Сергей Звада ебал мёртвого безногого кабана.
Окровавленная мохнатая туша мелко тряслась в такт его фрикциям, противно скрипела панцирная сетка. То, что всего несколько часов назад было симпатичной декоративной свинкой, теперь превратилось в тяжёлую чавкающую мясную глыбу.
- Гаврюша, Гаврюшенька, друг... - шептал в исступлении Сергей, вызывая из памяти радужные картинки Гаврюшиной жизни - наконец-то, наконец-то, боже...
Лицо юноши исказила гримаса наслаждения. Всхлипнув, он замер на кровавой туше и задрожал. Потом несколько раз вильнул задом, достал мокрый, увядший член из проделанного в брюхе свиньи разреза и вытер конец о тёмную щетину.
- Ну вот и всё, а ты боялся, свинушка... Глупый, глупый свинуля! А визжал-то, визжал-то как...
Сергей чмокнул труп в мокрый, слизистый пятак, подтянул трусы, спущенные до колен, и вышел на балкон покурить. Лёгкая грусть овладела им теперь, после секса. Он вспомнил, как принёс домой Гаврюшу ещё совсем маленьким поросёнком, неумелого и глупого, как кормил его кашей из блюдца и вытирал тряпочкой смешное мокрое рыльце.
На глаза навернулись слёзы умиления.
Гаврюша так быстро вырос...

В глубине квартиры звонил телефон, но Сергей не брал трубку. В этот ясный субботний день ему хотелось побыть наедине с собой и своим другом, которого предстояло проводить в последний путь.
- Ты не сердись на меня Гаврюша, - шептал он, теребя отвислое кабанье ухо, - так нужно было, пойми. Ну, не разрешали мне тебя держать больше, сам ведь знаешь. Пачкать много стал, поросятина! А ведь я тебе по-доброму намекал...

Давайте-ка я расскажу одну древнюю байку. Ещё времён моей учёбы в техникуме.
Примечание для юного поколения: техникум - это то, что сейчас называется колледж.

Преамбула.
Знает ли юное поколение, что такое День Здоровья?
Полагаю, что не знает. Это не праздник под эгидой ЮНЕСКО. Это добровольно-принудительная акция, которая пару раз в год проводилась в любом приличном учебном заведении или предприятии.
Заключалась она в следующем. В рабочий день группу тружеников (или студентов, что одно и тоже) вывозили на природу. В парк, допустим. И, повторяю, в добровольно-принудительном порядке предлагали им пробежать кросс. Километра три. Или пять. Или (если дело было зимой) - проделать то же самое на лыжах. Или хотя бы в волейбол поиграть. И всё это было прилично организовано, спортивные (прости, господи) результаты записывались, отсылались в райком, и вообще всё это было во славу партии...

Естественно, народ расценивал данное мероприятие как халявный выходной. Разумеется, все послушно приезжали на нужное место. Но не просто так,. а позвякивая сумками. В которых было. И не по одному литру.
И вот народ начинал бодро бежать кросс. До ближайшего поворота. Потом стайка бегунов исчезала в ближайших кустах, останавливалась, тяжело дыша, вытаскивала заначенные сумочки, и начиналось, собственно, то, что неминуемо ожидалось. Пьянка.
Иногда, некоторые очень ответственные личности, даже добирались до финиша. К вечеру. Ползком.

- Тсс, стой, - Косой слегка толкнул Лысого в бок локтём и поставил бутылку с пивом на скамейку слева от себя. Подвигав её за основание и убедившись, что она не упадёт, он продолжил:
- Давай вон того, - он кивнул в сторону показавшейся из-за поворота парковой дорожки фигуры. Лысый сплюнул на землю, посмотрел вправо, довольно усмехнулся, поведя головой вверх, затянулся остатками сигареты и щелчком отбросил её на газон по другую сторону дорожки. - Угу, - промычал он, всё так же усмехаясь.
Остальные, Фома и Денис, сидевшие на корточках напротив, мельком взглянули в сторону фигуры, не придав ей особого значения. Фома поправил кепку, съехавшую почему-то влево, запрокинув голову, допил пиво, проследил, как пена стекает по темному стеклу, откатил бутылку под скамейку и затянулся Мальборо. Денис продолжал лузгать семечки.

Фигура приблизилась на расстояние двадцати шагов, и можно было увидеть, что это был парень лет восемнадцати, с лицом, будто чем-то озабоченным, и блуждающим взглядом, с тонкими чертами лица, длинными пальцами, аккуратно одетый и причёсанный. Приближаясь к компании, он стал немного сторониться, опустил голову, отводя взгляд в сторону и как будто смотря на встречающиеся ему на пути ветки и шишки, лежащие на газоне.

Первым встал Фома. Он размял кисти, потянул головой влево, потом вправо, разминая шейные позвонки, глубоко вздохнул и глянул куда-то вдаль.

Парень видимо занервничал, на его лице отразилась тревога, взгляд его сначала метнулся на Фому, но, не решившись глянуть ему в глаза, он быстро отвёл взгляд в сторону. Парня и компанию разделяло несколько метров. Он сделал ещё три шага, один короче и нерешительнее другого.

Решил я как-то ванну поменять. Выбрал ванну, оплатил установку, меня спрашивают: когда вам удобнее ее привезти, поставить? Ну, я прикинул, в субботу мне вечером в командировку в Курск ехать, с утра дела на работе, а к обеду как раз пусть привозят.

В субботу два бойца ванну привезли, стали старую снимать, новую ставить, я неспеша чемодан собираю. Управились они ("Хозяин, принимай работу!") аккурат к шести. А у меня поезд в девять. Я говорю: мужики, давайте старую ванну на помойку снесем, а то как я ее потом один? Я вам заплачу.

Ну и выходим все впятером: я, два мужика, чемодан и ванна. Время-то у меня поджимает. Да и дверь мужикам подержать, помочь-перехватить где надо. И грузимся в лифт. Обычный, пассажирский, грузового у нас нет. Еще покорячились, пока ее внутрь поставили. Тесно в лифте втроем с ванной, мне даже кнопку пришлось за спиной наощупь нажимать. Но ехать же не три часа, с восьмого на первый, потерпим.

Двери лифта закрылись, лифт дернулся чуток, и все. И встал. И свет еще вдобавок погас.

- Пиздец, приехали - говорит один мужик. - Перегруз, наверное. Ты, хозяин, давай, выходи, следующим рейсом поедешь.

Ладно, я не против. Только дверь-то - не открывается. Я за спиной по кнопкам побарабанил наугад - тишина полная.

- Че делать будем?

- "Че-че"! Диспетчера вызывать будем.

Преамбула
B один из декабрьских предновогодних дней красивая девушка решила посвятить законный выходной шопингу. На носу Новый год, но еще не решен вопрос: каким нарядом удивить коллег на корпоративе. Нет, от недостатка нарядов куколка не страдала, но недавно ей на День рождение ее дорогой и обеспеченный папа, владеющий небольшой сетью аптек, преподнес подарок - золотой гарнитур, состоящий из колечка, сережек и кулончика с цепочкой, инкрустированный сапфирами. Вот под него она и хотела подобрать что-то достойное. Измучив продавщиц и порадовав себя, через час довольная собой и покупками она выходила из бутика. У выхода на нее налетело что-то большое и довольно сильно толкнуло, сумки упали на пол.
- Ой, девушка, ради Бога извините, - раздался рядом с ней бархатный мужской бас, - Как же я так!!! Вот незадача, сейчас я Вам помогу!
Собираясь отчитать нахала, девушка подняла глаза и застыла. Перед ней стоял красавец, этакий мачо с голубыми глазами. Его обворожительная улыбка, великолепная одежда (не Китай), атлетическая фигура и аромат дорогого парфюма дали команду ее девичьему мозгу перезагрузиться, а мышцам лица изобразить соблазнительную улыбку. "Какой самец" - подумала девчушка, а вслух произнесла:
- Да, ничего страшного сама виновата.
- Вот возьмите, пожалуйста, - произнес мачо, протягивая пакеты. Меня, кстати, Владимиром зовут. Извините еще раз!
- Ангелина, - представилась девушка.
- Коль так получилось, разрешите помочь донести Вам вещи?
- Но если только до машины..., - слегка улыбнулась красавица, передавая покупки новому знакомому.
- Указывайте путь, мадмуазель, - сделав поклон, произнес Владимир, галантно пропуская спутницу вперед.
Поставив сумки в багажник "Гольфа" галантный кавалер, смутившись потупил глаза и спросил:

Сусальное золото лилось в окно офиса. Это свидетельствовало о том, что пройдет еще 1-2 часика, и по всем западным канонам начнется weekend. Можно неторопливо растянуть на шее ненавистный галстук и шаркающей походкой-"моузи" направиться в любимый "О Браенс". Хотя, нет...
Нет. Как ты можешь идти в "О Браенс", когда за стеной сидит и сопит милое создание по имени Наташа в ожидании конца второй недели своего пребывания в нашем офисе!? Тем более, директор я, али не директор!? Тем более никого больше в офисе нет: все торопливо смылись "по срочным делам". Вранье, конечно...
Наташа выглядела (или хотела выглядеть) очень "по-офисному" (как ей казалось) и потому, собрала светлые волосы в кок на затылке, выставила грудь в узком сером пиджачке и нацепила на нос прямоугольные очочки в пластиковой оправе. Вообщем, как в порнофильме...Тина Кароль,блин.
Я красиво, от бедра, прошелся перед ней взад-вперед. Потом резко повернулся, навис над ней на руках и произнес:
- Наташа, можно вас трахнуть?

Наташа сложила губки "уточкой",как это делала певица Валерия в клипе "Таю" и наивным ребенком посмотрела на меня. Ее глазки, с чистыми голубоватыми белками, так бы и вывалились из орбит, если бы не пружинки, удерживающие их в голове...
- Что?
- Я просто хотел поинтересоваться, можно ли вас трахнуть?
- Э-э
- Трахнуть. Вас.
- Как трахнуть?
- Ну так. "Трахнуть". Как люди трахаются.
- Максим Николаевич... - прошептала юная сотрудница и посмотрела на меня испугано и напряженно, как малолетка,которая пришла по объявлению, типа, на фотопробы, а оказалось, что тут снимают хард-кор с двойным проникновением.
- Видите ли, Наташа, я давно на вас смотрю, - уселся я одной булкой на ее стол, - Вы красивая и умная девушка, но держитесь как-то сковано. Вот я и подумал: "конец недели - вы - трахнуть"!

Есть у меня товарищ Миша. Хороший человек, семьянин, гитарист отменный, весельчак и пиво любит - идеальный практически человек, согласитесь. И дача у него пиздатая, мы там часто зависали, пока я себе дом в деревне не купил. Но речь не об этом.

Как-то жена Мишина говорит нам, мол мужики, а не смотаться ли вам в выходной в деревню картошку посадить, а? А то теща чота разболелась, я с вами не поеду, по домашним делам ей помогу. Мы как про это услышали, аж онемели от счастья. Такое бывает как парад планет - раз в сто лет, не чаще. Разумеется, заикаясь от восторга, мы сказали, что поедем непременно, все там посадим и даже забор поправим. Помню Ленка на нас еще странно посмотрела и сказала много не пить. Ага, нашла что сказать.

Для тех, кто картошку видел только в супермаркетах, коротко расскажу, как ее сажают в деревнях. Коротко - ее сперва надо закопать, потом все лето стоять над ней раком обирая жуков, окучивая и проводя еще ряд магических ритуалов, потом, как срок придет ее нужно выкопать, поебаться с сортировкой/сушкой/складированием и можно в принципе есть. Забавный спорт такой, командный. Заебываются все.

Но нас интересовала только первая фаза - картошку надо закопать. А закапывают ее просто - делают грядку (нет, бля, не насыпают и нюхают, а делают. Из земли), кидают туда картошку и закапывают. Делать грядки лопатами - это пиздец, рабы на галерах так не заебывались, потому грядки делают культиватором или конем, т.е. лошадью. Цепляют к лошади сзади плуг, и человек под уздцы ведет ее по ровной линии до конца поля, потом коняшку разворачивают и ведут назад, делая параллельную грядку. И так пока или конь не сдохнет или грядки не кончатся.

Албес огляделся и удовлетворенно кивнул. Место было отличное - сравнительно большая, ровная поляна, заросшая мелкой травой и окруженная с трех сторон стеной высокого густого орешника. Охотник аккуратно размотал шелковый шнур с затяжной петлей на одном конце, уложил петлю в центре поляны и принялся искуссно маскировать ловушку, уводя свободный конец шнура в кусты. Там он крепко привязал шнур к стволу ближайшего дерева. Другой шнур, одним концом прикрепленный к изящному, но прочному ошейнику, украшающему шею невысокой миловидной девушки, Албес привязал к собственному поясу. Потом он несильно подтолкнул девушку в спину.
- Давай, милая Ороста, иди туда, - охотник указал на центр поляны, - Садись там, плети венок и пой тихонько что-нибудь печальное. Короче, страдай вовсю. Удачной нам охоты!

С этими словами он вручил девушке заранее приготовленную охапку ромашек, а сам спрятался в кустах. Ороста послушно уселась в указанном месте, рассыпала перед собой цветы и принялась плести венок, мурлыкая что-то невероятно жалобное. Албес едва разбирал слова, но в общем, тема была выбрана подходящая - что-то в песне не то ожидало, не то созревало, да еще и осыпалось периодически, сопровождаясь всхлипываниями. Словом, то ли про озимые, то ли про сокровенное. Охотник одобрительно кивнул, отхлебнул немного молодого пива из каучуковой фляги и поерзал, устраиваясь поудобнее.

Давно это было. Мне как раз стукнуло восемнадцать, и я совершенно сознательно и искренне собрался отдать очередной долг Родине в виде бескорыстного служения в рядах ее защитников.
Моя бабушка жила в деревне, от города километров шестьдесят, в которой я проводил почти все летние месяцы своей пацанячей жизни. Родители забрасывали меня к ней, когда не ехали со мной на море или не отправляли в пионерлагерь, и мы с местными ребятами и девчонками целыми днями гасали на великах, купались в речке, ходили в лес или играли в войнушку. Повзрослев, я уже не так часто приезжал к бабушке, и видеться с друганами стал реже. Наверное, оттого каждый мой приезд превращался в небольшое событие - мои друзья детства всегда встречали меня с радостью.
Упущу казусы взросления, когда наши девчонки-малолетки вдруг превратились в аппетитных самочек, и ходить с ними купаться на речку стало делом небезопасным: после случайного касания какой-нибудь из их прелестей приходилось долго сидеть в воде, придумывая для этого причины, в ожидании, когда же упадет вдруг бодро вставший хуй... И первые наши влюбленности, и первую неумелую еблю на сеновале - это тема для отдельного креатива. Сегодня речь пойдет не об этом.
Я уже знал, что в армию мне уходить в ноябре, и решил в начале октября на выходные в последний раз приехать в деревню, чтоб попрощаться с друзьями, да заодно и отметить это событие.

Та осень выдалась дождливой и холодной, и грязища в деревне была просто непролазная. Но я все равно нарядился по последней моде - в светло-бежевый, недавно купленный плащ типа "макинтош", расклешенные синие твидовые брюки-"траузера" и туфли на платформе (а еще и длинный хайер по плечам... щас смотрю эти фотки - просто ссусь со смеху!) Короче, когда я заявился к моей безотказной подружке Людке, она просто впала в ахуй, и восторженно бросилась мне на шею. Не знаю, что у нее там тогда было в голове, но, видно, она имела на меня далеко идущие планы, потому что сразу потащила в дом показать меня родителям. Ее папик, суровый синяк, работающий лесничим, сразу усадил меня за стол, и мы накатили по сто пятьдесят убийственного самогона, закусив только что сваренным борщом. Но мне нихуя не интересно было вот так сидеть, когда меня под столом трогала за хуй Людка.

Каждому своё. Вселенная, что подобна драгоценному камню, который находится в центре лотоса, норовит подбросить кучу вопросов. Как правило, они неразрешимы. Но меня терзает только один вопросительный знак. Он стоит после предложения: почему у меня нет денег?
...позавчера проводил с Шашкиным "время жизни за сравнительным анализом вина". Вчера пробовал на вкус спирт, разбавляя его чайным грибом с памятью. Сегодня плачу по счетам - плачу над дилеммой: настойка корня женьшеня с кофе или в чистом виде.
Жарко. Капли пота напоминают о той тихой бухте, на жёлтом берегу которой старый рыбак тщетно пытается законопатить дождём дырявую лодку моей души. Рядом с ветхим домом сушатся порванные сети. Хочется дождя.

- А знаете, с чего всё началось? Просто я решила, что что-то нужно менять. И вот я уже сжимаю в потной ладошке билет на верхнюю боковую полку у туалета до Симфа, - она затянулась невидимой сигаретой. - Ну, потом кто-то сказал, что надо непременно навестить Редина...
- Ты привези мне дождь, - перебил я её.

- Хорошо, - влажно сказала она и повесила трубку.
Через неделю Графиня привезла с собой литр водки, дождь и маленькую девочку Катю, веснушек которой я, как ни силился, так и не заметил.
Катя - беспечный лунный ребёнок травы и солнца - любит море, но изучает китайский язык.
- Ты когда-нибудь курила? - спросил я её. По-русски.
- Да.
- И как?
- На утро голова болит...

Ивасёв всегда мечтал о какой-нибудь домашней зверушке. Кролике там или ламантине.
И однажды ему повезло. В его уютной холостяцкой двухкомнатной квартире поселился стегозавр.
Стегозавр был ещё совсем маленький и легко помещался в зале, а бочком-бочком мог даже выйти в коридор.
Первым делом стегозаврёнок съел всю траву в доме, но Ивасёв не сильно расстроился, ибо давно и плотно сидел на колёсах.
Ивасёв ходил на работу, долго и нудно ебал секретаршу, пока та не высохнет, как будто только что из центрифуги, дежурно застёгивал ширинку и шёл домой.
Он покупал в супермаркете пачку макарон весом в один килограмм минус недоклад, три ломтика сыра и апельсин, потом приходил домой и кормил стегозаврёнка.
Зверушка благодарно щурилась маленькими глазками и радостно виляла хвостом, круша в щепки очередную тумбочку под очередным телевизором.
Ивасёв умилённо трепал её по правому ряду наспинных пластин и чувствовал себя человеком.
Иногда он выводил стегозаврика на прогулку.

Поначалу малыш боялся выходить из квартиры - вероятно, боялся хищников. Но Ивасёв потратил много времени и терпения на занудные лекции о том, что тиранозавры в средней полосе России не водятся, и следует бояться ментозавров, у которых зубы меньше, а пасть прожорливей.
Однажды ящер таки решился выйти на природу, и вскорости очень полюбил это дело.
Птицетазовое пресмыкающееся вовсю ело сочную зелёную траву и по-детски кувыркалось в сугробах.
Ивасёв неспешно шёл по тротуару рядом с давним другом поэтом Семёновым, умением которого рифмовать всё, что влетает в форточку, Ивасёв давно восхищался. Семёнов любил нюхать сахарную пудру и всегда имел бодрый вид.

История эта произошла в одном из пограничных подразделений, в котором я имел счастье служить, в конце девяностых. На любой пограничной заставе имелся так называемы "подхоз" (подсобное хозяйство), наша застава не была исключением. Старшина был, что называется, от бога. Бойцы всегда и вовремя получали обмундирование (по росту и размеру, что в армии, вобщем-то, редкость), а главное - были сыты. Вместо посроченной тушенки из запасов минобороны, содержимое банок которой смело могло приравниваться к бактериологическому оружию, солдатики кушали мяско. Всегда на столе было сало, яйца, летом - свежая зелень, огурчики, помидорчики с огорода, зимой - соленья, варенья, консервации. "Не служба, а мед", подумаете Вы... но не совсем так. Дабы все эти дары природы оказались на солдатском столе, старшина с безумством фанатика вырывал личный состав у начальника заставы на всевозможные хозработы: огород, выпас скота, покраска спортгородка, всевозможные уборки. Вобщем, боец без работы никогда не оставался. Если ни служба - значит хозработы. Но из солдат никто на "батьку" не роптал - его дико боялись, но и также дико уважали. На ум приходит единственное подходящее армейское выражение "#бет и кормит"...ага, это про него.

В один из солнечных майских дней, выпало счастье попасться рядовому Редько на глаза старшине, который метался по заставе в поисках "добровольца". Надо заметить, что Редько был очень забитым хлопчиком, призванным откуда-то из западной Украины. Что такое видеомагнитофон он узнал только в армии, а на пульт от телевизора он смотрел с неподдельным восхищением. Иногда даже возникала мысль, что это посланник из прошлого, выросший в семье староверов. Вобщем, старшина дико обрадовался нашедшемуся "добровольцу", и поручил выпасти телят за территорией заставы. Благо, паренек из села, знает что да как, не то что городской контингент, который протирает камуфляжы в офицерских канцеляриях за компьютерами. Получив короткий инструктаж, который заключался в двух пунктах:

Этот дождь, казалось, не собирался заканчиваться. Грубо прервав собой такой теплый и радостный июньский день, к вечеру он нисколько не уменьшился, а только набрал обороты, глухо барабаня по жестяным подоконникам нашего общежития. Я сидела, задумчиво глядя в окно. Только что закончилась сессия. Впереди лето и отдых. Было приятно ничего не делать и просто сидеть, заворожено внимая ритму падающих дождевых капель, шелесту деревьев и гулом проносившихся по мокрой дороге машин. Все эти звуки, причудливо и гармонично смешиваясь, лились из приоткрытого окна вместе с вечерней свежестью, и совершенно заглушали монотонное молитвенное бубнение моей соседки-баптистки. Убежденно верующая, Татьяна каждый вечер после захода солнца выключала свет в комнате, зажигала лампадку под иконами святых, и о чем-то их тихо просила в течение полутора часов.
Я целиком погрузилась в это переплетение звуков, неровных теней свечи и бессвязно набегавших мыслей. Неторопливо протекали они по моему сознанию, оставляя в душе мозаику чувственных оттенков, пока, наконец, ни сформировались в ней в одно общее чувство: томное желание близости с любимым.
- Опять думаешь о нем? - тихо прошептала Таня, подойдя сзади и целуя меня в ушко. Предавшись грезам, я совершенно не заметила, что она закончила молитву. Танины руки ловко забрались мне под шелк халата, гладя плечи и грудь.

- Как ты можешь сразу после разговора с Богом предаваться греху? - усмехнулась я, откидываясь на кресле и раздвигая ноги, чтобы дать рукам подруги максимальный доступ.
- Господь милосерден.
Подруга обошла кресло и теперь сидела на полу, целуя мне пяточки. Ее юркий язычок вначале умело порхал по пальцам, а затем упрямо заскользил вверх, вызывая мой стон, когда специально задерживался на лодыжках или задней стороне коленей. Сладкая нега рождалась внизу живота и электричеством доходила до головы, заставляя терять контроль.

Приблизительно раз в полгода в моей квартире раздавался звонок и женский бас спрашивал в трубку.
- Ну, что все блядствуешь или остепенилась уже?
Я, эфирное создание, сначала подпрыгивала в кресле, возмущенно хлопала ресницами, но потом, накручивая на палец золотистый локон, признавалась:
- Да, блядствую.
- Ну, тогда приходи на чай с водкой.
Владелица странного голоса была дамой заметной во всех отношениях. Высокий рост, крупная фигура. Из тех, кто коня остановит, ну и так далее. Красавица? Пожалуй, нет. Но волосы и карие глаза были по-настоящему хороши. Муся работала в бане бухгалтером. Она была финансовым гением и консультировала половину города. Подруг, кроме меня, у Муси не было. Да и я всегда удивлялась, ну зачем я ей? Но, как жизнь показала, подруга ей была очень даже нужна. Имелся еще муж - Вовчик, и взрослый сын. Его, оболтуса, отправили учиться в Америку, подальше от школьной компании, которая уверенно тянула его на дно жизни, а мама с папой этому сопротивлялись. Там он неожиданно взялся за ум. Общалась Муся в основном с друзьями мужа. С ними она, единственная женщина, ездила на рыбалку. Все дорогущее снаряжение было у них в двух экземплярах и они могли часами рассказывать, как хорошо на зорьке и так далее... У, скукота. Но им нравилось. Вот однажды, сидя за рюмкой водки (Муся) и чашкой чая (Я) Муся мне призналась.
- А, знаешь, у меня все хорошо. Мужа я люблю, у Дениса, все ОК. Работа любимая, но как-то все очень ровно. И завтра так будет, и послезавтра.
- Понимаю, заведи собаку, - сказала я, просто так ляпнула, не подумав.
- Какую?
- Болонку.
- Ты сдурела? Как я с ней буду выглядеть?
- Ну тогда, что спрашиваешь?

Сегодня я хотел бы вам рассказать об одном красочном эпизоде из жизни моей семьи, который острым осколком позитивного ужаса до сих пор торчит в моей памяти, попеременно вызывая то улыбку, то какое-то странное соленое поскрипывание в груди.

Сразу скажу: батю и деда я любил, люблю и буду любить одинаково, поэтому в дальнейшем повествовании ни одному из них предпочтения не отдаю, в пизду их.

Итак, день рождение деда. 60 лет. Все весело и культурно, как всегда, до известного предела, когда деду мало, но нет нихуя уже, а бате дохуя, но он еще пока сохранил способность двигацца и выебываца. Началось все с того, что батя привел на дедову днюху совершенно неидентифицируемое хуйло, никому не знакомое, и, от того, неприятное до оебенения.

- Это Волдырь! Приятный молодой человек, галантный джентльмен и великолепный собеседник. В связи с этим, он будет аццке бухать с нами и ниибет! - жизнерадостно воскликнул он, и дед, на удивление смирился.

Но вернемся в будущее, так сказать, к моменту зарождения конфликта. Судьба вывихнула руку фортуне так, что, к всеобщему удивлению, галантный собеседник и приятный джентльмен Волдырь нахуярился в хлам, обблевал всю картошку-пюре и проворно забаррикадировался в ванной. Всех, кто хоть как-то пытался достучаться до его совести, он безвозмездно слал нахуй, перемежая торжественные речи звуками блювантина и подозрительным пердением. Единственным, кого Волдырь пустил в свою скромную обитель, был мой батя. Через миг он вышел с кислым еблом, а за его спиной молниеносно захлопнулась дверь, дабы какая-нибудь вероломная сука не добралась до мистера Волдыря.

- Как думаешь, долго еще? - высунув половину языка, Паша старательно пришивал дополнительную алую звезду на отверстие в простреленной буденовке. Третью за сегодня. По скоплению созвездий на левой половине пашиного головного убора нетрудно было догадаться, что мы прятались от врага на самом краю наших укреплений. Аккурат у болота.
- Да часа два, не больше, - я от скуки считал жаб, - Скоро тачанки пойдут. Вот эта смотри какая жирная, литра три в себя возьмёт, не меньше.
Я обломил крепкую соломину.
- Да плевать на тачанки, я лошадей не боюсь, - покончив с шапкой, Паша принялся перетягивать голову - Война, спрашиваю, скоро закончится? Заебал этот Врангель.
***
Залп Авроры застал нас с Павлом в Воронежской духовной семинарии, где мы по поддельным мандатам столовались и получали престижное образование. Услышав о петербуржских волнениях, мы стали преследовать анархические идеи, принимать активное участие в забастовках и актах террора, за что моментально были высечены и прогнаны прочь.

В Петроград добирались на обозах. По мере приближения к столице наше войско обросло. Человек до полста насчитывало. Командование взял на себя Павел. Попутно окрестив себя воеводой и неся тайно вывезенный из семинарии крест, он проповедовал по деревням греховное и распевал антицарские куплеты.
На Ладожском нас ожидал сюрприз. Голодные, озлобленные и свергнутые кадеты отобрали продукты и обувь. У малоимущих отбирали честь.
- За красных будем. - решительным тоном заключил Паша, сидя по пояс в камышовой жиже, откуда мы негласно наблюдали за потасовкой.

- Черт! Душно как! - это было первое, что пришло в голову проснувшемуся посреди ночи Игорю.
- Наверное, когда вечером завалились в номер, забыли включить кондиционер!
Провел языком по пересохшим, после вчерашнего, губам.
- Пить охота, - страшно!
Состояние было неподъемное, но он понял, что если сейчас не выпьет воды, не сможет дальше заснуть. Придется вставать!
Он перевернулся на спину, - взглянуть на Ирину.
Несмотря на духоту номера, его бросило в холодный пот.
Рядом никого не было!
Кровать со стороны жены была пуста!
И тут Игоря осенило, - он совершенно не помнил, как зашел в номер и как попал в кровать!
В голове со страшной скоростью калейдоскопом закружились события вчерашнего дня.

Это был их последний день на берегу Южно-Китайского моря. Этот день в чужих странах они проводили традиционно, - обходя все злачные места, где им понравилось. Прощались с барменами, официантами и другим людом, с которыми познакомились на отдыхе.
День, а точнее, утро, начали с бутылки французского бордо, принесенного официанткой пляжного бара прямо к их лежакам под пальмовым навесом.
Ну, а дальше пошло по накатанной. В обед в своем номере хорошо попили местного пива с последней таранкой, привезенной из дому. Чуть поспали, ибо разомлели, а затем, выпив для разгону бутылку местного винца, рванули по местам "боевой славы".
После того, как целый год въябываешь или вьебываешь, - как там правильно по новым правилам русского языка, можно же разок расслабиться?

В кабинете психотерапевта регулярно появлялись люди с некоторыми странностями, но этот посетитель отличался от всех. Психотерапевт внимательно осмотрел воротник жабо, малиновый плащ, ватные штаны и шикарную оранжевую шляпу с пером.
- Здравствуйте. Присаживайтесь. - указал на кресло психотерапевт.
Посетитель отстегнул шпагу и уселся.
- Слушаю вас. - благожелательно улыбнулся доктор. - У вас какие-то проблемы?
Посетитель снял шляпу, стряхнул с нее невидимые крошки, грустно улыбнулся и вкрадчиво произнес:
- Скажите, доктор - вот вы посмотрели на меня, увидели шляпу, шпагу и жабо и у вас еще остались сомнения в том, что у меня есть какие-то проблемы?
- Да, простите. - смутился почему-то психотерапевт. - Хотите рассказать о ваших проблемах?
- Еще один риторический вопрос. - неодобрительно покачал головой посетитель. - Зачем бы я приходил сюда, если бы не хотел рассказать вам обо всем?

- Я вас слушаю. - психотерапевт решил больше не подставляться.
- Вот за это - огромное спасибо! - плеснул сарказмом больной. - Это так необычно для психотерапевта. Обычно они даже и не слушают больного. А вы - чуткий.
- В чем же ваша проблема? - психотерапевт был действительно не самым плохим специалистом и решил не реагировать на подначки больного.
- В отсутствии вкуса и неумении подбирать наряд. - сказал пациент.
- Ну это вам достаточно обратиться к стилисту... - с облегчением выдохнул доктор.
- Хахаха! - засмеялся пациент. - У вас совсем нет чувства юмора, мозгоправ! Как будто я пришел к вам в чем-то сером, однообразном и нестильном. На самом деле - у меня депрессия! Разве не видно по шляпе?

1

"Вот лоси", - думал Гриня, глядя на молодых людей в плавках у ограждения палубы. - "Как на подбор, блин". Действительно, все трое были выше его, как минимум, на голову и имели торсы в виде поставленных на вершины вытянутых треугольников. "Надо было на плаванье идти. Правильно говорят, что пловцы - самые атлетически развитые среди спортсменов. А я, дурак, в беговые коньки подался. Только ляжки двухпудовые накачал, ни в одни штаны не влажу. А толку? Вечный кандидат в мастера. По области и то в тройку только однажды вошел..."

Молодые люди махали руками, разминаясь. Одежду они отдали своим cтройным спутницам. Девушки смотрели на бронзовых ихтиандров с восхищением. Так же как остальные пассажиры, столпившееся посмотреть на необычное для скучноватой речной прогулки зрелище. Так же как Танька.

"А она-то чё рот открыла? Чего тут такого? Сама ведь пловчиха, рассказывала, как они на тренировках по пять километров проплывали, а то и больше. А тут до берега от силы полтора будет. Им это как два пальца облизать. Тоже мне, герои".

Тем временем первый из молодых людей взобрался на ограждение палубы, расставил руки в стороны и, прочертив в воздухе многометровую дугу, точно, почти без брызг вошел в воду. Вынырнув, он сверкнул зубами и показал теплоходу большой палец. Пассажиры хлопали в ладоши, махали руками и свистели. Второй ныряльщик на пути к воде успел сделать сальто. Третий вообще прыгнул спиной вперед, прогнувшись, подставив кубики на животе июльскому солнцу.

Июнь

Голос в наушнике Bluetooth гарнитуры стал как будто тише. И интонация поменялась. Еще чуть-чуть. Вы замечали, что интонация в разговоре меняется постепенно? Незаметно. В начале ты разговариваешь с одним человеком, а в конце - совсем с другим. С чужим.
- Ты очень хороший человек, но я больше так не могу, понимаешь? - После этой фразы он перестал ее слушать. Нет, голос шел фоном, фразы он тоже понимал, но до мозга они не доходили. Как будто ты слышишь иностранную речь и твоего знания языка недостаточно для того, чтобы досконально понять. Общий смысл ты ухватываешь, но не более.
- ... поэтому я считаю, что так будет лучше
- Хороший монолог, Лен, браво. Только ты это, слова бы не тратила. - Он очень надеялся что со стороны его голос звучит безразлично. И холодно. И цинично. Ныть в трубку не хотелось. Хотя нет, хотелось. Но делать этого я не буду - сказал он себе. Закурил, чтобы успокоиться. Маленькая доза никотинового спокойствия. Иллюзия сбережения нервов. Хорошо что гарнитуру одел - мелькнула мысль где-то на заднем фоне разума. Гарнитурой он пользовался редко, предпочитая либо не отвечать на звонки, когда он за рулем, либо ехать с телефоном в руке. Постоянно висящий динамик на ухе раздражал.

- Зачем ты так?
- Зачем я как?
- Я не хотела делать тебе больно
- Да ладно, не распинайся. Слив засчитан - Мне по хер, сказал он про себя. По хер. Убедить себя не получалось. Ну может ее получится. - Удачи и все такое, Лен. - Твою мать, как на этой гарнитуре нажать отбой? Наушник запищал короткими гудками. Она отключилась первой. Ну и славненько.
Честно говоря, он понимал, что так и будет. Знал, что она замужем и хорошо такие истории не кончаются. Всегда бывает кому-то больно. В данном случае только ему, так что можно сказать, что все кончилось малой кровью.
Сначала успокаиваешь себя тем, что это просто увлечение, и оно пройдет. Потом говоришь себе, что это просто секс. А когда понимаешь, что ты влип, и влип серьезно, уже поздно. Тебе слишком часто говорят о любви, о том как ты дорог. И ты охотно в это веришь. Веришь и внушаешь себе, что так оно и есть. Мы сами ищем себе проблемы. Доверяемся людям, которым не стоило доверяться. Отдаем то, что не стоит отдавать. Потому что потом слишком долго восполняешь пустоту, не получив ничего взамен. Вернее нет - получив, но не то, что тебе нужно. И не в тех количествах. Ничем не подкрепленный, кроме слов и надежд, оптимизм снова и снова будет заполнять тебя, перед тем как резко взять и уйти. Испариться.