- Время, время! - прошептал Юрий Гагарин. - Оставь, потом дочитаешь!

- Эх, - огорчился Герман Титов, засовывая в карман куртки затертый до дыр "Новый мир" с "Одним днем Ивана Денисовича". - Такая жизненная вещь, ну прямо про нас - вся жизнь за колючей проволокой...

- Ничего, мы им всем еще покажем, - отозвался Гагарин. - Через пять минут развод караулов, смогу проскочить!

...
На стартовом столе Байконура возвышалась ракета, в головной части которой находилась Царь-бомба, более известная как изделие "Кузькина мать". Вчера Политбюро приняло решение разбомбить Америку к чертовой матери и тем погубить демократию на всей планете.

- Помнишь что делать? - спросил Титов. - Сначала слить весь дейтерий из устройства...

- Что, людям на голову?

- Да какие это люди?! Это ж войска КГБ!

Да, стартовый комплекс охранялся целой дивизией КГБ которой было приказано расстреливать каждого, кто приблизится к Байконуру ближе, чем на 50 километров.

- Потом, - продолжал Титов, - залезаешь внутрь и перепрограммируешь ЭВМ бомбы. В результате она не упадет на Вашингтон, а дважды облетит Землю и свалится где-то в поволжских степях.

У меня в институте был друг Шерхан. Высокий, рыжий пианист.
С виду его все принимали за англичанина, шведа, да за кого угодно, даже за поляка, но был он турком. Все пять лет учебы Шерхан как домовой, каждый день крутился у меня в комнате, следил за макаронами, играя у плиты Шостаковича на невидимых клавишах, макароны как правило слипались и сгорали, оставшись без воды (у Шостаковича произведения немаленькие...) Я прибегал на запах дыма и прекращал этот адский копченый концерт...
Короче - покой с ним только снился, но парень он был очень славный. Вот подошли выпускные экзамены, защита диплома, не успели мы оглянуться, как разлетелись по разным странам, не взяв друг у друга адресов.

Прошло 15 лет, я снимал передачу про элитный ремонт, разговорился с одним рабочим - турком, рассказал ему про Шерхана и посоветовался: как можно его разыскать?
Турок спросил, что я о нем знаю?

Знал я в общем-то немало: имя Шерхан, фамилия Кюнгеру, Живет в Стамбуле и даже - то что его отца зовут Гекан и по профессии он врач.
Турок заверил, что по этим данным разыскать его будет не так уж и сложно, через пару дней он летит в Турцию, поищет там Шерхана и через месяц вернется с новостями.
Только, поиски дело хлопотное, нужно ездить туда-сюда, звонить, тратить бензин...
Я намек понял и сказал, что для хорошего дела, не пожалею и сотню баксов.
Мы ударили по рукам и разошлись весьма довольные друг другом.
Прошел месяц.
Звонок:
-Але, я как и обещал, привез новости про твоего Шерхана. Ты сейчас где?
- В Останкино.
- Жди, мы сейчас подъедем.

Теплый августовский вечер не предвещал беды.
Я ехал тихо, мирно подпевая "тарарарАРАРРА... тарара... тара..." мелодии "одинокий пастух", которая на всю орала в машине. Ну бывает у меня такое. Врублю ее и кайфую. Очень нравится. Сильная вещь, я считаю.

Ну так вот. Надо мне, значит, налево в супермаркет местный. Дорога - одна полоса туда и одна обратно. Включаю левый поворотник и останавливаюсь, чтобы пропустить встречный поток. Дожидаюсь проезда всей процессии, затем нежно жму на газ и отпускаю сцепление выкручивая руль влево. Как только я пересек встречку и оказался на въезде, а это примерно кусок метра два. От дороги до тротуара. Я остановился. И у меня были на то причины. Справа от меня тротуар был "закрыт" полностью полосой высоких кустов, ни хуя не стриженных. И как только зона моей видимости встала подтаким углом, что я начал видеть, что конкретно происходит на тротуаре я остановился. Моя тачка не успела даже завершить маневр поворота толком и выпрямить корпус в направлении к цели. Она стояла с немного наискось торчащим носом на тротуаре, середина была на двухметровом "въезде" а жопа торчала все еще на дороге. А заставило меня остановиться следующее: По тротуару в моем направлении несется велосипедист.

Рожей смотрит на переднее колесо своего супир мега карбонового коня с 27 скоростями. Я стою и думаю, бля, не объедет же, тупица... Уверенно так несется прям по левому краю (с его точки зрения) и крутит педали с такой прытью, будто обожрался амфетамина. Ну я, ясен хуй - че делать, смотрю на дорогу, а там уже поток ебашит. Жопа и так торчит на дороге - назад не сдашь. Поворачиваю голову - не образумился ни хуя, все крутит. Я ИБАТЬ СУДОРОЖНО СИГНАЛИТЬ... Ему похуй... в следующую секунду он со всей своей велосипедной дури въебывается мне четко в середину капота, а так как тачка стояла криво, ибо толком заехать неуспела, от него отхуячило по касательной велосипед, а сам он, уебав еще и ногой по капоту до кучи, полетел в жаркие страны. Я в ахуе вышел из машины и пошел осматривать героя. Герой представлял из себя жирного уебана в 120 кило весом и 180 примерна ростом. Тело поднялось с земли и с охуевшим взглядом смотрело в мою сторону. Жив? - спрашиваю, в ответ слышу "Да, нормально все." И вижу как чувак начинает что-то там собирать по земле. А собрал он, кстати, до хуя чего. Очки, стеклышки из очков (вылетели нахуй), наушники, мп3 плеер, телефон, бутылку, ключи и две болванки.

Андрей пробыл в Италии меньше недели. За это недолгое время государство в форме сапога успело ему надоесть до тошноты.
Июньская ночь была коротка по причине солнцестояния. А в оставшиеся жалкие ночные несколько часов в зарослях стрекотали какие-то твари. Цикады (или кто они там) так и не дали Андрею поспать.
Сегодня утром, косясь на беспечно спящую Наташку, он понял, что все это идиотское путешествие в Италию оказалось ошибкой. Этот секретный вояж, конечной целью которого являлись сардинские пляжи, еще принесет Андрею немало проблем.
Ведь пришлось обманывать жену. Выдумывать срочные дела на Дальнем Востоке. Подмазывать двоих типов в холдинге, чтобы соврали, как надо. Лететь в самолете, чувствуя себя последним дерьмом. Конспирация была хлипкая, как карточный домик. Достаточно дуновения сквозняка, и все посыплется.
Если уже не посыпалось.
Андрея мучила паранойя. Возможно, Галя (жена) уже все поняла. Конечно, развода не будет, но отношения испортятся.
Зато Наташка чувствовала себя превосходно. В свои двадцать два года она уже успела трижды побывать за границей, о чем настойчиво жужжала в утомленные уши Андрея. Наташка все что-то с чем-то сравнивала: "А вот в Турции (в Тунисе, в Египте)..."
Венеция запомнилась бессмысленным торчанием перед сувенирными лотками. А потом Наташка подвернула ногу на каменной мостовой и стала радостно выносить Андрею мозг.
Милан оказался еще хуже. Наташка бегала от магазина к магазину, покупала какое-то дешевое тряпье. Расплачивался Андрей. На всякий случай наличными.
И теперь вот Сардиния...

Наташка Андрея не любила. Сомневаться не стоило. В постели она то хихикала, то лежала без всякой инициативы. Ради этого сомнительного удовольствия не стоило лететь в Италию и таиться от семьи.
Но по-настоящему у Андрея открылись глаза на Наташку вчера вечером. Во время дискотеки в отеле. Андрей видел и то, как Наташка бросала взгляды в сторону безмозглых мускулистых бабуинов откуда-то из Югры. И как старательно делала вид, что они с Андреем не вместе. Как она словно бы стеснялась его.

Когда мне было лет восемь, что-то "стрельнуло в голову" и я пристал к отцу с незамысловатым вопросиком: "Папа, а в чем смысл жизни?"
Отец:
- А ты сам как думаешь, в чем смысл твоей жизни?
- Ну...хорошо учиться, слушаться родителей...но...
- Это все правильно, но не для того же мы родили тебя на свет, что бы ты только хорошо учился, слушался нас, вырос, состарился и умер. Если так, то вообще незачем было рождаться.
А смысл жизни человека, в том, чтоб сделать, что-то такое, чего не существовало до его рождения. Понимаешь?
- Как это не существовало? Ведь до моего рождения, на земле не существовало только меня...а все остальное - было же.
- Так вот ты и должен в течение жизни своими руками и головой создать что-то, хоть маленькое, но такое, чего до тебя не было и тогда твоя жизнь приобретет смысл...Понимаешь?

Я погрузился в раздумья, но так до конца и не понял.
Отец некоторое время помолчал рядом со мной, вдруг встрепенулся и начал отдавать короткие приказы. Я сообразив, что папа задумал какое-то лихое приключение, бегал по квартире подтаскивая то, что он просил: тут и мой конструктор и куски пенопласта, шланг от насоса, нож, ножницы, деревянные бруски и даже мамин лак для ногтей.

Часа через два, мы с папой соорудили странную полуметровую каракатицу с пропеллерами и даже написали на ней мое имя.
Еще через полчаса мы уже мчались куда-то на велике, я гордо восседал на раме, бережно прижимая к себе нашу "каракатицу".
Холодное осеннее озеро.
Накрапывал дождик, промозглый ветер гнал по воде желтые листья.
- Папа, а зачем мы сюда приехали с этой штукой и зачем она вообще нужна?

Думаю, у каждого предпринимателя есть клиент, которого он заочно уважает, даже втайне побаивается. В моём списке тоже имелся такой: худой белобрысый мужчина со смешной фамилией Кузик. Но я его называл уважительно: Дмитрий Александрович. Если не знать подноготную, можно было подумать, что он крутой юрист: на серебристом "Мерседесе", с портфелем, битком набитым документами. Ходили слухи, что на самом деле он никакой не юрист, а самый настоящий убийца, специалист по "мокрому делу".

В то время у меня была небольшая фирма по оказанию оперативных полиграфических услуг. Так, ничего серьёзного: съёмный угол в торговом центре, где я расположил два мощных лазерных копировальных аппарата, компьютер с цветным принтером и оборудование для изготовления печатей и штампов. Золотых гор проект принести не мог, зато денежный ручеёк стабильно не пересыхал: народ постоянно что-то заказывал.

Весь бизнес вели три человека: я, мой помощник Игорь и девушка, которая принимала заказы и делала что-нибудь простенькое. Производственный цикл знал только я, соответственно и напрягаться приходилось больше всех, выполняя одновременно функции директора, бухгалтера и специалиста по компьютерной графике.

Кузик приезжал довольно часто, копировал какие-то бумаги. Видимо, он жил где-то неподалёку, поскольку копии ему было удобно делать именно в моём заведении. Любезно поблагодарив, он оставлял деньги и быстро исчезал.

Убедившись, что "юрист" сел в автомобиль, Игорь взволнованно шептал:
- А однажды он убил сразу двух... Выстрелил по ним сразу с обоих рук, с двух пистолетов одновременно!
- Хватит болтать! - оборвал я его. - А ну быстро работать! Я не собираюсь торчать до ночи! И хватит молоть всякую ерунду! Кузик для нас самый обычный клиент. Бизнесмен!

- Что делать, что же делать? Они меня убьют!
Василий метался по кухне, время от времени поглядывая в угол около холодильника. Там в луже воды лежали бренные останки тюльпанов, присыпанные осколками керамики. Всё вместе раньше было дорогущей вазой с цветами и дислоцировалось на холодильнике. Кто ж знал, что эта фиговина такая неустойчивая и хрупкая? Так что, когда ему вздумалось осмотреть свои владения со стратегической точки "холодильник", из за неправильного расчета угла посадки, на траектории движения оказался объект "ваза" и как следствие - катастрофа...
Василий, кстати, был котом. Вполне себе отечественный кот, серый в полосочку, в меру упитанный и пушистый, со стандартным набором вредных привычек. Жил он в данной квартире полтора года, а вообще год и семь месяцев. Тем самым являясь младшим из обитателей.
- Да не мечись ты так, всё равно ничего уже не сделаешь - послышалось из прихожей. Там располагался бассет хаунд Фома. Он возлежал в своей корзинке на любимом матрасике, но точно знал, что происходит в квартире.
- Тебе то хорошо говорить оттуда, - откликнулся кот - и, кстати, не мог бы ты подойти на минуточку?
- И оставить на месте преступления свои отпечатки лап? Щазз, разбежался. - Насмешливо фыркнул в сторону кухни Фома.
- Умный, сссука... - пробормотал огорчённый неудачей кошак.
- К вашему сведению - кобель - проинформировали его из прихожей.
- И всё то он слышит, падла ушастая! - вырвалось у Василия.
- Вылижу! - лаконично пригрозил пёс.

Василия передёрнуло, он уже пару раз подвергался подобной процедуре. Подобная обработка слюнями этой твари сулит добрых полчаса умывания с отхаркиванием. Так что он умолк и ещё раз попытался закопать следы преступления, но ламинат к подобным делам был не приспособлен, скользил под когтями и не поддавался раскапыванию.
После чего страдалец отправился в гостиную, чтоб поточить когти об ковёр, сосредоточиться и обдумать план действий.

Мой институтский друг купил под Питером дом с участком.
Дом большой красивый, двухэтажный с чердаком, но очень старый - ремонтом в нем не пахло лет сорок.
На семейном совете было решено вложить кучу денег, но сделать из дома огромную шоколадную конфетищу...
Изучили строительные проспекты и пришли к выводу, что крышу должны лично перекрывать живые финны, каким-то своим нано-технологическим мегашифером.
Дороговато, но полвека финской гарантии тоже что-то значат, ведь дождь в Питере - это перманентное состояние неба.
параллельно, наняли бригаду попроще: три человека из российской глубинки - для утепления, обшивания и всякого там, выламывания старых полов, одним словом - всего кроме крыши.
В назначенный час к дому подъехал огромный грузовик, выгрузил шифер, инструменты, продукты, бутыли с питьевой водой, биотуалет и двух усатых финнов.
Мастера осмотрели дом, посчитали, прикинули и объявили моему другу: "Приезжайте, ровно через неделю, крыша будет готова".

Потом быстро посовещались между собой по-фински и с тревогой в голосе добавили: "На всякий случай, приезжайте через неделю не раньше двух часов дня, чтобы мы уж точно успели..."
Всю неделю финны если и спускались с крыши, то только чтобы проведать свой биотуалет. С русской бригадой особого диалога не получилось - языковой барьер, да и некогда - каждая секунда на учете.
Наконец настал долгожданный день, когда мой друг с семьей, сгорая от нетерпения, ровно к двум подрулил принимать крышу.
Финны минута в минуту, не только успели сплести 12 рубашек из крапивы для братцев лебедей, но и убрать за собой каждую щепочку. Вымыли и пропылесосили весь чердак, где они жили. Мало того: вручили хозяевам большую коробку конфет и бутылку вина, в честь дня рождения новой крыши.

Глава I. Он.

По странному стечению обстоятельств, он родился ровно за десятилетие до того дня, когда Чикатило убил первую свою жертву - 22 декабря 1968 года. Лёха был произведён на свет в городе, в котором в разгар перестройки снимут "Маленькую Веру", городе, носящим имя кровавого сподвижника Сталина, городе, пропахшем заводским дымом и морским портом.
Роды были тяжёлые, мать, замученная продолжительными схватками, уже не могла кричать, а только хрипела. Когда врач-акушер достал маленькое скорченное тельце, то лицо ребёнка было синюшным, он не подавал признаков жизни.
- Ребёнок умер, - бесцветным голосом сообщил врач роженице, женщине лет сорока, с увядшим лицом и натруженными руками. Та тихо заплакала.
- Увезите её! - коротко скомандовал акушер.
Тельце ребёнка положили на подоконник и нарыли какой-то окровавленной тряпкой.
- Тарасовна, ты чайник поставила? - буркнул врач. - Давай, чайку попьём!

Доктор помыл руки и взял кружку с обжигающим напитком. Он был с крутого похмелья, дрожали руки, и кипяток выплеснулся ему на штанину.
- Чёррррррррррррт! - он стал глазами искать тряпку, чем бы вытереться, и его взгляд упал на комок, лежащий на подоконнике. - Блядь, он шевелится! Реанимационные мероприятия, быстро!!! - а после, откачав младенца, и утирая обильный пот с лица, изумился:
- Однако, penis у него! С таким елдаком далеко пойдёт!

На экране плазмы потрясающий красавчик Леонардо ди Каприо прижимал к себе эту колхозницу Кейт Уинслейт, и уже от этого Надя готова была заплакать. Почему жизнь так несправедлива?! Вот этих грудастых коров любят такие мужики, а на нее только дебильный Прохоров и обращает внимание. Нет, конечно, мужчины частенько присвистывают и цокают языком, видя ее обтянутые в джинсу бедра, но как доходит до серьезного разговора - внезапно вспоминают о более важных делах. А ей двадцать пять, между прочим! И мужа на горизонте не обнаруживается. Не отыскался принц на белом коне ни в институте, ни в барах-ресторанах, ни на юге, куда Надежда исправно ездила каждый год, ни в их конторе. Собственно, теперь только на работе и остается искать свою половинку, поскольку после трудового дня ни сил, ни времени ни на что не остается. И потом - долгие одинокие вечера перед телеком и ночи в холодной постели с мечтами о нем, единственном, и игривый пальчик меж ног, скрашивающий одиночество, но не заменяющий полноценного траха. И тот единственный, кто подходил под Надины мечты, так холоден, что и надежды нет его заполучить...
Сережа... Уже при воспоминании о нем у Нади заходилось сердце, пульсируя в животе и рождая жгучее желание. Потоцкий... Как такой мужчина оказался в их скучном КБ? Да ему только блистать на экране в роли какого-нибудь романтического героя! Не раз, оказываясь с ним в лифте, Надя будто невзначай касалась его мускулистой груди и упругого живота, и трусики моментально увлажнялись, а от запаха его туалетной воды и вовсе все плыло перед глазами и хотелось немедленно повиснуть на нем, впившись жадным поцелуем в его губы, вечно скептически ухмыляющиеся при виде нее.

Ну почему, почему он ее не замечает? Ни слова не скажет, пройдет мимо, как каменный, обдав шлейфом парфюма, и, чтобы увидеться с ним, приходится придумывать какие-то глупые предлоги. А ей так хочется носить его фамилию, она уже и подпись придумала, красивую, с завитушками, и так красиво звучит - Потоцкая Надежда. Что еще нужно сделать, чтобы он сам подошел к ней?

Дмитрий был в отвратительном настроении. В таком настроении люди либо орут на кого-то, либо правду-матку в глаза режут, либо курить бросают. Что в таком настроении делают некурящие люди, современной науке неизвестно. Может выжигать чего по дереву начинают, а может и читают что-то модное и неинтересное.

Бросить курить у Дмитрия не получилось, отчего настроение рухнуло совсем уж куда-то ниже уровня моря. В таком настроении лезть в общественный транспорт не рекомендуется даже сильно пьющими психотерапевтами и травматологами. Не успеешь войти, а конфликт уже поджидает тебя в виде чьего-то локтя, хамовитого водителя или похмельных студентов. Потому Дмитрий решил просто пройтись пешком, благо, что до работы недалеко было совсем.

Не обращая внимание на запустение, грязь и отсутствия города-который-мы-потеряли, Дмитрий шел по улице, вдыхая полной грудью и восстанавливая ауру. Ну или карму. Он не так чтоб разбирался в этих тонкостях. Ему что аура, что чакры, что биополе, что флюктуации организима - все едино было. Но день уж, если начался плохо - вряд ли улучшится уже. Ухудшение дня возникло рядом с Дмитрием в виде нестарого еще мужичка и бодро зашлепало по зимней слякоти, откашливаясь и всячески привлекая внимание Дмитрия.

Было это дело в славно-блядском городе N, где я работал финансовым директором на одном из водочных предприятий. Сами понимаете бухла там не меряно и никто его не считал. Вот и попивали мы водочку, отписанную на рекламные акции. Делалось это просто, коммерсы приходили к директору и говорили, что им для продвижения продукта необходимо раздать шесть ящиков водки самым лучшим покупателям. Директор, отписывал, а до покупателей доходило в лучшем случае половина. Остальное оседало в наших заводских унитазах. Но я, в общем, не о том, как жрать халявную водяру, а том, что покупатели иногда и нас, производителей, баловали всякой хуйней, в основном связанной с алкоголем, зачем не понятно, ведь этого добра у нас хватало.
Начнем с начала, в тот летний день, я как всегда в обеденный перерыв пошел подкрепиться в местный кабак, типа ресторан, который держали хачики. Ввиду того, что вчера на рекламные цели была отписана водка, то некоторая ее часть еще мучила меня. В меню был борщ, люля-кебаб, нарезка салатная, лаваш и зелень. При какой пизде в хачевской харчевне был украинский борщ я так и не понял, но сгубил меня не он, а люля-кебаб. Вместо десерта я заказал себе банку "Козела" и совместно с сигареткой ее употребил.

Вернувшись обратно в офис, я принялся за работу, то есть начал внимательно изучать свой монитор. Работать не хотелось, да и особой напряженки не было. Попиздел о жизни со своими тетками, пошлялся по цехам, не дал денег коммерсам, с которыми вчера жрал водку и с нетерпением поглядывал на часы.

Настроение мне испортил Дима, который неожиданно приперся в контору без звонка и начал требовать откат за купленную водку. Выдавать деньги из кассы для меня как серпом по яйцам, я долго держал оборону и всячески отбрыкивался от него, то прикидывался дурачком, то бедным и несчастным, то, просто тупо не мигая, на смотрел на него. Дима орал, просил, клял, проклинал, молил, говорил как мужик с мужиком, настаивал, вымаливал на протяжении часа свой откат. И я сдался. Дима, расплывшись в широкой улыбке, пообещал магарыч, получил бабло и свалил.

Заглянул в гости к знакомому художнику.
Все стены в картинах - обоев не видно.
Тематика в основном однотипная: обнаженная в цветущем саду, обнаженная на диване и даже обнаженная на ладони Кинг- Конга...
Одним словом - было на что посмотреть, пока хозяин Сергей варил нам в кухне кофе.
Пригляделся, вижу: на самой большой картине (холст, масло) какое-то пулевое отверстие прямо на ляжке обнаженной красотки, собирающей дрова...
Спрашиваю:
-Что тут была за война?
Сергей улыбнулся:
-Да была война с соседом, его убили кстати. Но это не то, что ты думаешь! Я не причем:
Дело было лет двадцать назад.
Вселился в соседнюю квартиру один новый русский, а по сути - обычная быдлота и бандюган.

Он поначалу пытался всех нас "строить", и в основном "построил", только вот со мной пока не пересекался.
Однажды дивным воскресным утром, я проснулся от жуткого звука похожего на скрежет самолета, садящегося без колес на наждачную бумагу...
Вхожу в комнату, вижу: на пол сыплется штукатурка, а из ноги "Крестьянки собирающей хворост", торчит огромный железный штырь толщиной с большой палец. Дикие звуки стихли, а штырь нагло вращаясь, все вылезал из картины.
Мне очень не хотелось ругаться с соседом - головорезом, но...раненная "Крестьянка собирающая хворост", смотрела на меня с укоризной и мольбой!!!

Молодая женщина с трудной судьбой однажды покупала утюг. Будь она в юбке, я бы, возможно, прошёл мимо. Но она была одета в замечательные обтягивающие джинсы, в которых со спины выглядела реально богиней. В то время я был холост и находился в том самом возрасте, когда до остервенения хочется перманентной любви с некрупной тёткой, желательно в сексуально чёрных чулках.

Достаточно было оказаться в радиусе действия парфюма, как всё оно и произошло. Кажется, она о чём-то спросила. А я что-то ответил. И следующим кадром всплыла сцена в машине, где мы уже вместе: она отсутствующим взглядом смотрит прямо перед собой, а я то и дело поглядываю на её бледно-матовое лицо и сочные губы. В тот момент мне нравилось в ней всё: манера держать сигарету, звук глуховатого голоса и даже вот это отсутствующее выражение на лице. А ещё у неё был такой тонкий силуэт, что становилось понятно: не замужем. И сразу хотелось разогнаться, выбить плечом дверь её квартиры, разбросать там носки, презервативы и пульт от телевизора "Фунай".

Очень скоро я действительно зачастил к ней. Покурить, попить чаю и попялиться на коленки. А у неё были замечательные коленки: круглые, белые, как светящиеся фары автомобиля на ночной автостраде. И я никак не мог сообразить, что именно тревожит меня в этом свете коленок, какие именно неприятности они могут доставить, подобно той самой машине с трассы. Шестое чувство подсказывало, что ничего хорошего, кроме как крепкого удара бампером под колено я тут не заработаю. Но весь остальной организм отказывался внимать чувству.

Как у всякой женщины с трудной судьбой и потрясающими коленками, у неё был довольно странный образ жизни. Квартира съёмная. Вернее, даже не квартира, а просто жилплощадь напополам с полоумной старухой, вооруженной слуховым аппаратом и манией шпионажа. Сахар слежавшийся, холодильник сломан. Кажется, она толком нигде не работала. Правда, я видел прайсы каких-то цветочных компаний, но разве флористика - это работа?

Раньше бы это можно было назвать обменом, но теперь почему-то это приходится делать при помощи "купли-продажи". Квартиру мы с братом сначала долго сдавали, а потом решили и вовсе продать, и таким образом разъехаться. Продали удачно, деньги сложили в банковское хранилище, и стали подыскивать себе новое жилище.
Через месяц-другой осмотров, мне подвернулся отличный вариант, все устраивало, денег хватало, и мы поехали заключать свою сделку века. Для юридической поддержки со мной поехал адвокат Дима. В силу своего чудовищного раздолбайства и патологической, какой-то обломовской лени, Дима не особо преуспевал, хотя как адвокат, он неплох.
Так вот, выехали мы вовремя. Но где-то на полдороги в метро я вдруг внезапно осознаю, что все бумажки у нас с собой, паспорт тоже, в общем, все прекрасно, кроме одного: ключ от ячейки с баблом остался, сука, дома.
Эпик фейл. Звоню риэлтору, извиняюсь, объясняю ситуевину, продавцы, конечно, недовольны, ну, что ж делать, согласились подождать. Разворачиваемся и чешем домой за ключом. Берем ключ, бежим к метро, и тут Дима говорит:
- Слышь, олигарх, гони на проезд, а то я вчера всё пропил.

И тут я понимаю, что у меня тоже не фига нет. Вообще. Была карточка на две поездки, но ее мы в предыдущий заход и потратили.
Звонить и объяснять риэлторам, что мы еще задержимся, потому что у нас нет денег на метро (у адвоката и у меня, бладжд, покупателя квартиры в Москве) мне стало как-то стыдно. Звоню другу, который жил недалеко от метро, прошу занять мне 34 рубля (ну или как-то так, не помню, сколько тогда проезд стоил).
Он спросоня спрашивает: "На фига тебе такая сумма?"
- "Понимаешь, Леш, я квартиру покупаю" - честно отвечаю я.
Конечно, сказать что Леша офигел - ничего не сказать. Но тридцать рублей дал, и мы, могучие олигархи, отправились покупать квартиру. На обратную дорогу у нас уже было - не совсем все потратили.

© Otillo

Вчера позвонила сестра и пожаловалась на тяжелый день.
Она у меня, эксперт по недвижимости.
Я говорю:
-Подумаешь, тяжелый день. Сидишь там у себя в тепле и ведешь с людьми светскую беседу о санузлах, потом едете в банк, оформляете сделку купли-продажи и готово дело...
У меня вот, это да...поехали на съемку: сначала по пробкам через весь город, потом далеко за МКАД, потом по глубокому снегу пешком, замерзли как собаки, а пока пришли на место, световой день закончился. Надо ехать назад. Вот это тяжелый день. А у тебя что...
И сестра рассказала мне про свой "тяжелый" день. Я пожалел ее бедняжку, но долго смеялся:
Утром она сидит в своем кабинете, смотрит на часы и дергается:
Должен приехать клиент на прием, но опаздывает уже на час, а ей самой давно пора стартовать, чтоб не опоздать на сделку в банк.
Наконец в офис вихрем влетает полковник милиции, галантно извиняется и, проявляя завидную эрудицию, говорит:
-Простите меня сударыня, я так к Вам спешил, что забыл дома папку с документами...из Бутово по встречке сквозь пробки пока доехал...вообще ужасно, как будто мы живем не в столице европейского государства, "блин", а в каком-то Гете...

В банк, сквозь пробки и построение глазок гаишникам, сестра кое-как успела, но покупатель квартиры с порога огорошил:
-Вы знаете, я сопоставил ликвидность различных вложений и, пожалуй, не буду покупать квартиру, я решил приобрести себе место на Ваганьковском кладбище...

У каждого человека есть момент, когда к его сознанию намертво прикипает первое в жизни воспоминание. Смутный образ, крик, запах, или все вместе и это воспоминание остается в нашей голове на всю жизнь, потому что оно первое осмысленное.
Самое первое, что я запомнил в своей жизни - это ощущение дикой тревоги. Мне был всего год:
Ночь.
Я стою, вцепившись в перила своей кроватки, вокруг дикий грохот. Моя мама, сидя на полу, копается в вещах на нижней полке.
Папа держит над ней тусклую настольную лампу. Они громко переговариваются, слов я не понимаю, но чувствую большую беду в их голосах.
Потом папа с мамой переместились к окну и долго так стояли обнявшись. За окном проплывали зловещие тени, в серванте нахально звенела посуда, а на темный пол со стуком падали кусочки белой штукатурки.
Я не плакал - боялся, что если заплачу, то все станет еще ужаснее...

Только через много лет Мама рассказала мне подробности моего первого в жизни воспоминания:

В ту ночь наша семья крепко спала, как и весь город Львов.
Вдруг все вскочили, как будто их разбудили сапогом по голове...
На улице стоял оглушающий грохот, родители бросились к окну - по нашей старой доброй улице шли танки, вырывая из под себя камни булыжной мостовой.
Мама:
-Что это такое!!? Война!!!? Может учения...?
Папа:
-Успокойся, возьми себя в руки... Да, мамочка - это война... из-за учений не будут ломать мостовую и разрывать трамвайные рельсы...

Началось всё с того, что жена подарила мне на Новый год машинку для стрижки волос. Хорошая машинка, "Ремингтон". С насадками разными, с триммером (это чтобы в носу и в ушах заросли пропалывать)...
Очень удобно. Раз в неделю - вжик, дрын-дрын-дрын... Подошёл к жене:
- Чё там у меня сзади?
- Ага... вот тут немного... и тут осталось...
И снова - вжик, вжик...
- А теперь?
- Чисто!
И дальше гулять пошёл.
Ну, иногда ещё усы подровнять. В ушах, опять же... Кстати, никто не знает, какого хера в ушах волосы растут? Ну, да ладно.
...А тут накануне 14 февраля (чтоб он сдох этот Валентин) в очередной раз лысину свою подравнять решил. Всё, как обычно - вжик, вжик, вжи-и-и-и-к...
- Чё там сзади?
- Чисто. Только вот тут за ухом немного осталось.
- Ага.
Вжи-и-и-и-к!
- А теперь?
- Отлично! - И я пошёл в ванную.
Вот только кто меня и за что дёрнул, я не понимаю. Помню только, что подумал, - а нехило было бы жене подарок сделать к 14 февраля. Интимную стрижку. В форме сердечка, допустим... Или вообще наголо.
Задумано - надо делать. Вот только Лень-матушка, родилась раньше нас всех. И вместо того, чтобы сделать два шага и протянуть руку за специальным бритвенным станком, я решил пустить в ход тот же самый девайс, которым только что стриг голову - машинка уже была в руках, чего же время терять!

Не помню, писал ли я тут про Марину, но почитав сегодня френд-ленту, сразу её вспомнил. Марина - это девушка, 28-ми лет, живёт в каком-то городке на границе Самарской и Саратовской областей, прямо на Волге. Городок вымирает, население всё свалило в Москву, а названия его я чо-то не могу вспомнить. Дзержинск? Татищев? Нет, хрен знает, у меня географический кретинизм на такие города. Ну, и неважно.

Так вот, Марина. Окончив педучилище, стала преподавать в школе физкультуру. Ибо другие вакансии были заняты. Вышла замуж, родила, развелась. Точнее, муж с ней развёлся, ибо Марина очень любила школьников. Старшеклассников, в основном.

Нет ничего пошлее, чем тётка, заигрывающая с мальчишками, которые младше неё лет на десять. Одного так достала, что мальчик переехал к ней жить. Семнадцатилетний ребёнок, к почти тридцатилетней тёте с ребёнком. В отпуск Марина уезжает в Москву к дальним родственникам, оставляя вчерашнего школьника со своей дочкой. Варить ей кашки, выгуливать и скучать. Мальчик пишет ей эсэсмески - скучает, а Марина рассказывает всем, как удачно сложилась жизнь:
Да у мужа был как огурец в трёхлитровой банке, - объясняет нам, - А у Коленьки как баклажан.
Ну, - говорю я ей, - если у тебя пизда как трёхлитровая банка, то тебе в самом деле нужен конь.

С тунгусом дядей Ваней со странной, на первый взгляд, кличкой Бляха-муха, Сергей познакомился в окружной больнице - лежали в одной палате. Это был маленький пузатый крепыш лет шестидесяти с седым бобриком волос, коричневым от загара лицом и хитроватым прищуром смородиновых глаз. Когда он поближе узнал соседа по койке, то сразу нашел объяснение его прозвище - Бляха-муха: так дядя Ваня иногда беззлобно поругивался. И это было его самое крепкое ругательство, что и было на самом деле странным.
Но чем по-настоящему привлек внимание Сергея дядя Ваня сразу - так это деревянным самодельным протезом вместо ноги, упрятанным в зеленую спортивную штанину, примотанную снизу к деревяшке медной проволочкой.
Дядя Ваня оказался неунывающим и очень живым человеком. Он резво култыхал по палате, коридору, при каждом шаге ныряя вниз (видимо, самодельный протез был коротковат), то и дело задирал своих соседей. Часто уходил в холл играть в шахматы, держа под мышкой громыхающую фигурами истертую доску; время от времени громогласно ругался с кем-то из персонала хирургического отделения.
Устав култыхать туда-сюда, дядя Ваня заваливался на кровать, и тогда протез с резиновой нашлепкой внизу грозно торчал в сторону двери как ствол крупнокалиберного пулемета. Устраиваясь на ночь, дядя Ваня сбрасывал с плеча лямку, на которой через плечо держалась на культе эта деревяшка, вместе с привязанными к ней штанами, и грузно умащивался поудобней. При этом из под одеяла высовывалась бледная толстая культя, за которую невольно цеплялся взгляд Сергея.

Вольготно разложив обширный живот, дядя Ваня почти тут же засыпал. А Сергея донимало нездоровое любопытство (у самого к тому времени заболели ноги, особенно левая, и лечащий врач все время пугал: "не бросишь курить, оттяпаем к чертовой матери!"): как же это дядя Ваня дошел до жизни такой? И однажды, смущенно покряхтывая, спросил его об этом. А дядя Ваня просто и буднично ответил:
- Из-за белой горячки, бляха-муха!
- Как это? - не понял Сергей. И дядя Ваня рассказал.