Всё сошлось одно к одному.
Вовчангова жена, одарённая по поводу вселенского кризиса административным отпуском, выехала вместе с детьми и автомобилем на побывку в село.
Наша футболистская сборная решила продлить сезон и обеспечила телетрансляцию игры на семь вечера.
Игра выпала на субботу.
Перечисленные обстоятельства не оставили нам шансов и мы, встретившись с Митюней около магазина, посетили его и отправились в путь к нашему условно холостому другу на дом. Излишним будет говорить, что мы заходили во все приличные места на нашем пути. И везде имели уважение. Ровно в семь кто-то из нас нажал на кнопку вовчангового звонка.
- Хули вы как долго? - поприветствовал нас хозяин, давайте на кухню быстрее, тем есть телевизор и закуски.
- Ща, только до водосброса домчим и сей же час, - я первым свернул в тёмный закуток, где, не теряя ни секунды на лишние движения, подсклизнулся на чём-то несвежем и моментально опустился телом со всей своей небольшой высоты на труп. На тот факт, что подо мною именно труп указывали усы последнего, а также погоны лейтенанта милиции на плечах.
- А-а-а-а!!! - я чувств скрывать не стал, - Сука блядь тут мент! Мент! А-а-а!
- Да он дохлый! - в ужасе заорал Митюня и с перепугу принялся бить покойного ногой в бок, - Мёртвый мент! А-а-а! Чо делать-то?! Он дохлый нахуй!!!
- Я не мёртвый блядь! - неожиданно рявкнул мертвец довольно взволнованным голосом.
- Сука он не мёртвый блядь! - я пришёл на помощь другу и стал охаживать зомбака с другого бока, - Ожил блядь, Вовчанга, стул неси! Ща ножку в грудак заколотим, я в кино видал!
Мент ритмично и чуть слышно крякал.

- Ну, что? С чего начнём? - Иван Сергеевич, отпахавший начальником проектного отдела почти 15 лет, таким образом, приступал к сдаче дел и должности.
Вопрос адресовался Виктору Алексеевичу, мужчине средних лет с ранними залысинами и очками в широкой оправе. Он то и был сменщиком Ивана Сергеевича. Только что их представили друг другу в кабинете Высокого Начальства и отпустили с богом.
Теперь, они неспешно шли к зданию Проектного Бюро, бросая друг на друга изучающие взгляды.
Виктор Алексеевич пожал плечами.
- Вы куда-нибудь торопитесь? Иван Сергеевич, я не хочу задавать жёсткие рамки. В конце концов, в любой работе важно знание нюансов, которые просто так ни сдашь, ни примешь. К тому же в вашем возрасте волноваться вредно. Мне сказали скоро шестьдесят?
- Да уж... годы... - кивнул Иван Сергеевич - через месяц юбилей. Вот на пенсию справаживают. Нужны свежие кадры, молодая кровь. Я всё понимаю. - грустно закончил он.
- Да бросьте. На пенсии тоже не плохо. Вы своё отработали, пора отдохнуть по-человечески. - ободряюще засиял фальшивой улыбкой Виктор Алексеевич.
- Почитай 40 лет заводу отдал. - подтвердил Иван Сергеевич.

- Ну, вот, а я о чём? Хоть поживёте в своё удовольствие! Рано не вставать. Куда хочешь, туда и едешь. А главное когда хочешь! - начал перечислять, компанейски подмигивая, Виктор Алексеевич. - Курите?
- Шесть лет как бросил. Сердце. - коротко отбоярился от протянутой пачки Иван Сергеевич. - И всё-таки, с чего начнём?
- Старая закалка. Сразу к делу. Уважаю! - затянулся сигареткой Виктор Алексеевич. - А с перекура и начнём, Иван Сергеевич. Дела никуда не убегут. Там ума много не надо - всё просмотреть и свериться по срокам. Предлагаю этим заняться завтра. А сегодня я хотел бы с вами поговорить на общие темы. Побольше узнать о самом механизме местных взаимоотношений. Я, видите ли, человек новый... многого тут не знаю, а если вы не расскажите, так могу и вовсе потом шишек набить. Только вот не хочется с официальщины-то начинать. Может быть, пойдём куда-нибудь? Пообедаем. Вы мне расскажите о коллективе, о том, с чем мне придётся столкнуться... эээ скажем вне своих прямых обязанностей - хитро прищурился Виктор Алексеевич.
- В рабочее время не пью...а последнее время, так вообще не пью... Здоровье не позволяет.
- Ну, кушать-то кушаете? - обезоруживающе продолжал балагурить Виктор Алексеевич. - Ведите. Где тут у вас можно перекусить в спокойной обстановке? - тут же начал распоряжаться он, положив для верности руку на плечо Ивану Сергеевичу.

Маршрутка. Неиссякаемый источник жизни. Зайдёшь один раз, и выходить не хочется. Там - жизнь. Тут - тлен. Вот вчера.

Сидит мужик. Здоровый. Не пьяный, нет. Но поддатый слегка. Ну, чуть-чуть. Та, знаете, самая приятная степень опьянения, эйфория, когда хочется любить всех и все любят тебя. И хочется, что бы всем было так же хорошо, и мир навсегда замер в этом состоянии и больше никуда не двигался.

Ну и мужик этот, тоже. Лучится прям. Бабке на входе помог, двум девчонкам посмеялся просто так, за компанию, бумажку какую-то мусорную с пола поднял, повертел и сунул в карман, хмурому водителю сказал чего-то приятное, и тот улыбнулся в ответ. И вот сидит мужик, и смотрит значит вокруг добрыми доверчивыми глазами на предмет, что бы ещё такого незначительного, но хорошего совершить, пока мир ещё находится в этом лучезарном состоянии и не рухнул в пучину хаоса.

А по диагонали, через проход от мужика, сидит спиной к нему такая ничего себе молодая дама. Очень симпатичная. Сидит строго и прямо, руки на сумочке, сумочка на коленочках, смотрит вперед. А мужик посматривает на неё. Ну, потому что на неё вообще очень приятно смотреть. А в это время по воротнику блузки у дамы сзади ползёт жук. Такой ничего себе жук, поменьше майского. Где-то как-то он на неё забрался, и ползёт. И ничего удивительного, кстати. Такая дама, у неё, думаю, от желающих по ней поползать отбоя нету. А жуку вот повезло. И он ползёт. Думая, что никем не замечен.

Всё! Пакую свой виртуальный чемодан из светло-серой крокодиловой кожи, говорю в дверях последнее "прости" и, адью! Ухожу! Далеко и безвозвратно. Туда, где зелёные искрящиеся глаза и взметнувшиеся над ними, как будто всегда удивлённые тонкие брови и,... и что ещё? Да, в общем-то, и всё.... Остальное - банально. Как у всех. Ну, не совсем как у всех, и даже совсем не так, как у всех, а гораздо,... гораздо лучше, изящнее и.... Хватит. Лучше не надо. Моторчик и так на надрыве крутит вот уже всё утро свой кровавый ремень с гроздьями намотанных на него лейкоцитов, эритроцитов и прочей кровавой слизи.
Чемодан, правда, не дают. Чемодан покупал не я. Резонно. Не дают даже сумку, хотя именно я увидел, заценил и рассчитался за неё. Бред! Ключи от машины просят оставить на столе. Хотя, покупал её лично я сам и на свои деньги. Ну, да. На наши.... Хорошо, пожалуйста. - А можно вопрос? - Да! - Зачем тебе ключи? У тебя ведь даже прав нет? - Не твоё дело! - Не моё, понятно.
Теперь у меня тут нет дел. Ни своих, засаднивших всё моё нутро до самого кадыка, ни твоих,... боже - каких твоих? - У тебя тут были дела?.. Не вижу результатов твоего беспрецедентного, самоотверженного труда.... Да, я тоже не перетрудился, ты права.... Хорошо, возьми ключи! Я и на метро доберусь, шапка не спадёт....
"К ней? Да хоть пешком!.. На коленках поползу по брусчатке, вот так!". Подумал, что ползти на коленях по брусчатке, гораздо более куртуазно, чем по пыльному в надрывных трещинах, асфальту.
- С чего ты взяла, что у меня есть к кому идти? Тебе не всё равно? - Говорю, удивлённо вскинув брови (как у неё), а сам в душе улыбаюсь. Широко и радостно. "Есть! Есть к кому!". Но мои последние мысли уже живут за пределами входной двери.
Зубная щётка прошелестела возле уха не отцентрованным сюрикеном, разрезая удушливый и смрадный воздух подъезда, клюнула вниз и, спотыкаясь по ступенькам, исчезла в недрах переплетёния лестничных маршей.

Утро.

Раннее, такое, неряшливое утро. Кругом растерянность и запах спящих людей. Что я вижу? Удивление на вашем лице, дорогой читатель? Да, спящие люди имеют свой специфический запах. Особенно когда спящий человек уснул надолго. То есть навсегда. Вечным сном.

Так вот. Просыпаюсь я рядом с трупом. А что? Обыкновенное явление для человека который работает в морге. Мы, работники морга, то и дело, ходим по моргу, сонные и усталые. Смотришь койка свободная - бац и спишь. А когда просыпаешься и уже утро - совсем не до смеха, скажу вам. Но в этой ситуации все было по другому. Дело в том что проснулся я в неизвестной квартире, на твердом и жутко неудобном диване, а рядом, как я уже сказал - труп.

Я не сразу понял что человек, что лежит рядом - мертв. Я для начала выругался вопрошая у самого себя "А где это я, черт возьми?".

Потом я начал будить рядом лежащего мужчину. Он был голый. То есть совсем голый. Без трусов. Вы представляете? Какая нелепая ситуация, было подумал я. Но нелепость сразу исчезла после того как я проверил пульс у нудиста, так сказать. Пульса не было.

Зато пульс был у меня и я очень этому обрадовался. Хотел даже крикнуть "Ура!". Но как-то стало немного не по себе кричать "Ура!" в компании мертвого обнаженного мужчины. Был бы я женщиной - другое дело.

Что я могу сказать про тело? Оно было на редкость синее. Я честно, вам говорю, мой читатель. Никогда еще не видел тело такой небесной синевы. Я даже хотел ручкой пририсовать звезды, чтоб получилось красивое небо во время заката, но потом передумал. Мужик то голый. И мертвый плюс ко всему.

- понимаете доктор , он очень хороший...- Агнесса Тихоновна достает платочек промокает им выцветшие глазки - такой добрый... выпьет и мне все - бабулечка... бабулечка... и не так чтоб часто, но вот выпьет и дурак дураком...вы не представляете он даже - она оглядывается на дверь и понижает голос - на столе танцевал голый в жееенском общежитии ... старушка недоговаривает и начинает сотрясаться в рыданиях.
Наливаю воды в стаканчик, протягиваю ей. Ах Агнесса Тихоновна, Агнесса Тихоновна, горлинка вы моя сизокрылая... Да ктож из нас не танцевал-то на столе голым в женском общежитии, в двадцать три-то чумовых года?!!! А?!!! Нет, ну без пошлости, естественно... Сен-санс , скажем, па-де-де из "Щелкунчика", ну в крайнем случае сарабанду из балета "Дон кихот Ламанчский"...ну как же без этого ? Молодость все таки...Отъебись от парня, старая кошелка...
Агнесса Тихоновна обрывается на полуслове и с ужасом смотрит на меня...неужели все-таки сказал вслух? Нет, старушка лезет в ридикюль, достает сверточек, воровато оглядываясь, разворачивает его.
-Доктор, вспомнила... вот посмотрите...
Таак спичечный коробок, как интересно ...неужели...

- вчера у Андрюшеньки выпало из кармана ...нельзя ли отдать на экспертизу, посмотреть что это...
Можно конечно, Агнесса Тихоновна, родная моя, конечно можно...прямо сегодня вечером и проведем экспертизу...беспристрастную самую... кладу коробок в карман. Приводите озорника, бабуся, потаскаю ужо за вихор ...провожаю старушку до двери.

-Следующий!!!
- Ох, доктор, прям не знаю как Вас и благодарить... Киса, ты хоть розвенький стал, а то был, прям смотреть страшно... Ну что ты вредничаешь, киса, я же никогда не прошу у тебя купи мне шубу или кольцо... я прошу тока не пей...-Дебелая блондинка лет 40 достает платок, и вытирает лоб пациента, толстяка-грузина .
Тот гордо вскидывает голову и делает пальцем характерный жест.
-Эй, слющай, я чито, запрещал тебе пакупать чито-то, да? Ти знаеш гдэ деньги лэжать, бэри да пакупай, это ваши тут жадные, да , а ми не такие...

Леся пришла ко мне с бутылкой водки. Все, в общем-то, как обычно. Ананасовый сок ей, а мне водка. 0,5. Я говорю, что у меня еще с прошлого раза осталась, но Леся не верит, лишь грустно усмехается и проходит в спальную. Эти комплименты красоте, а точнее отсутствию оной, давно уже стали для нас обыденностью, неким ритуалом даже. В спальной уже все приготовлено. Все - это столик, на котором стоят два пластмассовых стаканчика, немного мебели и тщательно заправленная кровать. Все это - как купленная книга, содержание которой тебе неизвестно. Сначала она новенькая, гладкая, аккуратненькие страницы приятно шелестят между пальцами и текст не должен подкачать... Все подготовлено для хорошего чтения, если бы не одно мерцающее "но"! То ли пятна от еды, то ли вырванные в туалете страницы.

- Давай начнем с чего-нибудь простого, - предлагает Леся.
- Давай, - соглашаюсь я.
- Что если мы разыграем, например, классическую историю нарушителя и инспектора ДПС?
- Я не против, - отвечаю я и наливаю водочки.
Леся залазает на постель с ногами и грозно машет мне кулаком. Я выпиваю содержимое стаканчика и начинаю крутить факи. На улице проезжает машина, дребезжат окна в комнате.
- Сука, - разочарованно вздыхает Леся, - это машина все сбила.
- Ничего не сбила, - подхватываю я, - и вообще я не пил.

Леся смотрит на меня как на полоумного клоуна и, передразнивая замечает:
- Не пил, а усики-то трясутся.
- Не было у меня усиков, ведьма, и не будет!
- Будет-будет, уж мне ли не знать, - заявляет Леся.
- Не будет! - кричу я и запускаю в нее коробку с ананасовым соком. Коробка попадает в стену, слегка мнется, падает на кровать, но кровать сухая и совсем не пахнет. Течи нет! Леся хватает коробку, открывает ее и, задрав голову, выливает с полпачки. Затем ставит сок на тумбу и спрыгивает на пол.

Ни что не предвещало беды.

Хотя, если хорошо подумать, то как раз наоборот. Беду предвещало всё. И пить мы начали в тот день еще до репетиции, и на спор два пузырька боярышника кто-то выпил...

В общем, чтоб не затягивать вступление, сразу к самой сути.
Когда уже сидели у Дёмыча на квартире и допивали то что было, кто-то возьми и ляпни, что мол, Маша сегодня в стиле садо-мазо одета...

Я Машу вообще не помню, честно говоря. И уж тем более не знаю откуда она взялась, но показав ей металлюжную козу с оттопыренными вверх мизинцем и указательным пальцем, я гаркнул, что мол, "садо-мазо форева!" и продолжил рассказывать другой барышне, сидевшей рядом со мной, сиськи которой волновали меня с каждой рюмкой все больше и больше, о радуге и любви, попутно, всячески намекая на припадочно-срочное ощупывание ее сисек в соседней комнате плавно перетекающее в еблю.

Барышня, на мои пьяно-гениальные шутки, реагировала хиханьками а когда прозвучало то самое "садо-мазо форева!", вдруг ни с того ни с сего наклонилась прямо к уху и спросила загадочно-томным голосом:

- Любишь садо-мазо?

Очень хотелось хотя бы подержать ее за сиськи и я сказал:

- Да!

- Тогда я сейчас пойду, - томно-пьяно сказала она, - а ты минут через десять тоже выходи. Я буду на углу дома. Пойдем ко мне. Всё будет.

Вот, говорил мне папа во времена моей совсем еще молодости, что нехуй ездить на природу срываясь посреди нормальной квартирной пьянки и из необходимых вещей беря только водку, закуску, пятилитровую кастрюлю (типа для ухи) и одну удочку на 6 человек.

Смеркалось. Да какой там нахуй смеркалось! смерклОсь!
Не смотря на немереное количество водки становилось холодно. Удочка одиноко валялась где-то в кустах, рядом с такой же одинокой кастрюлей.

Возник вопрос о костре. Точнее о дровах для костра. Потому что жменя веточек, на которых мы, почти пожарили хлеб, уже давно истлела и нихуя тепла не давала. А кто был хоть раз в жизни ночью у водоема, на краю непонятного леса скажет положив руку на сердце, что в одной рубашке там нехуй делать даже в середине июля.

В темноте, дрова были проблемой, которую взялся решить появившийся на сцене-поляне проспавшийся где-то в кустах Саня.

- Дрова? Да легко! Я тут дерево видел!

(неудивительно, бля. Деревьев вокруг было, мягко-говоря дохуя)

- Кто со мной? - продолжал Александр, - Тока ща, по рюмахе... и будут вам дрова.

Выпили, пошли в темноте по зарослям непонятно-чего к тому дереву, которое заприметил Саня. По дороге (сквозь кусты и ветки, нихуя это не дорога) Саня рассказывал мне и Димону, как пошел погадить и заприметил дерево с охуенно большой сухой веткой, которой на дрова до утра хватит.

Грибы, грибочки, грибочечки. Вот любил я это дело - зарыться, в дебри лесные, куда-то подальше, чтоб ни одной живой души вокруг. Чтоб птички пели, чтоб сосны пахли. Чтоб забыть об этой гнусной, беспрерывной городской суете и панике. Выходишь ведь потом из леса совсем другим человеком!

И вот, неделю назад, состоялся мой последний поход за грибами. Хотя всё начиналось просто замечательно. Я топал, счастливо улыбаясь, и смотрел по сторонам в поисках притаившихся грибов. Где-то на третьем часу ходьбы, когда моё лукошко приятно тяготило руку, я вдруг замечаю возле молодой сосенки объект неприродного происхождения. Подошел ближе, а там ведро. Полное грибов! Присмотрелся - белые. И вот тут бы идти мне своей дорогой, дальше, ну куда шел. Ан нет. Для начала поинтересовался у окружающего леса, есть ли тут кто-нибудь. Не дождавшись ответа, я уже более настойчиво заорал, - "АУ". Ну, вдруг кто-то потерял. Ещё раз "АУ". Тишина. Стою, думаю, что с ним делать, с ведром этим.

Подумал и решил ведро с собой забрать. Чего, думаю, добру пропадать, а может встречу по дороге хозяина. Крикнул я ещё пару раз громко, взял ведро да и пошагал себе дальше. Сделал два шага и тут вдруг меня как огреет что-то тяжелое по спине. Я оборачиваюсь, а на меня бабка смотрит, старенькая, сморщенная вся, росточком мне где-то по пуп, палкой угрожающе помахивает. Бабка настолько страшная, насколько вообще может быть ужас ужасен! Лицо - одна сплошная морщина, глаза серые, мутные, вокруг беззубого рта засохшая слюна, в вперемешку с чем-то чёрным. "Это кровь", - еле слышно прошептал голос в моей голове. И я невольно попятился...

В квартире царил полумрак, царил уже второй месяц. А хозяин квартиры умирал. Он умирал легко, можно даже сказать охотно. В конце концов, сколько же можно жить? Особенно если ты никому не нужен. Раз в день захаживал социальный работник и равнодушным голосом спрашивал, не нужно ли чего-нибудь. Дети давно его забыли, как забыл их в своё время он сам. И только его старый пушистый кот никуда не уходил. Он сидел на кровати, и его жёлтые глаза с лёгкой укоризной глядели на хозяина. А когда его больная и почти полностью разложившаяся печень вновь начинала болеть, кот тихонько забирался ему на правый бок, и боль постепенно уходила. Тогда он благодарно начинал гладить кота своей жёлтой высохшей рукой, а губы негромко шептали:
- Не беспокойся, Кот, я твой, я никуда от тебя не денусь.
Кот начинал мурлыкать, а он забывался тревожным сном. И вновь ему снилось детство.

..... Над пирсом вставало солнышко. Клёв окончился, и он бросил удочки и прилёг на тёплые брёвна. Придётся подождать, пока отцу тоже надоест рыбалка, и можно будет ехать домой. Внизу под брёвнами кто-то тихо попискивал. А ну-ка, кто там? Ага, котята в тазике... Попались, фашисты! А тазик будет фашистским крейсером! Ну что же, фашисты, щас я устрою вам маленькую войнушку, щас вы за всё заплатите!

И тазик отправился крейсировать возле советских берегов. А бравая советская береговая артиллерия начала победоносный обстрел врага. Камни ложились кучно, иногда со звоном попадали прямо в тазик и тогда там особо громко пищали несчастные котята. Один раз даже оттуда брызнуло кровью. По берегу носилась сумасшедшая кошка и орала так что становилось жутко. Пришлось пару залпов дать и по ней. Наконец фашистский крейсер перевернулся, и артиллерия перенесла свой огонь на барахтающихся в воде врагов. Победа была полной. Однако подошедший отец её не оценил и даже надавал подзатыльников. Стало даже немного обидно.

- Алло, здрасте.
- ..Пашол нахуй...
- Нихуя себе! Сам пашол!
- Извините, это я не вам. Здрасте, бюро ритуальных услуг "Оревуар".
- Венок нужен.
- Говно вопрос. Вам кому?
- Ебёт? Только надпись на ленте сам продиктую.
- Замётано. От сотрудников, от друзей... ?
- Не. " Хто дотронется тот пидарас ".
- Ты чё ёбнутый?
- Вам не похуй? Зделаете?
- Ну бля даже не знаю...
- Да или нет?
- Сверху чутка накинуть надо будет, всё-таки первый дотронусь.
- Мы с вами не вщёт. Доплачу. Когда привезёте?
- А самому, что жопу лень подорвать?
- Могу запалиться. Когда?
- Ну к вечеру давайте.
- Идёт. Записуйте адрес.

Василий, сорокалетний представительный мужчина, работающий начальником отдела в банке, шёл с работы. Заходя в подъезд, он думал о вкусном ужине, о любимой жене Людмиле, и о намечавшемся на вечер просмотре футбола. Рабочий день удался, вечер обещал быть отличным.

Но, поднимаясь по лестнице и привычке заглянув в почтовый ящик, Василий обнаружил там листок бумаги, который напрочь перечеркнул всё хорошее настроение. Это была повестка. На медкомиссию.

Нет, конечно же, Василий не ожидал её увидеть. Теоретически он знал о такой возможности, но никогда не думал, что именно ему придёт такой вот серый, невзрачный с виду листочек, который может кардинально изменить его жизнь.
- Господи... Говорить ли Люсе-то? - подумал Василий, - Не буду. Нет, не надо говорить. Мало ли, вдруг обойдётся. Не всех же забирают. Да, не надо пока.

На следующий день Василий направился по адресу, указанному в повестке. Неприметное серое здание, почему-то такого же цвета, как и проклятый листок с печатью, из-за которого он был вынужден сюда прийти.

От самой медкомиссии он ожидал всякого. И в общих чертах, был прав. Да, проверяли буквально на всё. От состояния здоровья, подверженности стрессу и адаптивности к новым условиям до теста на коэффициент интеллекта. Стоя перед медкомиссией в одних трусах, Василий услышал как сквозь вату:

- Годен. Явиться завтра с вещами к семи утра для отправки к месту прохождения службы. С собой взять только самое необходимое. Вам всё понятно?

Запахов

Мне лет восемь было, когда я запахи перестала чувствовать. Мама вначале не верила - отвела к врачу. Оказалось у меня там ткани какие-то после болезни отмерли, которые за обоняние отвечают и восстановить ничего нельзя. Теперь вот живу без запахов. Единственное - нашатырь чувствую, если нос прям в пузырек сунуть, и когда с уксусом гладят. Так соседка по квартире наша делала, чтобы складки на юбке держались.
Не страшно если парень с тренировки потом пропитанный или после того как чесноком закусил на свидание приходит. Но как обидно, что не ощущаю приятные ароматы. Подарили мне розу - я ее потрогать могу, а понюхать - никак! Еду воспринимаю исключительно на вкус. Если накурено - мне просто душно, когда воздух свежий приятно конечно, но никаких оттенков не отличаю. Не представляю, как пахнет трава после дождя и море. Мне говорили, что это очень здорово. С духами - особые отношения. Если хотя бы пять подружек и мой парень скажут что хорошие - я покупаю. "Парфюмера" Зюскинда не дочитала - бросила. Там очень подробно описываются запахи и эта книжка не для меня. Фильм смотреть тоже не собираюсь.
Многим людям кажется, что запахи это что-то такое очень мимолетное и совершенно не важное. Зря... Я бы многое отдала за возможность воспринимать весь мир целиком, а не в "урезанном" виде.

Кент у меня Лёха вот был душа компании, вечно во всякие приключения влазил, и бабы у него вечно и бухло рекой и ваще такой тусовый веселый тип. Не пьет уже почти год. И что? Был человек и нет его. Это не он. Работает как проклятый, редко улыбается (типо, ты че такой грустный? Я не грустный я трезвый) общаться с ним не интересно, серьезный такой, все по существу и конкретно, био сука робот общества потребления, ну а хули с волками жить по волчьи выть.

Я понимаю что праздник не может длится вечно. Я тоже сократил потребление до минимума, в выходные и то чуть чуть. Заметил что если ураганить как раньше, наработанные за неделю навыки не то чтобы проебываются невилируются как то. И за понедельник вторник приходится всю нормативку перечитывать вспоминать. Нельзя много жрать без ущерба работе.

Епта и я понимаю что становлюсь я таким же мудагом, как Лёша. Как герой фильма Human traffic, "В отрыв" в русском прокате. Ну ебаная тетя, где она сука эта золотая середина. Нельзя сказать что не отгулял свое, вроде отгулял. И не то чтобы это посталкогольные депрессии, настроение вроде стабильное и заебись. Но как скучно и однообразно существование без этих например наших ночных шатаний по летнему городу с кентами и девчонками.

Тут с краеведом одним разговаривал на эту тему по душам, уже такой олдовый мужик. Говорит после лет лихих молодых, когда понял что так продолжаться не может - год ганжу долбил, чтоб стилистику жизни поменять. Потом и курить завязал. Я не могу, меня с нее грузит еще больше. Вот такое чувство - ностальгия смешанная с тоской по несбыточному, с тем что диктует время свои правила. Гринга еще мудаг, не дай Бог таким стать в итоге.

- На Новый год положено делать подарки! - сказал я, внимательно глядя на родителей. - Желательно дорогие и приятные!
- Вот как? - удивилась мама. - А я и не знала... - и посмотрела на папу, ища поддержки.
Но папа ее не поддержал.
- Сын прав! - сказал он. - Видишь, он уже становится взрослым...
Я победоносно глянул на маму и постарался вытянуться, чтоб стать повыше ростом.
А папа продолжил, обращаясь к маме:
- ...так что, нас ждут с тобой прекрасные новогодние подарки!
- Правда? - обрадовалась мама.
- Конечно! Раз сын сказал... - папа был серьезен, как никогда.
Я хотел, было, ответить, что подарки надо дарить только мне, но прикусил язык. Так опозориться перед родными, поверившими в меня, я не мог.
Ситуация... До Нового года десять дней, а денег у меня - рубль с мелочью! Маловато...
Ладно. С деньгами что-то придумаю. Потом. А сейчас важно узнать, какие подарки больше всего обрадуют маму и папу.
- Что можно подарить маме? - спросил себя.
И честно ответил:
- Не знаю!

Аналогичной была ситуация с папой...
Я - плохой сын!
Что-то горько на душе стало... И я вдруг вспомнил, что никогда-никогда за свои немалые уже десять лет не делал родителям подарки. Нет, мы что-то ненужное и уродливое клеили в детском саду, рисовали какие-то придурошные открытки в школе, но это было не более, чем испорченные плоды урока "ручной труд".
Я долго думал, а потом пошел к маме.
- Мама! - спросил у нее. - А что папа больше всего хочет?
- Чтоб ты всегда был здоров! - сказала мама. А потом подумала и добавила: - И счастлив!

Да-да, именно так её и окрестил любимец поликлиники, терапевт Олежек Б. Прозвище полностью заменило ей имя и фамилию. Редкий старожил теперь доподлинно их вспомнит и даже Владимир Карлович не зовёт Адскую Бабку иначе.
При её появлении охранник съёживался в кресле, прятался за колонной и начинал поэтажный обзвон: "Адская Бабка идёт!" Действия персонала напоминали в такие минуты какие-то превосходно отработанные учения. Сотрудники из слабонервных бежали друг к другу молниеносно брать больничные и справки, по чёрной лестнице сбегали в фойе или осуществляли вызовы к пациентам. Прочие впадали в ступор, бледнели и покрывались испариной, не в силах унять нервный тик и предательскую дрожь в руках.
Ибо Адская Бабка не щадила никого. Уже на подступах поликлиники доносился её зычный голос и шаркающий шаг. Она проверяла вычищены ли урны дресвой да содой? Хорошо ли вымел двор разнорабочий Глеб Бикчентаев? Вытерты ли кнопки в лифте уборщицей Сирануш? Не в этом ли углу пыль да скомканная бумажка? Тщательно собранная информация шла на горячую линию Минздрава; прослушивая запись, секретари неизменно вздрагивали, начинала ныть печень, саднило в ушах...

Первый удар наносился по администрации. Прямо из приёмной главного врача Вазгена Ашотовича затребовывался служебный телефон, по которому Адская Бабка начинала оповещать инстанции, громогласно сообщая о бесчинствах в виде пыли на 6-й ступеньке лестницы или плохо вымытого заднего подкрылка автомобиля уролога Вадика П. В такие моменты главный таился в проёме между ксероксом и кулером, ненавидя и жалея себя. Секретарша Ирочка беззвучно и обильно плакала.
После этого Адская Бабка шла к участковому врачу Тарасу К., люто ненавидимого ею за однажды оброненное им слово "цыбуля". Когда открывалась дверь в кабинет, на Тараса больно было смотреть: заискивающе потея и угодливо улыбаясь, он на негнущихся ногах семенил навстречу, пытался подвинуть кожаное кресло, дабы Адская Бабка могла комфортно расположиться. Но его каждый раз гвоздили взглядом, презрительно выгибалась правая бровь, и царственно звучало: "Давай!".

Решили мы как-то с Люськой в ролевые игры поиграть.
Ну, как решили? Приходит ко мне Люська и говорит:
- Давай займёмся ролевыми играми.
- Что за хуйня? - спрашиваю.
- Ну.... это типа будем переодеваться, и играть роли. Например, ты будешь зайчик, а я лисица. Или ты пират, а я пленница твоя. А потом будем заниматься любовью.
- А нахуя переодеваться? - удивляюсь.
- Как нахуя? - объясняет - Что бы достигнуть еще большего сексуального удовольствия.
- А я тебя, что хуёво ебу? - спрашиваю.
Мне это предложение, честно скажу, сразу не понравилось.
- Ах, так! - Люська вспылила сразу - Ты меня совсем не любишь!
Развернулась и ушла. У неё вообще характер пиздаватый. В папку вся. Он в уголовном розыске работает.
"Тю" - думаю - "Конченая".
Ну и забыл, короче.
Бухать начал. Праздники как раз были. А как пару дней побухал мне ебатсо захотелось сильно. Звоню Люське и давай её на предмет ебли завлекать.
Мол, соскучился страшно, дивиди ахуенное купил. Давай, типа, смотреть.

- Нет, - говорит, - ты меня любишь совсем. Хуле нам встречаться?
"Пиздец" - думаю - "Вот сука".
- Давай тогда, - говорю, - в игры будем играть.

Мне ж не дрочить, правильно?

- Смотри-ка, что я нашёл! - сказал я жене. - Берёт в глубину на полметра!
- Уймёшься ты когда-нибудь? - раздражённо ответила жена. - Тоже, блин... джентельмен удачи! Мусор бы лучше вынес.
- Поздняк метаться! - сказал я почти сочувственно. - Я его уже заказал... Да какой мусор! Металлоискатель. Вместе с ижевским стволом. Пневматика, а в упор как дашь - на задницу сажает! Сторож на стоянке рассказывал, что вчера ночью...
- Тьфу ты, нечистый дух! - пропела любящая супруга, и я растаял в воздухе с мусорным ведром в руках.
Ну, вот: от мусора избавились, пора и на службу.
С чего бы мне понадобился металлоискатель? Сейчас расскажу.
Благо - вот она, приближается, пробка на кольцевой...

Ежели отец ничего не выдумал, первым моим житейски осмысленным словом было слово "деда". Впрочем, это здорово похоже на правду.
В отсчитанные от нуля пятнадцать лет моей жизни "деда" (его звали Иван Степанович) целиком поглощал моё детское воображение, вытесняя всяческих Дорвардов, Греев, Немо и Дартаньянов.
Описать деда, не прибегая к казённым штампам, практически невозможно.
Это был огромный, весёлый, красивый человек острого и язвительного ума, великой силы и потрясающего обаяния.
Дед вырос в многодетной семье сельского кузнеца, тоже человека огромного роста и непомерной силищи (насчёт ума не скажу, но доводилось слышать, что дураков в кузнецах не водится).
В обед прадед по обыкновению выпивал с подмастерьем "четверть" водки - два с половиной литра, то есть четверть ведра - и возвращался в кузню.
В деревне на кузнеца разве что не молились...

Сидит скрестив ноги. Ковыряет спичкой в зубах, щелкает языком. Ноги и грудь в черной щетине. На фоне окна - зарешеченного планками, обрамившего тропку, вдоль кряжистого, краснокирпичного сарая бегущую, - сидит и прокручивает серебристый валик, преследуя отплевывающуюся помехами радиоволну. Музыка лениво сочится в сетку динамика. В столовой, в томительной тишине - только эта музыка, как заговорщик, нашептывает что-то в углу.
Он - за столом. Ложка о дно тарелки - тук-тук... Борщ пузырится, пахнет кисло. Сидит за столом и ест.
Дядя с усмешкой обратился к нему:
- Ты чего так над тарелкой-то склонился?
Выпрямился, забыв проглотить борщ. Расправил плечи. Уперся взглядом в того, что у окна сидит, - тупым остановившимся взглядом. Борщ не идет - не хочет идти - в глотку.
- Знаешь, кто так ест? Коровы и свиньи - вот кто. И лошади тоже. Это они так над кормушкой голову наклоняют. А человек - он ложку ко рту подносит. Понял?
Делает невнятное движение, - не то кивает, не то ведет плечами, - с усилием проглатывает плещущуюся во рту жижу. Думает: не сделать бы еще чего: не плямкнуть бы, не сербнуть, не ударить ложкой о зубы, не положить локти на стол, не забыть взять хлеб, не вытереть рот ладонью, - или еще чего.
А когда идет по коридору - почти крадется. Помнит: пробежал однажды, простучав пятками, так тот - вырос перед ним, и брови, точно стервятник, - изогнулись, кружат, готовые вцепиться, выпотрошить, как ягненка какого, а глаза - черные, злые, яростные.

- Да что ты носишься, черт возьми! Как слон, черт возьми! Ты забыл, наверное, так я напомню: ты тут не один живешь. Только отдохнуть прилег, а тут - на тебе... Грохот, такой - голова раскалывается. Тише ходи!
Все это угнетало его. Било просто.