1.

Не бывает бывших ментов, бандитов и - поэтов. Я далёк от поэзии, но с поэтами однажды связался. Вступил в их кашу и до сих пор не отмыл ботинки, хожу с камнями в подошвах.
Как-то нарисовал я иллюстрацию к сборнику местной поэзии, а там понеслось. Так навсегда и остался должен их общаку, обязан их кодексам.
- Я гений, а кто ты? - при каждой встрече спрашивает меня Светский, по родословной Смирнов.
Мне не смешно, потому что вопрос его ни разу не риторический. Спросив, он тошно ждёт, как я выкручусь.
- Не всем дано, - вздыхаю.
- Вот! Тебе понятно, и при этом ты подводишь меня! - принимает он близко к своей расстроенной печени мою скорбь. - Я говорил тебе ещё зимой, нарисуй мне четыре картинки...
- Я нарисовал, - оправдываюсь вяло.
- Где? - восстаёт с места Светский. - Где?! Я же говорил тебе, что случайно сжёг их вместе с поэмой "Третий Рим"...
- К ней я тоже рисовал.
- Не важно. Поэма неудачная.
- Алексей! - я изображаю спор. - Ты не один. Меня просят нарисовать и Лаур, и Марсэлло, и, прости, Трутнев...

- А им-то за что? - по-детски удивляется Светский. - Первый - Кучкин, второй - Петрищенко. Одни псевдонимы, а таланта ноль!
Пристыженный, я умолкаю.
- Денис! - он поэтично тронул мою коленку. - Тебе тридцать лет. Пора уже! Научись отличать быдло от богемы.
В лексиконе Светского "быдло" и "богема" - это слова-паразиты, как у других "вот", "так" или "сука блядь".
Откуда он взялся на мою коленку? Лет пять назад я уже погрязший в духовности был коронован в председатели благотворительного художественно-литературного фонда "Добродетель". Фонд уже год силился построить храм, но что было сделано, так это найден будущий настоятель. Православный поэт Светский. То, что будущий не имел сана, проблемой никому не казалось. Главное, желание.
Я же решил, что храм потом. И со страстью ангела-хранителя всецело взялся за Светского. Освоил ремесло побирушки и собрал ему спонсорской помощи на две книжки. Сам оформил их. Тем же позорным макаром устроил запись аудио-диска с его стихами (по тем временам - тема). После я пришёл к нему и устало попросил:
- Дай-ка мне какую-нибудь твою книжечку. Пусть будет на память.
Он подписал мне "с уважением" экземпляр "Русского милосердия" и вручил, напутствовав:

- Машка! Але-у! Ты, чо, дрыхнешь еще?
- Не-е, в маршрутке еду!
- И я тоже!
- Так чо хотела сказать?
- Да я просто так позвонила. Типа - давно не разговаривали.
- А-а-а, понятно. А чего голос такой?
- Если бы ты обнимала унитаз всю ночь, посмотрела бы я, какой бы у тебя голос был!
- А чо так? Где вчера тусила?
- Да на днюхе с Танькой были.
- У кого?

- Да у одного пацана. Ты его не знаешь. Это друг того Саньки, который дружбан Сереги, с которым мы по пьяни познакомились у Юрчика, к которому случайно попали с дискотеки, когда наши с монинскими зацепились. Помнишь?
- Юрчика помню, Серегу помню, а дальше - нет. Так где гуляли-то?
- На хате у именинника. Знаешь, квартира у него такая клевая, так все шикарно! По его прикиду никогда б не подумала. Да я так, за компанию пошла. Короче, у него есть сестра, она тоже там была, так вот, она привела своего парня.
Витек его зовут. Интересный такой пацан. На Билана похож. Ну, я его как увидела, сразу запала и решила - отобью. Слишком он клевый для этой голимой сучки.
- Ну и?
- Ну, вмазали хорошо, потанцевали. Ну, танцую я с этим Витьком, прижалась к нему вся, - ну ты меня понимаешь, за жопу потискала, остальное, будто случайно, потрогала, чувствую - у пацана все в полном поряде, и шепчу ему так на ухо, - Пойдем, выйдем, покурим, то да се. А он мне, представляешь? - он мол, со Светкой, с сестрой именниника. Я ему - ты чо? В натуре не хочешь? А он типа, - да у нас любовь. Прикинь! А я ему - ну ты странный! Ты чо - реально гонишь? Пошли говорю, кайф словишь!

- Эта сука думает, что у тебя съехала крыша, - он улыбается так, будто знает все секреты на свете.
- С чего это ты взял? - не собираюсь верить ни одному слову.
- А с того, что она сегодня звонила какому-то психотерапевту, или психиатру, или психологу. Так вот, она с ним долго разговаривала, угадай, о ком. " Я так обеспокоена его состоянием, меня тревожит его поведение". И прочая пурга. И договаривалась о приёме. Да.
Он многозначительно замолчал, ожидая моей реакции. Не будет никакой реакции. Он провоцирует меня. Делаю вид, что не замечаю его.
Бритва скользит по щеке, словно снегоуборочная машина, оставляя чистую полосу среди белоснежной пены. Если кто здесь и сумасшедший, то это он сам.
- Поверь мне, дальше будет ещё хуже. Она просто запрёт тебя в психушку. И пока тебя будут пичкать антидепрессантами, колоть серу, пока будут делать лоботомию и ковыряться в твоих мозгах, она оттянется по полной с твоим лучшим другом. Ты же знаешь этих друзей. А он совсем не равнодушен к ней, и не упустит момента поставить парочку пистонов. Да что я тебе рассказываю, ты и сам в курсе.
- Иди в жопу, - отвечаю я.
- Ну, как знаешь. Это твоя жизнь.

Пальцы скользят по подбородку в поиске пропущенных щетинок.
- Слушай, у меня хорошая идея. Может просто отрезать ей голову? Подумай. У тебя же есть на кухне большой острый нож?
- Прощай, - отвечаю я.
- До встречи. "Прощай" - это слишком оптимистично.

Чёрная полоса в жизни затянулась надолго. Беспросветно. За три месяца я похудел на двадцать килограмм. Нервы и бессонные ночи, литры кофе и несметное количество сигарет. От прежнего весёлого, румяного толстячка осталась только тень с поседевшими висками и мешками под глазами. Так тяжело ещё не было никогда.
И тогда появился он.
Уставился на меня с той стороны зеркала с ехидной улыбкой.
- Привет, - сказал он.
Или это сказал я, или мы сказали одновременно. Не помню.
- Хреново? - спросили мы.
- Хуже некуда, - ответили мы.
- Ничего, дружище, всё пройдёт. Вот увидишь. Всё будет в шоколаде.
Мы улыбнулись друг другу.
С этого дня мы стали встречаться регулярно. Иногда я специально заходил в ванную комнату, чтобы переброситься парой фраз.

Четким шагом пионеры прошагали уже больше пяти километров. Дом был совсем рядом. Они повернули, и оказались на знакомой широкой дороге. Метрах в десяти приближалась Обезьяна.
- Привет, мужики, сколько лет...Где пропадали?
- В лагере. Только вчера откинулись.
- Опять за металлолом? В который раз?
- В седьмой. Этот идиот, - кивнул Первый пионер, - обдолбился какой то "химкой", и начал мне втирать, что мол "XXI век, электрички уже давно ездят на протонных ускорителях и так далее". И прикинь, я повелся. Срезали шестнадцать километров проводов. Через неделю повязали. Да ладно о нас, что тут? Как дела на районе? Как пацаны, Гена, Чебурашка...
- Чебурашка! Я года два не слышала, чтоб его так называли. Он теперь просто Большой Че, ну, или Че для друзей.
- Подожди, ты имеешь в виду маленького ушастого пацанчика, что жил в телефонной будке?

- Жил. Было. Понимаешь, главное вовремя сказать нужную фразу: "Гена, давай, я возьму чемоданы, а ты возьмешь меня". Не знаю, что он имел в виду под чемоданами, но Гене так все понравилось, что у Че скоро появился двухэтажный бордельчик с апартаментами.
- Постой, а мне мама писала про "Дом Друзей".
- Во-во, и "друзей" и "подруг", да там весь первый этаж сделан витриной с кабинками. Подходи, выбирай, можешь даже мамонта взять на часок. Они даже в Амстердам ездили "на посмотреть".
- Слушай, а откуда у Гены лаве, он же в зоопарке пахал?
- А ты не помнишь, кем он там пахал. Пришел, снял сюртучок и все остальное и прикалывается. А потом, как то клУбились, Гена принял нормально, и прикинь, решил, что он на работе, ну и раздеваться.
- Так он стриптизер?

Я спас от фатального обезвоживания всю семью бывшего КГБэшника Юрия Тарасовича - привез ему на дачу пару упаковок воды.
Сидим на кухне, пьем чай.
Кстати сказать, я давно заметил, что все наши спецслужбы начиная от КГБ и заканчивая ГРУ, ФСО и ФСБ, почему-то обожают пить чай и не просто чай, а из разных листьев и кореньев. При чем все они очень тонко в нем разбираются. Просто бабки-ежки какие-то, только вместо - "чуфырь-чуфырь" они приговаривают - "эх, хорошо, какой аромат..." Сколько я с ними не пересекался, все - либо тащат на стол закопченный чайничек, либо говорят - "жаль времени мало, а то я бы вам такого чайку заварил..."
Наверное это пошло еще с того бойкого солдатика, который к Ленину с чайником приставал...
Но вернемся на дачу. Пока я вас тут отвлекал беседами о чебреце и мяте, Юрий Тарасович уже вовсю ругал свою правнучку, за то, что та пыталась убить бабушку...
Правнучка Лиза давила из себя слезу и так грустно морщила лобик, что если бы в этот момент ее увидели органы опеки, все. Лишили бы Тарасыча прадедушкиных прав.
Тарасович:
- Лиза, как ты могла? А если бы бабушка еще позже заметила, что у нее ботинок привязан к батарее?! Грохнулась бы тут и умерла! Ты этого добивалась?!

Лиза:
- Я пошутить хотела, думала, что ей будет весело...
Наморщенный лобик сделал свое дело, Юрий Тарасович смягчился, но строго сказал:
Выбери из того шкафа любую книгу и неси сюда.
Лиза, как истинная женщина выбрала красненькую и толстенькую.
Тарасыч открыл наугад и сказал:
- Тебе повезло, что это хотя бы стихи. Иди наверх и не возвращайся пока не выучишь вот это стихотворение о советском паспорте. В следующий раз будешь знать, как над людьми шутить.
Грустная Лиза с тяжелым кирпичом в руках скрылась наверху и я сказал:
- Дядя Юра, а не крутовато ли? Она же хотела только пошутить. Я вот в свои семь лет, помню маму с работы встречал, так вообще лежал в виде трупа, весь в томатном соке и с ножом в груди. Бывает...

С утра стоим мерзнем.
Ну какой к черту может быть новогодний репортаж под проливным дождем, на фоне серой промозглой Москвы?
А деваться некуда - работа есть работа, у заказчиков время деньги и они подгоняют.
У меня в кадре мужик с плачущей белой бородой, больше похожий на грустного пленного партизана с последней гранатой, чем на Санта Клауса с микрофоном.
Его задача незамысловата - приставать к мокрым прохожим и выспрашивать советы как правильно выбирать новогодние подарки. За самый веселый и толковый совет, Клаус должен вручить победителю подарочную карту сети магазинов на целых $500.
Но я решил сразу не говорить людям, что их может ждать большой куш. Знаю по опыту - это только все портит. Либо граждане будут пытаться выдавать на гора что-то приторно веселое высосанное из пальца, либо после неудачи будут толпиться у камеры и злорадно комментировать своих конкурентов и уж во всяком случае, они не смогут сыграть искреннее удивление при вручении приза.
А так все просто - "Нечего сказать по делу? Спасибо, следующий"
Самый частый ответ естественно был - "Детям мороженное, бабе цветы..."
Я почти дрогнул и чуть было не отдал приз одному дядьке, вылезшему из дорогого "мерса", дядька дал очень простой и толковый совет:
- Не зависимо от того, сколько у вас денег на подарок, нужно дарить все самое лучшее или то чего не может себе позволить ваш друг. Решили подарить картину? Тогда уж будьте любезны дарите Рафаэля, не меньше, если машину, то как минимум автомобиль Джеймса Бонда...
Не пугайтесь, это не так уж и фантастично, а деньги тут не главное. Например, у вас на подарок для друга всего тысяча рублей. За эти деньги можно купить самый простой и убогий компьютерный стул, или самый дешевый китайский пылесос, который завтра крякнет, да мало ли какого говна можно купить на "штуку"...
Но ваш друг, подобный подарок, скорее всего, разобьет об вашу голову, или хуже того кисло улыбнется и скажет - "Благодарю...", а потом смертельно обидится. И будет абсолютно прав.

Даша сказала:

- Дядя Леша, ты скоро станешь дедушкой.

Пока я усилием воли успокаивал нервы, Даша пояснила мысль:

- У тебя борода растет, как у старого дедушки. Скоро придется тебя называть "деда Леша".

Потом села рядом со мной на диван, пожалела меня. Я старею и скоро стану совсем дряхлым, буду ворчать по пустякам, а потом и вовсе облысею, грустно видеть, как на глазах угасает в общем-то неплохой дяденька.

Самой Даше сегодня исполнилось пять. Днем приходили дети, принесли Даше подарки, особенно много было кукол. Игрушечный щенок и лото были в единственном экземпляре, а кукол было целых две, одну зовут Марина, вторая пока безымянная. Даша положила их на диван, долго сравнивала, потом сказала, что Марина - это мама, потому что она кудрявая, а вторая кукла - дочка, Даша определила это по форме щек. У куклы-дочки щеки четвертого размера, а на голове два блондинистых хвостика, перетянутых синими лентами, она пампушечка. Кукла Марина гораздо более стройная и брюнетка, наверное, кукла-дочка пошла в куклу-папу.

В гости к Даше приходили Настя и Ира, и еще мальчик Кирилл, он ходит в нашу группу в детском саду. Его, видимо, терзали смутные предчувствия, что в женском обществе ему будет неуютно, чтобы не очень скучать, он захватил с собой машинку. Она поглощала большую часть его внимания, пока не принесли торт.

Торт у нас особенный, на нем маленькие желтые утята из крема плавают между кремовыми листиками и розочками. Утят пятеро, они символизируют пять Дашиных лет, а листочки и розочки - чистоту помыслов и радость жизни, по крайней мере, я так полагаю. Каждый год Катя заказывает для Даши такой торт в кондитерской, только количество утят на нем год от года растет. Когда Даше исполнится двенадцать или тринадцать, придется заказывать целых два торта, утята на одном уже не поместятся. Пока дети пили чай с тортом, я заметил Кате, что было бы уместнее разместить на торте не утят, а обезьянок, они намного точнее характеризуют Дашу, как личность. Катя сказала, нет, утята - часть семейной традиции. Как раз в этот момент Даша выбралась из-за стола и закричала:

Семейство Горбушко свято блюло пятничную традицию - совместный просмотр "Поля чудес". Все расположились перед телевизором и под ласковый голос Якубовича занимались каждый своим делом. Мать-Горбушко чистила вишню на варенье. Между её широко раздвинутых варикозных ног стояли три бидона - один с нечищеной ягодой, второй для косточек, и третий для выпотрошенной вишни. Шпилькой для волос она ловко выковыривала косточки, периодически облизывая испачканные красным соком пальцы и со стороны напоминала сумасшедшую упыриху. Сходство усиливали остекленелый взгляд на экран и тихое бормотание. Мать-Горбушко пыталась угадать слово в телевизионной игре. Отец-Горбушко был занят педикюром. Водрузив на журнальный столик заскорузлую ступню, он силился страховидными кусачками отгрызть толстый жёлтый ноготь. Ноготь не поддавался. Дочь-Горбушко ужинала. Семнадцатилетняя Таня страдала олигофренией в стадии дебильности. Дебелая девушка с подушкообразными сиськами и низколобым прыщавым лицом ела хлопья с молоком. Зажав в кулаке ложку, она подносила её ко рту, вытягивала трубочкой губы и всасывала молоко с утробным звуком. Так шумит вода, уходящая в слив ванны.

- Не зыпай! - не отрываясь от телевизора, прикрикнула мать.

Таня громко икнула, втянула голову в плечи, как черепашка, и быстро-быстро захрумкала хлопьями. В этот момент отец-Горбушко осилил ноготь. Раздался громкий щелчок и ноготь отскочил прямо в тарелку. Таня зачерпнула полную ложку, похрустела и проглотила. Мать и отец посмотрели на дочь, потом друг на друга и опять уставились на экран. Начиналась супер-игра.


Через пару часов, когда диктор программы "Время" забубнил о кризисе, терроризме и экологии, отец убавил звук и завалился на диван с газетой. Мать гремела на кухне посудой. Таня уселась наводить красоту, пустив в ход перламутровые тени, фиолетовую помаду и бордово-синюшные румяна. Обильно и с размахом. В окно кухни стукнулся камешек. Мать отдёрнула занавеску рукой, перепачканной в вишнёвом соке и рявкнула на тощего парня во дворе.

Очередной креос алкотрешевого сериала, последний - здесь

- Эстетики хочется! - вздохнул Колян, приложившись к трёхлитровой банке огуречного рассола, где одиноко плавал недобитый огурец, неумело камуфлируясь в листья смородины и зонтики укропа. - Хочется дольче вита, ласковых волн тёплых тропиков, блек-джека и шлюх.
- Бульбля... - булькнул, подавившись, Серёга, припавший к "сиське" "Оболони".
Я деликатно потягивал "Ессентуки ? 17", поскольку побаливала левая почка, несколько лет назад по ошибке попавшая под приклад автомата омоновца. Пузырьки углекислого газа приятно щекотали вкусовые рецепторы.
- Излагай! - откашлявшись и вытерев потекшее из носа пиво, взял быка за рога Серёга, после чего без спросу изловил не уберёгшийся огурец, и смачно захрустел им.
- Джакузи хочу... - озвучил мечту Колян. - Чтобы лежать там, под неспешное журчание струй, потягивать маленькими глоточками коньяк в обществе особы с сиськами и тщательно выбритой промежностью. Словом, всё по фэн-шуй!
- Хрущёвка... Пятый этаж.. Лифта нет... - без сантиментов я вернул Коляна с небес на грешную землю. - И цена... Могу предложить более бюджетный вариант!
- Это какой? - заинтересовались оба кореша.
- Нужно наебнуть кастрюлю горохового супа. Через час-другой наливаешь обычную ванну, садишься туда, начинаешь пердеть - наличие пузырьков обеспечено!
- Тьфу, бля! - поморщившись, сплюнул Колян. - Я ему о высоком, а он...
- А хуле? - заразился идеей Серёга. - Я вот, помню, одну гражданку в джакузи употреблял... - закадыка пустился в эротические воспоминания, от которых проснулись либидо и общий энтузиазм.
- Едем! - решительно сказал Колян, поднялся с табурета, и направился в коридор. Я поплёлся за ним.

Я живу в частном секторе, так уж получилось, что мне не приходится ругаться с соседями снизу, меня не заливают дерьмом соседи сверху, мне без разницы на бабушек у подъезда и уебка алкоголика из квартиры напротив. И вообще я до определенного момента думал, что мой жилищный вопрос устроен просто заибись, пока сцука жизнь, как всегда ни с кем не посовещавшись, опять не решила все по своему.

Это случилось в тот самый, радостный и солнечный день, когда я, фальшиво напевая веселую растаманскую песенку, "трава, трава у дома...", и нихуя не ажидая особого подвоха от судьбы, бодрой походкой приписдил к своему родовому гнезду. Рассчитывая по своему абыкновению выпить грамм пиццот холодной водки, пакурить шайтан-травы и посмотреть стописятую серию любимого сериала про жизнь трудового бразильского народа. Тем более, именно в этой серии абищали прояснить немаловажный для меня момент, был ли Антонио-Хуан-Карлитто сыном Марии-Санчес, или он был дочерью и что характерно, даже не ее. Но водка и сериалы, взявшись за руки, интенсивно шли по направлению фпесду. А я ахуел, прямо скажем так непадеццки. Возможно сейчас любопытный читатель, вдумчиво спросит: а что же ты, сцуко аффтар, увидел там такого ахуенноудивительного, чего мы не видели даже в страшном сне?

А увидел я ниразу не обнаженную Джесику Альбу, желающую страстно отдаться мне, в позиции доги-стайл, прямо на этой самой траве, у калитки моего родного, трехметрового забора, только патомушта она всю жизнь мечтала о таком мужчине как я, ага. И даже не посыльного из корпорации ОАО "ТрансНефтьГазАлмаз и другие, полезные и не очень, ископаемые", извещающего меня, о моем избрании топменеджером этой йобаной богадельни.

Джесика сосала хуй у кого-то другого, а мое избрание в топменеджеры переносилось на неопределенный срок. Удивило меня явление, несколько иного характера- на сливной яме, существующей для сбора дерьма и других неочинь пищевых отходов, отсутствовала крышка люка. Песдец... Это была та самая крышка, того самого люка, которая всю мою сознательную жизнь находилась на этом самом месте и никогда, никуда, оттуда не исчезала. Я бы скорее поверил, в то, что следующим нашим законноизбранным президентом станет хромая, горбатая женщина-негр, а патриарх Кирилл, накурившись, примет ислам, и сделает себе полное обрезание, причем собственноручно, чем в то, что эта крышка может исчезнуть. Если и было что-то постоянное в этом йобаном переменчивом мире, то это именно она. А теперь ее не стало. Ни на яме, ни рядом с ямой, ни в каком другом, обозримом мною, пространстве. Моя психика была на грани выхода в открытый космос, а все мои представления об окружающей меня действительности с высоты птичьего полета ебнулись, причем в эту же сливную яму, и быстро накрылись обильным слоем фекальных масс.

Мой друг закадычный Евген, отставной майор войск связи, широко известный в узком кругу нашей компашки как "Джон-тоник" за любовь свою неземную к созвучному напитку, отхлебнул этого самого "джин-тоника" и начал очередную байку:
"Я когда в Германии служил, был у меня в роте зольдат один. Разъебай редкостный - на учебных стрельбах чуть другому воину полчерепа не снёс, на турнике болтался, как хуй у импотента, на марш-броске хотел дистанцию сократить - в лес зашёл, заблудился, сука, только через пять часов нашли. Местные. Отловили "руссиш партизан", сдали в полицию, а те уже нам. Словом, не зольдат, а говно полное.
Отправил я его на свинарник - за ниф-нифами, нуф-нуфами и наф-нафами ухаживать. Смотрю - месяца через три преобразился парень: морда гладкая стала, пышет здоровьем, службой доволен. Как наряды - караулы - учения, так у него одна отговорка - дескать, свинки ухода требуют, жить, блядь, без него не могут, зачахнут и усопнут. Словом, сачковал по полной программе. И незаметно так два года дольче фарниенте пролетело, и пришёл дембель, который, как известно, неизбежен.
И пришёл ко мне этот зольдат бумаги подписывать. Я, как его узрел, охуел. Не, Серый, ты знаешь все эти дембельские примочки - "аксель" там из верёвок, сапоги обрезаны, всё такое...

Но на грудной клетке поганца, помимо знака "Гвардия" гордо сверкали значки "Отличник Советской Армии", "Воин-спортсмен" и "Специалист-мастер". Моё членоподобное состояние продолжалось недолго, и я поинтересовался:
- А скажи-ка мне, воин, откуда у тебя эти замечательные знаки доблести воинской?
- Тащ капитан, вот же! - он полез в карман за военным билетом, достал его, при этом на пол, предательски звякнув, упали блестящие, трудолюбиво выточенные из латуни лычки старшего сержанта.
Я открыл военник. Удивлению моему не было предела - все регалии были чётким каллиграфическим почерком штабного писаря внесены в соответствующие графы.
- Вот что, зольдат, - предложил я ему. - Пойдём-ка мы с тобой кое-куда...
Мы пошли в спортгородок. Я подвёл его к турнику:

- Надзор! В туалет! - Крик жирной санитарки, заслоняющей собой половину бездверного проема выхода из надзорной палаты гонит нас на оправку каждые два часа. Выходя из прокуренного сральника пристраиваюсь в очередь за дневными таблетками. Перетаптываясь, ждем своих фамилий. Быстро глотаю синий неугомон трифтазина. Запиваю глотком теплой воды. Пришныренный "принудчик" заглядывает в наши рты - проверяет, выпил или нет каждый из нас свой препарат. - "Язык подними! Ага, хорошо. Есть цикла?" (циклодол). Его забитые сливовыми "партачками" пальцы заметно дрожат - парня кумарит. Возвращаюсь в палату. Трифтазин подпирает - невозможно ни сидеть, ни лежать, хоть с ноги на ногу скачи, что тоже быстро надоедает. Те, кого не бросили в тяжкий сон уколом аминазина усердно тусуются туда-сюда между длинных рядов узких кроватей. Кто - то, отвлекается от тяжких "мнюх" ловлей вшей в швах цветастых казенных пижам. Кто - то лежит привязанный (некоторые сами просят, чтоб их привязали).

- Надзор! Бриться!
Раз в неделю усталые парикмахерши бреют нас тупыми лезвиями. Умело скоблят наши заросшие, цвета оцинкованного карниза подбородки, макая ободранные помазки в пену хозяйственного мыла на дне щербатых кружек. Раньше мы сами брились, но после того, как один буйный подорвался на санитара с "мойкой" (лезвие бритвы) нас лишили этой последней самостоятельной процедуры. Бреют. Стригут. Разве что жопу не подтирают.
Побрившись, лежу на кровати, стирая с порезов кровь вафельным полотенцем. Хочется намного поспать до обеда. Не выспался - ночью разбудил делирийный алкаш, лежащий на соседней шконке:
- Есть торцовый на девятнадцать?

- Нет!
- А на двадцать четыре?

-Уууу, как я тебя затрахаю! Как я тебя затрахаю! Ты у меня отползать будешь! - грозит он мне по телефону.
-Приезжай, милый, я очень хочу, - воркую я, прижимая трубку плечом и помешивая варящуюся на плите кашу с молоком.
-Тебе понравится! Я так умею трахать - ты за мной потом бегать будешь!
-Давай, милый, я тебя очень жду.
И кладу трубку.
Такие обычно не доезжают.

-Детка, - я, удивленная, выхожу его встречать, а он гордо смотрит сверху вниз - Детка, я покажу тебе сейчас, как нужно трахать женщину.
В парадной он всей пятерней смачно хватает меня за попу, и я подпрыгиваю от неожиданности.
-Хочешь меня! Хочешь, вижу, ах ты моя сладкая! Я тебя сейчас так затрахаю, ты еще просить будешь, чтобы я перестал. Ты уже мокрая? - горячо шепчет он прямо мне в ухо.
-Мммм, - мурлычу я, - конечно милый!

В коридоре он отдает деньги и, еще не успев снять куртку, игриво зажимает меня у стенки.
-Ты меня чувствуешь? Чувствуешь, какой он большой? Уууу, сейчас я тебя буду трахать, как тебя никогда не трахали!
В штанах у него, определенно, что-то шевелится. Не так чтоб очень много.
-Милый, - игриво постанываю я, - Давай в душ, а я буду ждать тебя в кроватке.

-Ты готова? - кричит он, выходя из ванной - Сейчас ты у меня узнаешь, что такое настоящий трах!
Он заходит в комнату голый и с мечом наперевес.
-Мммм, какой красивый... - томно говорю я, беру его в руку, и...

- Шаман! - негромко позвал вождь.

Ответа не последовало. Вождь осторожно взялся за краешек шкуры, закрывавшей вход в пещеру, и потянул.

- Шама-ан! - повторил он. - Шаман, ты тут?

В пещере завозилось, зашуршало, зачавкало губами, потом из дымной полутьмы донеслось недовольное:

- А где еще мне быть?

- Я тут это...

- Заходи внутрь, - перебил его голос шамана. - Тепло не выпускай. Небось, не май месяц на дворе.

Вождь боком протиснулся в пещеру, заморгал, пытаясь привыкнуть к слабому свету костра, разведенного под глиняным горшком. Шаман сидел на грязной шкуре, расстеленной в дальнем углу пещеры, позевывая и протирая кулаками глаза.

- Я разбудил тебя, шаман? - ужаснулся вождь. - Прости меня, пожалуйста...

- Я не спал.

- Просто сейчас середина дня, я думал...

- Сказал же - я не спал! - рявкнул шаман и широко зевнул. - Я размышлял. Чего тебе нужно?

Вождь замялся.

- Я тут подумал... - и замолчал, смущенно ковыряя пол пещеры большим пальцем ноги.

- Ну, молодец, - похвалил его шаман. - Делай так почаще, это хорошее хобби.

- Чего? - переспросил вождь. Он быстро заморгал, мохнатые брови сошлись у него над переносицей, что было верным признаком усиленной работы мысли.

- Эстетики хочется! - вздохнул Колян, приложившись к трёхлитровой банке огуречного рассола, где одиноко плавал недобитый огурец, неумело камуфлируясь в листья смородины и зонтики укропа. - Хочется дольче вита, ласковых волн тёплых тропиков, блек-джека и шлюх.
- Бульбля... - булькнул, подавившись, Серёга, припавший к "сиське" "Оболони".
Я деликатно потягивал "Ессентуки ? 17", поскольку побаливала левая почка, несколько лет назад по ошибке попавшая под приклад автомата омоновца. Пузырьки углекислого газа приятно щекотали вкусовые рецепторы.
- Излагай! - откашлявшись и вытерев потекшее из носа пиво, взял быка за рога Серёга, после чего без спросу изловил не уберёгшийся огурец, и смачно захрустел им.
- Джакузи хочу... - озвучил мечту Колян. - Чтобы лежать там, под неспешное журчание струй, потягивать маленькими глоточками коньяк в обществе особы с сиськами и тщательно выбритой промежностью. Словом, всё по фэн-шуй!
- Хрущёвка... Пятый этаж.. Лифта нет... - без сантиментов я вернул Коляна с небес на грешную землю. - И цена... Могу предложить более бюджетный вариант!

- Это какой? - заинтересовались оба кореша.
- Нужно наебнуть кастрюлю горохового супа. Через час-другой наливаешь обычную ванну, садишься туда, начинаешь пердеть - наличие пузырьков обеспечено!
- Тьфу, бля! - поморщившись, сплюнул Колян. - Я ему о высоком, а он...
- А хуле? - заразился идеей Серёга. - Я вот, помню, одну гражданку в джакузи употреблял... - закадыка пустился в эротические воспоминания, от которых проснулись либидо и общий энтузиазм.
- Едем! - решительно сказал Колян, поднялся с табурета, и направился в коридор. Я поплёлся за ним.
* * *
Рынок стройматериалов на Каширке поражал разнообразием ассортимента и цен. Торговцы - уроженцы очень ближнего зарубежья наперебой зазывали в свои лабазы. Серёга, чуть отстав, даже ухитрился прикупить на хуй ему не нужный мебельный степлер, веско заявив: "В хозяйстве пригодится!"
Наконец Колян нашёл нужный магазин, и стал созерцать чудеса сантехники. Золотозубый смуглый продавец что-то чирикал ему, Серёга грозно стоял рядом с Коляном, а я, сделав компетентную морду лица, с деловым видом щёлкал ногтем по поверхностям, озабоченно цокал языком и покачивал головой, изображая крайнюю заинтересованность.

Андрей проснулся от того, что Катя трясла его среди ночи с непонятно откуда взявшейся силой в слабеньких ручках.

- Вставай, милый, вставай!
- Что случилось, три часа ночи, с дуба рухнула? - Андрей откровенно злился. Какая может быть причина, что бы разбудить его среди ночи, да еще таким садистским методом.
- Телевизор, посмотри, это крутят, не переставая уже два часа подряд.
- Что крутят? Венца выгнали из дома два наконец-то?

Андрей с пульта прибавил громкость телевизора. Необычным показалось то, что с чрезвычайно серьезными лицами, сдвинув брови, на фоне российского флага Путин с Медведевым пытались донести до него какую-то мысль. Вдвоем эта парочка появляется обычно в прайм-тайм и в период весенне-осенних обострений у шизофреников. Сейчас, что им интересно понадобилось. Может, разрешили браки между однополыми парами, и они спешат порадовать электорат своим узаконенным союзом?

Дмитрий Анатольевич, с выражением вселенской обреченности, с интонациями, которым позавидовал бы Левитан, зачитывал по бумажке: "Дорогие соотечественники! Сегодня в двенадцать часов ночи по московскому времени, вероломно, без объявления войны, передовые, ударные войсковые части соединенных штатов америки, вторглись на территорию России.

Пограничные войска, охраняющие рубежи нашей родины не смогли сдержать многократно превосходящие силы противника. В связи с драматическими событиями, я, как верховный главнокомандующий объявляю всеобщую мобилизацию. Всем мужчинам, способным держать в руках оружие, прибыть на мобильные сборные пункты и военкоматы в своих городах, для прохождения воинской службы в военное время".

- Ну, что?
- Отвали, приятель.
- Ну, прости. Не сдержался.
- Не сдержался? Кто тебя за язык тянул?
- А я что, не прав?
- Да прав, конечно. Но такое шефу сказать?
- Да пошёл он, козлина. Надо было ему вообще в морду дать.
- Идиот. Так меня подставить!
- Ладно, обещаю держать себя в руках. Клянусь.
- Засунь свои клятвы, знаешь куда? По десять раз на день клянёшься.
- Хватит ныть. Куда пойдём?
- Сказал же - я домой.
- Что, и пива не попьём? Получка же сегодня.
- Нет. Меня жена ждёт. Меня и получку.
- Пива.
- Нет.
- По бокальчику.
- Без меня.

- Гад. Ты что, бросишь меня одного?
- Легко.
- Конечно, хорошо тебе. Тебя жена любит. А меня ненавидит.
- Не катит. Сто раз уже слышал эту байку. За что ей тебя любить?
- Меня никто не любит.
- Меня это не удивляет. Ты же полный придурок.
- Я просто одинок.
- Твои проблемы.
- По бокальчику. Честно. По одному, и домой.
- Знаю я эти бокальчики.
- Пожалуйста. Мне так хреново. Я устал. Удели мне полчаса. Я угощаю.
- Опять заначка от жены?
- А то!
- Ладно. Только по бокальчику.
- Ты мой лучший друг!
- А меня это как-то совсем не радует.
- Хватит мне хамить. Я же знаю, как ты ко мне относишься.

- Вставай, херли на полу уселся? - резиновая дубинка задорно затрещала по решётке. Я поднял взгляд. Дежурный сержант улыбался так щедро, что казалось он уже завтра отправляется в отпуск, на все вожделенные сорок пять суток с оплатой проезда до места отдыха и обратно.
Я встал, зачем-то отряхнул пальто, и сел на скамейку. То, что её разрабатывала Святая инквизиция, сомнений у меня не было: лавка была высокая и узкая, такая, что уже через пять минут затекали ноги и немела спина.
- Ну вот, порядок, - констатировал печальный факт полицейский, - а то экскурсия скоро, а он на полу расселся, как этот...как его?... асоцальный.. абсосальный... тьфу, АЭ короче. Хотя, почему "как"? Фамилия-то, какая забавная - Шпенглер. Ты еврей что ли?
- Сочувствующий, - вздохнув, ответил я, - и будьте так добры, обращайтесь ко мне на "вы", господин полицейский. Я же вам не тебекаю.
Улыбка, которую я уже было принял за стационарный перекос ментовской хари, угасла как светодиодная лампа, которыми так в последнее время увлекался один из тандематеров, переживший в своё время тягу к энергосберегающим.
- Ты умный что ли? Пизды дать?
Я снова вздохнул:
- У вас есть пизда? Впрочем, всегда подозревал о женской сущности русской полиции. Во-первых, это слово в русском языке женского рода, а во-вторых...
- Заткнись, - с громким подсвистом прошипел сержант, - экскурсия подходит.
-...все бабы - суки, - закончил я.

Перед решёткой обезьянника начал собираться народ. Это были дети. Одиннадцать - двенадцать лет, не больше. Дети гулко шептались между собой, выбирали места достаточно взаимоисключающим образом: хотели встать как можно дальше от решётки, но при этом как можно лучше всё видеть.
- Господа лицеисты, - на авансцену вышла манерная дама лет сорока-сорока пяти, чем-то похожая на цаплю страдающую артритом, - сегодня мы проводим экскурсию по полицейскому районному участку. И начнём мы отсюда. Это - стандартный изолятор современных полицейских участков и предназначен он для временного содержания задержанных неустановленных лиц и асоциальных элементов. Как вы знаете из уроков Основы правоведения, перед чемпионатом мира по футболу, в 2018 году был принят закон ?870-ФЗ от 14 февраля 2018 года о выдворении асоциальных элементов за границы Российской Федерации в ближайшее прилегающее государство, либо отправка в трудовое поселение. Была проделана огромная работа, города-участники чемпионата были очищены от этой социальной накипи, но всё равно...

Серега - высокий седой мужик, друг моего детства, юности и я очень надеюсь - глубокой старости, сидел на скамеечке и подглядывал в узкую щель приоткрытой двери.
Мимо по коридору пробегала девушка в спортивном костюме и игриво обратилась сразу к двоим: к Сереге и парню сидящему напротив:
- О, вас я и ищу. Здравствуйте. Вы нужны мне как мужчины, но это не то, что вы подумали.
Серега:
- Я как-то сразу догадался, что не то... Вам нужно мебель передвинуть?
Девушка:
- Нет, как раз наоборот - для мебели... Там на втором этаже в секции рукопашного боя проходит день открытых дверей, и для показательного выступления тренеру не хватает как раз вас двоих, чтобы было десять. Не бойтесь, вы же мужчины.
Мужик:
- Да можно вообще-то, пойдемте.
Серега:
- Извините, но я пас. Я тут дочку из гимнастики жду.
Девушка:
- Да это недолго и не больно, пару минут всего, пойдемте, не женщин же мне звать...
Сергей:
- Ну, если быстро и не больно, тогда ладно, ведите.
Девушка:
- Хулахуп и сапожки бросьте тут, у нас не воруют. Давайте уже быстрее, нас ждут.

Опоздавшие вошли в большой зал, вокруг на скамейках сидели сосредоточенные родители и, не мигая, с восторгом наблюдали, как их детишки дружно кувыркались по полу устланному черными матами и ловко отбирали друг у друга вялые резиновые ножи.
Коренастый тренер в кедах и в форме американского солдата маскировочного окраса, заметил вошедших, хлопком в ладоши остановил своих выдрессированных ребят и сказал:
А вот еще двое, сейчас вы увидите, что может джиу-джитсу в реальном уличном бою. И так - у нас ровно десять негодяев из подворотни.
Зал шутку оценил.

А все-таки хорошо иногда, что есть фейсбуки и вконтакты! Вот сегодня прислала мне знакомая свои свадебные фотографии и память вмиг отмоталась на 15 лет назад как километраж в продаваемой иномарке и мысли понеслись галопом.

Во времена молодые первокурсные жили мы в одном общажном блоке с Витом - таким же как я футболистом и картежником. Так уж вышло что соседей в комнатах ни у него ни у меня не образовалось и как только мы единожды под Портвейн за жизнь и футбол поговорили, так и стали можно сказать два спартача  корешами еще до первой сессии.
Быт обустроили очень быстро: я притащил комп а Вит телек - все в одну комнату. Кровати кроме двух разобрали нах и получилась у нас такая себе двухкомнатная хата с блекджеком и шлюхами. Короче по общажным понятиям все ОК.
Вот только "мыслители" не продумали, от отсутствия опыта самостоятельной жизни, тактику ебально-ночевательных операций в условиях одной так сказать спальни. Проблема всплыла очень быстро когда я вернулся "домой" около часа ночи и с разгону стал свидетелем волшебной целительной минетотерапии, которую Вит своей подружке проводил.
На утро совет вождей долго ломал головы над вопросом "а хули" и пришел к замечательному выводу, "что все хуйня". Ломать свою же лепоту и перелопачивать особняк 301 мы не хотели до кишечных колик, тем более что этот дендизм сделал наш хаус центром вечеринок для сразу 2 наших групп и временами преферансистов-неудачников из числа сокурсников. Какое-то время у нас образовались и первые постоянные подружки которые получали свою долю ласк строго по разным дням и в дневное время. Но быт заебывает хуже клопов!
И вот как то за очередным портешком и преферансом (третий был свой человек и в разговор не лез) созрел коварный план, который позже вожди одобрили уже лежа каждый в своей кровати.