, Иван-царевич поймал его...
- И что?
- Хр-р-р-р-р....

А вот послушайте историю про день рожденья.
Месяца три тому назад в одной маленькой, но гордой страховой компании приключился юбилей у директора. 50 лет - цифра красивая и, с какой стороны ни посмотри, замечательная. Вроде и солидно, и сил радоваться жизни ещё хоть отбавляй.

Поскольку юбиляр был человек компанейский и с пониманием, сотрудники решились его разыграть. За полчаса до прихода шефа на работу страховщики выпросили у охраны ключи от директорского кабинета и внесли туда огромный торт. Но не просто торт, а торт с секретом - он был накрыт большой стеклянной крышечкой, стоял на большом деревянном ящичке, а на самом ящичке имелась красная кнопочка. Если нажать на ту кнопочку, крышка раздвигается, и страховой агент, который прячется в ящике, с размаху шмякает директору торт прямо в лицо. Такой вот нехитрый розыгрыш. Новая рубашка для директора была уже приготовлена, второй торт стоял в холодильнике - так что пострадавших в этой истории не должно было быть.

Однако случилась маленькая неприятность. Секретарша Оля, закрывая директорский кабинет, так нервничала, что случайно уронила связку ключей на свою туфлю. Нога в туфле непроизвольно дёрнулась - и ключи полетели прямиком в щель между дверью и полом. Через мгновение ключи оказались в кабинете директора, причём вне досягаемости руки или швабры.
Представляете ситуацию, да? В ящике томится скрюченный страховой агент, который не может вылезти без нажатия кнопочки, а войти в кабинет невозможно, потому что единственные ключи - на полу в этом же кабинете. Как быть?

Радик Рахматуллин заметил в зеркало заднего вида, как вынырнувший откуда-то новенький черный "Ленд-крузер" самым наглым образом пересек сплошную линию и, едва не столкнувшись с несущейся ему навстречу "тойотой", перед самым светофором обогнал рахматуллинскую "Ниву" и, подрезав, встроился в зазор между ней и маршруткой.
- Вот сукин сын! - покачал головой Радик. Как раз в этот момент светофор загорелся красным, и крузер резко остановился, чтобы не въехать в корму "газели".
А вот Радик затормозил на секунду позже и смачно впечатался в зад наглой японки. Послышался треск ломаемого пластика бампера, хруст лопнувшего и осыпающегося на асфальт стекла поворотников.
- Ну ё...мать! - в отчаянии ударил по баранке обеими ладонями Рахматуллин. - Вот же только фару поменял! Ну, что за козлы, а?
А "козлы" уже вышли из своей катафалистого вида машины, остановленной ими перед светофором. Это были двое рослых кавказцев, причем один примерно того же возраста что и Рахматуллин, то есть лет сорока, а второй значительно моложе первого, но с такой же угрюмой, мало чего хорошего обещающего, носатой физиономией.
Они бегло осмотрели повреждения своего дорогущего агрегата, потом молодой рывком распахнул дверцу "Нивы" с пассажирской стороны и без спроса уселся рядом с Рахматуллиным. А тот, что постарше, вернулся за руль крузера и тронулся с места.
- Эзжай, блядь, за ним! - резко скомандовал горбоносый Рахматуллин. - Эзжай, говорю, нэ мешай движэнию!
- Ты чего тут раскомандовался, а? - только тут пришел в себя Радик. - Кто тебе разрешал сесть в мою машины? А ну вылазь! И стой там, пока я гаишников не вызову! А напарник твой зря отъехал...
И тут он почувствовал, как в бок ему больно уперлось что-то острое. Скосил глаз - в руке кавказца был нож. Еще чуть-чуть, и лезвие проткнет ему куртку, футболку, а там кожу и проникнет между ребрами туда, в глубь его тела, нанося смертельные травмы.
- Ну, ты потише, с ножом-то, - ошеломленно забормотал Рахматуллин. Он уже пожалел, что сразу не вытащил из бардачка лежащий там на всякий случай травматический пистолет с почти полной обоймой - два патрона он израсходовал во время пристрелки. А сейчас вытащить ствол уже явно не успеет - этот бандит не задумываясь всадит в него нож, прежде чем он успеет протянуть руку к бардачку.
- Ну, эзжай давай! - все также угрожающе повторил кавказец, хотя нажим ножа все же ослабил, посчитав, что Рахматуллин напуган уже более чем достаточно.