31 января 2020 года в 23:13
"Эх снег-снежок, белая метелица, напилась я, наеблась, аж самой не верицца" - напевает весьма удалого вида тётя неопределённого возраста в пуховике, приплясывая у павильона "Продукты 24". Не могу сказать наверняка, но сердцем чуялось, что песнь сия носит в немалой степени автобиографический характер, и что тётя, столь ловко переводя весьма тяжёлые пороки в формат скабрезной частушки, как бы тем самым отпускает сама себе грехи, очищая бессмертную душу свою от случайно налипшей скверны. Ибо пред смехом бессильно всё.
В тоже самое время, лихой прищур густо подведённых синим глаз, и по-разбойничьи сбитая на затылок шапка певицы, намекали на то, что раскаяние и очередное грехопадение - есть по сути своей вечная синусоида, и неизбежного отвратить не удастся ну вот совсем уже никак. Рано или поздно, так или иначе, но падения не избежать.
В пользу этой теории наличествовал тут же и некий мужичок, материализовавшийся в аккурат рядом, и теперь задорно дымивший цигаркой и не особо в такт притопывавший то ли от холода, то ли от излишней чуткости ко всему ритмичному и музыкальному в этом мире. Мужичок был тоже не из простых, ветхозаветный, с тамошнего времени, украшенный щедро норковой шапкой-имитацией, скорее всего искусственной дублёнкой и излишне, как по сегодняшней моде, широкими штанами богатого чёрного окраса с глубоким поблёскиванием дорогой, качественной ткани.
Тётя громко хохотала в мужичка и игриво била его голубенькой варежкой по плечу, визгливо отказываясь от каких-то, явно заманчивых предложений, которыми её визави одаривал, густо пуская клубы табачного дыма в январский вечер.