"Не болтай..."
(Главное правило человека, умеющего говорить)


Скоро рассвет, в сотый раз за последние сутки натираю и без того сияющий казарменный пол - это хоть немного помогает в борьбе со сном.
Вдруг, как трамвай на перекрестке, мерзотно затарахтел телефон.
Дергаюсь, бросаю швабру, подскакиваю к тумбочке, хватаю трубку и сходу докладываю:
- Трам - тарарам, дневальный по роте слушает!

А сам думаю - хоть бы не тревога, а то сейчас слоны в оружейке натопчут, мне потом до вечера скоблить...
В ответ добродушный голос:
- Здорово боец! Не спишь? Молодец. Сколько у вас там времени в Батуми?
- А...? Почти четыре, товарищ...
- Ну да, ну да - четыре. Слушай, браток, а ты какого призыва?
- Я? Ноябрь - 85... а кто это говорит?
- Да, ты меня не застал, я в мае 85-го уже дембельнулся. Вот появилась возможность позвонить в родную роту, узнать, как вы там без меня.
Орлов все еще комбриг?
- Орлов? А что?
- Да, не ссы ты, не шпион я, из Киевского военного округа звоню, просто подвернулась возможность. Хрен с ним с Орловым, расскажи за жизнь. Баню достроили? Это мы ее, кстати, начинали.
- Достроили, но она опять успела сгореть.
- Вот вы уроды. Слушай, боец, а там у тебя рядом есть кто-нибудь из твоих дедов, они ведь еще должны меня помнить?
- Спят же все. Но если хочешь, могу разбудить, а кого конкретно и кто сказать звонит?
- Скажи - Дорошенко, Дороха. Только я уже и фамилии забыл, твои деды ведь салажата при мне были. Помню - Сигутин был такой, Бабич...

- Дай! - мой отпрыск требовательно протягивает руку к игрушечной машинке, зажатой в руке у Пашки.
- Арсений! - пытаюсь я урезонить своего круглощекого сына. - У тебя вон в песочнице три своих машинки лежат! Оставь ты Пашу в покое!
Удивительные все-таки существа - дети, в частности, двухлетние. Устройство их психики наглухо отсекает всю коммерческую ценность собственных сверкающих радиоуправляемых игрушек, и возносит в ранг труднодосягаемой мечты самую простую пластмассовую штамповку, но находящуюся в руках у другого ребенка.
- На, держи, - Пашка, улыбаясь, протягивает свою машинку Арсению.
Мой боровичок радостно хватает её, и, сосредоточенно сопя, начинает возить по скамейке. Эх, ну вот, двадцать минут осталось до трагедии вселенского масштаба - когда мы будем собираться домой, и машинку нужно будет вернуть законному владельцу.
- Арсюшка, давай отдадим Паше машинку? - секундная стрелка часов бодренько завершала двадцатый круг. Сын насупился.
- Тетя Настя, да не надо, пусть забирает! - машет руками Пашка.
- Паша, да у него своих игрушек полно! Слушай, а давай ты себе возьмешь ту, которая тебе нравится, из песочницы?
- Да неееет, не надо! - смеется Пашка.
Тоже удивительный человечек. Шесть или семь лет от роду - и демонстрирует поистине взрослое, добродушно-снисходительное отношение к дитю младшему-неразумному. Хотя я вообще редко видела какие-нибудь игрушки у Пашки. Да и та, с которой он пришел сегодня на детскую площадку во дворе нашего дома - вряд ли подарена родителями. Неблагополучная семья у Пашки, ох, неблагополучная. Весной, полгода назад, переехали они в однушку в нашем подъезде. Отец работает на каком-то заводе, и пьет по-черному. Мать не выходит из запоя, сидя дома. Утром отец на пошатывающихся ногах уходит на работу - и к матери начинают шнырять пропахшие прокисшим перегаром неопрятные типы, а Пашку мать выгоняет на улицу. Вечером неизменно захмелевший отец возвращается домой, и вряд ли какой-нибудь вечер проходит без того, чтобы из их квартиры не доносились ругань, крики, звон бьющейся посуды, и глухие удары.
Жалко мне мальчишку, черт побери, очень жалко. Сложно даже представить, что приходится ему переносить. И при этом - спокойный, добрый нрав, честная, открытая улыбка, никогда не жадничает, и всегда готов помочь, если его о чем-нибудь просят. Дети в Пашке души не чают. Когда мы, подуставшие от двух-трехлетнего безвылазного сидения дома мамы, выходим на прогулку - наши чада, завидя Пашку - сломя голову бегут к нему. А тот с удовольствием с ними возится, бегает, придумывает игры. Хотя, казалось бы, ну какому "взрослому" шестилетнему парню интересно возиться с такой мелюзгой? Удивительный человечек.
- Пошли домой, Арсений!

Пирифразируя уважаемого сатирика, скажу, што женсчины бывают ужос какие мудачки и прелесть какие тэгэпэшечьки. Есть, конешно, исключения, каторые я называю хтоничезкий пиздец вагинальнава типа иле пиздецкий пиздец. Кагда удаецца выебать такое чюдовисче, аснащенное сочной песдой и куском жеппы вместа галавы, остаюцца неизгладимые впичятления, пириломы хуя, ожоги мошонки или травмы тушки, несовместимые с регулярной палавой еблей. К тому жэ страдаит тонкая, ронимая психека падонка, а это приводит к тижолым запоям. Паэтому, ну их нахуй. Но когда у тибя ф квартире царит безвременье лютава ононизма и кризис перепроизводства семени добра ручной работы, на безбабье можно и самую стремную ебанашку раком.

Мы пазнакомились в тиатре юнава дрочера. Я туда по накурке всигда билеты пакупаю. Спиктакли про бабу Ягу очинь люблю и приключения Лунтика пафтыкать. Ф последний раз с аднаво касова и Лунтика миня так расхитрило, што выгнали впесду из зала, так сильна я лыбу давил. Пашел искать чиво бы похавать. В буфете там у них фсякая хуита для желутка вредная продаецца: чипсы, бутеры с икрой, шоколадки. А я такое не ем, кагда ка фсем этим нисчякам приатачено слово "продаецца". Люблю домашнева пахавать, асобинна, в гостях аппетит у миня хороший, не гость, а находка, ниприхатливый санитар кухни нах. Жаль, паследнее время никто чота не приглашаит пасанитарить.

Забрел я по каким-то лабиринтам в гримерку, а там на столе судочки с котлетками и гречей стоят. Па-быстраму апракинул в сибя кашку и только паследний катлетос точить начял, вошла она. Туловище - ничо такое, стройное, с весьма трогательными сиськами. На хохотальник глянул - ибааать, черноват бывает юмор у прероды. Не лицо, а прыщявое стрецтво предохранения нах, противозачяточное такое ебальце с пупырышками.
- А вы кто?
- Паклонник ваш.

- Бабушка, а к нам придёт Дед Мороз?
- Нет, Вадик, не придет. Дед Мороз приходит только к хорошим деткам, - ответила бабушка.

Вадик насупился. Вадику шесть лет, и он никогда не видел настоящего Деда Мороза. На утренник в садик к ним приходили какие-то дяденьки с искусственной бородой из мочалки, но то, что они ненастоящие Деды Морозы, было ясно всем, даже самым маленьким.

- Бабушка, а к Пашке в прошлом году Дед Мороз приходил, а ты говорила, что он хулиган.
- У твоего Пашки родители воры и бандиты. У них денег много.
- Значит и подарка не будет? - окончательно расстроился Вадик.
- Не будет. Ты, Вадик, не мешай мне, иди, посиди телевизор посмотри. Мамка-то твоя с хахалем своим гулять ушла, а мне тут с тобой маяться.
- Бабуля, а ты не майся, садись и тоже смотри телевизор.
- Вот ещё! Ты думаешь, у меня время есть? Готовить надо! Завтра гости придут, мамка твоя сама-то ленится, всё устала она, да времени у неё нет. Так что же, позориться теперь? А потом будут говорить, что у Сельяновых дома шаром покати, гольный чай да конфеты на столе. Это в Новый год-то!..

Бабушка продолжает ворчать, но Вадик её не слушает, погружённый в собственные мысли. Как же так несправедливо получается на свете? Вот Пашка - хулиган, воспитателей не слушается, всё ломает, вечно капризничает, но к нему и Дед Мороз приходит, и подарки ему дарят. Да какие подарки! Дорога железная, вертолёт радиоуправляемый, костюм робота, геймбой... Да много всего. А вот Вадик - спокойный, послушный, не балуется, а ему - ничего. Бабушка говорит, что денег нет. А зачем деньги Деду Морозу? Он же добрый дедушка, подарки не за деньги дарит, а просто так, в крайнем случае, за стишок или песенку. На всякий случай Вадик выучил несколько стихотворений из детской книжки, но после разговора с бабушкой понял, что это была пустая трата сил.

Мы семенили по кладбищу за старшими пацанами и не верили своему счастью.
Надо же, сами подошли и сами предложили.
Да и кто мы для них? Так, элемент пейзажа, бессмысленные октябрята, которые и существуют только для того, чтобы было кого согнать с качелей, предварительно заслав леща.
А для нас они - полубоги, брутальные мужики лет шестнадцати, если не семнадцати с половиной. Почти члены политбюро.

Может это какой-нибудь подвох, шутка? Но даже если и так, нам все равно за счастье, что над нами решили поглумиться такие люди.

Пришли и ахнули.
Не шутка и не подвох. Старшие пацаны действительно целую неделю на "мотопедах" не гоняли, а с утра до темноты тут работали, чтобы нам - человеческим малькам, построить и подарить настоящий замаскированный полуподземный "штабик" посреди кладбища.
Но вскоре все более-менее прояснилось.

Дарители выдали нам свечи, спички, запустили внутрь и грустно сказали:
- Повезло вам, мальки, такой ценный "штабик" заимели. Вообще-то мы его для себя строили, но пока рыли, пока то, се, пока крышу навалили, поняли, что вход для нас слишком маленький, мы не влезем. Получается, что только для вас - мелких.
Вход и вправду был красив и он никак не мог быть расширен, потому как состоял из старинной могильной плиты с прямоугольным отверстием.

Внутри "штабика" было просторно хоть для десятка пионеров. Посредине стоял стол, а по периметру устроены лежанки из овощных магазинных ящиков. Даже постели в виде отсыревших тряпок наброшены. Ну просто - элитное жилье под ключ, въезжай и живи. Единственное неудобство - это каменный крест около стола, он упирался в потолок и своими крыльями то и дело бил по головам обезумевших от счастья новоселов.
Благотворители, заглядывая в дверь, давали нам ценные указания и категорически запретили трогать крест, ведь на нем, родимом и держался весь этот мир, в смысле - гранитный потолок собранный из могильных плит разных стилей и эпох...

Ультралайт.

-Алло, алло! - бешенный вопль в трубку, - у меня с сердечником проблема! Помогите!
-Я думаю ему не надо нервничать! - самым серьезным голосом говорю я.
-Кому нервничать? - чевствуется начинает подвисать абонент на другом конце провода.
-У сердечников все проблемы от нервов! Дайте ему валидола и вызовите скорую! - сразу же кладу трубку.
Жесткий троллфэйс не сходит с лица, начинаю как дебил ржать во весь голос в машине с открытыми окнами, пугая мимо проходящих людей. Опять звонок:
-Вы не поняли меня, мне в замке надо сердцевину поменять!
-Адрес...
***
-Алло, у меня собачка сломалась!
-Ничем не могу помочь! Я не ветеринар! - опять серьезничаю я и параллельно прикидывая сколько я мог заработать денег, сделав эту заявку! Но потроллить святое! Да и перезванивают в основном, сами с себя люди смеются, не доходит до самых дундуков.

Девочка.

Так получилось, что мать одиночка уехала на двое суток в командировку, а свою дочь, лет семи, оставила дома на хозяйстве, предварительно заперев снаружи дверь на все замки.
Приехав обратно один из замков решил не пускать хозяйку домой, чем вызвал гнев хозяйки и непонятную радость девочки взаперти. Еще вызвали меня, домой то хотелось. Я рассматривал замок и прикидывал каким более извращенным способом ему свернуть шею и тут услышал тоненький голосок из-за двери:
-Дяденька, а дяденька, а можете меня пока не открывать!? А то я еще не все фильмы посмотрела, которые мама от меня прячет!
Я взглянул на квадратные глаза матери, в них явно читалось, что кино про любовь! Замок вылетел чрез пару минут и предо мной предстало ужасно расстроенное лицо маленькой узницы.

Андрюшка должен был появиться на свет через две недели. И его появления ждали все вокруг. Сотрудники фирмы, которой руководил Роман Петрович, водитель Семен, дворник дядя Саша, лучший друг Колян, ну и конечно же все большое семейство Елкиных.
Жена Романа Петровича напоминала симпатичного гиппопотама, круглого и веселого, но тем не менее достаточно резвого. У нее как раз начался "период гнездования" и дорожайшая супруга наводила порядки всюду, куда могла протиснуться со своим огромным животом.
Она по несколько раз на дню, намывала полы, полировала большой стол в кухне, натирала до блеска окна и практически не расставалась с пылесосом.
-Ромочка, -ворковала она по вечерам,- Я там пельменей налепила, когда буду в роддоме будет тебе, что покушать. И вареничков. С вишнями. Завтра ещё голубцов накручу.
Роман Петрович слушал ее болтовню, нежно поглаживал по курчавым волосам и с особым трепетом ублажал каждый каприз своей возлюбленной.
А капризы бывали порой очень и очень интересными. Веронике Елкиной хотелось "то" чего нет, порой это самое "ТО" принимало совершенно неожиданные обороты. Это была и краная икра с шоколадом вприкуску. И апельсины с тушенкой и даже шпроты со сметаной.
Со временем аппетит супруги поутих, а вот настроение начало меняться со скоростью света. В эти минуты стены Елкиных испытали на себе всю силу гнева добрейшей Вероники. Летели в них и китайские вазы, каких то там династий, обычные тарелки и даже елочные игрушки. Гнев быстро сменялся на милость, а Вероника, размазывая слезы по пухлым щечкам, тихо просила прощения и вздыхала над красочными осколками.
Но самым страшным периодом в момент беременности жены был токсикоз. Вероника обнимала унитаз чаще, чем шею любимого мужа и клялась, что это в первый и последний раз. Унитаз молча принимал ее откровения, а Роман Петрович только успевал подавать супруге салфетки.

Овен - ипанутое на всю голову животнайе!

Я ехал и думал, как же дальше жить и как поступить,чтобы всем было хорошо. Хотя, признаваясь себе, меня вел мой эгоизм и желание познать что то новое, лучшее...
Все началось около полутора лет назад, а точнее осенью 2011. Не тот момент я уже больше пяти лет жил со своей гражданской женой, расписаться как то у нас все не получалось, откладывалось, да и забили позже на этот вопрос. Рос сын, тогда ему уже четыре года с половиной года было и вроде все нормально было, но присутствовало ощущение некоторой душевной пустоты, но на такие мелочи я как то не старался обращать внимание, был поглащен семьей, работой, автомодельным спортом.
Работаю я на достаточно интересной работе - мастер по замкам, т.е. открываю, ставлю и ремонтирую всякую замочную тряхомудрию.
Был обычный осенний пятничный день, я уже отстрелял насколько заявок и спокойно дожидался вечера, чтобы забрать жену с работы, втарить пиваса и придаться типичным пятничным вечерним утехам. Мое полусонное состояние разрезал звонок телефона:
-Да, я вас слушаю!-ответил я безо всякого энтузиазма.
-Добрый день, вы не могли бы мне помочь с замком на игровом автомате, а то я ключики от него потеряла!- проговорил в трубку приятный женский голос.
Честно говоря, с такими заявками я и в голодный год не особо то связываюсь, т.к. Выхлопа мало, а суеты прилично, тем более заработал в этот день я уже неплохо и дергать свое стодесятикилограмовое тело с дивана не очень то хотелось, но приличия ради, решил осведомиться, в каком районе ковырять автомат:
-А где находится Ваш автомат?
-В боулинге!
Так сложилось, что боулинг и работа жены находятся практически на одной улице, а также там делают замечательную пиццу на вынос.
-Если к пяти вечера подъеду,Вас устроит?
-Да, я вас буду ждать.
-Я когда подъеду, наберу Вас! - положив трубку я сосредоточил свои мысли на том, какую пиццу лучше взять к вечернему пиву.

Он с детства был ненормальный. Ходил, вечно всем улыбался. Причём всем телом сразу. Вот вы умеете улыбаться всем собой? А он умел. Как-то так весь чуть боком, немного снизу и исподволь и заложив одну руку за спину, а другую приложив к щеке, смотрел в глаза и даже ещё глубже, прямо в мозг, вызывая неудобство своей дебильной искренностью и тупой беспомощностью...

Дворовое зверьё в нём души не чаяло. Коты и собаки ходили за ним одной стаей. Вот просто ходили, как намагниченные. Когда он садился на старый пень в углу скверика, живность рассаживались вокруг и не отрываясь пялилась ему в глаза. Он сидел, что-то щебетал на своём, на птичьем... Домашние выстиранные собаки от благородных далматинов до глупых в бантиках карманных сучек сразу начинали проситься на улицу. Хозяева отпускали их без опасений, знали, что пока на пеньке ненормальный, их любимцы никуда от него не денутся. Домашние коты уходили сами в форточки. Детей выводили мамы и отпускали, дети бежали вприпрыжку и запихивали ему в карманы леденцы и мелочь. Он поднимал с земли камешки и дарил детям. Дети эти камешки дома совали под подушку и устраивали скандалы, если мама случайно выбросит камешек в мусор...

Соседского парнишку в армию провожали, так он и ему камешек в руку сунул. Забрили того в Афган, так его мать долго потом бегала, всё успокоиться не могла - вот мол, ненормальный несчастье в дом принёс и теперь её сыночку ой, как плохо!
Из всего отделения только он один и пришёл домой не в цинке...

Дом был старый, довоенный ещё, гнилой весь и искрил. Как-то в одну из праздничных ночей коротнуло что-то в первой квартире, а там четверо детей и родители беспробудные.

"Пошли дурака рыбачить, так он всю рыбу выловит..."
(Главная рыбацкая аксиома)


Эта маленькая, но эпическая история, приключилась недавно с моим приятелем Женей.

Женя - здоровый, сорокатрехлетний мужик, владелец трех шиномонтажей, одним прекрасным утром взял к себе на работу нового человека.
И вот, вечером того же дня, вместе со всем своим дружным коллективом, они обмывали новенького лопоухого работничка.
Все по-семейному: музычка из пыльного, мазутного кассетника, водочка, колбаска и (как же без них?) разговоры за жизнь...
Шеф подобрел и разоткровенничался:
- Везет вам, мужики: и братья и сестры у вас есть, у многих и родители живы, а у меня хоть жена, трое детей и даже любимая теща, а все равно - чувствую себя сиротой. Стариков своих давно схоронил, братьев нет, даже двоюродных. Был у меня дядька - дядя Витя, брат отца, жив ли еще, нет? Не знаю.
Последний раз он приезжал к нам лет двадцать назад, даже не помню из какого города. Я как-то пытался его искать, да не вышло, он же никакими "одноклассниками" не балуется, уж под семьдесят старику.
Народ сочувственно вздохнул и повисла неловкая пауза, вдруг подал голос виновник торжества - новый лопоухий работник:
- Евгений Николаевич, так Вы что, правда хотите найти своего дядю? В принципе, могу посодействовать.
Женя заинтересовался:
- А как ты его найдешь?
- Ну... есть люди, помогут закинуть крюки через зону...
- Какую еще зону? Дядя Витя ни разу в жизни не сидел и даже не привлекался, он строительный инженер, орденоносец.
Лопоухий новичок резонно парировал:
- Это не страшно, что не сидел, зона - это просто, как бы офис... Ведь барышня-телефонистка в справочной службе, тоже ни разу, может, в Большом театре не бывала, но расписание спектаклей знает лучше любой балерины... Люди по цепочке раскинут запросы по всем путевым зонам, кто-то, что-то полюбому знает. Даже "козлячие зоны" помогут при случае.

Всем нерешительным мужчинам, женившимся не по любви,
посвящается...


Он, сквозь сон, потянулся к ней, чтобы притянуть к себе и обнять, но ощутил пустоту. Рука не наткнулась даже на одеяло. Судя по тому, что ее половина была холодной, ее не было рядом уже давно. Он моментально проснулся. Направился в сторону кухни и тут же наткнулся на, висевшее на турнике, пальто.
-Тьфу ты! Вечно вывешивает тут, будто вешалки нет! - ругнулся он про себя и перевесил пальто вместе с плечиками на вешалку. Она имела эту дурную привычку - вешать на его турник свои вещи, которые легко мнутся. Как она любит говорить: "Пальто - лицо женщины. Если оно мятое, то на лицо можно и не смотреть, и так все понятно".
Она сидела, укутавшись в одеяло и уткнувшись лбом в подоконник. Эта поза его ничуть не удивила, он знал, что она слушает музыку, подключившись через наушники к магнитофону, который стоит на подоконнике. Хотел было подойти к ней и обнять, но вдруг понял, что может ее напугать и включил свет в прихожей. Она подняла сонное лицо и щурясь посмотрела в его сторону.
-Че не спишь? - ее голос прозвучал хрипло, будто она готова была заплакать.
-Это ты чего не спишь? - от возмущения он даже растерялся.
-Не спится мне. - она явно была не в духе.
Он подошел к ней и обнял. Она этого ждала - с готовностью прильнула к нему.
-Что слушаешь?
-Неважно.
-Я хочу знать что ты слушаешь. Интересно же, что это за музыка тебя заставляет вставать по ночам. Пойдем, будем слушать вместе.
Она молчала. Он расценил это как согласие, поднял ее в одеяле и отнес на кровать. Затем принес магнитофон и включил негромкую музыку. Это была меланхоличная китайская мелодия.
Они молча лежали, каждый думая о своем.
-Тебя жена ругать не будет?
Он помолчал, переваривая вопрос.
-Что ты ей сказал?
-Сказал, что на дежурство остался.
-Поверила?

− Значит так, ребята, - сказал Чиполлино, хмурясь.
− Получена из центра директива, - сказал он.
− Мочить, - сказал он.
− А... - сказала Редисочка.
− Да, - глухо сказал Чиполлино.
− И щенков вместе с ними, - сказал он.
Повисло в подвале молчание. Играл желваками Чиполлино, наматывая на мозолистые кулаки тельняшку рваную, все в ожогах от папиросин, черную по шву. Нащупал вшу, не глядя, раздавил ее ожесточенно. Послышался треск. Потянулся к куму Тыкве, молча руки на коленях сложившему. Сказал ему.
− Дай закурить, братка, - Чиполлино.
− Размолчались, команда, - сказал он.
− Нечего, - сказал он.
− Как они нас, не жалея, - сказал он.
− Так и мы их, блядей, - сказал он.
− Бить, давить будем! - крикнул он ожесточенно.

− Кровью у меня истекут, как синьор Помидор ебанный! - крикнул он.
Затихли снова. Затягивался папиросиной, протянутой Тыквой, Чиполлино. Морщился шелухой лица трудового, покачивались перья на голове, от табака пожелтевшие. В глазах огонь мрачный горел, на котором тысячелетиями трудовые луковицы поджаривались, не в силах даже осмыслить, каким мучениям их подвергает ебаная буржуазия в лице тропических фруктов всяких, и уроженцев средней полосы России, к ним примкнувшей. Затягивался Чиполлино, покашливал, ссутулившись. Смотрела в стену, шепча что-то белыми с изнанки губами, Редисочка. На прикладе ее "Мосина" четыре зарубки уже были. Даром, что гимназисточкой Редисочка пришла в революцию. Черта оседлости, мучения предков, вечный форшмак, заунывная песня раввина. Все в прошлом теперь для Редисочки. Винтовка у нее в руках. Смотрит на Чипполино с обожанием. Еще б ей не смотреть - Луковка, как его ласково товарищи звали, - Редисочке целку сбил. После той ночи, жаркой, революционной, - когда отряд на постое в местечке был, - Редисочка и ушла с отрядом. Отец прослезился, но ничего не сказал. Хорошо, не петлюровцы. Те не только б трахнули, те еще бы и убили. Махал вслед платком Редисочке отец, красным, как кровь синьора Помидора совсем... Усмехнулась Редисочка недобро, вспомнив. Синьор Помидор был первый, кто зверю революции на клык попал. Сдавливал руками руки Чиполлино и Чиполлоне - сын душил спереди, отец сзади, - багровел, хотя казалось бы, куда еще больше. Ртом воздух хватал, словно все вымолвить что-то пытался.

За всю свою жизнь я не разбил ни одной тарелки. Ни блюдечка, ни чашечки. Наверное такова моя карма. А может это профессиональное. Зря некоторые непосвящённые думают, что волейболисты только и знают, как отбуцнуть летящий в них мяч. У нас, у волейболистов, совсем другая логика. Любой летящий или падающий предмет для меня это как батфайл для компа под ДОСом. Сразу включаются рефлексы, которые находятся за пределами осознанного мышления. Большую часть падающих предметов я поймаю рукой ещё до того момента, как кто-то осознает, что этот предмет падает. Что не поймаю рукой, то поймаю ногой, как бы странно это не звучало. Руки, ноги, хвост... Они действуют сами по себе, без моего спроса, расчётливо и точно ловят всё, что падает. Вот поэтому я не разбил за всю свою жизнь ни одной тарелки.

А вот моя жена не волейболист. Причём ни разу. Она роняет всё. Ложки с вилками я не считаю. Они железные им пофиг. Огромная кастрюля, скачущая по кафельному полу? Легко! Вы представляете, какой грохот при этом стоит в доме?
Но как она бьёт посуду, так я просто в шоке! Ладно бы била её об мою грешную голову, может хоть толк из этого был, так нет! Она её просто бьёт!
Недавно дружно ржали над анекдотом:
Муж: Что там грохнуло на кухне?
Жена: У меня было прозрение, я видела будущее!
Муж: И что там в будущем?
Жена: Мы покупаем новую сахарницу...

Так это не анекдот нифига! Она реально раскалашматила сахарницу, которая верой и правдой служила нам двадцать лет! Два дня назад она расколола предпоследнюю глубокую тарелку из "Зелёного" сервиза. Думаю в каждой семье есть разный набор посуды для повседневного использования и для праздничных застолий. Так вот "Зелёный" сервиз был нашим повседневным. Последние двадцать лет.
Я по молодости очень бесился, когда жена разбивала что-то из посуды. Ну, как же! Хохла жаба душит! Но годы шли и я смирился. Всяко разно я её люблю больше, чем какую-то тарелку.

- Будем гадать - Вика сказала, как отрезала. Яна закурила и, выпустив колечко дыма, уточнила:

- К цыганам пойдем или к шаману Анатолию?

- Ты сейчас на хуй пойдешь, если будешь делать тупое лицо и пускать мне дым в глаза. Сегодня Старый Новый Год. Все девушки гадают, а мы что, как дуры будем "Дом 2" смотреть? Мамка рассказывала можно многое узнать. И замуж когда возьмут и как суженого зовут. И еще много чего.

- Виктория, вы ебнулись совсем на четвертом десятке что ли? Лучше зарегся на сайте знакомств, каком-нибудь. Там и суженого найдешь, и засуженного, и даже наряженного. Полжизни прожила, а все херней занимаешься.

- Можешь не участвовать, но как подруга соприсутствовать должна.

От этой фразы веяло мудростью ведов и философией древних греков. Устоять было невозможно.

- Ладно, Договорились. Только надо выпить. А то я стесняюсь и боюсь. По шампусику и начнем открывать двери в иные миры.

- Тебе пить совсем нельзя. Ты как нажрешься так все двери открываешь, а не только в иные миры. Кто в последний раз дверь сортира со спальней перепутал и чуть Лехе на грудь не нассал? А потом еще и оправдывалась: - "Это эротизм. Вы все колхозники. "золотой дождь" от простого мочеиспускания отличить не можете". Хорошо хоть "бриллиантовый" снегопад ему не устроила. Да и тот молодец. Жопы что ли никогда не видел. Заорал так, что родителей разбудил, и я потом долго объясняла, что это Яночка просто заблудилась. В двух комнатах то с коридором где кот с канарейкой не разминутся.

Накануне старого нового года жена Анатолия Сергеевича Глазырина, Полина Петровна, опять затеяла стругать салаты. Отмечали этот не календарный, но народный праздник Глазырины всегда с большой охотой, потому что именно 13 января, почти уже сорок лет назад, они сочетались браком. Почему не на обычный, а на старый Новый год? Ну, вот так очередь в ЗАГСе подошла.
Никого особо не звали, потому что считали этот день своим, семейным праздником. Но кто помнил и приходил, тому были рады. Хотя в последнее время чаще праздновали одни - единственная дочь с мужем переехали из их небольшого городка в областной центр, и в гости к ним наезжали очень редко, предпочитая проводить отпуска где-нибудь за границей. Но Полина Петровна салаты всегда стругала с запасом - вдруг кто все же заглянет?
А тут с почты позвонила знакомая операторша - пенсии надо было забирать. И Полина Петровна отправила на почту Анатолия Сергеевича. Ему можно было доверять, он практически не пил - вот так вот свезло Полине Петровне (правда, дымил вот, чисто паровоз). Так что заначек батя - так Полина Петровна по-свойски называла мужа, не делал. Да и как заначишь с пенсии, когда сумма до копейки известна?
- Зайди еще в аптеку по дороге и купи корвалола, - наказала Полина Петровна. - Ну и хлеба возьми булочку. Все остальное у нас есть.
Выстояв очередь за пенсиями и спрятав в карман все четырнадцать с половиной тыщ - не густо, конечно, но им двоим хватало, приспособились, да и дачные припасы здорово помогали, Анатолий Сергеевич заглянул попутно и в аптеку.
Стоя за какой-то не старой еще женщиной, набирающей по списку целый ворох лекарств, Анатолий Сергеевич от нечего делать стал разглядывать содержимое витрины сбоку от себя. От разнообразия ярких коробочек и упаковок разбегались глаза. И вдруг Анатолий Сергеевич на одной из коробочек увидел знакомое короткое название.
Он вытащил очки, нацепил их на нос и прочитал надпись на бумажной полоске под всей группкой лекарств, в которой стояла и эта коробочка. Там было написано : "От сексуальных расстройств". А про ту коробочку с коротким названием (не будем рекламировать, да?) часто показывали забавный и тревожащий душу рекламный ролик: мужик в трусах то убегает из гарема, а ему вдогонку арабский шейх с истошным ревом грозит саблей, то его томно зовет из спальни полуобнаженная красавица. А мужик этот на бегу очень доверительно советует телезрителям принимать вот это самое средство.

Сегодня меня судили...
Очень грустная история, рассказанная врачом-реаниматологом одной из больниц.

Сейчас уже, спустя почти полгода я понимаю, что если бы это происходило где нибудь, ну допустим в Штатах, я бы огрёб по полной. Но с другой стороны в нормальной стране не допустили, что бы дитя погибало в захудалой городской больнице. Не хочу обижать нашу клинику, но возможности наши весьма ограничены, особенно если это касается специфичных и редких болезней...

Итак я в суде... Это уже четвёртый суд (вот же мне повезло, сколько опыта накопилось))).

В первой инстанции меня оправдали, прокуратура подала на вышестоящий суд на обжалование вердикта... Я по началу возмутился, ну нафига им это надо, но потом мне объяснили, что у них работа такая, коль в первой инстанции не осудили, надо для фемиды, удостовериться, что ошибки не произошло и судить повторно.

Ну надо так надо...



Судили меня уже там где проводят уголовные дела. До этого я приезжал в этот суд, спрашивал что и как. Помощник судьи мне ответила: "ваше уголовное дело ещё не пришло..." Я выпучив глаза:

-Как оно уже в уголовное дело превратилось????

-А нет, нет, у вас административка.

-Вы уж меня не пугайте)

Мой старый друг - бывший КГБэшник Юрий Тарасович, вернулся из далекого северного путешествия - бодрым и помолодевшим.
Позвонил мне и без предисловий спросил:
- Историю хочешь? Она должна тебе понравиться.
- А кто ж не хочет, конечно хочу.
- Тогда слушай:
Дело происходило, да и слава Богу, происходит и сейчас, в маленьком карельском городке, откуда я вчера прибыл.
Рассказал мне ее местный участковый. А все начиналось так:

Сидели, как-то менты в своем околотке, играли в домино, вдруг в кабинет зашел молодой парень и говорит:
- Здравствуйте, я к вам по личному вопросу с огромной человеческой просьбой.
- Что у тебя случилось?
- Вначале скажите, у вас тут: эфбиай, три семерки, или мурка?
- Чего?
Менты напряглись и даже начали медленно окружать странного посетителя, только капитан - участковый, просек что к чему и сказал:
- Ну, допустим. Ты давай, продолжай, рассказывай, чего хотел-то?
- Чтобы вам стало понятней, начну с самого начала.
Пару лет назад, к нам домой пришел пацан из соседнего подъезда и сказал, что у них на этаже живет одинокий старик - ветеран войны и вот этому старику, этот пацан, из старой советской радиоточки сварганил радио, которое и днем и ночью поет только татарские песни. Дед счастлив, (ведь он татарин) и слушает свою радиоточку круглосуточно. Может только она одна, его на этом свете еще и держит.
Ну, так вот, пацан этот, со своей семьей эмигрировал в Финляндию и попросил меня стать серой мышкой...

...Президент закончил желать и живописать, пробило полночь и я поднял рюмку. Настроения не было, и на языке вертелись только пошлые тосты. Совершенно не хотелось желать ни Нового года, ни нового счастья. Вообще ничего не хотелось, даже пить. Но надо, черт бы их побрал эти традиции. Эх, забуриться бы сейчас в гараж и надраться там до зеленых белочек. Но нельзя. Семейное застолье, семейный праздник, все ждут от папы главного тоста. Ну чтож, раз ждут, то придется.

Тихонько кашлянув, дабы прочистить горло, я открыл уже было рот, но мой не начавшийся спич прервал звонок в дверь.

- "Ну, наверное, Дед Мороз на рюмочку пожаловал" - высказала мнение супруга - "Только рановато что то. Или поздновато"

Я и сам удивился, кого это в две минуты первого, самое начало Нового Года, принесло. Поставил так и не выпитую рюмку, с сожалением посмотрел на стол и поковылял открывать. Кто бы там ни был, но праздник есть праздник. Открою, выслушаю, скажу, что ошиблись и обратно к столу.

Дверь скрипнула, открываясь, и на той стороне возник здоровенный мужик. Причем в голове я отметил сначала именно то, что он "здоровенный", а уж потом, оглядев гостя, осознал, что это Дед Мороз. "Ну, блин и работенка у мужика" - мелькнула мысль - "Все празднуют, а ему по морозу таскаться, подарки разносить. Наверное, с работы кто, штрафы отрабатывает"

-"Щас, погодь" - я жестом остановил уже открывшего рот Деда - "Ребенка позову". И уже развернулся, что бы позвать малого, как Дед Мороз цепко, тяжелой ладонью ухватился за плечо и легко развернул к себе - "Не торопись, а то успеешь. Я, собственно к тебе"

Декабрь. Вечер. Остановка. Я стоял и ждал, хоть какой-то транспорт. Шел снег, который в декабре ни кто не ждал, и из-за этого его с дорог плохо убирали. Его ждали в феврале, а он пришел в декабре. Зараза. Вспомнив старую примету, я решил закурить.
- Молодой человек, не найдется сигареты?
Я дернулся от неожиданности. Ведь минуту назад, никого рядом не было.
Обернувшись, я увидел пожилого человека. Одет он был вполне прилично, как для такого вопроса.
- Да, конечно.
Я протянул ему пачку. Он достал сигарету, и начал искать огниво.
- Вот. - я достал зажигалку.
Он взял ее, приговаривая:
- Опять Ленка вытащила. Она мне курить не разрешает.
Он подкурил, и вернул мне зажигалку.
Я отвернулся и продолжил медитативно ждать что-то транспортное. Мужик этот, курил, что-то бормоча себе под нос. Я не обращал внимания. Выбросив окурок в сторону места, где когда - то стояла урна, я оглянулся в его сторону. Он смотрел на меня.
- Скажите, а какого цвета снег?
Я опешил от такого вопроса.
- Как какого? Белого.
- Сейчас? Белого?
- Да. А разве нет?
Он провел по лицу ладонью.

Максим был высок, слегка сутул, молчалив и капельку задумчив, Нина - ростом едва ему до плеча, улыбчива, мила и остроумна.
Но вместе они почему-то смотрелись.
Она познакомилась с ним ещё тогда, когда была студенткой-первокурсницей финансового факультета, дочкой обеспеченных родителей, а он учился там же, но на четвертом курсе, и был общажной лимитой.

Но он водил Нину за руку, дарил ей букеты свежесорванных клумбовых роз и раз в месяц выкраивал из небольшой стипендии на плюшевого мишку.
И каждые выходные, где-то подработав, водил её в кино, а потом к себе, в общагу, обниматься на старой кровати. Но, кровь из носу, на ночь приводил Нину домой.
Максим год ждал, пока она будет готова.
Ей не понравилось совсем. Но ведь любила до потери пульса.

Ещё через пару месяцев было знакомство с родителями Нины, и тогда уж он стал часто бывать у них дома. Теперь они спокойно смотрели кино, обнимаясь на теплом диване, и отпрыгивали друг от друга, когда родители заглядывали в комнату "на всякий случай". Впрочем, там всё было ясно.
А потом его забрали в армию и Нина прочно засела дома, не выходя гулять даже с подружками. Любовь была такая, что к чёрту тех подружек, когда есть его фотографии и планы, планы, планы... И не важно, что сам хрен-знает-откуда и гол, как сокол, а у неё в наследстве две квартиры и машина на каждого члена семьи.

Макс вернулся, сыграли свадьбу - роскошную, прямо вот совсем такую, как хотел Нинкин папа-генерал. Гуляли с размахом, в лучшем ресторане, была пара-тройка общих университетских друзей, и несколько десятков нужных людей - друзей-генералов, полковников и генерал-полковников. Друзей из армии и ФСБ с великовозрасными, но всем приятными дамами, друзей из органов и маминых светских приятельниц.