Шесть утра... Навязчивый звонок мобильника... Блять! С трудом разлепляю глаза, хватаю верещащий аппарат с неясным предчувствием чего-то нехорошего... Так и есть! На АОНе мигает надпись: "Олег". Начальничек, ёбтыть... От начальства никогда хорошего не жди, особенно в шесть утра!
Выхожу на кухню, чтобы не разбудить дочек.
- Алё!
- Серёга, подъём, блять, тревога!
- Чё за нах? Учебная, что ли?
- Какая, в пизду, учебная! Дом на Каширке рванули! Выезжай срочно!!!
Стремительно одеваюсь, застёгиваю кобуру. На завтрак уже времени нет. Быстрей, быстрей!
Бегу к метро, лечу по экскалатору, еду. В виски стучится вместе с пульсом мысль: "Неужели? Быть может, ошибка?"
Выхожу из метро. Нет, не ошибка! Слышен вой сирен "Скорых", в воздухе запах гари и ещё чего-то незнакомого, страшного. Доезжаю до работы, навстречу уже спешат коллеги: "Заворачивай, поехали! Каширка, шесть-три!"
Прибыли на место. Дом, тот самый дом, где столько раз бывал... Нет его!
Вместо этого - гора из развалин, на которой копошатся спасатели МЧС, пыль на листьях, дым и... первые трупы...
Грудной ребёнок... Мальчуган лет пяти в трогательной пижамке с Микки-Маусами, пол-лица которого расплющено... Беременная женщина... Глаза у всех пустые... Мёртвые...
Суки! Суки! Суки! Какие же СУУУУУУУКИИИИИИИИИИ!!!

Еще в раннем детстве он увидел корриду по телевизору. Отважный матадор, ловко орудуя мулетой доводил обезумевшего от боли и усталости быка до состояния, когда тот буквально сам падал в ноги своему убийце, словно умоляя добить его одним точным ударом. Детская душа остро восприняла этот преисполненный первобытной мощи танец смерти, тонко прочувствовала красоту и страсть кровавого действа. В ту минуту мальчик для себя твердо решил - он будет матадором. Учить его этому опасному и благородному занятию в стране, где корриды не было, естественно оказалась не кому. Но что может остановить романтичного и впечатлительного юношу на пути к его мечте. Раздобыв кассеты с записями боя быков и собирая по крохам информацию о корриде в книгах, парень принялся самостоятельно осваивать это ремесло. По вечерам он выходил на пустырь с самодельной мулетой и деревянным эстоком, до седьмого пота отрабатывал вероники и эстокаду- завершающий корриду смертельный удар в сердце быка. Богатое воображение помогало ему видеть желтый песок арены вместо мертвой земли пустыря и огромного торо-четырехлетку вместо ржавого, разбитого мотоцикла "Урал", доживающего свой век посреди поля.
И вот наконец сбылась его мечта. Он стоял на залитой солнцем арене, публика на трибунах затихла, слышно было только тяжелое дыхание быка стоявшего напротив матадора и шорох гонимого ветром песка. Началась третья терция корриды, мулета сменила капоте, использовавшийся в предыдущих действиях кровавого спектакля. Эспада смахнул со лба пот, принял удобную позу и пошевелил полотнищем мулеты, дразня быка. Тот яростно фыркнул, раз-другой взрыл копытом песок и сделал нерешительный шаг в сторону матадора.

Конец весны. Полным ходом идет подготовка к госэкзаменам. Все как свадебные лошади: голова в цветах, а ж@па в мыле. Но нашему всевидящему и мудрому руководству пришла в голову умопомрачительная идея: направить сроком на неделю выпускной курс "на землю" в помощь патрульно-постовым подразделениям г. Москвы. Если в другое время отрыв от занятий воспринимался курсантами "на ура", то в той ситуации такой поворот событий нас не устраивал. Одну часть группы отправили в Парк Культуры и отдыха им. Горького, другую - в аэропорты Шереметьево I и II, а третью, в количестве 10 отпетых распи#дяев, к коим относится и автор этих строк, в ОВД около Киевского вокзала. Хули делать - надо, так надо.
Приехали. Доложили, что готовы не жалея головы и живота, послужить 7 дней во имя спокойствия москвичей и гостей столицы. Нас собрали в классе службы, где перед нами предстал начальник МОБ,* майор 40-45 лет от роду в мятом кителе:
- Товарищи офицеры, - начал свою пафосную речь служивый, чем сразу нас заинтриговал. - Вы знаете, каким образом сейчас развиваются события в Чечне? В это неспокойное для всей страны время общественный порядок в городе и мирный сон граждан нуждается в вашей помощи. А посему вам надлежит нести ППС на прилегающей к Киевскому вокзалу территории. Прошу проявлять бдительность и уделять особое внимание к гражданам не славянской внешности.
- Негры относятся к этой категории? - спросил кто-то из наших.
- Негры? - переспросил майор, взглянул на Эдика Григоряна и задумался. - Нет, негры не относятся. Итак, повторяю, что бдительность превыше всего. Все ясно? Вопросы есть?

Как только сотрудник становится начальником, он сразу же начинает командовать. Независимо от того - умеет он это делать, или нет. Это никого, кроме подчинённых не касается. Стал начальником - трахай всех. За что? Найдём. Как? Жёстко. Где? В кабинете. Вопрос не в том: как, где и за что. Подчинённый должен всегда ощущать в своей нерадивой заднице уверенный член своего руководства и чувствовать себя неполноценным и недоношенным индивидуумом. В противном случае он не сможет должным образом выполнять поставленные перед ним задачи по охране общественного порядка и борьбе с преступностью. Способов убеждения у начальства хватит на пять пятилеток вперёд. Между прочим, умению насиловать личный состав учат в Академии МВД. Есть такая интересная дисциплина, как "Управление в органах внутренних дел". Она в полной мере раскрывает все "сексуальные" возможности руководителя перед своим батраком.

Начальник - есть существо неодушевлённое. Ему глубоко наплевать какого рода перед ним стоит сотрудник: юноша, мужчина, девочка или женщина. Со всеми он имеет "анально-оральные" отношения и считает себя половым гигантом. Если у меня не было руководства, то я ощущал бы себя девственно-наивным подростком с угрями на лице. А так - я уже в меру испорченный и уверенный в своих интимных возможностях, состоявшийся офицер милиции, умеющий грамотно выслушать от начальства все "комплименты" про свою сексуальную ориентацию и при этом не вспотеть. Порой, во время очередной головомойки, я думаю о чём-нибудь возвышенном: как я проведу выходные или во сколько мне обойдется ужин со своей женой в ближайшем ресторане. Кстати, очень помогает!

Пятничные вечера настолько ожидаемы на неделе, на сколько ими обычно делать нечего - все пьют, гульванят и радуются хоть каким-то развлечениям в их убогой повседневной серой жизни. А что людям ещё остаётся делать, не творить же прекрасное на позитиве? Это удел задротов и ботанов. Мой же пятничный вечер стремительно приближался, и приходилось мириться с тем фактом, что ещё одна неделя жизни прошла, так и не принеся ничего в мою колоду счастья. Хотелось выйти на пятый этаж нашего убогого офисного центра и нассать хотя бы на ту часть мира, которая ниже. Любое другое занятие в данный момент для меня было на уровне блядства.

С некоторых пор я себя приучил прибывать в прекрасном расположении духа и в великолепном настроении всегда, даже если всё надоело. "Руслан, развлекайся!" - говорил я себе, когда становилось грустно, - "Если скучно, шути сам с собой или над кем-нибудь издевайся! Жизнь надо прожить весело и счастливо, как бы она не проживалась". Мантра прекрасная и даже, если её очень долго повторять, помогает. Но, не смотря на то, что я веселил себя как мог и пытался провести вечер пятницы на позитиве, нассать на весь мир ниже пятого этажа меньше не хотелось.

В кармане джинсов стал вибрировать мой старенький сотовый телефон. Я даже немного удивился, что кому-то мог понадобиться в этот день, но кому? Ответом на мой немой вопрос была надпись на экране мобильника "Дибил". Не то, чтобы он был дибилом в широком понимании этого слова, нет, просто его поведение иногда отличается некоторой нестандартностью. Например, дибилом в моём телефоне он назвал себя сам, когда мы познакомились в какой-то компании. Нас представили и он мгновенно выхватил телефон у меня со словами "дай я тебе себя запишу", записал свой номер, вернул мне трубку и спросил мой номер:

Домой я вернулся только к девяти вечера. Хотелось просто немного полежать и расслабиться. Проблемы, регулярно возникающие в последнее время, выматывают меня окончательно. Расслабиться не получается, сижу полулежа на диване в дневной, закрываю глаза, но тут же в голове начинают крутиться мысли о том, сколько осталось еще незаконченных дел. И что нужно что-то поесть, нет не хочется, просто нужно. А потом, ещё часа три поработать, разобрать бумаги и отпечатать пару новых договоров. А завтра, в семь утра, надо быть опять на ногах. С ненавистью сжимаю кулаки и пытаюсь отогнать мысли о работе. Не помню уже, когда я в последний раз нормально спал. Злость стала моим привычным состоянием. Я ненавижу жизнь. Я устал. И в то же время, знаю, что мне нельзя останавливаться. Только не сейчас. Слишком многое поставлено на карту, я фактически могу потерять все. Если остановлюсь, то уж точно потеряю. Иногда в голове появляются предательские мысли: "Зачем вообще нужна такая жизнь?" Я ненавижу серые дождливые дни, ненавижу яркое солнце, бьющее по глазам, ненавижу себя. Терпеть не могу, если никто из друзей не звонит по телефону, когда же звонят - с ненавистью смотрю на выписавшийся на дисплее контакт и думаю: "Откуда же ты взялся? Что вам всем от меня надо!" У меня просто нет сил жить, мной движут еще какие-то непонятные злость и ненависть ко всему.
-Так, все, хватит! - одёргиваю я себя. Сейчас, отгоню все мысли о проблемах, просто полежу и все же попытаюсь расслабиться. Стараюсь ни о чем не думать, расслабляю кисти рук и слушаю тишину. Некоторое время мне это удаётся, но вскоре опять, медленно по-змеиному, в голову начинают лезть мысли о том, сколько проблем нужно ещё решить. Вновь появляется ненависть к самому себе. За то, что устал, за то, что не могу разрубить узел моих проблем одним ударом меча.
Как я сюда попал, что я вообще делаю уже столько лет в этой чужой стране?
Сука-жизнь...

Свидание было назначено ровно на двенадцать. Алексей Подшипкин появился чуть раньше намеченного срока. Уже минут пять, как он стоял на этой аллее знакомого ему до боли в печёнках парка. Алексей держал руки в карманах, и даже от этого, привычного с детства, жеста ему становилось намного спокойней. Его соглядатай, исполинского роста лысый мужик неприятной наружности, индифферентно стоял метрах в тридцати и делал вид, что он тут вообще не при чём.

И тут Алексей их увидел. К нему на встречу медленно и нерешительно двигались Галина с Артёмкой - eго жена и сын. Тоненькая женщина прижимала к себе белобрысую голову мальчика, а тот, как-то неуверенно, но без особого испуга, смотрел из под материнской ладони на отца.

Как будто не было этих десяти лет, что они не виделись.

Наконец они подошли друг к другу. И Подшипкин понял, что не знает как начать разговор. Он очень их любил, очень, но молчал, пытаясь протолкнуть в горло ватный ком родившийся у него в глотке.

-- Здравствуй, Лёша, - первой сказала Галина и провела ладонью по щеке Алексея, - как ты...
-- Здравствуй, Гал, - ответил ей Подшипкин и наклонился к сыну, - а ты как, ковбой ? - потрепал его по волосам.

Мальчик не ответил, лишь настороженно смотрел Алексею в глаза.

-- Как тебе "наш" парк ? - Галина взяла мужа под руку и они не спеша двинулись по растрескавшимуся асфальту, Артёмка обнял маму с другой стороны и прижался головой к её бедру. Таким шестиногим существом бывшая семья двинулась под цветущие июньские липы.

1. Деревенский ниндзя.

Старик Евсеич бредил Японией. В селе Херосинове это знали все, от мала до велика. Бредил Евсеич тихо, никому особо не мешая. Лишь изредка, когда первач у бабки Сычихи выходил особо кошерным, село оглашали крики "Банзай!" и стук мозолистых ладоней: Евсеич колол дрова. Сквозь щели в заборе сверкала глазенками восхищенная малышня, глядя, как Маланья, жена Евсеича, визгливо матерясь, печным ухватом гонит пьяненького благоверного в дом, отсыпаться.

Бредить Японией Евсеич начал давно, в далеком 89-м году, летом, когда на каникулы в Херосиново приехал из города Лешка, сын агрономши Зинаиды Васильевны. С собой Лешка привез видеомагнитофон и десяток кассет с фильмами. В первый же вечер в клубе у единственного в селе цветного телевизора собрался весь местный бомонд. Лешка, подзатыльниками отгоняя от заморского чуда любопытную малышню, возился возле видика, пытаясь подключить декодер. Бабы сидели на лавках у стен и лузгали семечки, сплевывая шелуху в собранные ковшиком ладони. Мужики чинно стояли полукругом за спиной у Лешки, ожидая сеанса.

Наконец, Лешка шумно выдохнул, вытер тыльной стороной ладони взмокревший лоб и нажал кнопку на пульте. Мужики придвинулись поближе. На экране старенького "Рекорда" с засиженным мухами кинескопом появилась картинка: черный человек в маске с прорезью для глаз, замысловато изогнув руки, занес для удара длинный меч. "Кинокомпания Коламбия пикчерс представляет художественный фильм "Дух ниндзя", - произнес гнусавый голос, и под тревожную музыку на экране замельтешили юркие человечки в черных одеждах.

Библейский бойкот

Шведские архиепископы занесли сеть отелей Scandic в черный список путешествующих христиан. 27 апреля бойкот объявил один внимательный священник, обнаружив, что из гостиничных номеров изъяли все Библии. Паства откликнулась незамедлительно. Неделю спустя, столкнувшись с валом отказов и подсчитав реальные убытки, владельцы Scandic решили вернуть книги и даже расширить религиозный ассортимент. "Дополнительно к Новому Завету у портье в любой гостинице теперь можно будет взять Коран и Танах. А Библия будет лежать в каждом номере, как и раньше", - заявил директор сети Фрэнк Фискерс. Однако это некоторым епископам показалось полумерой. Они продолжают бойкот с новым требованием - отключить порноканалы, которые доступны всем постояльцам Scandic.

Музыкальный бойкот

После "Евровидения" выступления Верки Сердючки на территории России фактически приравнены к экстремистской деятельности. Сразу после конкурса в эфире Первого канала православно-державная общественность объявила бойкот артисту Данилко, якобы плюнувшему в страну, которая его раскрутила. Поводом послужила песня "Dancing lasha tumbai", занявшая второе место на конкурсе и позже поднявшаяся в британском хит-параде на 28-ю строчку. До "Евровидения" вышел клип, в котором Верка назвала себя "голубем мира" (по-английски "писдаф") и кое-где пела "Раша, гудбай!"; в финале в ответ на вопрос мамы, "лашу" ее дочка пела или таки "рашу", звучит лишь пик. Но эскадрилья отечественных критиков в Хельсинки услышала "рашу" - и теперь грозит устроить настоящее прощание Сердючки с Россией. Хотя непонятно, что криминального в этих двух словах: группа "Комбинация" еще на заре 90-х хотела распрощаться с Москвой ради "American Boy". Защитить артиста пытался лишь Филипп Киркоров: видимо, свежи еще воспоминания о бойкоте трехлетней давности, объявленном региональными журналистами после скандала с розовой кофточкой.

Я гениальнейший изобретатель. Я придумал снозаписыватель. Почти такой же, как у Дали (дали Дали дали). Только работает он не так. Вернее, он вообще не работает, потому что на его изготовление нужны деньги. А их даже на водку не хватает. Мне бы опохмелиться-побриться-выпить и, не закусывая, как в петлю, в ближайший банк за ссудой. Но...
Эх! Пропало гениальное изобретение. С досады запихиваю себя в шлёпанцы и иду на море. Людей на море - море. Пристраиваюсь рядом с двумя любителями солнца, морских ванн и пива. Те меня не замечают:
- Я как-то был в средиземноморском круизе, - лениво почухивая белоснежное лохматое пузо, говорит один.
- Да? - удивляется второй.
- Да.
- Ну, и что?
- Снял я там козу одну. Трахается, аки тигрица.
- Ну, и что?
- Наутро за завтраком подходит ко мне кореш из соседней каюты и спрашивает: "Ну, и как тебе в постели Понаровская?" "А это, что, Понаровская была?" - спрашиваю я. "А ты, что, не узнал её?" - спрашивает он. "Откуда?" - спрашиваю я. "Я, как только её слышу, сразу телек вырубаю".

- Да уж, - открывает третью бутылку пива второй, - так много вопросов и всего один ответ, - и лениво выливает её содержимое в себя.
Лень. Под полуденным солнцем она всюду. В это время даже прыткому волейбольному мячу не до игр, и он лениво повисает в воздухе. НЛО? Да нет. Вполне опознанный нелетающий объект.
Из летнего марева выплывает, зорким глазом окидывает пляжные просторы и бодренько так подсаживается к моим соседям Карлуша - местный катала.

Банки консервированных ананасов тускло отсвечивали на прилавках. Сотни. Тысячи. На полу все свободное пространство занимали свежие ананасы, тяжело перекатываясь, когда я отталкивала их ногой, чтобы пройти. Морозильные витрины были полны упаковок с замороженными ананасами...

Поворачиваясь на другой бок, я проснулась. Рот был полон тягучей слюны. Безумно хотелось ананасов.
- Мама, - в спальню заглянула дочь, - не забудь, сегодня ты обещала собрать елку. Ты ее поставь, а я сама наряжу.
- Который час? - зевая, спросила я.
- Полвосьмого. Я там твою тушь взяла, а то свою не могу найти. Все, я побежала, - скороговоркой выдала Дуся и скрылась за дверью.
Хлопнула входная дверь и в квартире наступила тишина.
Я закрыла глаза и тут же увидела плавающие в собственном соку кругляши ананаса. Вот черт! Надо было сказать Дусе, чтобы после школы она забежала в магазин. Спать расхотелось.

Через полтора часа, когда в неравной борьбе ананасовая мания победила лень, я вышла на улицу. Под ногами вкусно хрустел наконец-то выпавший снег. Магазин был закрыт. "Прием товара", гласило объявление на двери. Я пошла в большой супермаркет, находящийся в трех остановках от дома.
"Потолкаюсь, поглазею", - решила я, прикидывая, что смогу купить на те деньги, что взяла с собой.
Не думала я, что мне действительно придется потолкаться. Только глазеть было особо не на что.
Везде сновали люди, хватая все, что попадалось им на глаза. Такое впечатление, что все забили на работу и, заняв с ночи очередь, кинулись опустошать прилавки.

Раскрытый холодильник выдохнул морозную затхлость и пустоту. Максим внимательно осмотрел полки, подвигал ящики в тщетной надежде обнаружить невидимом уголке какой-нибудь съедобный продукт. Непонятно, и зачем так убиваться на работе, если дома даже пожрать нечего? И хоть бы работа была настолько любима, чтобы отдаваться ей без остатка. А так ведь менеджер по управлению офисным планктоном - тьфу! - ни уму, ни сердцу. Даже не скажешь, что он корячится ради того, чтобы прокормить семью. Нет больше семьи. Впрочем, сам виноват. Надо было раньше думать. И "бывшей", кстати, тоже. Она как никто знала - эта свадьба была глупой местью её подруге, в которую Максим на тот момент был влюблен. Довольно скоро стало ясно, что ни одна из подруг не стоила такой жертвы. А теперь сын растет без отца. Уж два месяца его не видел. Или три? Всё не хватает времени - оно будто просачивается сквозь пальцы и уходит в зыбучие пески...
Максим посмотрел в темный прямоугольник окна - за последние полчаса погода не поменялась. Потоки мокрого снега косо перечеркивали тусклые уличные фонари. Нет уж, спасибо! Он только оттуда, еще отогреться не успел. Возвращаться в эту мерзость, чтобы добежать до магазина или кафе, у него не наберется энтузиазма. Максим еще раз печально окинул взглядом пустой холодильник. В нижней дверной нише тихо затаилась початая бутылка водки. Вообще-то, он не по этому делу - привычка, выработанная спортивным режимом. Вот бутылка и прижилась здесь, никому не нужная, еще с нового года. Эх, сейчас бы хоть какой кривой огурчик, и 100 грамм, вполне возможно, пошли бы на пользу!
Максима осенило: еще с семейных времен что-то съестное могло заваляться в кладовке. Теща, убежденная дачница, фанатично снабжала дочку с внуком экологически чистой продукцией со своего участка в немыслимых количествах. Этого добра за год невозможно было переесть, поэтому жена периодически, втайне от матери, устраивала в кладовке большие чистки. С тех пор, как она ушла, забрав сына, в кладовку никто не заглядывал. А там вполне могут обнаружиться целые залежи чудесной закуси.

Маэдо стоял на большом валуне в центре реки. Он смотрел на воду и ...больше ничего. Молодой воин давно уже научился не думать, когда думать не о чем, не сожалеть вообще никогда и ни о чём, и, глядя на что-то, просто смотреть на это что-то. Без эмоций. Ибо эмоции, по словам его учителя Суэтомо, непозволительная роскошь для человека той профессии, которой решил себя посвятить Маэдо, и крючок, на который можно поймать рыбу гораздо хитрее и изворотливее, чем сам учитель.

Ха! Профессию, значит, избрал для себя Маэдо?! Смешно. Молодой человек даже не улыбнулся. Он вспомнил, как оказался здесь.

Давно это было. Маэдо, натурально валящийся с ног от голода и молящий Аматерасу(1) о том, чтобы она послала ему скорую и лёгкую смерть, вдруг увидел в раздвинутые сёдзи(2) кусок хлеба, просто лежащий на татами. Может быть, человек, живущий здесь, собрался кормить собаку. Может быть, он был настолько сыт, что надумал выбросить его. В любом случае хозяин дома в хлебе не нуждается. А Маэдо этот кусок пана(3) нужен, как в последний раз. Хотя почему это - как?! В последний. Так и есть. Есть! Есть! Есть! Жрать! Рот Маэдо наполнился густой слюной, и он ничего вокруг не видел, кроме еды. Сам не поняв, как это у него получилось, мальчишка тенью метнулся внутрь дома, схватил кусок хлеба и, засунув небольшой кусок его в рот, принялся жевать. Но это только Маэдо показалось, что он движется, как тень. Хозяин заметил воришку и, громко закричав, обнаружил своё присутствие. Изо всех углов повылазили слуги и окружили вора. Каждый из них в руках держал бамбуковую палку. У кого-то она была короче, у кого-то длиннее. Но Маэдо понял, что Аматэрасу услышала молитвы несчастного мальчишки и послала ему, наконец, то, что он так усердно просил - скорую смерть. Только, вероятно, не совсем лёгкую.

Тока мы пришли поучиться на втором курсе, как нам сказали:
- Завтра все в колхоз убирать картошку. С собой рабочую одежду и по 10 рублей. Автобусы уже заказаны, так что не опаздывать.
Мы подумали и решили - по 10 рублей будет мало, потому как бухать надо будет целый месяц. Студенты люди не богатые, но кое-что есть. Тем более что обещали по окончанию работы дать денег.
Автобусы, адски скрежеща, увезли нас в картофельные ебеня под Лугу. Там нас ждал барак смешанного проживания, возле которого стоял стол для поедания всяческой еды, в основном картошки с тушёнкой, сколоченный из досок. Председатель колхоза обещал нам ежедневно бидон молока нахаляву. В некотором отдалении стоял дощатый сортир, видимо, чтобы бежать недалеко. После расселения оказалось, что на две комнаты пацанов приходится семь комнат девок. Ну, что же, поняли мы, работа предстоит нешуточная.
Время было правильное. Поэтому в день приезда мы выбрали актив, доверили им политическую власть в отряде и начали бухать. Прописка, хуле. Актив полночи не спал, утром выдал правильный лозунг и вывесил его на стенке барака. С таким лозунгом было не стыдно загнуться на картофельных копях. Буквы из красной гуаши, немного потёкшие в мокрых местах, призывали - "За себя и за того парня!". Ночью какие-то пидарасы оторвали первые три буквы с нашего лозунга. И лозунг стал гораздо актуальней - "...ебя и за того парня".
Весть о том, что в родной колхоз приехало 15 студентов и 50 студенток, со скоростью поноса облетела окрестные деревни. И к нам потянулись женихи. Девки из кухонного наряда быстренько смекнули и стали припахивать местных донжуанов на чистку картошки. Стоишь бывало на крылечке, куришь и смотришь как местные нарядные пижоны хуярят нам картофан на обед да нашим девкам зубы заговаривают. Потом докуришь, элегантно выщелкнешь сигарету в сентябрьскую ночь и бросишь не глядя:

Кто сказал, что водка зло? Кто сказал, что водка вред?

Ура! Можете мне завидовать - я наконец-то лечу с отцом на охоту. И не просто на охоту в Африку по типу сафари для богатеньких. Нет. Мой отец профессиональный охотник и мы с ним принимаем участие в настоящей охоте на Африканских.

По прилёте на место, прямо к трапу маленького местного самолётика подлетает грязный открытый внедорожник. Себуто, друг отца, скалит из за руля свои белые-пребелые зубы и кричит что-то весёлое, а я машу ему в ответ. Отец лишь скупо кивает - занят снаряжением, охота на Африканских это вам не хухры-мухры, как говорит наш помощник Серёга.

Ночь мы проводим на открытом пространстве, а с восходом солнца, даже немного до, должны будем перебазироваться во влажные джунгли. Себуто и другой проводник Мвада не спят. Склонились низко голова к голове и о чём-то переговариваются на своём африканаас.

Утром меня будит отец и я, обжигаясь, закидываю в себя чашку горячего кофе и кусок тёплого мяса с фасолью - путь предстоит неблизкий, надо подкрепиться. Не подумайте, что я уж такой сопляк. Несмотря на мои неполные четырнадцать я уже охотился на Финских, Якутских и Средне-Русских... Но на Африканских, сами понимаете...

Наша цепочка, нагруженная донельзя, медленно продвигается на север. Себуто идёт первым, этот лось по-моему вообще не знает усталости - прёт и прёт, только рубаха цвета хаки покрылась разводами, за ним идёт молчаливый отец, потом я, практически налегке, за мной Серёга, мне слышны его ругательства под нос и замыкающим вышагивает Мвада. Жарко и душно.

Я не могу сказать, что у моего отца были странности. Наоборот, он был человеком деловым, практичным, работал главным инженером проекта в большом институте с длинным названием, строил тракторные заводы по всей стране. Тем не менее время от времени он совершал поступки, которые иначе чем странными не назовешь. Зачем он это делал? Не знаю. Пока отец был жив мне не приходило в голову спросить, а теперь поздно. Может быть ему не хватало адреналина. А может быть им двигало любопытство. Похоже он не мог устоять перед искушением закинуть удочку в тихий омут и увидеть что за черта он вытащит на этот раз. Ему, конечно, везло, что черти попадались не очень злобные.

В то спокойное субботнее утро отец оторвал листок календаря и увидел, что сегодня день рождения Брежнева. После завтрака он оделся потеплее (на дворе стоял декабрь), пошел на почту и отправил по адресу - МОСКВА, КРЕМЛЬ, ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ ЦК КПСС - телеграмму следующего содержания: - ДОРОГОЙ ЛЕОНИД ИЛЬИЧ ДВТ ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ТЧК ЖЕЛАЮ ЗДОРОВЬЯ И ДАЛЬНЕЙШЕЙ ПЛОДОТВОРНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА БЛАГО СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА ТЧК - Подписался полными именем и фамилией, Марк Абрамович Быков, и заполнил адрес отправителя в самом низу бланка.
Телеграмму в конце-концов приняли, правда после того как начальник отделения сверила паспортные данные.

Кот был спокоен. Он молча сидел у миски и с достоинством ждал своего законного мяса. Время от времени к коту сверху, с высоты стола, спускалась рука с кусочком колбасы или сыра. Кот по-военному быстро съедал зажатое в руке, и продолжал ждать. "Покорми его!" - раздался властный голос, и в миску кота упала порция еды. Кот был спокоен. Миска стояла в тени скатертной бахромы, вечер наводил густые тени на заоконные дали, жизнь была прекрасна. Кот был спокоен.

Девочка скучала. Игрушки надоели, книжки утомили, родители ближе к ночи стали необщительными и почему-то расхотели играть в лошадки. Время спать приближалось неумолимо, но до него можно было еще пожить. Под столом, у своей миски, расположился кот. Кот был спокоен. Его расслабленный хвост красиво высовывался из-под скатерти. Хвосту, похоже, тоже было скучновато. Ага, подумала девочка, вот оно. Судьба.

Кот был счастлив. Кот предвкушал. Он одним уверенным движением распахнул пасть, высунул язык, самым кончиком его чуть-чуть дотрагиваясь до лежащего в миске мяса, но не трогая, не трогая его, повел кожаным носом и вдохнул в себя запах. Запах был хорош: запах свежего мяса всегда хорош. Кот прижмурился и, приготовившись вкушать, вытянул шею.

В этот момент неведомая, но неумолимая сила потянула кота за хвост от миски прочь. Он прокатился недолго на своём меховом заду и осел на пол, удивленно глядя перед собой. Перед собой, буквально в двух шагах, он по-прежнему видел миску. Миска по-прежнему была полна законного мяса. Но шея до мяса почему-то уже не доставала.

Вот сегодня смотрел себе туры на отдых в инэте, и наткнулся на статьи некоторых пользователей, о том, что русские много пьют за границей, всем (в том числе и им) мешают отдыхать, и то, что им стыдно за наших. А иностранцы типа не такие. Так вот - нихуя подобного!!

Поэтому я и решил написать это крео на волне патриотизма, и еще, просто надоело слушать, что мы недоразвитые алкаши, а они все голубой крови. Поэтому не судите строго-)

Итак, то что русские больше всех пьют, это все полный бред. Я конечно нисколько не собираюсь опровергать и ставить под сомнение понятие "русской души" и особенность национального характера, но совершенно точно знаю, что представители "развитых" стран закидывают так, что среднестатистический механизатор средней полосы России может смело считать себя человеком, ведущим трезвый образ жизни.

А дело было так, работал я в одной импортной компании, и та компания была серьезная, занималась делом по иностранному понтовым, стандарты там западные и все такое. Корпоративная культура, тимбилдинги, стаффмитинги, апрейзелы и прочие пендосские корпоративные приблуды. Ну и конечно же мировая известность шараги в узком кругу, плюс столетняя история. Короче в те времена в такую попасть было круто.

Прошел я значит все этапы собеседования, где на последним (завершающем) встретился с главой представительства. Волновался, половину своего английского забыл нахуй, отчего большую часть слов этого пендоса не понял, а лишь как в сказке у Филатова сидел и кивал, типа - "ЕС" (мне похуй, что ты там несешь, мне главное чтобы на работу взял, а то за хату платить, и парням уже должен....и вообще, мне уже надоело сюда ходить в четвертый раз, либо берите меня, либо ебал я вашу контору).

- Мамочка, я тебя ждала 2 года. Два года я просила тебя приехать ко мне, а ты все была занята. Почему вдруг ты решила ехать сейчас? Ты говорила с Андреем? Признайся, он ведь тебе все рассказал. Ладно, я чувствую, что ты все знаешь. Да, мам, я подыхаю. Ну и хрен с ним. Все ведь дохнут. Ну, некоторые мрут. Да прекрати ты. Дай пожить, не хорони раньше времени.

Любимая кофейня. Любимая официантка как всегда в строгой юбочке, не скрывающей прекрасные формы. Как всегда приветлива.
- Как всегда, пожалуйста. Да, и белый шоколад. Спасибо.
Почему -то казалось, что-то должна была почувствовать. Что-то необычное. Ноль. Только всеобщее внимание раздражает. Не то чтобы раньше меня не замечали, но не так же. А сейчас можно бы и поскромнее себя вести. Можно мне немного дать подумать. Не выключила бы телефон сейчас - еще кто-нибудь уже б трезвонил. Катюш, давай встретимся, пивка выпьем. Катька, приезжай, нам тут весело. Кать, давно не виделись, давай может по пиву. Все б ничего. Но не все ж одновременно.
- Ваш кофе и шоколад.
- Спасибо, девушка. А что вы делаете сегодня вечером? А пойдемте в кино! Я схожу за билетами на что-нибудь самое интересное. Зайду за вами в конце вашей смены, мы посмотрим фильм, и я проведу вас домой. Мне просто сегодня не с кем помолчать, а кино - это ведь отличный повод помолчать, верно? Ну, вы подумайте, а я все же зайду.
А какая к черту разница, что она подумает. Интересно даже, решится ли сходить в кино со мной, подумав то, что она подумает. Ну, не перестанут же меня в моем любимом кафе обслуживать, если примут за лесбиянку. А хоть и так... да катись оно все.