С утра шел снег. Шел и шел. Ему было плевать на то, уберут его сразу, или через неделю. Все рано, он умрет только весной. С высоты своего 12-го этажа, мне не было видно землю. За окном вьюга, и не лётная погода.
И, как назло, надо идти в магазин. Нехотя оделся. Вышел из дома. Сел лифт. В одиночестве спустился на первый этаж. Сейчас, я люблю ездить в лифте один. А раньше, всегда хотелось, чтобы зашла какая-то симпатичная соседка.
На улице, красота. Снегопад. Я пошел в сторону магазина. Хоть и выходной день, но людей на улице совсем мало. Почти нет. И видимость метров 20-30. Не больше.
Подойдя к магазину, я заметил человека в костюме Деда Мороза. Он слегка покачивался. Видать чуток пьяный.
- Парень, можно к тебе обратится? ,- сказал он.
Обычно, эта фраза, всегда имела продолжения, типа: "Не хватает на пиво 50 копеек.Дай,а?"
- Слушаю. ,- резко ответил я.
- Не подумай, что я пьяный. Просто давление подскочило.
- Так, это, может скорую вызвать?
- Нет, не надо. Я тут рядом живу. Шел дочку поздравить. Да видать не судьба.
Сможешь место меня к ней придти?
Я немного опешил.
- Я? Да ладно. Я не могу.
Честно говоря, были совсем другие планы. Но мужик не унимался:
- Я тебе заплачу.
Конечно деньги, это хорошо, но не сейчас.
- Мужик, у меня сосем другие планы. Мне просто некогда. Может давай, я тебе скорую вызову, а ты завтра приедешь её поздравить?
- Не могу я завтра. У меня завтра суд. Я человека сбил. Закроют меня на пару лет.
Вот блин, и сходил за хлебушком....
В общем, решил я ему помочь. Он позвонил по телефону дочке, и сказал, что он пришлет к ней настоящего Деда Мороза. Мы вместе доковыляли до её дома, и в парадном я одел его дед-морозовский костюм. Он рассказал, что ей говорить. Я, как студент, повторил это всё раз 50 перед дверью.

Мне часто приходится перекусывать или ужинать не дома. Неделю назад один официант мне сказал:

- У нас очень вкусно сделаны кальмары, которые, как я знаю, вы любите. Будете?

Я решил приколоться:

- А кальмары-то свежие?

Официант подвоха не понял и ответил, как учили топ-менеджеры:

- Кальмары у нас очень свежие!

- Очень свежие - это как? Сегодняшние?

(Еще раз подчеркиваю - разговор состоялся в московском ресторане.)

- Ну да! - официант все еще не въезжал в смысл моего прикола. - Сегодняшние!

- Скажи, пожалуйста, как в Москве кальмары могут быть сегодняшними? Откуда они возьмутся?

- Ну я не знаю... У нас же есть Москва-река...

- А ты когда-нибудь на реку нашу смотрел? Видел, что в ней плавает?

К чести официанта, он покраснел - въехал! Догадался, что кальмары в Москве-реке не водятся и должны завозиться издалека. Я же в записной книжке наш диалог пометил сокращенно "Лобстеры в Москве-реке".

Корабельный кот Фрол возвращался на свой сторожевик N. Приподнятое настроение не портил даже поднявшийся ветер, дующий в морду. Сход на берег удался, без мордобоев, полный любви и песен. Ветер усиливался, начинало смеркаться, и Фрол бодро шел по краю тротуара, мурлыкая про себя какую-то мелодию. Проходя мимо шелестящей желтыми листьями высокой березы, он чутким ухом уловил непонятные звуки. Фрол остановился, и задрал голову, внимательно всматриваясь в качающуюся крону дерева. Там, среди дрожащих на ветру листьев, на тонкой ветке, словно зацепившийся целлофановый пакет, сидел крохотный котенок, вцепившийся в нее мертвой хваткой. Он и издавал похожие на мяуканье звуки. Как он туда попал? Может собаки загнали? Фрол оглянулся, поблизости никого не было. Он
вздохнул, с легкостью прыгнул на ствол, и как заправский матрос по вантам, начал подниматься вверх. Достигнув нужной высоты, он перевел дух, и осторожно по тонким ветвям подобрался к котенку. Глаза малыша слезились от ветра, он жалобно мяукнул, увидев Фрола
-Помоги!- увидел в глазах котенка Фрол.
Подобравшись вплотную, Фрол крепко взял котенка зубами за загривок, и медленно развернувшись, стал спускаться вниз. Никогда еще Фролу не приходилось работать спасателем. Котенок становился все тяжелее и тяжелее, и он словно в тумане, едва не теряя сознание, добрался до земли. Опустив котенка на пожухлую траву, он застыл, как бы забыв разжать зубы. Котенок мяукнул, и Фрол, словно очнувшись, разжал онемевшую челюсть , и внимательно посмотрел на него. Возраст - месяца три, расцветка - черными пятнами, как у питона. Порыв ветра поднял его шерсть, обнажив рыжий подшерсток. Что-то знакомое Фрол увидел в спасенном. Быстро темнело.
-Ну, бывай,- по-своему сказал Фрол, и зашагал в сторону причала. Через несколько шагов он обернулся. За ним семенил котенок.
-Нельзя тебе со мной. На службе я,- рыкнул Фрол.
Но котенок не отставал. Так поругиваясь, Фрол подошел к сходне сторожевика, и остановился. Котенок сел рядом.
-Ну, ладно...

Раньше я всегда считал, что хороший мужик - это не профессия, но одна история заставила меня немного пересчитать и прийти к выводу, что иногда это все-таки профессия.
Причем очень полезная, не только для самого - хорошего мужика, она и для всего общества, к сожалению, просто жизненно необходима...

На днях приходил ко мне мастер в бахилах, чтобы померить наш будущий, пока не существующий шкаф.

Странное ощущение - шкафа еще нет в природе, а лазерные лучи уже показывают его контуры в пространстве. Почти машина времени...
Ой, я несколько заговорился и отвлекся от темы. Так вот, даже этот мастер-замерщик тут не при чем, то есть он конечно же "при чем" и тоже может быть неплохим мужиком, но это далеко не его основная профессия. Но вот этот самый мастер, пока измерял, до какой несуществующей полки я смогу дотянуться, рассказал мне вот такую нехитрую историю про профессионально хорошего мужика:

- Приезжаю недавно на установку шкафа к одной старушке. Все чин-чином, выгрузились, поднялись на этаж, смотрю в бумаги - что такое?
В цене явная ошибка. Ну не может такой шкафина с тремя зеркальными дверями и с таким наполнением, стоить так мало. По квитанциям вроде все сходится: предоплата получена, подписи печать, но я решил перестраховаться, мало ли, они там напутают, а на меня повесят потом и скажут: - "А ты куда смотрел? Не видел, что цена почти вдвое меньше?"

Говорю хозяйке, что, мол, тут какая-то ошибка, надо разобраться.
Выхожу в коридор, звоню шефу:
- Але, я на заказе, тут странности по сумме. Что делать?
- А, это трехстворчатое зеркальное купе?
- Да.
- Не парься, все нормально, делай. Ты свое получишь как обычно и передай хозяину привет от меня. Его Лехой зовут.
- Так - это Ваш друг?
- Да нет, какой друг? Обычный клиент, просто хороший мужик.
- Тут не он, а старушка, видимо его мама.
- Ну, передай привет через нее и скажи, что Леха уже может к нам в офис подъезжать, на встроенные плиты посмотреть. Я ему обещал, он знает.
- Извините, но я все равно не понял, почему такая скидка?

"Раскаяние всегда приходит поздно".
Пословица африканской народности овамбо.



Глава I



We're foot-slog-slog-slog-sloggin' over Africa -
Foot-foot-foot-foot-sloggin' over Africa -
(Boots-boots-boots-boots-movin' up an' down again!)
There's no discharge in the war!
Joseph Rudyard Kipling "Boots"

В ногу, в ногу, в ногу, в ногу - мы идём по Африке.
Сотни ног, обутых в бутсы, топают по Африке.
Бутсы, бутсы, бутсы, бутсы топчут пыль дорожную.
От войны никуда не уйдёшь.
Дж. Р. Киплинг. "Сапоги" (пер. С. Маршака)


И начиналось всё как-то скверно...
Максим Эдуардович Курасов был страстным охотником. Сколько голов величавых лосей, оскаленных медвежьих морд, изящных косуль с печальными стеклянными глазами украшало стены его кабинета! Не так давно просторы бескрайней Родины наскучили ему, захотелось чего-нибудь волнующего, экзотического. Вот сейчас он и сидел в салоне бизнес-класса "Боинга", совершавшего посадку в Нгамбези, столицы маленькой африканской страны Муанды, потягивая щекочущую пузырьками нёбо прохладный "Перрье". Судя по рекламному проспекту фирмы, предлагавшей этот вояж, они обещали нечто особенное. Что именно - они не говорили, обещав выслать дополнительную информацию электронным письмом.
Впрочем, кое о чём Макс уже догадывался, почитав статьи в Интернете. Дело в том, что в Муанде испокон веков враждовали два племени группы банту - тутуи и муанду. Более многочисленные, сильные и воинственные муанду, как титульная национальность, потеснили миролюбивых скотоводов-тутуев, но после того, как миротворческие силы ООН навели там, хоть и временно, порядок, между племенами был относительный паритет. Но совсем недавно случилось событие, от которого косвенно, но весьма существенно зависела дальнейшая судьба страны - на территории тутуев были обнаружены богатые залежи селеносодержащей руды. Естественно, этим весьма заинтересовались корпорации, специализирующиеся на выпуске радиоэлектроники - от японской "Sony" до финской "Nokia". В ход пошли традиционные уловки - подкуп политиков, скрытая военная помощь участникам конфликта, причём обеим сторонам...

Вчера я гулял по улице, вдруг слышу:

- Молодой человек! Эй, молодой человек! Да, да, вы, с красными ушами!

Я остановился, смотрю - в окошке первого этажа пожилой мужчина.

- Что с вами? - говорит. - Давно вы так ходите?

Я удивился, говорю:

- Да лет тридцать пять уже. А что не так?

- Господи боже, тридцать пять! И вам никто ничего не сказал?.. Вы же совершенно неправильно ходите! Что у вас с ногами?

- Все в порядке, - говорю. - Не короткие, не слишком кривые. Разве что слегка волосатые, но зимой так даже лучше. А что?

- Может, обе левые?..

- Нет. Вот, смотрите, левая одна, слева.

- А вон та, вторая?

- Это правая.

- Уверены?

- Да конечно уверен. Что я, своих ног не видел, что ли?

"Если на клетке слона прочтёшь надпись "буйвол", не верь глазам своим"
(К.Прутков)


Было жарко и нудно.
Дамочка в очках первая не выдержала и заговорила:

- Народ, нам еще сутки вместе ехать, что, так и будем сидеть, молчать?
Давайте познакомимся и пусть каждый скажет о себе пару слов, смотришь, и время быстрее пойдет.
Начну с себя: меня зовут Жанна, мне 30 лет, ну это неважно. Работаю учителем в школе, еду к подруге на свадьбу.

Весь наш плацкартный закуток оживился и с радостью включился в игру.
Двое старичков ничего интересного о себе не сообщили:
- Я Старушка Старушковна, а Это мой муж - Дед Дедович, мы пенсионеры и едем в село деревенского типа, к его Брату Братовичу. И так далее.
Я тоже ничего неожиданного не сказал:
- Звать так-то, учусь в Питере, еду в гости к маме.

Но вот, наконец дошла очередь до самого любопытного персонажа, сидящего на боковом месте.
Я даже подумал, что учительница, всю эту игру затеяла только ради него. Уж очень ей хотелось поглумиться над живым бандюганом.
Да, как ни крути, выглядел он абсолютным уркой: дорогущая кожаная куртка (в те годы верный признак криминальных занятий ее хозяина), "цепура с акробатом", золотая "фикса" во рту, на мизинце, тоже "рыжая гайка", на запястье - полустертая "партачка", явно тюремного происхождения, впрочем в те времена еще не было повальной моды портить свою шкурку, только ради красоты, если не считать солнышка с надписью "УТРО".
На вид ему было, может восемнадцать, а может и все двадцать с копейками. Непонятно.
Сам мордат, взгляд нагл, изо рта торчит спичка.
Когда пацанчик наконец заговорил, то вполне довершил свой внешний облик. Губы он противно выгибал трубочкой, а зубы вообще не разжимал, как будто челюсть склеилась сосательной конфеткой, и каждое его человеческое слово, неотступно конвоировали слова паразиты:

У нас в подъезде воняло. Нет, у нас страна большая и в ней много где воняет, где больше, где меньше. Где то даже, и совсем не воняет. Но это "где то" и я таких мест не знаю. А у нас воняло. Точнее ВОНЯЛО! Ибо запах был такой, будто без противогаза заглянули в задницу самому Белому Слону скушавшему что то несвежее.

Причем воняло только в коридоре на первом этаже, выше запах не проходил. Но и этого хватало. Я и не предполагал, что смогу на столь долгое время задерживать дыхание, и, судя по всему, мои соседи, тоже. Через неделю мы, всем подъездом, могли уже ехать и позорить ловцов жемчуга, которые задерживают дыхание всего на несколько минут.

Запах был весьма сложный и с трудом поддавался идентификации. Временами казалось, то это местный алкаш Василий потерял свои пропитанные страданиями носки когда из последних сил полз к спасительному лифту, иногда приходила мысль, что это тыща кротов вылезли на поверхность, одновременно насрали и опять скрылись в недрах, была и совсем экзотическая версия, что кто то уже неделю жрет на первом этаже экзотический фрукт - дуриан, который как известно из интернета, воняет как весь Васин гардероб.

Такое сочетание грандиозной вонищи и морозной свежести неотапливаемого подъезда вносили некий когнитивный дисбаланс в психику жильцов, причем до такой степени, что они начали звонить в ЖЭК.

Поначалу в ЖЭКе на жалобы о состоянии атмосферы особо не реагировали, но когда количество звонков превысило какой то допустимый порог, работники эксплуатационного хозяйства выехали на объект.

Первой в подъезд зашла Сама Начальница ЖЭКа. Сзади корявым строем, как гномы за Белоснежкой, толпились слесаря убивая беззащитных микробов профессиональным перегаром.

Кто затыкает ухо свое от вопля бедного, тот
и сам будет вопить - и не будет услышан.
(Книга Притчей Соломоновых. XXI, 13)


В это весеннее утро воздух даже в центре столицы был ещё свеж, и не опоганен автомобильными выхлопами и пылью, как это бывает обычно к концу дня. Накануне прошёл дождь, увлажнил почву, и на ветвях деревьев появились свежие клейкие листочки, робкие, глянцево блестящие в солнечных лучах.
По Тверскому бульвару шёл высокий худощавый мужчина в светлом плаще. На вид ему было лет тридцать- тридцать пять, густые волнистые каштановые волосы были собраны сзади в модный "хвост", такого же цвета усы и борода аккуратно подстрижены, а голубые глаза соперничали синевой с небом.
Он шёл, никуда особо не торопясь, и поглядывал на лица прохожих. Они были такими разными! Вот спешащий в школу подросток, за ним - девушка с заплаканным лицом, её обогнал парень с огромным букетом алых роз. Просеменила, уже с утра спешащая по своим делам старушка... Молодой человек прислушивался к их мыслям. Нет, даже не так! Они просто сами собой возникали в его мозге - словами, образами, ощущениями.
"Заигрался вчера на компе, инглиш забыл сделать... А вдруг Генриховна меня сегодня поднимет отвечать?" - тревожно думал школьник. Мужчина улыбнулся. "Нет, малыш, не вызовет! Но ты уж, пожалуйста, в следующий раз подучи!"
У заплаканной девушки глаза опухли от слёз, а курносый носик предательски покраснел. "Гад этот Борька, ну какой же гад! В любви объяснялся, на коленях стоял, переспал, а вчера с Лоркой с соседнего потока в клуб рванул...". Мужчина замедлил шаг, покачнулся, тонкие губы еле заметно сжались. "Всё будет хорошо, милая! Посмотри, как прекрасен мир, как ласково светит солнце, даря нам тепло и радость жизни! Глянь, как из-под земли пробивается на свет свежая зелёная травка! А Борька этот не стоит и слезинки твоей, поверь мне! Найдёшь ты ещё хорошего парня!"
Он ничего не сказал вслух, но девчонка испуганно взглянула на него, потом вытерла слёзы и даже улыбнулась, как будто он скорчил смешную гримасу. У самого же мужчины слегка, как иголкой, кольнуло сердце.

Сегодня в горах выпал снег. Мягкий, уютный. Он накрыл всё вокруг толстым слоем холодного пуха. Мы ждали его давно. Только снег мог спасти эту грязную скользкую зиму. И он пришёл, тогда, когда уже никто не верил.

Я вспомнил, что так было пять лет назад. Осеннее тепло задержалось, покрыв всё грязью. А потом за одну ночь всё изменилось. Горы побелели, словно седая борода мудрого отшельника. Тогда Андрей взял лыжи и отправился на склон Орфея. Ему не терпелось прокатиться. Именно по первому девственному слою. Это был последний раз, когда мы его видели. Его искали целую неделю. Больше было просто бесполезно - выжить в горах в такую погоду нереально.

После гибели Андрея я остался в этих местах. Стал работать на метеостанции, всё ещё надеясь когда-нибудь узнать, что же случилось в тот роковой день.

Сегодня мне нужно было проверить состояние метеодатчика на вершине того самого склона Орфея, что стал последним пристанищем моего лучшего друга. Дикие необъезженные места. Даже самые отчаянные лыжники обходили их стороной.

Снегоход домчал меня за пару часов. Датчик, хоть и немного обледенел, но работал исправно. Надо было собрать инструменты и ехать обратно, но что-то манило меня подойти к краю, просто глянуть вниз. Что-то большее, чем просто жажда экстрима. Что-то внутри.

Неподвижная гладь снежного покрова словно звала к себе, приглашала проверить на прочность. И я не выдержал. Нацепив доску, я безрассудно бросился вниз. Невозможно передать чувства, которые испытываешь, спускаясь по диким склонам. Чувство свободы, ощущение, что стоишь на тонкой грани, разделяющей жизнь и смерть. И никого рядом, только ты и горы.

Недавно Эдвард Радзинский рассказал одну интересную историю про Иосифа Сталина:

"Знаменитый герой - полярник Папанин построил себе дачу. И стал приглашать к себе видных людей, показывая свое "творение". Все были восхищены, и в книге отзывов писали хвалебные оды. Побывал даже А. Жданов, и тоже оставил хороший отзыв. После чего Папанин решил пригласить уже и "самого". И вот Сталин на даче. Часть помещения отделана мрамором: где-то итальянский, в ванной - греческий. По окончании осмотра Папанин подает книгу отзывов. Сталин полистал, почитал, берет ручку и пишет:

- Т. Власику. Хороший детский сад.

И. Сталин.

Прочтя отзыв, Папанин бросился звонить Жданову, прося защиты. Вопреки надеждам, Сталин воспринял просьбы защитить героя совсем иначе:

- У меня с Вами расходятся мнения. Я хочу вынести этот вопрос на Политбюро, это очень принципиальный вопрос.

На Политбюро Сталин сказал:

- Мужик, эй, мужик?

Парамон Павлович вздрогнул и обернулся. Его догонял светловолосый парнишка, субтильного вида, в испачканной черным телогрейке.

Парамон торопился домой, к жене. Сегодня на ужин были пельмени и оральный секс, который приходился по графику на третий четверг каждого месяца.

- Мужик, помоги подтолкнуть машинку, а? - парнишка умоляюще смотрел в глаза Парамону. - Пятый час загораю в полях ваших навозных, и ни одной живой души вокруг.

Помоги, рассчитаемся. Ей-ей, рассчитаемся.

Парамон Павлович расстроился. Он не любил отказывать людям, которые попали в критическую ситуацию. А это значит, что пельмени и оральный секс (особенно последний!) откладывались на неопределенное время.
Эх, срезал, называется, дорогу со станции...

- Ладно, - сдаваясь, сказал он. - Пошли смотреть, где там твоя колымага завязла.



Светловолосый обрадовался. Засеменил рядом с Парамошей, хватая его за рукав, направляя по тропинке, ведущей к бывшим кукурузным полям.

Садить в северной глухой провинции кукурузу могло придти на ум только председателю местной общины агрономов, внедряющей новые технологии в глубинке.

Сегодня мы с сыном поневоле позабавили и подняли настроение целому вагону метро.
Мелочь, а приятно, правда остался грустный осадочек.
А дело было так:

Народу ехало совсем немного, но все сидячие места в вагоне были заняты.
Сижу читаю книжку, рядом стоит мой Юра и изучает схему метро.
На остановке вошла старая бабушка опираясь на палочку, за спиной большой, игривый рюкзак со спайдерменом, за руку она вела хорошо откормленного школьника лет восьми - девяти с липкой сосательной штуковиной во рту.
Но в тот момент я всех этих подробностей еще не видел, а просто не отрываясь от книги, периферийным зрением заметил сам факт появления старушки и поскольку с детства был удовлетворительно воспитан, автоматически стал подниматься со своего места.
Мужик сидящий рядом со мной, тоже был недурно воспитан и тоже стал подниматься. Его-то место и заняла бабушка, а возле меня, выжидательно-вопросительно застыл ее внук.
Поскольку старушка была уже вполне устроена, я так же, не отрываясь от своей книги, медленно опустился обратно на свое место.
Бабка быстро смекнула - как все же освободить мое место для горячо-любимого внука, поднялась со своего сидения, вместо себя усадила выкормыша, а сама тяжело дыша нависла надо мной и выдала такой печальный образ, что любой на моем месте должен был почувствовать себя веселым фашистом, который просто по-инерции, ну и для поддержания фашистской формы, убивает родную мутер...
Весь вагон ждал от меня поступка и я решил, что не стоит этой бабушке, которая плохо воспитывает своего внука, решать свои транспортные проблемы за счет моих родителей, которые хорошо воспитывали своего сына.
Я оторвался от книги и укоризненно сказал откормленному пареньку сидящему рядом:
- Как же тебе не стыдно? Твоя любимая, старая бабушка, еле стоит со своей палочкой, да еще и с твоим портфелем, а ты молодой и здоровый, сидишь, как ни в чем не бывало?

Однажды вечером мама мне говорит:
- Коля, сынок! Сходи пожалусто пагуляй с нашей сцобачкой Жучкой! Заодно она там пасрёт, ты уж проследи. И возьми свою младшую сестрёнку Васю... тоись Катю. Заодно она там... пагуляет, да? А то у меня время нету вас выгуливать, мне надо срочно идти в магаз за бутылкой водки. Ведь скоро наш папа придёт с работы, и если не увидит на столе бутылку водки - то он сразу станет злой и всех нас перепиздит вместе с цобачкой Жучкой. А если увидит бутылку водки - то станет добрый и всех нас не перепиздит. Наверное.
А мне что. Мне бы лишь бы уроки не делать. Вася уже скреблась в дверь... тфу бля, это Жучка скреблась, а Вася... тфу бля, тоись Катя - ищо и конь не валялса. Я и гаварю:
- Слы, мудофила, давай шустрей шнурки завязывай, видиш - жывотное маецца?
А Катьке ищо тока 6 лет, нихуя не умеет, ржунимагу валяюсь! Себя вспоминаю в том возрасте, тож был неопытный йуный гандон. Кое-как пинками и прочими добрыми советами её нарядил, и мы вышли в заснеженный морозный двор. Жучка сразу начала скакать как йобнутая, приставать к прохожим и вапще бесновацца. Я и гаварю:
- Слы ты, сцучка ебаная! Давай скромней штоле. Тут тебе не лес нихуя. Мегаполис.
Вдруг слышу - откуда-то снизу нежный блять голос. Сестры штоле?
- Коля, а почему ты так ругаешься матюгами? Разве тебе можно?
О бля! Хуясе предъявы! Впрочем, я сам как-то раньше и не думал на такую тему. На ходу импровизирую:
- Конечно, можно! Мне уже 10 лет, понимаешь? Раньше в таком возрасте людей принимали в пионеры.
Нехуйово задвинул? Аргумент, беспезды.
На время притихла. Но не успел я пасцать на сугроб - опять скрипит:
- А ты уверен? Точно - в 10 лет?
- Бля буду! - я резко поддёрнул штаны на резинке. - Давай хоть каво спросим!
- Нуууу... давай.
Лады бля. Щааассс...
Вижу - идёт мужик без шапки, старый, лет двадцать. Шатается от усталости возраста.

Делали мы электрику, уж так сложилось, в детском доме. Ну и пока пацаны там сматывали остатки, стоял я возле открытого багажника и курил. Подходит мелкий штребан лет где-то 7-8-ми. И так безапелляционно:
- Дядя, закурить дай.
А хуле? Я детей вообще не сильно люблю, а уж детдомовских... Ну что из них вырастет?
Протягиваю едва начатую пачку беком вперед.
Берет пачку, и пряча в карман, так коротко кивает:
- Спасибо, братанов угощу.
Не, ну я понимаю, детдом, и все такое. Спасибо, что часы не снял и трубой по голове не дал.
Малец аккуратно извлекает одну сигарету, я жду что-то вроде: "Дядя, подкурить дай", но пацан достает из кармана дешевую китайскую зажигалку, и пытается подкурить. На улице холодно, у него соскальзывают пальцы с колесика, и он снова и снова его чиркает.
Небрежным движением протягиваю ему свою зипу. Пацан отворачивается, закрываясь от ветра. Подкуривает.
- Хорошие сигареты.
Пожимаю плечами.
- Хуле. Парламент как парламент.
- Хорошие. Мы тут "Примой" обычно перебиваемся.
Пожимаю плечами, типа: "Хуле с вас детдомовских взять?"
- А у тебя дети есть?
А чего бы мне и не пообщаться с ребенком?
- Неа.
- Почему?
Ну вот буду я обсуждать с ребенком.
- Не хочу.
Пацан затягивается. Я вижу что хочет что-то сказать, но задумывается и молчит.
- Ты был бы классным папкой.
Я закашлялся и чуть не проглотил сигарету.
- Почему... кхк.. ты так думаешь?
- Я бы хотел, чтобы у меня был папка. А ты классный.
Я давлюсь сигаретой. Малой, наверное, думает, что я смеюсь, и обиженно отворачивается.

Федька Иванов печально брел домой из сельского клуба, периодически останавливаясь и грозя исполинским кулаком луне, отчего та каждый раз на всякий случай пряталась за тучи. Печаль Федьки была совершенно неутешительной: мало того, что ему так никто и не налил, так еще и подраться ни с кем не удалось. Уж как только Федька не ухитрялся! И нарочно на ноги наступал, и локтями задевал, и харкал на брючины и ботинки, и даже откровенно хамил и лапал чужих баб - все попусту. Как сговоривши все! Игнорируют Федьку, будто его и нету. Вот и вышло, что пятница, обычно насыщенная всевозможными развлечениями, прошла совершенно никчемно. Была, конечно, слабая надежда на предстоящую субботу, но где суббота, а где Федька.

И вот он бредет и вдруг слышит - будто драка где! Прислушался - действительно дерутся. Только тихо как-то, не по-нашенски. Свои-то драку затеют, так крик и шум на пол деревни стоит. А тут волтузят друг друга и только хрипят тихонько и по-охивают. Ну разве это порядок? В общем, приободрился Федька, что еще не все потеряно, и на звуки направление взял. Лезет по кустам - не бельмеса не видно. Даже луна окончательно спряталась. Решил спичкой дорогу подсветить. Только зажег и тут как получил в ухо, что аж сел от неожиданности. Сидит, скучает, и понять ничего не может - кто это ему так зафинтил? И, главное, шум драки стих. То есть вообще стало как-то чересчур тихо.

- А вот я ща поднимусь и рога-то пообломаю кому-то! - сказал он в темноту и прислушался небитым ухом, которое мгновенно стало битым. Причем по ощущениям вмазали в этот раз Федьке по уху чем-то тяжелым. "Не иначе как дубиной залепили", подумал опытный в таких делах Федька.

- Вы чё, озверели палками бить? А ну выходи один на один на кулаках! - крикнул он и тут же недосчитался нескольких зубов. На этот раз, судя по ощущениям, досталось какой-то железякой.

Дмитрию Алексеевичу было почти сорок шесть лет, он все ещё не считал себя старым, но и молодиться уже не смел. Лысина коварно блестела в отражении пыльного зеркала, а упругие морщинки поселились вокруг глаз. Он так и не женился, хотя всегда мечтал о семье и детях. Но все было как-то не до того. То учеба, то любовь случилась безответная, то работа... А сейчас уже и поздно. Хотя соседка Люся из второго подъезда регулярно приносила ему вкусненького, наводила порядки в квартире и ворчала по поводу умирающих растений на подоконнике. Люся была хорошей женщиной, но слишком простоватой. А Дмитрий Алексеевич любил женщин броских, умных с изюминкой.
В этот день Дмитрий Алексеевич собирался погулять в парке и покормить уток, которые так и зимовали на не заледенелых прудах. Он тепло оделся, прихватил сигареты и вышел из трехкомнатной квартиры. Пустой и одинокой.
Ветер бил в лицо, а дорожки, которые ещё вчера были белоснежными, превратились в грязное месиво из снега и песка.
-Дядя! Угостите сигареткой!
Дмитрий Алексеевич вздрогнул от неожиданности, повернулся к мальцу лет десяти.
-Что? Мал ещё!
-Ну, дядя! -канючил тощий пацаненок.
Одет парнишка был, явно не по погоде. Рваные кроссовки, джинсики едва доходившие до щиколоток, на плечах бултыхалась ветровка.
- Ты кушать не хочешь?
- А вы педофил?
Дмитрий Алексеевич рассмеялся. Уж за кого его только не принимали, но за педофила впервые. Подумать только, а ведь он директор школы!
-Нет. Покушать можем вон в той закусочной. Сигарет не дам. Чаем с пирожками напою. Меня Димой зовут. - протянул руку.
Мальчик ответил на рукопожатие, почесал за ухом и пошел следом.
-Вы точно не педофил? А то ходит тут один... За двадцать баксов...
Дмитрий Алексеевич почувствовал, как злость закипает в жилах. Он искоса посмотрела на парнишку. Ребенок. И ведь есть же уроды на этой земле!
-Он к тебе приставал?

"Свободен лишь тот, кто потерял всё,
ради чего стоит жить".
Эрих Мария Ремарк.



- Эй, красавица, давай погадаю, протяни руку! - ко мне подошла кареглазая цыганка в длинной юбке и в платке с красными маками. Я заворожено уставилась на маки. Красота!
- Давай руку, говорю, что стоишь? Всю правду тебе расскажу, о прошлом, о настоящем, о будущем, - тараторила цыганка. Я обратила внимание на длинные сережки в ее ушах с красными камнями. В голове пронеслась мысль: как же хорошо серёжки сочетаются с маками, как гармонично! Нет бы - убежать, отвернуться, но я, словно загипнотизированная, восторженно взирала на кроваво-красные цветы.
Слева от нас возвышался огромный аэропорт "Домодедово". В нем было что-то футуристическое и загадочное. Вокруг сновали таксисты и пассажиры далеких рейсов, не обращая внимания на грустную девушку и цыганку в платке с красными маками. Странно, откуда в аэропорте взялись цыгане? Это же не Белорусский вокзал, наконец, где можно встретить самый разнообразный люд - начиная от бизнесменов с дорогими запонками, заканчивая бомжами-маргиналами, пьющими дешевые разноцветные суррогаты.
Цыганка схватила меня за руку и вгляделась в тоненькие линии на белой ладошке:
- Ой, дорогая, ой была ты счастливая! Ушло от тебя счастье, уплыло! И не ищи его снова там, его там нет! И никогда не будет! Ты должна доверять сердцу и случаю...
Я смотрела вдаль. А она говорила без остановки. Все слова этой хитрой женщины оказались правдой. Счастье превратилось в печаль, любовь - в ненависть, улыбка - в слезы. Меня бросил мужчина, оставив без жилья. Как так вышло? Он вернулся с работы и сказал: "Собирай вещи и уходи". Я не требовала объяснений, разве в этом был толк? Если человек принял обдуманное решение, вряд ли истерики или слезы помогут его изменить. Собрав в сумку все необходимое, я ушла, оставив ключи на тумбочке в прихожей, которую мы выбирали вместе. На ключах висел брелок в виде половинки сердца, который он мне привез из Парижа. Впрочем, зачем мне теперь брелок? Тем более, в виде сердца. Даже смешно. Теперь у меня нет никаких ключей, да если бы они и были, все равно нечего ими открывать.

Виктор Николаевич с трудом разомкнул веки и уставился сонным, непонимающим взглядом в потолок.
Рядом тихо посапывая спала жена, мерно тикали часы на стене. Фонарь за окном покачиваясь от ветра, бросал отблески на оконное стекло.
Что заставило его проснуться, он не знал. Возможно было чувство, что за ним кто-то наблюдает.
Виктор Николаевич, кряхтя, поднялся с постели и нащупал ступнями холодные подошвы домашних тапочек.
Почесываясь и зевая, Виктор Николаевич, побрел сначала в туалет, а после на кухню.
- Три утра, а я ни в одном глазу. - Пояснил он коту, жмурившемуся от света лампы, включенной хозяином. - Бессонница. - Виктор Николаевич горестно вздохнул. - Старость, мать ее.
Горячий сладкий чай, приятно согревал.
Прихлебывая маленькими глоточками чай, Виктор Николаевич, думал о делах завтрашнего дня. О суммах закупок леса, о поставках бетона и километрах кабеля.
Вдруг, сильно-сильно защемило в груди.
Левая сторона, с татуировкой группы крови на патроне, стала горячей.
- Ох! - Виктор Николаевич, торопливо засунул под язык маленькую таблетку нитроглицерина и откинувшись назад, к прохладной стене, закрыл глаза.
Сердце продолжало болеть, сжимая грудь ладонью, Виктор Николаевич, щелкнул выключателем и дойдя до спальни, залез под одеяло.

Мерно тикали часы на стене, тихо посапывала во сне жена.
Фонарь бросал отблески на оконное стекло.

Потихоньку отпустило, боль постепенно стихала. Дыхание становилось ровнее и вновь хотелось жить.
Виктор Николаевич усмехнулся.
- Чему смеетесь, уважаемый? - Раздался голос из темноты.
Виктор Николаевич, торопливо сел на кровати и повернул голову на звук голоса.
В углу, на кресле, закинув нога на ногу сидел мужчина.
- Кто Вы? - Только и смог произнести Виктор Николаевич
- Я - Ваша совесть, Виктор Николаевич. - Мужчина встал и приблизился к кровати.
Торопливой рукой, Виктор Николаевич, закинул одеялом оголенное плечо супруги.
- Да, черт побери! По какому праву?! - Ноги соскользнули в тапочки и вот, Виктор Николаевич, одетый в трусы и майку, возвышается над незнакомцем.
- Я Вас спрашиваю! По какому праву Вы находитесь ночью в моем доме? Кто Вы?
- Я же сказал, я - Ваша совесть. - Мужчина улыбнулся. - Может быть пройдем на кухню, что бы Елену Дмитриевну не беспокоить?
И не дожидаясь ответа, незнакомец двинулся по направлению к кухне.
- Возмутительно! - Воскликнул Виктор Николаевич, но все же, пошел за незнакомцем.

- Сережа, не раздевайся, сходи за хлебом.
- Елки, Свет, ну я и так еле дополз до дому, ты ж целый де...
- Я, между прочим, не одна дома сижу. Вспомни, что ты говорил, когда я на два дня к маме ездила?
- Ладно, давай сумку. Тебе уж ничего и сказать нельзя...
- Можно, говори, Сереженька, я всегда готова тебя выслушать, - я натягивал туфли, когда Света подошла и нежно погладила меня по голове, - кстати, можешь и наследника с собой взять. Димуля, пойдешь с папой в магазин? Дима, ты меня слышишь?!
Из комнаты появился мой пятилетний сын, задумчиво крутя в руках недавно купленную радиоуправляемую машинку.
- Слушай, пап, - поднял он на меня свои серые глаза, - она с трамплина плохо прыгает, постоянно на крышу переворачивается.
- А что за трамплин? Как ты его сделал?
- Да никак он не делал, он ее со стола разгоняет и хочет чтобы она на пол на колеса приземлилась. - Света натягивала на Димку штаны и пыталась забрать у сына машинку.
- Ладно, давай сгоняем за хлебом и разберемся, что там у тебя не получается. - Я надел куртку и выходя в коридор, оглянулся. - Собирайся быстрей, я тебя жду.
Дима вышел минут через пять, облаченный в шубу с поднятым воротником, но страшно гордый там, что смог взять с собой машинку, согласившись на шарф, повязанный поверх воротника. Он протянул мне ручку, и мы побежали по ступенькам.
На улице было темно. В постперестроечном 98-ом, фонари во дворах не горели, не до освещения было новой власти. Когда глаза немного привыкли к темноте, мы двинулись к хлебному. Наш путь проходил мимо трех, стоявших в ряд, четырнадцатиэтажных "свечек". Новые времена, новые увлечения. В подвале первой, уже год как открылся видеозал, где я впервые посмотрел "Бегущего человека" и "Греческую смоковницу". Во второй "свечке" работал ресторан "Погребок". Мать моего бывшего одноклассника, живущая как раз над бывшим подвалом, неоднократно жаловалась на постоянный шум, от которого вибрировал пол, и звенела вся посуда в серванте. Сейчас там тоже шла гулянка каких-то "новых русских".